The Heiress of Slytherin

Темный Лорд нашел наследника Малфоев в библиотеке, который молча читал, в то время как его мать спокойно вышивала у окна. Они оба одновременно заметили его появление и встали, чтобы поприветствовать. Нарцисса присела в реверансе, а Драко низко поклонился. — Милорд, — сердечно обратилась к нему Нарцисса, — чем мы обязаны вашему обществу сегодня вечером? Волдеморт жестом пригласил Малфоев занять место и царственно уселся напротив младшего. — Драко, моя дочь попросила тебя прийти сегодня вечером, она хочет обсудить с тобой кое-что важное. — Милорд? — Драко на мгновение растерялся. — С Гермионой всё в порядке? Лорд Волдеморт был не из тех людей, которые заботятся о том, что думают или чувствуют другие. Отношения с Марлин были приятными, потому что она была очень умна, логична и не склонна к полетам фантазии, когда дело касалось ее чувств. Сегодняшняя вспышка гнева Марлин, когда она снова увидела Гермиону, была понятной, если не сказать шокирующей. Как Том Реддл, он никогда не видел, чтобы Марлин проявляла какие-либо внешние эмоции, кроме того первого дня в «Флориш и Блоттс». Она была контролируемой малышкой, и когда их отношения перешли на платонические, она стала талантливо покорной. Ее терпимость к его темным наклонностям произвела на него впечатление, и Марлин даже была открыта к извращенностям. Она установила основные правила относительно того, кого пускать в свою спальню, и, насколько он знал, только Рабастану Лестрейнджу и его брату Родольфу было позволено лечь в постель с Марлин, в то время как Том наблюдал за происходящим с большим энтузиазмом. Однако обычно Том не любил делиться своими впечатлениями, и большую часть времени их знакомства он проводил только с Марлин. С тех пор как он вернулся, он перестал устраивать кутежи, к большому неудовольствию некоторых из его наиболее ненормальных последователей. Но теперь, став отцом, он, как ни странно, не мог допустить, чтобы дочь узнала о его темной натуре… больше, чем она уже знала. Теперь, глядя на молодого волшебника, завоевавшего сердце его дочери, лорд Волдеморт чувствовал, что ему хочется задушить кого-нибудь. Обнаружив Долохова в комнате дочери и увидев его воспоминания о том, что он сделал с Гермионой, Волдеморт испытал сильное желание запереть дочь в башне, где ни один волшебник никогда не сможет прикоснуться к ней. Только тогда ее добродетель останется нетронутой навсегда. Лицемерие его мыслей не ускользнуло от него, и это только разозлило его еще больше. Покорно вздохнув, Темный Лорд впился взглядом в молодого волшебника, который изо всех сил старался не съежиться от жесткого взгляда своего повелителя. — Гермиона в своей комнате. У нее был очень тяжелый день, вот почему я здесь. Она попросила тебя поговорить с ней наедине, и я позволю это, потому что есть вещи, которые должны быть обсуждены между вами обоими. Но я предупреждаю тебя, Драко, сегодня мое терпение подверглось серьезному испытанию, и если ты злоупотребишь доверием, которое я тебе оказываю, это плохо кончится для тебя. Ты меня понимаешь? На самом деле Драко не знал, но, глядя на свою мать, он видел страх в ее глазах и беспокойство на ее лице. — Я никогда не проявлю неуважения ни к Гермионе, ни к вам, милорд. Если вы и моя мать не возражаете, я пойду. Взглянув на свою мать, он увидел, что она кивнула, как и Темный Лорд. Драко встал и быстро вышел из комнаты, почтительно поклонившись обоим взрослым, прежде чем покинуть комнату. Волдеморт печально вздохнул, в ужасе пощипывая переносицу. — Вы хотите, чтобы я попросила приготовить для вас чашку чая, милорд? — тихо спросила Нарцисса. — Или, может быть, что-нибудь покрепче? Волдеморт с благодарностью взглянул на прекрасную чистокровную волшебницу и кивнул. — Огневиски будет очень кстати, Нарцисса. Нарцисса позвала Иззи, свою личную эльфийку, и попросила ее принести из кухни огневиски и шоколадного печенья. Когда эльф вернулась и оставила подношения, Нарцисса налила щедрую порцию своему господину, а затем встала, собраясь оставить Волдеморта одного. — Пожалуйста, присядь, Нарцисса. Мне кажется, что я мог бы воспользоваться твоим пониманием деликатного вопроса, который привлек мое внимание сегодня днем. Кивнув и чопорно откинувшись на спинку стула, Нарцисса подождала, пока Темный Лорд не будет готов поделиться тем, что у него на уме.

***

В другом конце поместья Драко подошел к комнате Гермионы и увидел Нагайну, лежащую у ее двери, как часовой. Когда он подошел к комнате, змея подняла голову и тихо зашипела, прежде чем отползти в сторону и снова свернуться на полу. Драко старался не обращать внимания на учащенное биение своего сердца, когда тихонько постучал в дверь. Услышав тихое «войдите», он медленно открыл дверь и увидел свою волшебницу, сидящую на своем любимом месте в эркере. Войдя и закрыв за собой дверь, он удивился, когда Гермиона заперла комнату. Его лицо, должно быть, выдало часть того, что он чувствовал, потому что Гермиона просто вздохнула и протянула руку, жестом приглашая его сесть рядом с ней. Глядя на лицо Гермионы, Драко не мог избавиться от чувства неловкости. Она выглядела так, словно плакала, и это заставило его задуматься, что же, во имя Салазара, происходит. Он сел и стал ждать, что скажет его девушка, но она продолжала перебирать пальцы и смотреть в окно, явно расстроенная. Не выдержав молчания, Драко спросил немного резче, чем намеревался: — Гермиона, что происходит? — когда она заметно вздрогнула и на ее глазах выступили слезы, Драко понял, что что-то не так. Он подошел к Гермионе, обнял ее и умоляюще прошептал: — Любовь моя, пожалуйста, скажи мне, что происходит, ты меня пугаешь. Вцепившись в Драко, Гермиона попыталась вдохнуть его успокаивающий аромат и расслабиться душой и телом. Она знала, что этот разговор будет нелегким, но боялась, что Драко бросится вслед за Долоховым, прежде чем у нее появится возможность как следует всё объяснить. Глядя в прекрасные серые глаза Драко, Гермиона тихо вздохнула и придвинулась ближе, прижавшись лбом к его лбу. — Мне нужно, чтобы ты пообещал мне кое-что, ты можешь это сделать? — прошептала Гермиона дрожащим голосом. Драко кивнул, немного неуверенный, но готовый согласиться с чем угодно, если это заставит его девушку поговорить с ним. — Всё, что тебе от меня нужно, любимая. Гермиона глубоко вздохнула и сделала решительный шаг. Она рассказала Драко о том, как вышла из ванной и увидела его в своей комнате, что поначалу потрясло его. О том, как он бросил ее на кровать и повалился на нее, отчего замешательство Драко сменилось шоком, а затем гневом. Как Гермиона слишком поздно поняла, что это был не Драко, а самозванец, она заставила его остолбенеть и связала незваного гостя, позвав своего отца. При этих словах гнев Драко сменился яростью, и он высвободился из объятий Гермионы, расхаживая по комнате и заставляя маленькую волшебницу настороженно наблюдать за ним. Когда она рассказала ему, что Долохов использовал оборотное, чтобы превратиться в Драко, и почему… Настоящий Драко, казалось, был готов совершить убийство и уже стоял в дверях, готовый убить Долохова, когда услышал за спиной тихий плач и горестный шепот: — Ты мне обещал. Драко обернулся и посмотрел на свою волшебницу… она была его волшебницей. Она выглядела такой маленькой и хрупкой в тот момент, и это вернуло его в библиотеку на третьем курсе, и вся злость ушла из него. Он снова подошел к Гермионе, поднял ее с подоконника, отнес к кровати и крепко обнял, пока она тихо плакала. Долохов изнасиловал его волшебницу… его волшебницу! И что еще хуже, использовал для этого оборотное зелье. Подумав об этом, Драко понял, что у Гермионы не было причин сомневаться, что это он. И хотя они не были близки с тех пор, как она начала разбираться с Дамблдором, в прошлом учебном году они часто ускользали в свою комнату. — Откуда ты знаешь, что это был не я, Гермиона? Гермиона вздохнула, посмотрела Драко в глаза и мягко улыбнулась. Она провела пальцами по его щеке и губам, заставляя своего парня смотреть на нее с благоговением и любовью. — Это прямо тут. Ты всегда смотришь на меня с такой любовью после того, как мы начали встречаться, Драко. Долохов смотрел на меня самодовольно. Такого выражения я никогда не видела на твоем лице, и в тот момент я поняла, что это не ты. Я была так зла, как и мой отец, когда узнал об этом. Долохов был жестоко наказан, хотя я должна решить, что делать дальше. — Пусть твой отец убьет этого ублюдка, — прорычал Драко. Гермиона печально вздохнула. — Хотела бы я, чтобы всё было так просто, Драко. Долохов — свободный волшебник, будь он беглецом, было бы легче, но это не так. Никто за пределами внутреннего круга не знает наверняка, что мой отец жив. Я уверена, что некоторые подозревают, но до сих пор никто ничего не сказал. Отец должен был бы дать Пожирателям Смерти причину, и правда только заставила бы меня выглядеть слабой. Я не могу драться с Долоховым напрямую, так как я несовершеннолетняя, как и ты. Твой отец — мой волшебный опекун, но твоя мать уже потеряла сестру. Лорд Лестрейндж всё еще переживает из-за безвременной кончины Беллатрисы. Министерство не оспаривает это, потому что, честно говоря, я думаю, что они рады, что ее нет. Драко, моя биологическая мать вернулась. Она скрывалась, потому что Дамблдор убил ее семью, но теперь, когда он в Азкабане, она вернулась. Драко откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на свою волшебницу, которая внимательно наблюдала за ним. Чертов Салазар, но она продумала всё до мелочей, и Драко потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что она попала в точку. Он не сможет отомстить за нее, пока ему не исполнится семнадцать. И ее мать? — Ублюдок всё продумал, не так ли? — Драко зарычал на мгновение, затем его лицо приняло странное выражение. — Кто твоя мать, Гермиона? Гермиона вздохнула. — Марлин Маккиннон — моя мать, Драко, — на его удивленное лицо Гермиона только пожала плечами. — Я должна была работать с Долоховым, но отец отложил это дело. Я сказала ему, что справлюсь сама. Я сама могу вызвать Долохова на дуэль, используя беспалочковую магию. Так как след находится на палочке, а не на волшебнице или волшебнике. — Ни в коем случае, Гермиона. Я знаю, что ты могущественна, но это моя обязанность — заботиться о тебе. Тихо рассмеявшись, Гермиона прижалась к своему волшебнику и вздохнула. — Ты не можешь Драко, ты не так искусен в магии без палочки, и тебе не будет семнадцати до следующего июня. Лицо Драко на мгновение стало сердитым, а затем прояснилось, и он ухмыльнулся от удовольствия. Гермиона подняла бровь, увидев выражение его лица. — Ладно, Малфой, мне не нравится этот взгляд. Скажи мне, почему ты так доволен собой? — Всё очень просто, любовь моя. Полагаю, твоя мать скоро возьмет тебя под опеку? — когда Гермиона кивнула, ухмылка Драко стала шире. — Как только станет известно твое кровное происхождение, я попрошу отца начать переговоры о помолвке с твоей матерью. Если я дам тебе обручальные украшения, это будет означать, что мы помолвлены, и если Долохов нарушит это, то я буду иметь право на него напасть… или твой отец сделает это по закону, как только станет известно твое полное происхождение. Гермиона широко улыбнулась Драко, прыгнула на него и страстно поцеловала. Драко застонал и провел руками по своей волшебнице, чувствуя каждую частичку ее тела. Мерлин, как же ему не хватало ее целовать! Через несколько мгновений Гермиона отстранилась и тихо прошептала: — Я люблю тебя, Драко. Глаза Драко на мгновение расширились от шока, прежде чем он широко улыбнулся, повалив Гермиону и нависнув сверху, страстно целуя. Два подростка недолго целовались, прежде чем Драко отстранился. — Я обещал твоему отцу, что не буду испытывать его терпение сегодня вечером. Он позволил мне прийти сюда, Гермиона, и я думаю, что мы должны найти его и обсудить наш план. Гермиона радостно кивнула и позволила Драко стащить ее с кровати. Она схватила свою волшебную палочку и вместе с Драко направилась обратно через поместье к библиотеке.