The Heiress of Slytherin

Гермиона глядела на свою мать, которая мягко улыбалась своей прекрасной дочери, счастье и любовь сияли в ее глазах. Волдеморт мягко откашлялся, и магия момента, который разделяли две волшебницы, исчезла. Гермиона жестом пригласила родителей войти в ее комнату, и они вместе расположились на террасе, где домовые эльфы накрыли ужин. Когда еда была подана и эльфы ушли, Марлин нежно улыбнулась дочери и вздохнула. — Знаю, нам еще многое предстоит обсудить, Гермиона, и я уверена, что у тебя есть ко мне миллион вопросов. Но если ты не против, я хотела бы объяснить, что произошло до твоего рождения и почему я оставила тебя с Грейнджерами. Идет? Девушка медленно кивнула, пытаясь сдержать эмоции. Наблюдая за своими матерью и отцом, сидящими вместе, она увидела искреннее уважение, но не было той привязанности, которую разделяли Люциус и Нарцисса. Эта мысль заставила Гермиону задуматься. Марлин осторожно прочистила горло и аккуратно вытерла уголок рта салфеткой, прежде чем заговорить. — Я познакомилась с твоим отцом, когда мне было четырнадцать. Когда я училась в школе, ситуация в волшебном мире была довольно нестабильной. Мой отец работал в министерстве, в Департаменте международного магического сотрудничества, а в Хогвартсе он был гриффиндорцем. Моя мать — Сибил — была когтевранкой. Она также тетя Ксенофилиуса Лавгуда. Мои родители не были большими сторонниками Дамблдора, хотя он активно пытался завербовать их в Орден Феникса. Перед четвертым курсом я слышала, как родители спорили. Дамблдор неустанно преследовал моего отца, а моя мать не хотела присоединяться ни к одной из сторон. Моя младшая сестра и я были удивлены родительской ссорой, некоторые вещи, которые они обсуждали, смутили и напугали меня. Они говорили о том, что волшебники подвергаются угрозам, пыткам, а иногда их убивают. Когда они упомянули имя Темного Лорда, я разозлилась, чувствуя, что он виноват в ссоре моих отца и матери, поэтому, увидев его позже тем летом во «Флориш и Блоттс», я к нему, можно сказать, докопалась. Удивительно, но он слушал разглагольствования четырнадцатилетнего подростка. Позже я поняла, что он, должно быть, наложил заглушающие чары на ту часть книжного магазина, в которой мы были. Том предложил отвести меня в кафе-мороженое, и мы провели два часа, обсуждая магическую теорию, политику и его идеологию. Впервые кто-то отнесся ко мне не как к ребенку, а как к волшебнице с собственными идеями и мнениями. Во время моего пребывания в школе, у нас завязалась переписка, и Том был добр и внимателен ко мне. Когда война стала принимать более мрачный оборот, я поняла, что мне нужно сделать выбор. И я его сделала. К ужасу моих родителей, я хотела вступить в Орден в качестве шпиона. Каким-то образом Дамблдор узнал об этом, и мне пришлось спрятать своих родителей и сестру, но он нашел их и убил. К тому времени я уже родила тебя. Когда мою семью убили, тебе было больше года. Все думали, что я погибла в результате нападения, но Дамблдор считал по-другому. Боясь, что он найдет тебя, я наложила на тебя защитное заклинание, когда тебе было всего несколько месяцев от роду, и отдала тебя Грейнджерам, а сама некоторое время пряталась. Когда я услышала, что Том потерпел поражение от Гарри Поттера, и Дамблдор и его Орден победили, мне стало очевидно, что я не могу раскрыть твое происхождение. Но я также знала, что Том принял меры, чтобы защитить себя, если случится худшее, поэтому я наблюдала и ждала, пока Дамблдор не перестанет быть угрозой. Когда Том нашел меня, я была в восторге от того, что ты сделала, Гермиона. Ты намного умнее, хитрее и выносливее, чем я когда-либо могла бы быть, и я так горжусь тобой. У Марлин, как и у Гермионы, по щекам бежали слезы. — Откуда ты знаешь, что твою семью убил Дамблдор? — тихо спросила Гермиона. — Там пряталась Мисси — моя домашняя эльфийка. Она скрывалась под дезиллюминационными чарами и всё видела. Когда я вернулась, чтобы проверить своих родителей и сестру, я нашла Мисси на чердаке. Она рыдала из-за того, что не смогла защитить нашу семью. Я забрала ее к себе, и с тех пор она со мной и оставалась. Время от времени эльфийка присматривала за тобой, и я была огорчена, узнав, как тяжело было тебе в Хогвартсе в первые несколько лет. Когда ты была на втором курсе, Мисси нашла Нагайну, и я послала ее к тебе. Гермиона ахнула. Она всегда гадала, как Нагайна оказалась в Хогвартсе в тот день. — Нагайна сначала не поверила Мисси, но ей стало любопытно, и она отправилась посмотреть сама. Я также поняла, что Том всё ещё жив после того, что случилось с мальчиком Поттером в конце вашего первого курса, так что я знала, что Нагайна расскажет ему о твоем существовании. Моя эльфийка никогда не упоминала Нагайне, что я еще жива, я слишком боялась, что Дамблдор узнает, или, что еще хуже, он узнает о том, кто ты на самом деле. Мисси также смогла уговорить некоторых эльфов Хогвартса заботиться о тебе в выручай-комнате на твоем четвертом курсе. Она хотела убедиться, что у тебя есть всё, что тебе нужно. Гермиона быстро вытерла слезы. Ее мать заботилась о ней, на самом деле она никогда не переставала заботиться о ней. Вскочив со стула, она бросилась в объятья Марлин. Старшая волшебница крепко прижала девушку к себе, и они обе не стыдясь, рыдали, оплакивая потерянное время вместе. Марлин тихо шептала дочери на ухо, как она гордится ею, как сильно скучала по ней, как любит ее и что никогда больше не оставит ее. Гермиона только кивнула, отчаянно цепляясь за мать, когда она выплакивала всю боль и обиду, которые она пережила за последние несколько лет. Весь гнев, разочарование, страх, боль и неуверенность улетучились в приливе эмоций. Том посмотрел на свою дочь, упавшую в материнские объятья, и ухмыльнулся про себя. Его девочка так много сделала для него, он был рад, что смог вернуть услугу. После того, как обе волшебницы успокоились, Том откинулся на спинку кресла и обратился к дочери. — Я знаю, что вам обеим еще многое нужно обсудить, но твоя мать обратилась к министру с официальной жалобой касательно убийства ее семьи Дамблдором. Воспоминания эльфийки были взяты и показаны сегодня на закрытом заседании Визенгамота. Дамблдор получит поцелуй, а новости о возвращении твоей матери и о том, что ты ее дочь и наследница дома Маккиннонов, будут во всех волшебных изданиях уже к завтрашнему утру, Гермиона. Нам нужно ещё кое-что сделать, прежде чем я смогу заявить о тебе как о своей наследнице, но мое ближайшее окружение раскрыло своим детям, учащимся в Хогвартсе, твою настоящую личность, поэтому я думаю, что первое сентября в школе будет очень интересным. Гермиона кивнула и улыбнулась. — Будет ли Северус новым директором школы? Волдеморт ухмыльнулся. — Люциус работает над этим, но я уверен, что к сентябрю всё будет готово. Однако нам нужно обсудить произошедшее сегодня. Гермиона покраснела, а Марлин вспыхнула гневом. Видимо, отец сообщил матери о действиях и намерениях Долохова. — Завтра, по идее, ты должна была работать с Антонином, но, боюсь, в ближайшую неделю или около того он не захочет, — Волдеморт злорадно усмехнулся, что заставило Гермиону хихикнуть. — Тебе нужно будет решить, пощадить его жизнь или нет. Гермиона грустно вздохнула. — Если ты убьешь его, отец, другим Пожирателям Смерти нужно будет знать, почему, и это лишь заставит меня выглядеть слабой. Факт, который я уверена, Долохов принял во внимание, когда решил проделать свой трюк. Мне придется сказать Драко правду, которая приведет его в ярость и, скорее всего, заставит его противодействовать Долохову и потребовать компенсации за мою честь. Драко едва исполнилось шестнадцать, отец. И несмотря на то, что мы молоды, я пришла к выводу, что не могу его потерять. Только не из-за этого. Я люблю его, отец, и я знаю, что если скрою это от него, он никогда меня не простит. Но если я ему скажу, то всё равно могу его потерять. Том задумчиво рассматривал свою дочь. Ее размышления были действительно логичными, что его ничуть не удивило. Гермиона была чрезвычайно умна и лучше всех понимала все возможные последствия своих действий. Зажав переносицу и несчастно вздохнув, ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что его девочка только что призналась, что влюблена в волшебника. Когда он посмотрел на Марлин, в ее глазах был тот понимающий взгляд… Тот, который сказал ему, что она точно знает, о чем он думает. — Драко еще не достиг совершеннолетия, дочь, и поэтому не может открыто вызвать Долохова на дуэль, как бы он ни хотел, — объяснил Волдеморт, пристально глядя на своего ребенка. — Возможно, милорд, есть еще одна возможность, которую мы могли бы рассмотреть, —широко улыбнулась Марлин. — Вы упомянули мне ранее, что Антонин хотел дать непреложный обет, чтобы показать искренность в своем желании официально ухаживать за Гермионой? — Что ты имеешь в виду, моя дорогая? — Том настороженно посмотрел на Марлин, прекрасно зная, как работает разум его волшебницы, и насколько мстительной она могла быть, когда захочет. — Что ж… я думаю, Гермионе следует сказать Драко правду. Однако… — поспешила добавить она, когда Гермиона недоверчиво посмотрела на мать, — если ты расскажешь Драко, заставив его перед этим пообещать не принимать ответных мер, по крайней мере не сразу, он мог бы тренироваться в дуэли с Северусом в школе и Люциусом дома. Так сказать, отточить свое мастерство. Гермиона могла бы добиться от Антонина нерушимого обета, что он никому не расскажет о том, что произошло сегодня, и, если он будет искренен, он его даст. Когда выяснится, что он напал на тебя, он не сможет свидетельствовать в свою защиту о том, когда это произошло. Волдеморт ухмыльнулся Марлин, в то время как Гермиона обдумывала предложение ее матери. — Мне также нужно, чтобы он поклялся оставить меня в покое. Отец, у меня есть основания полагать, что Долохов тоже каким-то образом вторгся в мои сны прошлой ночью. Лицо Волдеморта зловеще потемнело. — Сделал ли Антонин в них что-то подобное тому, что он сделал сегодня? Гермиона покраснела, поняв, что ее отец, должно быть, использовал легилименцию на Долохове, и просмотрел его воспоминания об этом дне. Когда Гермиона кивнула, Волдеморт откинулся на спинку кресла и задумчиво отвел взгляд от дочери. — Антонин — опытный дуэлянт и еще более изобретательный разрушитель проклятий. Защитные чары для него тоже не имеют большого значения. Мои руки связаны тем, что он свободный человек, а никто, кроме моего ближайшего окружения, не знает, что я жив и что ты моя дочь. Поскольку Долохов — лорд своего собственного дома, я не могу официально бросить ему вызов. Я был бы счастлив убить его, но если вмешаюсь, мне придется назвать причину своим Пожирателям Смерти. А я знаю, как ты относишься к проявлению слабости, дочь. Гермиона кивнула. — А что, если бы я дралась с ним на дуэли, отец? Волдеморт в шоке посмотрел на дочь, а ее мать заметно побледнела. — Абсолютно нет! — выкрикнула женщина. — Гермиона, ты понятия не имеешь, на что способен этот человек! И, кроме того, ты забываешь, что ты ещё несовершеннолетняя. — Я имею некоторое представление, — Гермиона скрестила руки на груди и надулась. — А что насчет Люциуса? — Марлин посмотрела на Тома. — Он до сих пор ее официальный магический опекун? — Пока мы не завершим оформление документов в министерстве, да, — кивнул Волдеморт. Быстро присев, Гермиона посмотрела на отца. — Сможет ли Люциус победить Долохова на дуэли? Мужчина сосредоточенно обдумывал вопрос. — Они равны. Не знаю, кто выйдет победителем. Чтобы уберечь своего сына, Люциус без колебаний вступился бы за твою честь. Но Нарцисса уже потеряла сестру. Что бы ты почувствовала, дочь, если бы она потеряла и мужа? Или сына? — Этот ублюдок знал, что делал, когда пришел сюда, — сердито зарычала Гермиона. — Очевидно, он продумал это со всех сторон, и понял, что некому будет мстить за меня. Единственный расклад, при котором я не буду выглядеть слабой — это самой сразиться с ним на дуэли, чего я сделать не могу. Я также не могу утаить это от Драко. И Драко расскажет Люциусу, — разочарованно покачав головой, девушка глядела в пространство и размышляла. Через несколько мгновений Гермиона злорадно усмехнулась. — Обязательно ли использовать на дуэли палочку? Волдеморт выпрямился и расчетливо посмотрел на дочь. — Нет, не обязательно. Что ты задумала? — Я неплохо владею беспалочковой магией, отец. Можно ли сказать, что Долохов столь же искусен? Волдеморт ухмыльнулся, выглядя при этом как его дочь. — Это элегантный обход проблемы. Чары надзора не сработают, поскольку они отслеживают магию палочки. Я могу предположить, что Антонин довольно опытен в беспалочковой магии, но я хотел бы тебя предупредить: ты показала свои козыри моим Пожирателям Смерти, они знают о твоем мастерстве. Ты правда думаешь, что Антонин не рассматривал такую возможность? — Возможно, — Гермиона пожала плечами. — Но то, что я показала, ничтожно мало по сравнению с тем, что я на самом деле могу сделать. Марлин перевела взгляд на Тома, который уставился на свою дочь. — Завтра мы с тобой будем тренироваться. Если я почувствую, что твоих навыков достаточно, тебя ждет дуэль. Однако, если это не так, нам придется найти другой выход. Гермиона кивнула и благодарно улыбнулась, не упустив несчастное выражение на лице матери. В конце концов, Марлин покорно вздохнула, так как знала, что всё равно проиграет эту битву. — Когда выйдет завтрашняя газета, я подам прошение в Визенгамот об немедленной опеке над тобой, Гермиона. Я вернусь в поместье Маккиннонов и подготовлю его к твоему возвращению. Надеюсь, ты не против? — Я бы очень этого хотела, мама, — кивнула младшая волшебница, широко улыбаясь. — Хорошо, — Марлин улыбнулась дочери в ответ. — Думаю, тебе там очень понравится. Библиотека может быть и не такого размера и качества, как в Малфой-Мэноре, но, тем не менее, тоже впечатляет. Глядя на отца, девушка не могла не спросить: — Ты тоже придешь, отец? Волдеморт кивнул. — Мы с Марлин обсуждали это, и я считаю, что для всех будет лучше, если я отправлюсь с вами. Думаю, как только Министерство примет решение, они оставят вас обеих в покое на некоторое время. — Отец, я хотела бы поговорить с Драко сегодня вечером. Не хочу, чтобы он узнал об этом иным способом. Ты не против, если мы побудем наедине? Даю слово, моя добродетель останется нетронутой. Мне просто нужно ему объяснить. Темный Лорд недовольно посмотрел на свою дочь, но Марлин нежно положила руку ему на плечо и посмотрела на него слишком хорошо знакомым взглядом. — Хорошо, я дам тебе немного времени, но Нагайна останется прямо возле твоей комнаты. Гермиона благодарно склонила голову. — Спасибо, отец, мама. Оба родителя встали, чтобы выйти из комнаты, и Марлин подошла, чтобы обнять дочь. — Я очень горжусь тобой, Гермиона. Я приду к тебе утром на завтрак. Улыбаясь и кивая, Гермиона проводила родителей до двери, не упустив взгляды, которыми они обменялись. Покраснев и закрыв дверь, она села на край кровати и стала ждать, когда придет Драко.