The Heiress of Slytherin

В ту ночь Гермиона спала беспокойно. Ее сны то и дело менялись от теплых серых глаз к поразительно темным, которые, казалось, вот-вот поглотят ее целиком. Ей казалось, что даже во сне она чувствует, как по ее телу пробегают сильные большие руки. Ее соски были твердыми, а промежность намокла, когда она почувствовала, как большие пальцы входят и выходят из ее тела. Она чувствовала, как ее бедра отзываются на призрачные прикосновения, кружась в сильном желании. Вскоре шершавый язык лизнул ее складки, и она издала стон во сне, когда буквально почувствовала, как большие руки сжимают ее нижнюю часть тела, а ее промежность пожирает похотливый жестокий язык, который толкался внутри нее, усердно посасывая ее клитор. Как раз когда она собиралась кончить, она услышала шипение Нагайны, заставившее ее вскочить в постели в тревоге. Змея странно посмотрела на нее и зашипела. — Ты здорова, юная госпожа? Ты стонала во сне. Гермиона покраснела, не желая признаваться Нагайне, что у нее был очень яркий сексуальный сон. — Просто кошмар, Нагайна. Спасибо, что разбудила меня. Нагайна кивнула, но внимательно посмотрела на Гермиону. — Возвращайся спать, госпожа. Я останусь с тобой, пока ты не заснешь снова. Гермиона кивнула и снова опустилась на подушки, гадая, сможет ли она вернуться к этому сну. Когда она слегка пошевелила бедрами, то с удивлением обнаружила, что ее трусики насквозь промокли, а киска слегка побаливает. Пожав плечами, она перевернулась на другой бок и снова заснула, пребывая в блаженном неведении, что в коридоре Антонин Долохов улыбается про себя тому, какой отзывчивой и распутной она была. Разочарованный, он вернулся в свою комнату, поднес руку к носу и вдохнул сладкий мускусный запах влагалища молодой волшебницы. Засунув все пальцы в рот, он принялся усердно сосать, полностью очистив их и застонав от восхитительного вкуса. Черт… молодая волшебница созрела для сбора. К тому же девственница. Ему нравилось вторгаться в ее сны. Если бы не проклятая змея, он бы почувствовал, как Гермиона кончила ему на пальцы и лицо. Эта мысль заставила его улыбнуться. На следующее утро Гермиона встала с постели и пошла в свою ванную комнату, чтобы принять долгий горячий душ. Она всё еще чувствовала себя немного больной после вчерашнего сна, который показался ей странным. Но после душа она выбросила этот инцидент из головы и отправилась на поиски Нарциссы, чувствуя необходимость увидеть волшебницу и извиниться за то, что произошло прошлой ночью. Когда она вошла в семейную столовую, Люциус и Нарцисса уже сидели за столом, как и Северус. Гермиона стояла в дверях, осторожно заглядывая в комнату. Люциус, заметив ее нерешительность, поднялся со своего места и подошел к ней. Взяв Гермиону за руку, он подвел ее к месту рядом со своей женой, которая могла видеть беспокойство на лице молодой волшебницы. Когда Гермиона уселась, а Люциус вернулся на свое место, Нарцисса ласково погладила ее по руке. — Люциус рассказал мне, что случилось прошлой ночью, моя дорогая. Пожалуйста, не расстраивайся из-за Беллатрисы. Даже до Азкабана ее разум был хрупким. У нее случались приступы безумия в сочетании с временами, когда она была благоразумна… но после того, как вступила в ряды Темного Лорда, таких моментов становилось всё меньше и меньше. Она бесчестно напала на тебя, и у тебя не было другого выбора, кроме как защищаться. Это был не твой выбор, и не от твоей руки была отнята ее жизнь. Я боялась, что случится что-то подобное, я просто рада, что ты не пострадала, дорогая. Я не могу представить себе душевное состояние Драко, если с тобой что-то случится, особенно от руки нашей семьи, — Нарцисса ласково улыбнулась и сжала руку Гермионы, которую та вернула. — Я искренне сожалею, Нарцисса. Я бы хотела, чтобы всё было по-другому ради тебя. Я бы никогда не захотела отнять у тебя твою сестру, — тихо призналась Гермиона, пытаясь сдержать слезы. — Не вини себя, Гермиона, — твердо сказал Люциус. — Беллатриса всегда была непостоянной. Ее ошибкой было думать, что она значила для Темного Лорда больше, чем его собственная плоть и кровь. Если бы она угрожала Драко, Нарцисса или я сами прикончили бы ее. Гермиона посмотрела на Нарциссу, которая печально кивнула. — Люциус прав. Выбрось это из головы и наслаждайся своим днем. Насколько я помню, сегодня ты проводишь некоторое время с Дафной у нее дома. Я уверена, что тебе будет гораздо приятнее думать об этом. Гермиона кивнула. — Дафна стала мне хорошей подругой. Ее мать везет Асторию, Дафну и меня в Париж на целый день. Люциус вопросительно поднял бровь. — Твой отец знает о твоих планах, Гермиона? Гермиона пожала плечами. — Он был занят сегодня чем-то важным, и я только что узнала, какие у нас планы. Я поеду туда после завтрака, но буду осторожна, Люциус. Посмотрев на Северуса, который выглядел недовольным таким поворотом событий, Люциус вздохнул. — Я предлагаю тебе впредь сообщать отцу обо всех необычных планах. Северус будет сопровождать тебя в твоей поездке по магазинам, — Гермиона хотела было возразить, но Люциус поднял руку. — Если бы наш лорд узнал, что я позволил его наследнику бродить по чужой стране без сопровождения, мне бы не хотелось узнать, что бы он сделал. Я бы и сам пошел, но у меня дела в министерстве, а Нарцисса сегодня пьет чай с женами членов школьного совета. Гермиона вздохнула и покорно кивнула. — Конечно, Люциус, я не хочу ставить тебя в компрометирующее положение, когда дело касается моего отца. Взглянув на Северуса, тот кивнул и встал, оставив салфетку возле тарелки. — Мне нужно кое с чем разобраться, прежде чем мы уедем. Я буду готов через тридцать минут. Вежливо кивнув, Гермиона ласково улыбнулась. — Спасибо, профессор. Северус поморщился и выскочил из комнаты, мантия развевалась за ним, что заставило Гермиону нежно улыбнуться. Нарцисса уловила выражение ее лица и усмехнулась. — Никто так не входит и не выходит, как Северус. Гермиона улыбнулась и с энтузиазмом кивнула. — Иногда мне кажется, что он упражняется перед зеркалом. Люциус хихикнул, а Нарцисса весело рассмеялась. — Да, похоже, у него есть склонность к драматизму. Остальная часть завтрака была приятной, так как все трое обсуждали планы Гермионы на день. Прежде чем она ушла, Люциус встал и засунул руки под мантию. Он достал маленький мешочек и протянул его Гермионе, ухмыльнувшись, когда она удивленно посмотрела на него. — Это, моя дорогая, фамильный кошель, и он зачарован, чтобы брать галеоны из хранилищ Малфоев. Там должно быть достаточно для похода по магазинам, так как тебе нужно будет купить несколько новых нарядов для летнего сезона, — Гермиона выглядела шокированной и покачала головой, но Люциус только добродушно улыбнулся. — Теперь, моя дорогая, это моя обязанность — заботиться о таких вещах. Я твой волшебный опекун, и было бы неприлично, если бы у тебя не было необходимого приданого на лето. Гермиона повернулась к Нарциссе, которая мягко улыбнулась и кивнула. — Мы хотим сделать это для тебя, моя дорогая. Наслаждайся днем и покупай всё, что пожелает твое сердце. Гермиона встала и обняла Люциуса, а затем подошла к Нарциссе. Оба были удивлены таким проявлением нежности, и Нарцисса почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, когда Гермиона прижалась к ней. — Спасибо, — прошептала Гермиона на ухо Нарциссе, прежде чем та поспешно покинула комнату. Нарцисса и Люциус с нежностью смотрели вслед Гермионе, зная, что если всё пойдет так, как они надеялись, молодая волшебница вскоре присоединится к их семье. День прошел лучше, чем ожидала Гермиона. Северус был безупречным компаньоном, а Дафна, Астория и Гермиона прекрасно проводили время, совершая набеги на магазины в поисках идеальной одежды для летнего сезона. Гермиона купила три вечерних платья, шесть летних платьев, новые туфли, кружевное нижнее белье, чулки с подвязками и кое-что из повседневной одежды. Эльфы Гринграсс забрали все покупки обратно в поместье для Гермионы, и они наслаждались послеобеденным чаем в причудливом маленьком кафе в волшебном Париже. Когда Гермиона вернулась в поместье, было уже почти время обеда, поэтому она поспешила в свою комнату, чтобы подготовиться к вечеру. Она была так поглощена покупками, что совершенно забыла о предстоящей встрече с матерью. Эта мысль заставила ее занервничать, и она попыталась расслабиться, приняв приятную ванну с пеной. Нагайны не было в ее комнате, поэтому Гермиона решила, что она, должно быть, на охоте. Выйдя из ванной и войдя в свою комнату, она с удивлением увидела сидящего Драко, который жадно смотрел на нее. Не успела она опомниться, как в комнате воцарилась тишина, а ее бойфренд подхватил ее на руки и швырнул на кровать, заставив Гермиону громко захихикать. Когда Драко осмотрел ее и раздвинул ноги, целуя ее, Гермиона задохнулась от возбуждения. — Драко? — Гермиона тяжело дышала от смущающего удовольствия, что заставило ее бойфренда стать более страстным в его действиях. Когда Драко погрузил два пальца в ее промежность, Гермиона в шоке выгнулась дугой. Глаза Драко встретились с ее глазами, и он ухмыльнулся, наблюдая за ней. Внезапно, как будто в этот момент зажегся свет, Гермиона поняла, что волшебник в ее постели — это не ее Драко. Внезапное осознание того, что это не Драко, сильно ударило Гермиону, и она, не задумываясь, без палочки и бесшумно бросила «Петрифекус Тоталус», заставив блондина перед ней застыть на месте. Быстро поднявшись, схватив волшебную палочку и наложив очищающее заклинание, Гермиона оделась и бросила на самозванца заклинание «Инкарцеро». Позвав одного из домашних эльфов Малфоев, которому было поручено заботиться о ней, появилась Тинкер. Увидев связанного молодого господина, он начал волноваться, но Гермиона заверила эльфа, что это самозванец, и немедленно вызвала отца. Эльф выглядел смущенным, но сделал, как она просила. Через минуту в комнате появился ее отец и растерянно посмотрел на нее, прежде чем зарычать при виде Драко Малфоя в ее комнате. — Объяснись, дочь моя, — грозно прорычал Темный Лорд. Гермиона побледнела, на глаза навернулись слезы. Она была сердита и расстроена, и чувствовала себя оскорбленной. — Отец, это не Драко. Я не знаю, кто это, но это не он. Он был здесь, когда я вышла из ванной. Сначала я не знала, что это не Драко, — Темный Лорд выглядел разъяренным, как будто хотел убить кого-то прямо здесь и сейчас. — Он прикасался к моей дочери? — эти слова были произнесены с такой злобой, что Гермиону затрясло. Она молча кивнула. — Твоя добродетель? — прошипел Темный Лорд на языке парселтов. Глаза Гермионы расширились от шока, и она зашипела в ответ. — Нет, отец, я никогда бы этого не допустила, и Драко никогда бы не проявил такого неуважения ни к вам, ни ко мне. Темный Лорд кивнул и посмотрел на самозванца, который всё еще выглядел как наследник Малфоев. — Тогда оборотное зелье, — прошипел Волдеморт. Он взмахнул палочкой и отменил заклинание, наблюдая, как самозванец смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Кто бы ты не был, ты надругался над моей дочерью. Если ты дорожишь тем, что осталось от твоей жизни, ты объяснишь мне сейчас, почему ты не уважаешь меня и то, что мое. Самозванец настороженно посмотрел на Темного Лорда, а затем перевел взгляд на Гермиону и понимающе ухмыльнулся, заставив молодую волшебницу покраснеть и сердито посмотреть в ответ. Несколько мгновений самозванец молчал, а затем склонил голову в мольбе к своему господину. — Простите меня, милорд. Я не собирался так неуважительно отнестись к вам, — глаза Гермионы расширились, когда она узнала голос. — Долохов, — прошептала она дрожащим голосом. Самозванец ухмыльнулся, а потом вдруг закричал, когда на него обрушилось проклятие круциатуса. После нескольких заклятий тело самозванца начало меняться, и вскоре Антонин Долохов смотрел на Гермиону с жаром в глазах. — Я не знаю, о чем ты думал, Антонин, но ты будешь жестоко наказан за то, что сделал, — Волдеморт сердито усмехнулся. Долохов посмотрел на своего господина и улыбнулся. — Любая боль, которую вы причините мне, милорд, будет оправдана. Если вы ищете извинений, то мне нечего вам предложить. Я готов был понести любое наказание, лишь бы оказаться рядом с Гермионой. Темный Лорд выглядел ошарашенным, и Гермиона ахнула от шока, услышав признание Долохова. — Тогда объяснитесь, Долохов. Почему вы сочли необходимым выдать себя за Драко? Чтобы привлечь мое внимание? — прошипела Гермиона в гневе. — Вы бы никогда не позволили мне официально ухаживать за вами, миледи. Ваше сердце принадлежит другому. И всё же я не могу сидеть сложа руки и не сообщать о своих намерениях. Это был единственный способ показать вам серьезность моих намерений. Рискуя гневом вашего отца, отдавая в ваши руки саму мою жизнь, я только так мог показать вам обоим, что мои намерения серьезны. Гермиона в шоке села на кровать, в то время как ее отец, казалось, внимательно обдумывал слова Долохова. Долохов не сводил глаз с молодой волшебницы. Взгляд был горячим, похотливым и хищным. Это заставило Гермиону поежиться и снова покраснеть. Понимающий взгляд Долохова не ускользнул ни от молодой волшебницы, ни от Темного Лорда. — Как бы то не было, Антонин. Ты позволяешь себе вольности с моей дочерью против ее воли. Ты будешь наказан за свои поступки, и если Гермиона того пожелает, твоя жизнь будет потеряна. Я дал ей право самой выбирать, кто будет за ней ухаживать. Но если она решит сохранить тебе жизнь и не захочет принять твое предложение, и ты снова сделаешь что-то подобное, я убью тебя на месте. Всё ясно? Антонин коротко кивнул. — Я приму любые условия, которые вы пожелаете мне поставить, милорд. Если моя госпожа потребует этого от меня, я дам нерушимую клятву показать ей серьезность моих действии. Я никогда не хотел обидеть вас. Миледи… это для меня прошло много времени, и Азкабан изменил меня, признаюсь, но, пожалуйста, знайте, что мое желание к вам искреннее. Гермиона вздохнула и резко встала, не обращая внимания на взгляды мужчины, стоявшего на коленях, когда она подошла к отцу. — Накажите его, как сочтете нужным, отец. Я подумаю, какое наказание должен будет понести господин Долохов за свой проступок. Мне нужна еще одна ванна, и я хотела бы, чтобы меня оставили в покое, милорд. Если гость, о котором мы говорили, желает видеть меня сегодня вечером, мы могли бы поужинать здесь, в моей комнате. Я обнаружила, что сегодня вечером у меня нет возможности составить компанию. Волдеморт улыбнулся, увидев, как ловко его дочь справилась с ситуацией. — Я сообщу твоему гостю об изменениях в планах. Я уверен, что она оценит ваше воссоединение наедине. Я попрощаюсь с Антонином. Гермиона кивнула и прошептала на парселтанге: — Заставьте его страдать. Если он честен в своих намерениях, то не будет возражать против последствий. Волдеморт усмехнулся и склонил голову перед дочерью. Этот жест не остался незамеченным Антонином, чьи глаза расширились от удивления при виде того, как его господин проявил почтение к дочери. — Я позабочусь об этом. Я пришлю сюда Нагайну, и с этого момента ты не останешься одна, понятно? Гермиона вздохнула, но кивнула в знак согласия. — Да, отец, это, наверное, к лучшему. Бросив последний взгляд в сторону Долохова, Гермиона злобно ухмыльнулась, прежде чем отец аппарировал из ее комнаты. Вернувшись в ванну, Гермиона тяжело вздохнула. Как она расскажет Драко о том, что случилось? Рассердится ли он на нее? Попытается ли он вызвать Долохова на дуэль, чтобы отомстить за ее честь? Черт возьми, это было бы не очень хорошо. Может быть, Долохов надеялся, что это произойдет? Если он убьет Драко, то ничто не будет стоять у него на пути. Гермиона вспомнила свой сон прошлой ночью и поняла, что каким-то образом Антонин наложил на нее какое-то заклятие, которое позволяло ему вольничать с ее телом, пока она спала. То, как он смотрел на нее несколько минут назад, было слишком похоже на то, как ее призрачный любовник пожирал ее во сне. Та же техника, та же уверенность. Гермиона солгала бы, если бы не призналась себе, что позорно возбудилась во сне. Антонин Долохов во сне заставил в считанные секунды намокнуть ее трусики. Неудивительно, что сегодня утром у нее всё болело. Он не был нежным, он был сильным и грубым. Но он не был ее Драко, и от этой мысли слезы потекли по ее щекам, а тело содрогнулось от отвращения. Позже вечером Гермиона читала книгу на своей кровати, а Нагайна свернулась калачиком у камина, когда раздался тихий стук в дверь. Быстро поднявшись с колотящимся сердцем, Гермиона подошла к двери и медленно открыла ее. Рядом с отцом стояла красивая женщина со светлыми вьющимися волосами, очень похожими на ее собственные темные локоны. Теплые карие глаза глубоко заглянули в ее собственные, и Гермиона ахнула, увидев, как сильно она похожа на свою биологическую мать. Женщина мягко улыбнулась, и слезы потекли из ее глаз, когда она прошептала: — Гермиона. Гермиона в шоке подняла глаза и дрожащим голосом спросила: — Мама?