The Heiress of Slytherin

Когда Дафна оставила своих друзей и направилась ко входу в замок, ее мысли были заняты другим. Она надеялась, что ее подруга не почувствует, что она обманула ее доверие, но Дафна чувствовала необходимость рассказать Драко о том, что произошло. Она надеялась, он сможет помочь Гермионе разобраться с ее прошлым. Когда Дафна подошла ко входу в школу, Корбан уже ждал ее с единственной красной розой в руке. Он церемонно поклонился, когда она подошла к нему, протянул цветок и нежно поцеловал тыльную сторону ее руки. — Мисс Гринграсс, сегодня вечером вы выглядите сногсшибательно. — Вы тоже прекрасно выглядите, лорд Яксли, — Дафна скромно улыбнулась, и он улыбнулся в ответ. Его волосы, как всегда, были заплетены в косу, а одежда темно-синего цвета идеально подходила к цвету его глаз. Корбан предложил ей руку, которую она тут же взяла, и они направились к Хогсмиду, где был заказан столик. Когда они вошли в ресторан, Дафна была поражена роскошью интерьера. Прекрасные богатые гобелены в бордовых и золотых тонах, с прозрачными тонкими занавесками вокруг каждого стола, которые очерчивали стены. В центре ресторана была открытая танцевальная площадка, а также небольшой квартет, играющий классическую музыку. Освещение было романтичным, и насыщенные запахи кардамона и шалфея смешивались с более тонкими нотками пищи, распространяясь в воздухе. Хозяйка подвела их к столику, где Корбан заказал дорогую бутылку эльфийского вина, которую тут же принес официант. Меню было оставлено, и Дафна была ошеломлена всеми блюдами… наконец, она выбрала телятину, в то время как Корбан остановился на стейке. Когда разлили вино и заказали еду, Корбан спросил Дафну о ее занятиях. — У нас всё хорошо, — сказала Дафна. — Профессор Вектор очень впечатлена моими исследованиями, и я надеюсь, что она позволит мне продолжить их в следующем году. Чары, трансфигурация и защита — всё это хорошо, хотя наш новый учитель защиты оставляет желать лучшего. Корбан усмехнулся. — Ах да, Долиш… он немного болтун, но неплохой мракоборец. Я бы сказал, что он немного робок, когда дело доходит до реальных практических навыков… он неплохой дуэлянт, но его много раз проклинали. Дафна хихикнула. — Да, он кажется немного странным… но я уверена, что могло быть и хуже, — Корбан кивнул и сжал руку Дафны. Вскоре принесли еду, и они ели молча, она всё еще думала о подруге и беспокоилась за нее. Заметив, что волшебница отвлеклась, Корбан откашлялся. — В чем дело, малышка? Похоже, сегодня вечером твои мысли витают где-то далеко. Дафна покраснела от смущения, но быстро взяла себя в руки. — Я в порядке. Наверное, просто немного отвлеклась. — На что? — вздохнув, Дафна посмотрела на своего суженого, который увидел печаль в ее глазах. Еще раз сжав ее руку, Корбан серьезно и озабоченно посмотрел на нее. — Что бы это ни было, ты можешь мне сказать. — Не уверена, что это хорошая идея, — услышав это, Корбан резко поднял брови. — Дело не во мне, а в Гермионе, — заметив мрачное выражение лица волшебника, Дафна поспешила его успокоить. — Ничего серьезного… по крайней мере, в последнее время. Корбан выглядел немного смущенным. — Я не уверен, что понимаю. — Гермиона поделилась со мной кое-чем, в некотором роде конфиденциально. Я рассказала Драко, Тео и Блейзу и заставила их принести клятву на волшебной палочке, потому что они должны были знать. Но я не уверена… если я расскажу тебе… ты будешь обязан рассказать Темному Лорду. Корбан задумчиво откинулся на спинку стула, гадая, что же такого ужасного могло потребовать от него клятвы. — Я думаю, ты должна позволить мне судить об этом самому, моя маленькая любовь. Дафна печально вздохнула, но решила поделиться своими опасениями с волшебником. Она рассказала ему всё, что рассказала Гермиона: о том, как в детстве над ней издевались в маггловском мире, о том, что у нее не было друзей. Когда она дошла до той части, где Гермиона подверглась нападению в возрасте семи лет, и о том, что ее магия сделала, чтобы защитить ее, лицо Корбана потемнело и стало угрожающим. В конце рассказа Корбан откинулся на спинку стула и задумался над тем, что сказала ему волшебница. Не было никаких сомнений, что ему придется рассказать об этом Темному Лорду. Если мальчик не умер, то вскоре умрет… возможно, его семья вместе с ним. Корбан вовсе не чувствовал себя виноватым, если таково будет решение его господина. Почему Гермиона так долго держала это в секрете, было еще большей загадкой. Она, должно быть, была так глубоко травмирована случившимся, что замкнулась в себе. Борьба за свое право на выживание сделало это с ней. Тот факт, что она была так молода и сумела не только проявить настойчивость, но и безупречно осуществить свои собственные планы, вызывало восхищение и уважение. Глядя на свою возлюбленную, он видел ее нерешительность и страх. — Малышка, я знаю, тебе было нелегко сказать мне это, но ты поступила правильно. Мне придется рассказать об этом Темному Лорду, и он придет в ярость — не потому, что его дочь скрыла это от него. Я подозреваю, что он будет еще больше впечатлен ее Слизеринской натурой, но захочет отомстить за плохое обращение к ней. Я хочу, чтобы ты знала, что о Флинтах позаботились. Арчибальд, к сожалению, сделал несколько неразумных инвестиций и потерял большую часть своего состояния за последние два месяца, — Корбан ухмыльнулся, и его волшебница удовлетворенно кивнула. — Маркус, ну, с ним скоро случится несчастный случай — вот и всё, что я могу сообщить. — Выживет ли он? — Возможно, но не в целости и сохранности, — Корбан злобно ухмыльнулся, заставив Дафну на мгновение захихикать, прежде чем ее настроение снова стало мрачным. — Что ты скажешь Темному Лорду? Корбан покрутил бокал с вином, размышляя о том, как лучше всего справиться с ситуацией. — Не согласишься ли ты поделиться со мной своими воспоминаниями об этом разговоре? — тихо спросил он. — Я думаю, что Темному Лорду было бы лучше услышать это от своей дочери. Неохотно вздохнув, Дафна сжала в руках салфетку и в волнении принялась ее сворачивать. Она думала о том, о чем Корбан попросил ее, и хотя знала, что он всё равно расскажет Темному Лорду, возможно, ему было бы полезно увидеть, насколько хорошо Гермиона, казалось, справилась со всем. Хотя Дафна очень сомневалась, что их Лорд увидит это именно так. Она молча кивнула головой, выводя воспоминание на передний план, чтобы Корбан мог извлечь его. Как только воспоминание было надежно сохранено во флаконе, который он преобразил из одного из кубков с водой на столе, он заплатил за ужин и проводил свою волшебницу обратно в замок. Как только они подошли ко входу, Корбан провел Дафну в нишу и усадил ее, сунув руку под мантию и вытащив оттуда маленькую прямоугольную коробочку. Когда он передал ее своей волшебнице, она выглядела смущенной, ее глаза были полны вопросов. Благослови ее господь, она действительно никогда не ожидала, что он предложит ей обручальный подарок, и он колебался, но Марлин напомнила ему, что Дафна всё еще чиста и заслуживает такого внимания с его стороны. Как подобает, он выбрал простой, но элегантный браслет из семейного сейфа. Это была вещь, которую носила его бабушка со стороны отца. Когда Дафна открыла коробку, ее глаза удивленно вспыхнули, и он мягко улыбнулся. — Корбан… ты не должен был… — Дафна заикалась от шока, глядя на браслет, поблескивающий в тусклом свете ниши. Опустившись на колени, Корбан взял правую руку своей волшебницы и сжал браслет на ее запястье, тихо бормоча заклинание, чтобы закрепить застежку. Затем он поднял ее руку и благоговейно поцеловал. — Я знаю, что не должен был, но я хотел этого. Ты мне дорога, моя маленькая любовь, и заслуживаешь лучшего из всего, что я могу дать. Это показывает всем мое уважение к тебе, поэтому я надеюсь, что ты будешь носить его с гордостью. Дафна молча кивнула, наклонилась и нежно поцеловала своего волшебника, что вскоре переросло в страстный поцелуй, пока они не услышали приближающиеся шаги. Выпустив ее из объятий, Корбан взмахнул волшебной палочкой, возвращая их обоих в первозданное состояние, прежде чем сопроводить свою волшебницу обратно в стены замка. — Наслаждайся оставшейся частью вечера, моя маленькая любовь. Я напишу тебе на следующей неделе. — Спасибо за прекрасный вечер, Корбан. Ее волшебник ухмыльнулся и, в последний раз поцеловав и подмигнув, повернулся и пошел обратно в деревню. Дафна не сомневалась, что его следующей остановкой будет встреча с отцом Гермионы, и от этой мысли ей стало немного нехорошо. Она понятия не имела, как отреагирует Темный Лорд, увидев воспоминание, которое дала Корбану. Дафна не думала, что Темный Лорд способен испытывать чувство вины или раскаяния, но она знала, что он заботился о Гермионе, несмотря на свои темные наклонности, и это заставило Дафну задуматься, не стоит ли ей предупредить подругу. Корбан Яксли был преданным Пожирателем Смерти. Он был посвящен в ряды Темного Лорда через несколько лет после окончания школы, по просьбе своего собственного отца, который учился вместе с тогдашним Томом Реддлом. Его отец уже умер, и Яксли всегда думал, что его род умрет вместе с ним. Теперь, когда ему предстояло жениться на волшебнице, которая была вдвое моложе его, он понимал, что через несколько лет у него появится наследник. Он много раз разговаривал с Гермионой и видел ее по правую руку от отца, но никогда не думал о ней как о слабой или эмоциональной. Но, очевидно, она очень хорошо умела скрывать свои эмоции, что теперь, как он понял, было механизмом самозащиты. Аппарируя в поместье Маккиннонов, он почувствовал, что защитные заклинания приняли его, когда направился к главному входу. Когда он подошел и постучал, крошечный домашний эльф открыл дверь и пригласил его войти. Спросив у существа, свободен ли его господин, эльф отрывисто кивнул и повел его в кабинет, где был его господин. Войдя, он не удивился, увидев Марлин, сидящую на диване и читающую книгу, в то время как его лорд сидел за столом и разговаривал с Люциусом Малфоем. Он поклонился, и его тут же поприветствовали. — Ах, Корбан, — кивнул лорд Волдеморт, — что привело тебя сюда в такой час? Корбан стоял неподвижно и старался говорить как можно спокойнее. — Милорд, мне очень жаль, что я пришел без предупреждения, но мне стало известно кое-что, о чем вы хотели бы услышать немедленно. Марлин подняла голову и мягко улыбнулась. — Всё в порядке, Корбан? Что-то случилось с Дафной? — Не совсем так, миледи. Это имеет отношение к Гермионе, милорд. Волдеморт наклонился вперед на своем столе, уделяя всё свое внимание своему последователю. — И что же тебя так беспокоит в моей дочери, что ты пришел сюда в такой час? Корбан сунул руку под мантию и вытащил пузырек, внутри которого клубился серебристый огонек воспоминаний Дафны. Передав его своему господину, он сел рядом с Люциусом, который настороженно наблюдал за ним. Марлин быстро встала и подошла к тому. — Это тебе Гермиона дала? — Нет, миледи — это сделала Дафна. Она беспокоилась за Гермиону и поделилась этим со мной. Я попросил ее об этом воспоминании, так как чувствовал, что вам будет лучше самому присутствовать при их разговоре. Марлин кивнула и посмотрела на Тома, который пристально вглядывался в это воспоминание. Подойдя к омуту памяти, он взял Марлин за руку, и они вместе вошли в память Дафны. Пока они смотрели, Люциус повернулся и тихо спросил: — Насколько сильно это расстроит нашего господина? Яксли пожал плечами. — Я думаю, он будет жаждать крови. Люциус заметно побледнел и подождал, пока Волдеморт вынырнет из омута. Когда он это сделал, его лицо оставалось безучастным, но глаза горели красным огнем. Когда Марлин вынырнула, ее реакция потрясла остальных мужчин в комнате… ее магия хлестнула в приступе ярости, и стёкла всех окон разлетелись в стороны, заставив обоих мужчин вскочить в шоке от демонстрации силы. Ее глаза были черными, и она явно с трудом сдерживала свой гнев. Волдеморт придвинулся ближе, и оба мужчины почувствовали, как его темная магия закружилась вокруг волшебницы, пытаясь успокоить ее. — Это моя вина! — она зашипела на Тома. — Нет, мы оба виноваты. Но есть и другие, и они заплатят за то, что сделали, — бросив свирепый взгляд на Корбана, его повелитель яростно зашипел. — Ты найдешь мне этого человека и его семью. Ты сделаешь это, Корбан, или почувствуешь мой гнев. Мы поняли друг друга? Корбан низко поклонился, понимая, что его господин гневается за своего единственного ребенка и наследника. — Да, милорд, я найду виновных и приведу их к вам. Волдеморт кивнул, затем посмотрел на Люциуса. — Люциус, ты посмотришь воспоминание, а потом мы обсудим, какое наказание получит твой сын за то, что причинил вред моему ребенку таким образом. Люциус побледнел, но прежде чем он успел пошевелиться, Марлин в гневе вскинула руку. — Ты не накажешь Драко. Он был всего лишь мальчиком, которого учили на коленях у отца, — затем она гневно посмотрела на Люциуса. — Твоя ненависть и фанатизм заставили мою дочь страдать! Я думаю, лучше спросить, как мне наказать тебя. Люциус не сказал ни слова, подошел к омуту памяти и заглянул в него. Вынырнув, он обхватил голову руками и затрясся от ярости и злости. Ярость на то, что случилось с Гермионой, но злость на самого себя за то, что его убеждения и ожидания вызвали цепную реакцию, которая причинила боль невесте его сына — девушке, которую теперь он считал своей дочерью. Смиренно подняв глаза, Люциус склонил голову и твердо произнес: — Я приму любое наказание, которое вы оба сочтете необходимым. Знайте только, что моя печаль перекликается с вашей. Я забочусь о Гермионе как о дочери, и я опустошен из-за нее. Я бы отдал свою жизнь, чтобы защитить ее. Марлин вздохнула, чувствуя, что слова Люциуса правдивы. Она подняла глаза на Тома. Он внимательно наблюдал за ней, ожидая, не почувствует ли она обмана со стороны белокурого волшебника. Марлин покорно покачала головой и вышла из комнаты, не желая, чтобы присутствующие видели, как она сокрушается из-за боли дочери. Том смотрел, как его волшебница уходит, не зная, что делать. Усевшись, он взмахнул рукой, и огневиски появился перед ним и двумя его спутниками. — Что же мне делать, Люциус? Как я могу, как отец, отомстить за свою дочь, когда один из самых больших сторонников ее боли — волшебник, которого она любит, которому я дал свое благословение? Неужели я ничего не должен делать? Я бы распял мальчика, если бы он был здесь в этот момент. И всё же я знаю, что моя дочь никогда не простит такого проступка. Люциус сидел в задумчивости, размышляя, как исправить ситуацию. — Я знаю, что если бы это была моя дочь, я бы перевернул небо и землю, чтобы исправить всё для нее, — сделав глоток, Люциус посмотрел на Яксли, который смотрел в пространство. — Если я что-то и знаю о Гермионе, милорд, так это то, что она терпеть не может, когда ее считают слабой. Помню, я подумал про себя, как она была великолепна, когда шантажировала меня на четвертом курсе. Волдеморт ухмыльнулся, вспомнив, как он гордился, когда Нагайна рассказала ему, как его собственный ребенок победил Люциуса и Северуса. — Она грозная, но она также и моя дочь. А еще есть ее мать, которая будет без всякой причины винить себя за то, что бросила Гермиону, когда другого выхода просто не было. — Я найду виновных, милорд, — пообещал Корбан. — Что касается Гермионы, боюсь, моя волшебница не была уверена в реакции вашей дочери, когда она поделилась этим воспоминанием. Дафна была верной подругой и была опустошена признанием Гермионы. — Я сам это видел, Корбан. Возможно, пришло время нанести визит в Хогвартс и поговорить с моей дочерью. Люциус и Яксли сидели молча, гадая, чем закончится этот разговор.