The Heiress of Slytherin

Когда Гермиона и Драко рука об руку вошли в библиотеку, они оба заметили, что Люциус присоединился к Темному Лорду и Нарциссе, а также к матери Гермионы. Четверо взрослых тихо переговаривались между собой, и когда Гермиона и Драко вошли, все взрослые встали, чтобы поприветствовать их. Крепко схватив Драко за руку, Гермиона повела его туда, где стояли ее отец и мать. — Мама, я хочу представить тебе сына лорда и леди Малфой, Драко. Драко, это моя мать, Марлин Маккиннон. Марлин улыбнулась молодому человеку, который почтительно поклонился. — Я рад официально познакомиться с вами, леди Маккиннон, — Драко встал и увидел, что родители смотрят на него с одобрением, а Волдеморт ухмыляется молодому волшебнику. Марлин была поражена тем, насколько Драко похож на своего отца. — Рада познакомиться с тобой, Драко. Я слышала о тебе много хорошего от Гермионы. Надеюсь, у вас обоих была поучительная беседа? Глядя на дочь, она заметила, что та покраснела, но кивнула и застенчиво улыбнулась молодому волшебнику, который смотрел на Гермиону с любовью, излучаемой его глазами. Марлин мягко улыбнулась и обменялась понимающим взглядом с Нарциссой. Казалось бы, молодая пара была очень влюблена. — Да, мама. Собственно, поэтому мы и пришли сюда, чтобы найти вас с отцом. Драко придумал план, который позволит решить проблему, о которой мы говорили ранее. Глаза Волдеморта сузились, но он жестом пригласил всех сесть. — Пожалуйста, скажи мне, Драко, какое предположение ты смог найти, что Гермиона, ее мать и я не смогли? Ровно сидя и глядя прямо в глаза Темному Лорду, Драко сжал руку Гермионы в знак солидарности, прежде чем начать делиться своей идеей. — Когда Гермиона рассказала мне, что случилось, я, естественно, пришел в ярость и почувствовал, что должен действовать. Но она мягко напомнила мне о причинах, по которым я не мог действовать от ее имени, и они вполне обоснованны. Однако есть одна возможность, милорд, и она потребует одобрения как вас, так и матери Гермионы. Марлин ухмыльнулась, уже зная, к чему он клонит. Она думала, что это возможно, но не хотела говорить об этом, опасаясь, что Том сразу же отмахнется от нее. — Ты хочешь заключить помолвку с Гермионой? Драко кивнул, бросив взгляд на родителей, которые думали об одном и том же, что их сын использует эту ситуацию в своих интересах. Темный Лорд очень ясно дал понять, что он за Гермионой не сможет официально ухаживать до седьмого курса, но теперь, когда мать Гермионы была в кадре и скоро официально возьмет ее под опеку, это открыло возможность для более формального соглашения. Поскольку Долохов загнал Гермиону в угол, а заодно и ее отца, это было неплохое Слизеринское решение проблемы. Волдеморт свирепо посмотрел на молодого волшебника, но Марлин просто положила руку ему на плечо — мягкое напоминание, которое он оценил так же, как и возненавидел. — Я высказал свое мнение о том, что не хочу обручать Гермиону до ее совершеннолетия. — Я знаю, милорд, и при других обстоятельствах я бы с радостью последовал вашему желанию, но добродетель Гермионы была скомпрометирована, и до тех пор, пока вы не сможете заявить на нее свои права, мне придется защищать ее. Что я и собираюсь сделать, милорд, — Том вынужден был признать, что молодой Малфой произвел на него впечатление. Мальчик не был напуган или неуверен в своем желании ухаживать за его дочерью. Печально вздохнув, Том повернулся к Марлин, которая бросила на него понимающий взгляд. Затем она обратилась к Драко и мягко улыбнулась. — Я официально возьму на себя опекунство, как только бумаги будут поданы в Визенгамот завтра. Если твои родители согласятся начать переговоры о формальной помолвке, я тоже соглашусь. Волдеморт раздраженно зарычал, но Марлин терпеливо вздохнула. — Милорд, вы же знаете, что это к лучшему. Они любят друг друга, и вы пока не можете считать Гермиону своей. Она осталась без защиты, о чем Долохов, несомненно, знал. Мы пока не можем его убить, и, честно говоря, я в ярости, что наша дочь оказалась в такой компрометирующей ситуации. Решение Драко защищает репутацию Гермионы и дает ему возможность подать в суд на Антонина, если волшебник снова попытается сделать что-то неподобающее. И если вы не собираетесь покончить с волшебником и не готовы уступить в этом вопросе, то вам придется стоять в стороне, как это делаю я. Том бросил на Марлин жгучий взгляд, но она лишь невозмутимо смотрела на него. Проклятая умная женщина! Марлин никогда не бросала ему вызов эмоциями, нет… она была слишком умна для этого. Она бросила ему вызов с помощью логики. Ее аргументы всегда были хорошо продуманы, и она много раз советовала ему, когда они были моложе, но он был слишком упрям и слишком развращен властью, чтобы прислушаться к ее советам. Возможно, пришло время попробовать другую тактику. — Очень хорошо, Драко. У тебя есть наше разрешение ухаживать за Гермионой, — Драко кивнул, а Гермиона широко улыбнулась. — Однако есть условия. Ты всегда будешь уважать репутацию и добродетель Гермионы. Ты будешь тренироваться с Северусом, твоим отцом и мной в дуэлях сейчас и когда вернешься в школу. Этим летом ты будешь заниматься у меня в свободное время темными искусствами, — Драко улыбнулся и посмотрел на отца, который сиял от гордости, что его сыну будет оказана такая честь. — Северус потренирует твою окклюменцию, а я буду работать с тобой над легилименцией. — Для меня будет большой честью узнать всё, чему вы пожелаете меня научить, милорд. Гермиона ухмыльнулась и нахально спросила: — Как же я, отец? У меня будет специальное образование? Лорд Волдеморт поднял бровь, глядя на дочь. — Если хочешь, Гермиона. Это, вероятно, поможет тебе немного отточить свои навыки. Драко удивленно посмотрел на свою волшебницу… его волшебница знала легилименцию? Увидев вопросительное выражение его лица, Гермиона густо покраснела. — Я научилась окклюменции еще до третьего курса. Я знаю основы легилименции, но чтобы быть действительно опытной, мне нужен кто-то, кто будет работать со мной, хотя я могу уловить основные эмоции. Марлин с гордостью наблюдала за дочерью. — Я довольно хорошо разбираюсь в окклюменции, так что мы можем поработать над твоими навыками еще немного. Это поможет тебе подготовиться к изучению легилименции. Широко улыбнувшись матери, Гермиона радостно кивнула. — Мне бы очень этого хотелось, мама. — Возможно, тебе с Гермионой лучше вернуться в свои комнаты, Драко, — предположила Нарцисса. — У нас завтра тяжелый день. Если хотите, я с удовольствием отведу вас в фамильное хранилище Блэков, чтобы вы посмотрели на обручальные кольца. Драко кивнул и встал, протягивая Гермионе руку, которую она тут же приняла. Оба подростка вышли из комнаты, тихо переговариваясь между собой, а четверо взрослых снисходительно наблюдали за ними. — Мой господин. Мы с Нарциссой очень рады, что вы разрешили Драко и Гермионе обручиться. Я знаю, что это было не то, чего вы хотели, но я согласен с Марлин, что это послужит защите Гермионы. Драко очень любит ее, и я беспокоился, что он, возможно, возьмет дело в свои руки, когда узнает о Долохове, — объяснил Люциус, после чего Нарцисса коротко кивнула. Волдеморт обреченно вздохнул. — Я знаю, как сильно Драко заботится о Гермионе, Люциус. И я согласен, он поступил бы опрометчиво, не думая о последствиях, и хотя я одобряю это чувство, я не уверен, что моя дочь чувствовала бы то же самое. — Возможно, будет разумно сопровождать Марлин завтра в министерство, чтобы убедиться, что Фадж понимает, что поставлено на карту, — сказал Люциус, а Марлин благодарно улыбнулась. — Милорд, — тихо начала она, — как только завтра в «Пророке» появятся новости, я думаю, что со мной свяжутся несколько бывших членов Ордена, и они, понятно, заинтересуются отцовством Гермионы. Волдеморт с отвращением посмотрел на Марлин. — Ты хочешь сказать, что Блэку будет любопытно. — Скорее всего, милорд. Хотя я в школе дружила и с Ремусом Люпином. И хотя оборотни известны своей способностью вынюхивать ложь, в молодости мне удавалось обмануть и Сириуса, и Ремуса. Я не знаю, насколько возросли способности Ремуса с тех пор, как он стал старше, но я должна действовать осторожно. — Что ты им скажешь, если они спросят, Марлин? — вежливо поинтересовалась Нарцисса. — Я скажу им правду, что Альбус убил мою семью, потому что он искал меня и пытал их, чтобы получить информацию, прежде чем убить их. Я позволю им допросить моего домашнего эльфа, на чем они будут настаивать. Она не знает ничего, кроме того, что видела той ночью, и того факта, что у меня была Гермиона. Они спросят, кто отец Гермионы, хотя это их не касается. Я думаю, Сириус спросит, был ли отец Гермионы Пожирателем Смерти, и я честно скажу ему: «Нет». Я искренне надеюсь, что после этого они бросят Альбуса. Если я знаю Сириуса, он решит, что Дамблдор несправедливо выбрал меня и мою семью, и я с удовольствием сыграю на его симпатиях. Насколько мне известно, Дамблдор никогда не знал, с кем я имею дело, — Марлин ухмыльнулась тому, а Люциус и Нарцисса ошарашенно смотрели на нее. Том что-то напевал себе под нос, но не выглядел довольным ситуацией. — Полагаю, в Ордене найдется несколько человек, у которых возникнут вопросы. Как ты думаешь, будут ли они доверять тебе снова, при данных обстоятельствах? Марлин пожала плечами. — Я была одной из любимиц Минервы в школе. Мы с Кингсли были друзьями, и я была близка с братом Молли Фабианом, — услышав это, Темный Лорд нахмурился. — Я думаю, что Дамблдор потерял много, если не всю свою поддержку в Ордене, а также думаю, что все будут думать о Гермионе, даже если я не буду открыто признавать, кто ее отец в настоящее время. Я уверена, что в какой-то момент этот вопрос будет решен, но надеюсь, что к тому времени он будет спорным. — Возможно, будет лучше, если я не стану присоединяться к тебе и Гермионе в поместье Маккиннонов, по крайней мере до тех пор, пока не утихнет шумиха вокруг твоего возвращения из мертвых, — предложил Том. — Гермиона будет разочарована, но вы правы, милорд. Вероятно, в ближайшем будущем будет лучше, если мы отложим эти планы. Волдеморт повернулся к Люциусу. — Долохов находится в подземелье и пробудет там некоторое время, пока не оправится от ран. Я бы хотел, чтобы договор о помолвке был написан и подан в Министерство к выходным. Я помогу тебе расставить кровные чары вокруг поместья, Марлин, чтобы никто не мог войти туда без твоего или Гермионы разрешения. Как только Долохов узнает, что наша дочь согласилась на помолвку с Драко, я думаю, он будет недоволен. Если он будет настаивать, у меня не останется иного выбора, кроме как убрать его самого. — Вы думаете, это разумно, милорд? — спросил Люциус. — Как глава дома Малфоев, я мог бы так же легко убить Долохова, если бы он оказался проблемой. — Мы с Гермионой обсуждали это, Люциус, и она не хочет, чтобы ты подвергал себя опасности. Она чувствует себя достаточно виноватой в смерти Беллатрисы. Она боялась, что Нарцисса рассердится на нее, и не хотела бы еще больше напрягать твою семью. Я уважаю ее рассуждения, и мне придется придумать какой-нибудь другой способ избавиться от Долохова, если в этом возникнет необходимость, — Волдеморт был уверен, что Антонин станет проблемой в какой-то момент, но он надеялся ради своей дочери, что этот человек будет уважать желания Гермионы, как он утверждал. Посмотрев на Люциуса, Волдеморт понял, что тот, вероятно, думает о том же самом. — Пусть Антонин даст нерушимую клятву, милорд. Если он ценит свою жизнь, то не должен просить слишком многого. С его склонностью к разрушению проклятий ничто, кроме непростительного, не удержит его на месте, — Нарцисса тихо вызвалась добровольцем. Марлин согласилась. — Мы обсуждали именно это, и я согласна. Вы ведь сказали, что он подчинится любому вашему условию, когда речь зайдет о Гермионе, милорд. Волдеморт кивнул. — Согласен. Люциус, ты будешь связующим, а Марлин, как только ты станешь законным опекуном Гермионы, Антонину придется заключить с тобой союз, — Марлин кивнула, и на этом вопрос был закрыт.

***

В другой части поместья Драко и Гермиона медленно шли к ее комнате, оба со счастливыми улыбками на лицах. Драко не мог быть более доволен тем, как ему удалось заставить Темного Лорда согласиться на его просьбу открыто ухаживать за Гермионой. Со своей стороны, Гермиона была удовлетворена тем, что Драко был искренен в своем внимании. Было время, когда она сомневалась, что Драко действительно заботился о ней, что его признание в любви было не более чем слизеринской тактикой с его стороны, чтобы спасти себя. Но в последний год учебы он был только любящим и заботливым. Он уважал ее желания и поддерживал их отношения целомудренными и уместными, несмотря на то, что был похотливым подростком-волшебником. За весь год Драко даже не взглянул на другую волшебницу, и Гермиона была приятно поражена его сдержанностью и преданностью ей. Она действительно думала, что Драко не сможет воздержаться от сексуальных отношений. Возможно, с ее стороны было нечестно испытывать его таким образом, и Гермиона не думала, что Драко знал о ее намерениях, но так оно и было. На каком-то уровне она не доверяла ему полностью… до того дня в больнице, когда Дамблдор проклял ее. После того, как ее выпустили из больничной палаты и вернули в общежитие, Дафна отвела ее в сторону и призналась, что Драко не отходил от нее, несмотря на многочисленные предупреждения по поводу отбывания наказания. Он сообщил отцу, и, как председатель Попечительского совета, позже этот вопрос был снят. Но сердце Гермионы сжалось, когда Дафна рассказала ей о бдении Драко. В этот момент она поняла, что он действительно любит ее. Ей потребовалось немного больше времени, чтобы понять, что она любит его в ответ. Но мысль о том, что она не потеряет его из-за того, что Антонин сделал с ней, принесла ей огромное облегчение. Гермиона не хотела никого, кроме Драко, и не хотела быть близкой ни с кем, кроме него. Мысль о том, что сделал Долохов, всё еще заставляла ее чувствовать себя нечистой, хотя она знала, что это не ее вина. Когда они добрались до ее комнаты, Гермиона заметила, что Нагайны нет за дверью. Когда она вошла в свою комнату, змеи там тоже не было, что заставило Драко злобно улыбнуться, поднять Гермиону на руки и положить ее на кровать. Гермиона озорно улыбнулась Драко, когда он накрыл ее своим телом, держа ее лицо в своих ладонях и глядя на нее с удивлением. — Я собираюсь жениться, Грейнджер, — заявил Драко со своим обычным высокомерием, в то время как Гермиона только закатила глаза. — Похоже на то, Малфой… но не будь слишком самодовольным. Драко широко улыбнулся. — Почему бы и нет? Я заставил твоего отца согласиться на помолвку, и сейчас я чувствую себя достаточно самодовольным. Гермиона удивленно рассмеялась. — Ты неисправим. — Я привлекательный, ебабельный и женатый… вот какой я! — Гермиона не удержалась и хихикнула, когда Драко удивленно поднял брови. — Ну, с первым я, пожалуй, немного знакома. Но я понятия не имею, точно ли второе или третье описание, — злобно пошутила в ответ Гермиона. Драко усмехнулся. — Пожалуйста, Грейнджер… ты прекрасно знаешь, как я трахаюсь. Но это слишком грубый эвфемизм, чтобы описать, на что это будет похоже, когда мы наконец завершим наши отношения. — А какое слово ты бы употребил, Малфой? Лицо Драко мгновенно изменилось, его глаза стали серьезными и ярко вспыхнули от эмоций. — Когда мне наконец посчастливится сделать тебя своей во всех отношениях, это будет не что иное, как магия, Грейнджер. Я полностью намерен боготворить каждый дюйм твоего прекрасного тела, пока ты не закричишь мое имя в экстазе. Я ждал почти два года, чтобы услышать, как ты скажешь, что любишь меня. Я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы ты стала моей. Я же говорил тебе на четвертом курсе, что никуда не уйду. Я люблю тебя, и если ты хочешь подождать, пока мы поженимся, чтобы отдать себя мне, я подожду. Ты того стоишь. Глаза Гермионы наполнились слезами от неожиданного признания ее суженого. Увидев искренность, сияющую в серых глазах, Гермиона наклонилась и страстно поцеловала своего волшебника. Когда она отстранилась и посмотрела на Драко, то увидела ту же страсть и любовь, излучаемые его глазами. — Драко, я люблю тебя. Ты избалованный, высокомерный, страстный и умный. Ты также терпеливый, преданный, упрямый и мой. Если у меня и были какие-то сомнения насчет тебя, то в прошлом году они рассеялись. Ты уважал мои желания относительно наших отношений, ты никогда не давил на меня. Ты доверял моему суждению и безоговорочно поддерживал меня. Я знаю, что мы не можем изменить прошлое, но я думаю, что наконец-то оно там, где должно быть. Было время, когда я задавалась вопросом, смогу ли я когда-нибудь по-настоящему простить тебя за то, что ты так ненавидишь меня, — при этом признании Драко вздрогнул, но Гермиона поспешила успокоить его нежным поцелуем. — Эта ситуация с Долоховым и то, как ты с ней справился, заставили меня понять, что другой для меня быть не может. Когда я поняла, что произошло, и мне нужно было рассказать тебе, я так боялась, что ты никогда не простишь меня или будешь плохо думать обо мне. Это заставило меня противостоять своим чувствам к тебе. Драко покачал головой и отчаянно поцеловал Гермиону, вложив все свои эмоции в один поцелуй. Он не хотел, чтобы она думала, будто он винит ее в том, что случилось с Долоховым. Это была единственная вина русского волшебника, и Драко найдет способ заставить его заплатить за вольности с волшебницей. — Детка, я никогда не смогу винить тебя за то, что случилось. Я чертовски взбешен! Этот ублюдок прикоснулся к тому, что принадлежит мне! И я обещаю тебе, Гермиона, что он заплатит. С этим признанием Драко снова наклонился и завладел губами Гермионы. Они провели несколько минут, страстно целуя друг друга, прежде чем Драко принял сидячее положение, увлекая за собой Гермиону. — Мне нужно уйти, любимая. Если я этого не сделаю, то не смогу сдержаться, и я бы предпочел, чтобы твой отец не убивал меня, когда я наконец получил его разрешение ухаживать за тобой должным образом. Гермиона покраснела, но кивнула в знак согласия. — Окей. Увидимся завтра? Драко приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в последний раз, прежде чем встать. — Рассчитываю на это. Он подмигнул и пошел к двери, ухмыляясь, прежде чем открыть ее и заметить Нагайну, свернувшуюся калачиком на пороге снаружи. Змея подняла голову и некоторое время рассматривала волшебника, прежде чем прошипеть и войти в комнату своей госпожи. Драко покачал головой и вышел, закрыв за собой дверь. Нагайна перебралась на кровать Гермионы и нежно обвилась вокруг нее, а молодая волшебница только тихонько хихикала и ласково гладила змею. — Ты слышала? — спросила Гермиона. — Да, наследник Малфоев любит мою госпожу. Он хороший волшебник и позаботится о тебе. Мастер велел мне защищать мою госпожу, а Нагайна не смогла защитить мою госпожу от злого волшебника, который пытался причинить ей вред. Гермиона на мгновение растерялась, но потом на ее лице появилось понимание. — Ты говоришь о Долохове, Нагайна? Змея кивнула и с отвращением зашипела. — Мерзкому волшебнику нельзя позволять причинять вред моей госпоже, хозяин запретил это. Гермиона сильно побледнела и дрожащим голосом произнесла: — Нагайна, что ты сделала? — Я убила злого волшебника, — прошипела Нагайна, — его намерения не были благородными, когда дело касалось моей госпожи. Нагайна чувствовала это, ему нельзя было доверять. Мастер приказал мне защищать госпожу, Нагайна только делала то, что я обещала сделать. Гермиона потеряла дар речи, она не знала, что сказать или сделать. Если ее отец узнает, что Долохов мертв, он, скорее всего, возьмет назад свое обещание позволить ей обручиться с Драко. С другой стороны, он дал свое согласие, возьмет ли он его обратно — сможет ли? Гермиона сидела и размышляла над осложнениями, которые могло вызвать признание Нагайны. Почувствовав неловкость своей госпожи, Нагайна прошипела: — С тобой всё в порядке, госпожа? Неужели Нагайна сделала что-то не так? Покачав головой, Гермиона поспешила успокоить своего фамильяра. — Нет, Нагайна, ты сделала то, что должна была сделать. Отец знает, что ты убила Долохова? Нагайна покачала головой, и Гермиона вздохнула с облегчением. — Отец только что разрешил нам с Драко обручиться. Если до завтрашнего дня он узнает, что Долохов мертв, боюсь, он будет очень недоволен и может отказаться от предложения. — И госпожа не желает, чтобы это случилось? — Нет, Нагайна, не знаю. Нагайна задумчиво посмотрела на нее и прошипела: — Я отвлеку хозяина до завтра. А потом, когда все формальности будут закончены, я расскажу ему, что я сделала. Гермиона нежно улыбнулась своей змее. — Спасибо, Нагайна. Змея кивнула, и Гермиона встала, чтобы открыть дверь, позволив своему фамильяру выйти и найти отца. Что за бардак! Хотя Гермиона не могла винить инстинкты Нагайны, она могла только молиться, чтобы ее отец оставался в неведении до тех пор, пока не будут подписаны контракты.