The Heiress of Slytherin

Драко вернулся в Хогвартс вместе с Нагайной и направился прямо в гостиную Слизерина, ведя за собой змею. Поезд должен был прибыть только через несколько часов, а за это время ему нужно было многое обдумать. Марлин дала ему достаточно поводов для размышлений, но в глубине его сознания что-то раздражало… чего-то ему не хватало. Глядя на книги, Драко не мог не почувствовать некоторого беспокойства. Расстроится ли Гермиона из-за того, что ее родители пришли к нему? Он, конечно, надеялся, что нет, меньше всего ему хотелось расстраивать свою волшебницу. Его, естественно, интересовали отношения Марлин с Темным Лордом. Из того, что рассказывал его отец, Темный Лорд создал крестражи, у Гермионы был один на пальце, а дневник был другим… может, их было больше? И как тот факт, что у Темного Лорда была расколота душа, повлияла на мать Гермионы? Она упомянула, что ее силы ограничены, значит ли это, что она рабыня своих желаний? Будет ли она страдать… или страдает сейчас? Все эти вопросы мало чем могли успокоить любопытство Драко, но ему нужно было сосредоточиться на том, чтобы помочь Гермионе сделать следующие шаги. Он не мог потерять свою волшебницу и был чертовски уверен, что никогда не разделит ее с другим волшебником! Сидя в одиночестве в гостиной, он вспомнил свое первое официальное свидание с Гермионой в Хогсмиде в октябре. Он был так взволнован, чтобы сопровождать ее должным образом и провел день, щедро одаривая свою волшебницу. В тот день она выглядела такой красивой в облегающих черных джинсах, мягком кашемировом свитере, темно-сером пальто и перчатках. День выдался необычайно холодным, и они провели утро в «Сладком королевстве», где Драко купил Гермионе достаточно сахарных перьев и шоколада, чтобы хватило до следующего визита. Она смеялась и улыбалась, краснея, когда Драко с намеком прошептал ей на ухо, как сильно он хочет облить ее шоколадом и слизать его. После обеда они перекусили в «Трех метлах», а потом долго гуляли по берегу озера, целовались и обсуждали свое будущее. Драко проводил Гермиону обратно в Выручай-комнату, где они провели весь вечер, изучая друг друга. Это был первый раз, когда она позволила ему экспериментировать с ней вагинально, используя свой палец. Он никогда не слышал таких страстных стонов, как тогда, когда Гермиона наконец кончила. Она была просто великолепна, и он не мог себе представить, что когда-нибудь позволит другому волшебнику увидеть эту ее сторону. Он был яростным собственником, он видел, как другие волшебники в школе смотрели на нее. Теперь, когда ее истинное наследие было раскрыто, он должен был задаться вопросом, как отреагируют остальные студенты за пределами Слизерина. Пророк рассказал эту историю сразу после того, как школу выпустили на рождественские каникулы, и Драко солгал бы, если бы не был слегка обеспокоен возможной реакцией. Он чувствовал, что возбуждается от мыслей, проносящихся в его голове. Он не целовался по-настоящему со своей волшебницей с самого начала каникул, и он чувствовал себя крайне расстроенным и нуждающимся. Драко покачал головой и печально улыбнулся. Он никогда не думал о себе как о волшебнике, который позволит волшебнице управлять своей жизнью, но с Гермионой он не возражал. Он был жадным, обожал, постоянно страстно желал и любил ее. От этих чувств у него перехватывало дыхание почти каждый день. Днем его мысли были заняты ею, а ночью она поглощала его сны. Когда Драко был младше, он часто задавался вопросом, будет ли у него когда-нибудь такая же любовь, как у его родителей друг к другу. Они были большой редкостью в кругах чистой крови. Он слышал, как многие волшебницы говорили о том, как они завидуют Нарциссе Малфой — не только из-за ее красоты, элегантности и богатства, но и потому, что ее муж обожал ее больше всего на свете. Люциус боготворил свою жену, потакал всем ее прихотям и чаще всего уступал ее желаниям. В тайне Драко всегда хотел иметь такой брак, как у его родителей, а теперь у него было что-то еще более сладкое… его идеальная пара… его родственная душа. Никто никогда не скажет ему, какой он несчастливый волшебник, ведь он знал, что это не так и наслаждался этим. Нагайна сидела у ног Драко, положив голову ему на колени, а волшебник нежно гладил змею. Драко вздохнул, заставив Нагайну вопросительно поднять голову. С любовью глядя на змею, Драко улыбнулся и тихо произнес: — Я просто беспокоюсь за Гермиону, Нагайна. Теперь, когда все в школе знают, кто ее отец, я опасаюсь, что кто-то может попытаться причинить ей вред. Я знаю, что она может сама о себе позаботиться, но не знаю, что бы я сделал, если бы с ней что-то случилось. Нагайна кивнула, понимая намерения и разделяя его беспокойство. Она просто положила свою голову обратно на колени Драко и тихо зашипела, заставляя волшебника усмехнуться. — Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты присматривала за мной сегодня утром, Нагайна. Я знаю, что Темный Лорд, вероятно, очень недоволен мной, и я думаю, что понимаю его причины. Но ты же знаешь, что я никогда не обижу Гермиону. Я слишком сильно ее люблю. Нагайна снова зашипела и двинулась, чтобы обернуться вокруг белокурого волшебника и нежно сжать его, что заставило Драко усмехнуться еще больше. Нагайна в конце концов уснула, лежа на волшебнике, а Драко просто смотрел с благоговением на фамильяра своей любви, она вправду была очень преданной. Именно так Гермиона и остальные обитатели Слизерина нашли своего принца, когда час спустя дверь в гостиную открылась. Гермиона последовала за Дафной внутрь и остановилась, заметив, что другие ученики уставились на ее суженого, который обнимал ее фамильяра. Гермиона начала хихикать, к большому удивлению Дафны и шокированных взглядов всех остальных. — Должна ли я беспокоиться, что Нагайна любит тебя больше, чем меня, Драко? — Гермиона игриво хихикнула, привлекая внимание волшебника. Он поднял глаза и широко улыбнулся. — Я искренне сомневаюсь, что Нагайна любит кого-то больше, чем тебя, любовь моя, — Нагайна в этот момент подняла голову и прошипела в знак согласия, заставив Гермиону весело рассмеяться. — Что ж, как бы то ни было, любовь моя, мой фамильяр обнимает тебя. Я бы хотела, чтобы она вернулась, пожалуйста. Драко кивнул и прошептал змее, которая затряслась, словно от смеха, и двинулась к своей госпоже, обняв Гермиону и нежно проведя языком по ее щеке. — Я тоже скучала по тебе, Нагайна, — Гермиона лучезарно улыбнулась, направляясь в свою комнату с фамильяром, обернутой вокруг нее, мягко разговаривая на Парселтанге. Тео, Блейз и Дафна подошли и сели напротив Драко. — Это то зрелище, которое ты наблюдаешь каждый день, приятель? — с любопытством спросил Тео. — Нет, Нагайна не любит никого, кроме Гермионы и Темного Лорда. Но она приняла меня… вроде как приняла в свой круг семьи, я полагаю. Она очень заботливая. — Она страшная, — Блейз неуверенно улыбнулся. — Не думаю, что когда-либо видел такую большую змею. Очевидно, она обожает Гермиону, но как тебе так повезло? Драко пожал плечами, не желая делиться какими-либо интимными подробностями о своих отношениях с волшебницей со своими друзьями. — Нагайна прекрасно разбирается в людях. Она чует ложь и предательство. Если бы кто-то пожелал Гермионе зла, я уверен, Нагайна почувствовала бы это и приняла бы соответствующие меры, если бы захотела. — Хорошо, что никто в Слизерине не настолько глуп, чтобы попытаться причинить вред Гермионе, — сказала Дафна. Драко кивнул. — Но это не значит, что те, кто живут на других факультетах, будут такими же умными. Теперь, когда ее истинное происхождение общеизвестно, я должен признать, что немного опасаюсь того, как некоторые другие… особенно в Гриффиндоре, могут попытаться отомстить. — Ты думаешь, это возможно, Драко? — тихо спросила Дафна. — Я думаю, что это возможно, — твердо заявил Драко. — Мы все знаем, какой у этого Уизли характер. Ни для кого не секрет, что некоторые из последователей Темного Лорда убили братьев Пруэтт в первой войне. Долохов мертв, это точно. Но это не совсем общеизвестно. Блейз на мгновение задумался. — А что, если это использовать, приятель? — Что вы имеете в виду? — спросил Драко. — Он имеет в виду, что мы можем получить доверие семьи Уизли, если они начнут думать, что Долохов и Беллатриса позаботились о братьях Пруэтт, это могло бы склонить их на нашу сторону, — услужливо предложила Гермиона, когда ее суженый повернулся к ней лицом. Гермиона кивнула Блейзу, и он почтительно ответил ей тем же. — Я упоминала о чем-то похожем в разговоре с родителями во время перерыва. — Великие умы думают одинаково, — Блейз кивнул, и Гермиона впервые искренне улыбнулась волшебнику. Драко хмуро посмотрел на своего друга, что заставило Гермиону улыбнуться еще шире. Ей нравилось собственничество Драко. — Хммм… возможно, ты и прав, — тихо произнесла она, подходя к Драко, который тут же заключил ее в объятия и нежно поцеловал в лоб. — А ты как думаешь, любовь моя? — Гермиона озорно усмехнулась, а Драко только приподнял бровь, глядя на свою волшебницу. — Я думаю, тебе не следует поощрять Блейза. Он может начать думать, что он умнее, чем он есть на самом деле. Тео и Дафна захихикали, а Блейз надул губы. — Я достаточно умен, приятель. Я в первой десятке в нашем классе. Большое тебе спасибо. Только потому, что ты второй после самой яркой волшебницы, которую когда-либо видел Хогвартс, не означает, что остальные из нас стоят в сторонке по интеллекту. Гермиона широко улыбнулась комплименту, а Драко нахмурился еще сильнее. — Прекрати флиртовать с моей волшебницей, Забини. Гермиона хихикнула, глядя на Забини, а волшебник, о котором шла речь, потрясенно прижал руку к сердцу. — Я бы никогда не стал открыто флиртовать с твоей волшебницей, Драко. Доверься мне. Я гораздо больше слизеринец, чем ты! — пошутил Забини, заставив всех в их группе весело рассмеяться. — Ты кокетничаешь, Забини, — поддразнила Дафна. — Как и ты, любовь моя, а я не жалуюсь, — игриво отозвался Забини. — Я говорю от имени Блейза, так что веди себя прилично. Я не уверена, что мой волшебник поймет меня лучше, чем Драко. — Да, я слышал об этом, Даф, — тихо сказал Тео. — Я был удивлен, когда отец рассказал мне о твоей помолвке. Последнее, что я слышал, что отец Маркуса Флинта и твой обсуждают помолвку. Глаза Дафны потемнели, и Гермиона громко рассмеялась. — Этого никогда не случится, — твердо сказала Дафна. — Может, ты и не в курсе всего, что случилось на Новый год, но мои родители договорились продать меня Флинтам в обмен на мое наследство от прабабушки, — рассказала Дафна, не желая делиться всей правдой. — Но Темный Лорд вмешался за меня, когда Корбан попросил моей руки. Тео и Блейз выглядели удивленными. — Маркус — придурок, — сказал Тео. — Я рад, что ты не собираешься с ним связываться. — Я тоже, — пропищала Гермиона. — Если бы это случилось, мне пришлось бы самой убить этого придурка. Я понятия не имею, о чем думал отец Дафны. Возможно, болезнь ее матери как-то связана с этим, — лукаво предположила Гермиона, кивнув подруге, которая кивнула в знак согласия. — Да, мама какое-то время была нездорова. Понятно, что Астория опустошена ее кончиной, но так оно и есть, — тихо вздохнула Дафна. — Может быть, нам стоит приготовиться к обеду в Большом зале? Все кивнули, благодарные за разговор, и вышли из гостиной. Когда они шли к Большому залу, Драко заметил, что Гермиона всё чаще смотрит на других учеников. Большинство студентов выглядели настороженными и немного испуганными, но некоторые были откровенно враждебны. Драко посмотрел на Тео и Блейза и мысленно отметил тех, кто, казалось, был потенциальными проблемами. Когда они дошли до своего столика, Гермиона села спиной к стене и смотрела в сторону Большого зала. Драко увидел, как Поттер посмотрел на него с другого конца комнаты и вежливо кивнул, в то время как Уизли сердито нахмурился. Уизлиэтта тоже не казалась особенно счастливой, но Драко не мог сказать, был ли ее гнев направлен на его невесту или нет. Большинство Пуффендуйцев и Когтевранцев оглядывались по сторонам, стараясь не привлекать к себе внимания. Когда он почувствовал, как Гермиона вздохнула рядом с ним, он понял, что она заметила все увеличившиеся взгляды и шепот в их сторону. — Всё в порядке, любовь моя, — успокаивающе прошептал Драко, — никто тебя не побеспокоит. Я тебе обещаю. Гермиона повернулась и нежно поцеловала Драко в щеку в знак благодарности. — Я знаю, любимый. Иногда я скучаю по тому, что меня игнорируют. Драко тяжело вздохнул, с чувством вины вспоминая те мрачные дни. — А я нет. Это просто напоминает мне, каким невыносимым идиотом я был. Я бы предпочел сосредоточиться на более приятных занятиях. Гермиона хитро ухмыльнулась. — Например? Драко наклонился и соблазнительно прошептал на ухо Гермионе: — Раздеть тебя догола и попробовать на вкус каждый дюйм твоего тела. Гермиона мило покраснела и соблазнительно прикусила губу, отчего глаза Драко потемнели от желания. — Звучит совершенно идеально, — хрипло прошептала в ответ Гермиона. — Так и есть, — ухмыльнулся Драко. — Думаю, нам нужно незаметно выйти из зала. Я намокла, думая об этом. Драко тихо зарычал, дождался подходящего момента, когда подадут десерт, и взял подругу за руку. Вместе они вышли из Большого зала, нисколько не обеспокоенные всеобщими взглядами и перешептываниями со всех оставшихся позади.