The Heiress of Slytherin

Суд над Дамблдором и вынесенный ему приговор более месяца красовался на первой полосе «Ежедневного пророка». Гермиону, Гарри и Невилла вызвали для дачи показаний, как и профессоров Снейпа и Макгонагалл. Когда свидетельские показания были изучены, Дамблдор был приговорен к двадцати годам заключения в Азкабане. Поцелуй он не получил, но Гермиона была вполне довольна тем, что этот человек, скорее всего, умрет в тюрьме с разрушенной репутацией. Когда она вернулась в Малфой-Мэнор, ее уже поджидали отец и Нагайна. — Рад видеть, что ты в порядке, дочь. Мы с Нагайной переживали за тебя, когда узнали о случившемся. — Я в порядке, отец. Рада снова быть дома, — вздохнула Гермиона. Нагайна подползла и обернулась вокруг своей молодой хозяйки. Гермиона мягко засмеялась и погладила змею. — Я в порядке, Нагайна, — прошипела Гермиона. — Просто устала, но рада, что дело наконец сделано. Рептилия подняла голову и посмотрела на маленькую волшебницу перед собой. — Ты напугала меня и хозяина. Нагайна сердится на молодую госпожу, которая подвергла себя опасности. Старый волшебник мог убить мою хозяйку. Нагайна очень недовольна, но счастлива, что ты в безопасности. — Я тоже, Нагайна, — змея отползла от Гермионы и направилась обратно в сторону камина. Девушка села и выжидающе посмотрела на отца, когда он расположился рядом с ней. — Знаю, что ты устала, дочь, но сегодня вечером я созвал встречу со своим ближайшим окружением. Думаю, тебе пора встретиться с моими самыми преданными последователями, а им — выразить свою признательность за твои усилия по их освобождению. — Как пожелаешь, отец. Я хотела бы немного освежиться и, наверное, сначала что-нибудь перекусить, если можно? Волдеморт кивнул. — Нагайна проводит тебя в твою комнату. Она останется возле тебя, дочь. — Конечно, отец, — сказала Гермиона, а затем тихо вышла, и Нагайна последовала за ней. Когда Гермиона ушла, в комнату вошел лорд Малфой и поклонился своему господину. — Присядь, Люциус, — Волдеморт жестом указал на стул. Мужчина кивнул и сел, внимательно наблюдая за своим господином. — Благодарю тебя, Люциус, за то, что ты присматривал за Гермионой на прошлой неделе. Теперь, когда о Дамблдоре позаботились и министр находится под нашим контролем, я хочу поговорить о своей дочери. Как ты знаешь, в сентябре ей исполняется семнадцать. Твой сын не достигнет совершеннолетия до конца шестого курса, и я не намерен заключать для нее помолвку, пока она не сдаст свои ЖАБА. Тем не менее я позволю ему официальные ухаживания на седьмом курсе при условии, что твой сын осознает, что он не должен вступать в какие-либо отношения с другими волшебницами до тех пор, пока ему не будет позволено открыто ухаживать за Гермионой, а также он должен соблюдать все условия, которые я установил в рамках ухаживания. Мне также сообщили, что Гермиона получила одиннадцать СОВ — превосходно по всем предметам — и, учитывая это, не следует и дальше хранить ее наследие в секрете. — Драко выполнит любые требования, которые вы на него возложите, но я одного не понимаю, мой Лорд, вы хотите открыто признать Гермиону своей наследницей? — Не для всех. Весь Слизерин узнает о ее наследии, но под страхом смерти эта информация не может быть раскрыта. Я не хочу, чтобы моя дочь оставалась прокаженной на ее собственном факультете. Ее мать — еще одна проблема, о которой я не упоминал, потому что не был уверен, жива ли она. Позже я узнал, что она исчезла вскоре после того, как Гермиона осталась с маглами, — Волдеморт вздохнул. — Дамблдор убил ее семью, пытаясь найти ее. Она была моим шпионом в Ордене, и, когда ее раскрыли, вся семья скрылась. Считалось, что они были убиты Пожирателями Смерти, и до сих пор я никогда не оспаривал это мнение. Глаза Люциуса расширились. — Мой Лорд, вы хотите сказать, что мать Гермионы — Марлин Маккиннон? Волдеморт кивнул, удивленный тем, что Люциус так быстро это понял. — Да, как ты знаешь, Марлин встречалась с Сириусом Блэком в Хогвартсе, но это было прикрытием. Я познакомился с девушкой, когда она была на четвертом курсе, и меня заинтриговал ее блеск. Она знала, кто я, но никогда меня не боялась. Я стал уважать ее, насколько я был способен, полагаю. Затем узнал, что ее семью убили, и всегда предполагал, что она погибла вместе с ними. Тот факт, что Гермиона жива, доказал, что Марлин не было в доме своей семьи, когда на них напали. Мне удалось разыскать ее в прошлом году; она жила у дальних родственников в маленькой деревне близ Корнуолла. Люциус выглядел потрясенным. — Где она сейчас, милорд? — Она надежно спрятана, пока я не найду способ воссоединить мать и дочь. Поскольку Марлин чистокровная, как только она заявит права на Гермиону, статус крови моей дочери больше не будет проблемой. Люциус кивнул. — В таком случае, возможно, вы позволите мне дать вам совет, милорд. Если мисс Маккиннон сейчас объявится и даст показания о том, что Дамблдор убил ее семью, то он снова предстанет перед судом, и на этот раз ему не избежать поцелуя. Всё покровительство членов Визенгамота, которое у него ещё оставалось, исчезнет, как только станет известно, что он пытался убить кого-то из своих собственных сторонников, последнего представителя чистокровного дома. — Полагаю, это могло сработать, Люциус, — улыбнулся Волдеморт. — Пожалуйста, поговори с министром Фаджем, а я пойду обсудить это с Марлин. Если она согласится, мы сможем воссоединить Гермиону с ее матерью раньше, чем предполагалось. Люциус поклонился и встал. — Я позабочусь об этом немедленно, милорд. Волдеморт встал, подошел к комнате дочери и постучал в ее дверь. Когда ответа не последовало, он вошел и увидел спящую на кровати Гермиону. Улыбаясь про себя, волшебник подошел и убрал прядь волос с ее лица, что заставило юную волшебницу пошевелиться и посмотреть на отца мутным взглядом. — Прости, отец, я, должно быть, уснула. — Не беспокойся, дочь, я пришел сказать, что уйду на пару часов. Есть кое-кто, с кем я должен встретиться. Мне нужно будет поговорить с тобой сегодня вечером после собрания, а пока поспи. Нагайна разбудит тебя через пару часов. Гермиона сонно кивнула и, откинув голову обратно на подушку, мгновенно погрузилась в сон. Когда Волдеморт взглянул на своего ребенка, он снова восхищался ее умом и хитростью. Ее блистательность не имела себе равных, кроме его собственной, и он также был поражен ее стойкостью. Она безупречно выполнила свой план и преподнесла ему, и Дамблдора, и министра, не пролив ни капли крови. Он не сомневался, что с Гермионой на его стороне, волшебный мир будет принадлежать ему. Взглянув на своего фамильяра, он тихо зашипел: — Присмотри за ней, Нагайна. Никто не должен входить в эту комнату без моего разрешения, и тебе поручено защищать ее добродетель любой ценой. Я хорошо осведомлен о ее красоте и великолепии, а также о склонностях некоторых моих самых преданных последователей. Змея один раз кивнула, гадая, понимает ли ее хозяин последствия своих слов, но, решив пока проигнорировать это, заскользила на другой конец кровати своей хозяйки, тихо наблюдая за своей новой подопечной. Нагайна никогда не позволит никому причинить вред своей госпоже и убьет любого, кто попытается. Гермиона очень тщательно готовилась к встрече с Пожирателями Смерти своего отца. Пришла Нарцисса и помогла молодой волшебнице уложить волосы, а также дала несколько рекомендаций, какая одежда подходит ей больше всего. Гермиона наконец остановила свой выбор на красивом изумрудно-зеленом комплекте, на что Нарцисса одобрительно улыбнулась. Когда сборы были окончены, леди Малфой оставила Гермиону в главной гостиной, где несколько человек, которых молодая волшебница не узнала, стояли и тихо разговаривали между собой. Когда девушка вошла, ее тут же встретили Люциус и Северус, которые в знак приветствия поцеловали тыльную сторону ее руки. Торос Нотт и Уолден Макнейр вышли вперед и официально поприветствовали Гермиону, за ними последовал Корбан Яксли. С ним был еще один джентльмен, которого Гермиона раньше не встречала. — Миледи, приятно видеть, что вы так хорошо выглядите после своих испытаний, — сказал Яксли своим глубоким хриплым баритоном, и ухмыльнулся. — Благодарю вас, лорд Яксли, я счастлива, что досадное дело осталось в прошлом. Возможно, вы познакомите меня с джентльменом рядом с вами? — Конечно, — протянул Корбан, — это лорд Антонин Долохов. Антонин — это леди Гермиона Реддл, дочь нашего господина, — Гермиона присела в формальном реверансе и была крайне удивлена, когда человек, о котором идет речь, вошел в ее личное пространство, потянулся к ее руке, и, поцеловав ее тыльную сторону, посмотрел на Гермиону так, что ей стало некомфортно. — Рад официально познакомиться с вами, мисс Реддл. Я знаю, что именно вас должен благодарить за свое освобождение из Азкабана, за то, что я снова стал свободным человеком. Гермиона скромно улыбнулась, подняв свои щиты окклюменции. — Благодарю вас за добрые слова, лорд Долохов. Я лишь выполняла свою часть работы для нашего общего дела. — Глупости! До меня доходили слухи о вашей хитрости и красоте, но должен сказать, что они не воздают вам должное, миледи, — Долохов ухмыльнулся, а Гермиона просто кивнула в знак благодарности, прежде чем Люциус подошел, чтобы увести девушку для знакомства с другими соратниками. Когда она подошла к Родольфусу Лестрейнджу, он стоял в окружении своей жены Беллатрисы и брата Рабастана. Нарцисса предупредила Гермиону, что ее сестра немного не в себе и страдает нездоровой одержимостью Темным Лордом. Гермиона изобразила свое самое благодушное выражение лица и вежливо улыбнулась трио, члены которого смотрели на нее со смесью признательности, нерешительности и раздражения. Люциус познакомил Гермиону со своей невесткой, ее мужем и деверем. — Родольфус, Беллатриса, Рабастан, позвольте мне официально познакомить вас с дочерью нашего господина — Гермионой Реддл. Гермиона, это лорд Родольфус Лестрейндж, его жена Беллатриса и его брат Рабастан. Гермиона сделала формальный реверанс, что вызвало признательную улыбку у Родольфуса и Рабастана. Мадам Лестрейндж, однако, это ничуть не впечатлило. — Ты дочь Темного Лорда? — открыто насмехалась Беллатриса. — И кто же может быть твоей матерью? В комнате внезапно стало очень тихо, и Гермиона с интересом посмотрела на старшую женщину. Нарцисса явно была права, предупредив ее, что ее сестра может стать проблемой. — Да, леди Лестрейндж, я дочь нашего Лорда. Боюсь, что любые другие личные вопросы должны быть направлены нашему господину, так как — я уверена, что вы можете это понять — он является закрытым человеком и не будет благодушно относится к открытому обсуждению подобных тем даже перед своими самыми преданными последователями. Беллатриса скривилась, но попытка жесткого взгляда провалилась, когда ее муж восхищенно посмотрел на Гермиону, да и Рабастана, казалось, позабавил ответ девушки. — Дерзкая девчонка, я хочу, чтобы ты знала, что я самая верная и преданная слуга нашего Лорда, и я уверена, что наш господин не отнесется любезно к тому, что его отпрыск проявил неуважение к его самому верному последователю, — прокричала Беллатриса со злорадным ликованием. Выражение лица Гермионы не изменилось, во всяком случае, она выглядела даже более веселой, чем раньше. — Боюсь, наш Лорд не упоминал мне о вас, поэтому я не знала о вашем статусе, леди Лестрейндж. Уверена, он будет рад видеть каждого из присутствующих здесь, кто оказывает безоговорочную поддержку его делу. Лояльность — очень ценный товар. Последовал тихий смешок над тонко завуалированным оскорблением, и Беллатриса выглядела еще более разгневанной. Войдя в личное пространство Гермионы, старшая волшебница попыталась запугать ее пристальным взглядом, но молодая волшебница просто выгнула бровь в негласном вызове. Женщина усмехнулась и уже собиралась что-то сказать, когда Темный Лорд вошел в комнату, и Лестрейндж отступила, но Волдеморт видел этот обмен и молча аплодировал своей дочери и тому, как ловко она разобралась с Беллатрисой. — Друзья мои, добро пожаловать домой. Я знаю, что последние годы были непростыми, и я признателен тем, кто показал неизменную преданность нашему делу, — на этих словах Беллатриса вздернула подбородок, торжествующе улыбаясь Гермионе, которая равнодушно смотрела на нее в ответ. — Вы здесь сегодня, благодаря стараниям того, кто стал незаменимым для нашего дела. Именно в результате ее усилий, планов и хитрости мы сейчас свободны от Альбуса Дамблдора, а Орден Феникса раздроблен и Министерство прочно сидит в нашем кармане. Пожалуйста, поднимите бокалы за мою дочь и наследницу Гермиону Реддл. Все мужчины в комнате подняли бокалы и поприветствовали молодую волшебницу, Беллатриса, однако, выглядела возмущенной. — Мой Лорд, почему мы должны выказывать уважение простому ребенку? Убивала ли она за наше дело, пытала ли за него маглов? Все взгляды были прикованы к Темному Лорду, когда он жестко улыбнулся мадам Лестрейндж. — Ах, Белла, я почти забыл о твоей жажде крови. Времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними. Гермиона смогла дискредитировать и разрушить Орден без единой капли крови. Она фактически настроила весь волшебный мир против Дамблдора. Нет никаких героев или мучеников, чтобы сплотить массы вокруг их дела… Они сломлены, пристыжены и бессильны. Ты стоишь здесь как свободная женщина благодаря стараниям моей дочери. Как ты думаешь, кто провел исследования и разрабатывал планы, что позволило тебе прийти сегодня сюда свободной женщиной, а не беглянкой? Белла только посмотрела на маленькую волшебницу. — Исследования — это хорошо, милорд, но как она поведет себя, когда потребуется кровопролитие. Убежит, как испуганный ягненок? Вы правда думаете… Все взгляды были сосредоточены на Гермионе, которая смотрела на старшую волшебницу с чем-то, что ее отец мог описать только как спокойное развлечение. Она вопросительно выгнула бровь, глядя на отца, который молча кивнул в ответ, и затем Беллатриса внезапно вцепилась руками в горло, хватая ртом воздух. Шокированные лица всех присутствующих незамедлительно повернулись к молодой волшебнице, которая наклонила голову, задумчиво посмотрев на старшую волшебницу, прежде чем широко улыбнуться. — Прошу прощения, леди Лестрейндж, вы что-то говорили? — Темный Лорд усмехнулся своей дочери, когда момент осознания отразился на лицах присутствовавших: беспалочковая, невербальная магия… очень впечатляюще. Беллатриса стояла на коленях, пытаясь дышать. Она потянулась к своей палочке, чтобы проклясть Гермиону, но неожиданно та вылетела из ее руки прямо в ладонь молодой волшебницы, спокойно стоящей напротив неё. Когда казалось, что Беллатриса вот-вот потеряет сознание, Волдеморт тихо, но твердо сказал: — Достаточно, дочь, ты доказала свою точку зрения. Вздохнув, Гермиона махнула рукой и освободила волшебницу от созданного ею заклятия удушья. Бормотание других мужчин в комнате, не говоря уже о том, как Долохов открыто пялился на Гермиону, заставило Темного Лорда понять, что его последователи в благоговейном трепете перед его дочерью и силой, которой она владеет. Эта мысль заставила Волдеморта улыбнуться. Девушка подошла к Беллатрисе, которая тяжело дышала на полу, пытаясь прийти в норму. Как ни странно, ее муж не пытался помочь ей подняться, что молодой волшебнице показалось занимательным. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки, Гермиона с легкой улыбкой вернула мадам Лестрейндж палочку и повернулась, чтобы вернуться туда, где она стояла рядом с отцом, когда она услышала вздох и мгновенно отреагировала, невербально подняв свой щит и послав отражающие чары обратно в сторону заклинателя. Крик, пронзивший воздух, доставил Гермионе некоторое удовлетворение, а когда она обернулась и увидела Беллатрису на полу с открытыми порезами по всему телу, она окинула взглядом остальных собравшихся в комнате и была удивлена, когда все присутствующие мужчины смотрели на старшую волшебницу с открытым пренебрежением. Видимо, считалось дурным тоном атаковать, когда кто-то поворачивается спиной. Беллатриса быстро теряла кровь, и Гермиона повернулась к отцу, который смотрел, как другая женщина умоляла его пощадить ее жизнь. — И зачем мне это делать, Беллатриса? Ты подло напала на мою дочь, — затем Волдеморт повернулся к Родольфусу и спросил: — А как считаешь ты, Родольфус? Должен ли я пощадить жизнь твоей жены? Родольфус отрицательно помотал головой в ответ, а затем взглянул на дочь своего Лорда, которая наблюдала за происходящим с притворным равнодушием. — Нет, милорд. То, что сделала Белла, она сделала по собственному желанию. Я приму любой вердикт, который вы вынесете в отношении ее жизни. Волдеморт перевел взгляд на женщину, которая была одним из его самых доверенных слуг, но он не был глупцом. Лестрейндж была одержима им, и он был обеспокоен тем, что Беллатриса попытается открыто бросить вызов его дочери. То, что Гермиона одержала верх над такой могущественной волшебницей, как Белла, сделало Волдеморта очень довольным. Он посмотрел на свою дочь, наблюдающую за ним со сдержанным выражением лица. Он знал этот взгляд… Она гадала, выберет ли он другую волшебницу вместо нее после всего, что она для него сделала. В тот момент Волдеморт понял, что он не может так оскорбить своего ребенка. Указав на Нагайну, расположившуюся рядом с Гермионой, Волдеморт кивнул. — Нагайна, убей. Змее не нужно было повторять дважды, поскольку она и сама бы убила женщину, даже если бы ее хозяин оставил ее в живых. Поразив со смертельной точностью, Нагайна без колебаний положила конец жизни безумной волшебницы. Гермиона вздохнула, когда рептилия вернулась к ней и нежно погладила змею, которая обернулась вокруг своей хозяйки, прежде чем зашипеть на остальную часть комнаты в знак предупреждения. Волдеморт усмехнулся над тем, какой чрезмерно опекающей была Нагайна, но он с одобрением воспринял ее действия. Как только змея отпустила ее, Гермиона подошла к Люциусу и грустно посмотрела на него. — Прости, Люциус, пожалуйста, передай мои сожаления Нарциссе. — Тебе не за что извиняться, Гермиона, — Люциус улыбнулся молодой волшебнице. — Беллатриса решила свою судьбу, и Нарцисса это поймет. Она не будет винить тебя, — девушка кивнула, а затем направилась к лорду Лестрейнджу. — Я сожалею о вашей утрате, лорд Лестрейндж. Пожалуйста, знайте, что я была бы рада Беллатрисе при лучших обстоятельствах. Преданность вашей семьи нашему делу нельзя преуменьшить. Родольфус взял молодую волшебницу за руку, и, склонившись над ее костяшками пальцев, оставил там небольшой поцелуй. Глядя в ее янтарные глаза, он ласково улыбнулся. — Белла была моей женой, но это не был брак по любви. Меня больше печалит ее постыдное поведение, миледи. Рабастан и я благодарны за ваши усилия, именно благодаря вам мы стоим здесь свободными людьми. Гермиона покраснела и кивнула. — Спасибо, лорд Лестрейндж, за эти добрые слова. Рабастан подошел и поцеловал Гермионе руку в знак благодарности, в то время как остальная часть комнаты наблюдала за подтверждением верности. Волдеморт приказал убрать тело Беллы и начать встречу. После обмена любезностями, началась дискуссия о том, как лучше всего проникнуть в министерство. Какие шаги нужно было предпринять в отношении Хогвартса, на что Гермиона высказала свои предложения. — Мой Лорд, в реестре Хогвартса перечислены все поступающие студенты, которых следует пригласить для обучения, верно? — Волдеморт кивнул, гадая, к чему клонит его дочь. — Что ж, я подумала… — в комнате прозвучало несколько веселых смешков, от чего волшебница покраснела, а ее отец улыбнулся, — если бы мы поставили своего человека на место Дамблдора в качестве директора, то мы бы знали всех поступающих студентов… из каких они семей… маглорожденные они или нет. Волдеморт задумался над словами своей дочери и спросил: — Что ты задумала, дочь? — Ну, на самом это зависит от нескольких вещей. Когда маглорожденные появляются в реестре Хогвартса: с момента рождения, или при проявлении случайной магии? Среди присутствующих промелькнуло несколько заинтересованных взглядов, но заговорил Северус. — Регистр Хогвартса обновляется, когда ребенок проявляет свою магию. Гермиона кивнула. — Таким образом, теоретически, если маглорожденный не проявлял магию до десяти лет, то до этого момента регистр не обновлялся? — Северус кивнул в ответ. — Милорд, у меня есть два варианта решения проблемы маглорожденных, но оба предполагают то, что профессор Снейп станет новым директором Хогвартса, — Гермиона захихикала, увидев недоверчивый взгляд Северуса. — Простите, профессор, но вы действительно лучший кандидат. Вы всегда можете отказаться от должности, — с вызовом сказала Гермиона, на что Северус лишь протянул: «Действительно». — Имея контроль над реестром, мы теоретически могли бы знать, когда было добавлено имя магглорожденного. Если бы ребенок был достаточно мал, мы могли бы стереть его родителям память или заменить ребенка големом, а затем повторно ввести волшебного ребенка в наш мир через кровное усыновление. Это будет зависеть от возраста ребенка, в котором он проявит магию. Но причина, по которой я это предлагаю, заключается в том, что… есть много чистокровных семей, которым трудно вынашивать детей. Это может быть способ ввести новую кровь в эти семьи и устранить угрозу того, что члены семьи магглорожденного узнают о нас. Или мы могли бы лишить детей их магии и при необходимости стереть память семье. Волдеморт посмотрел на дочь задумчиво, а другие мужчины — уважительно, восхищаясь хитростью маленькой волшебницы. — Как нам извлечь магию из этих детей, дочь? — Что ж, я уже работаю над тем, как это осуществить. Теоретически, это можно было бы сделать, если думать о магии как о проклятии. Для снятия проклятия требуются слои заклинаний, но обычно есть связующее звено, которое разблокирует основной механизм проклятия, что позволит ликвидатору разбивать его на более мелкие компоненты, с которыми легче справиться. Долохов был ошарашен. Он был одним из лучших разрушителей проклятий в волшебном мире до того, как его отправили в Азкабан, и услышать, как шестнадцатилетняя волшебница в таких упрощенных и понятных выражениях описывает основы снятия проклятий, заставило его кровь устремиться к паху. Она действительно была призом. — Она права, мой Лорд, — глубоким голосом заявил Долохов. — В основе проклятия лежит принцип замка и ключа. Оно может быть однослойным или иметь несколько слоев в зависимости от объекта, который вы пытаетесь проклясть, а также насколько он сложен по происхождению. Например, гораздо легче проклясть неодушевленный предмет, чем волшебницу или волшебника. Но, чтобы удалить магию из человека, теоретически можно наложить несколько заклинаний на проклятие, тем самым извлекая магию из индивида. Гермиона улыбнулась и кивнула. — Это было бы в некотором роде обратным разрушением проклятия. Долохов восхищенно ухмыльнулся маленькой волшебнице. Волдеморт откинулся на спинку кресла, обдумывая то, что говорили его дочь и Антонин. — Кровное усыновление — я не уверен, что старые чистокровные семьи будут думать по этому поводу. Нам нужно тщательно продумать, как реализовать такое предложение. Но в любом случае, Гермиона, я бы хотел, чтобы ты поработала с Антонином этим летом. Узнайте, можно ли удалить чье-то магическое ядро. Убьет это человека или нет? Нам лучше это выяснить, если мы собираемся двигаться вперед в решении проблемы маглорожденных. Гермиона кивнула, как и Долохов. Обсуждались и другие вопросы, и девушка внимательно слушала, но высказывалась мало. Когда встреча закончилась, Антонин остался и ждал, пока другие Пожиратели Смерти попрощаются с маленькой волшебницей, прежде чем он медленно подошел и формально поклонился. — Миледи, для меня было большой честью встретиться с вами сегодня вечером. Я в вашем полном распоряжении, возможно, мы начнем наш проект уже завтра? Гермиона вежливо улыбнулась, всё время следя за тем, чтобы Нагайна была рядом. — Боюсь, завтра будет проблематично, лорд Долохов, поскольку у меня были другие планы. Возможно, послезавтра после завтрака около десяти утра здесь, в библиотеке Мэнора? — Долохов кивнул и воздержался от вопросов о планах волшебницы на завтрашний день. Он слышал от Яксли, что наследник Малфоев уже просил официально ухаживать за дочерью Темного Лорда, но получил отказ, поскольку девушка не достигла совершеннолетия. Однако ей почти семнадцать, и Долохов был не из тех людей, которые позволяли мелким деталям мешать осуществлению его желаний. — Это было бы замечательно, миледи, — Долохов поклонился и потянулся к руке Гермионы, снова поцеловав ее тыльную сторону, при этом встретившись с ней взглядом. Когда он попрощался и вышел из комнаты, Гермиона вздохнула с облегчением. Ее тяготило присутствие этого человека и мужчина не скрывал своих желаний. Гермиона подошла к отцу, который разговаривал с Северусом и Люциусом. Когда они закончили, ее отец отвел Гермиону в кабинет, который он обычно использовал, закрыл дверь и наложил охранные чары. Волдеморт налил в бокал бренди и протянул один своей дочери, которая с сомнением посмотрела на него, затем сделала небольшой глоток и задохнулась от ожога. Темный Лорд усмехнулся, увидев, насколько невинной и грозной может быть его дочь. Ее мать была такой же в шестнадцать лет. — Дочь, я хотел поговорить с тобой о том, что я недавно узнал, — Гермиона кивнула и подождала, пока отец продолжит. — Как ты знаешь, мы не обсуждали личность твоей биологической матери, потому что я не считал уместным делиться этой информацией. Я полагал, что она умерла вскоре после того, как отдала тебя твоим приемным родителям. Впоследствии я узнал, что это предположение было ложным. Гермиона ахнула от удивления и почувствовала, как сжалась ее грудь. — Что с ней случилось, почему она оставила меня? Волдеморт вздохнул и начал рассказывать Гермионе о ее матери — Марлин. Как он случайно встретил ее однажды в Косом переулке, когда ей было четырнадцать, и как она бесстрашно подошла к нему и настойчиво спросила, был ли он воплощением зла, как о нем шептались другие, и действительно ли он верил в то, что делал, и почему. Она задавала ему бесконечное количество вопросов, и будучи в шоке от того, что к нему пристала четырнадцатилетняя волшебница с густыми волосами и смелым взглядом, он повел ее есть мороженое и обсудил с ней теорию магии. Она была на голову выше своих сверстниц, и в ее школьные годы они вели переписку. Девушка постоянно расспрашивала его, заставляла задумываться о вещах, которые он не рассматривал, и никогда его не боялась. На шестом курсе, она официально встречалась с Сириусом Блэком, и это было для него не легко. Он не любил Марлин, но уважал ее и наслаждался ее обществом. В конце концов отношения стали физическими, поскольку она разделяла многие из тех же наклонностей, что и он. Гермиона сильно покраснела от того, что это подразумевало, и смех отца дал ей понять, что она не ошибается в своих предположениях. Когда Марлин предложили присоединиться к Ордену Феникса после окончания Хогвартса, она ухватилась за возможность и стала его шпионом во вражеских рядах, пока Дамблдор не раскрыл ее, и не убил всю ее семью. Гермиона не могла сдержаться, чтобы не пролить горькие слезы из-за матери, и когда ее отец закончил свой рассказ, она спросила, где сейчас живет ее мать. — Она пряталась в Корнуолле у родственников-сквибов. Марлин присматривала за тобой всю твою жизнь и очень хочет встретиться, если ты будешь не против. Она боялась, что если она объявится, пока Дамблдор всё еще имеет влияние, ее бы отправили в Азкабан без суда и следствия, или того хуже — убили. Гермиона понимающе кивнула. — Я бы хотела встретиться с ней. Хочет ли она назвать меня своей дочерью теперь, когда Дамблдор больше не проблема? — Да, она хочет, — Волдеморт кивнул. — Люциус предложил, чтобы твоя мать пошла напрямую к министру и рассказала ему свою историю. Он считает, что как только станет известно, кто на самом деле убил ее семью, Дамблдор получит поцелуй. — Но они захотят узнать, почему Дамблдор охотился за ней? — Уверен, что это так. Но пока всё, что она скажет, это только то, что Дамблдор узнал, что она была связана с кем-то, кого он подозревал в том, что он был моим верным последователем. Она не будет обязана давать показания обо мне. Люциус заверил меня, что Фадж поможет свести к минимуму шанс моего разоблачения на данном этапе. Как только министерство будет полностью под нашим контролем, я смогу перестать скрываться и признать тебя своей наследницей. Гермиона тяжело вздохнула. — Когда я смогу с ней встретиться? — Люциус говорил с министром сегодня, а твоя мать встретится с ним завтра. Если все пройдет хорошо, она сможет вернуться сюда завтра вечером. — Так скоро? — прошептала Гермиона, немного побледнев. — Да. Не волнуйся, дочь, твоя мать знает о твоей помощи, и она очень хочет тебя снова увидеть. Она ужасно скучала по тебе, Гермиона. Отдать тебя, зная, что она, возможно, никогда тебя больше не увидит — разбило ей сердце. Но она сделала это, чтобы защитить тебя. Гермиона в шоке кивнула, ошеломленная событиями дня. — Я знаю, отец, и постараюсь быть приветливой. Волдеморт кивнул дочери, а затем встал. — Я слышал о твоих планах встретиться с Антонином послезавтра. С тобой всё время будет Нагайна, так что не беспокойтесь о том, чтобы остаться с ним наедине. Он гениальный ликвидатор проклятий и довольно опытен в изобретении собственных заклинаний и проклятий, ты могла бы многому у него научиться. — Конечно, отец, — спокойно согласилась Гермиона.