The Heiress of Slytherin

До пасхальных каникул оставалась всего пара дней, и Гермионе не терпелось вернуться домой и увидеть свою маму. На этой неделе она не получала от нее вестей и начала уже немного волноваться. Тогда девушка написала своему отцу, но он лишь ответил, что в пятницу утром Северус позволит ей использовать его камин, чтобы она вернулась домой, если ей не хочется ехать обратно в Лондон на Хогвартс-экспрессе. В четверг вечером волшебница сидела в Библиотеке и изучала Нумерологию вместе с Захарией Смитом и Чжоу Чанг. Чжоу была расстроена из-за проигрыша Слизерину, но Гермиона поспешила заверить ее, что она в любом случае хорошо играла. — Ты ненавидишь квиддич, Гермиона, — напомнила когтевранка своей партнерше по учебе. — Я не ненавижу его как таковой. Просто считаю, что этот вид спорта слишком жесток. Но также могу оценить и достоинства игры. — Такие достоинства как твой волшебник в квиддичной униформе, летящий на метле, — усмехнулась Чжоу. — Ну, в этом определенно что-то есть, — улыбнувшись, ответила слизеринка. Смит просто сидел за столом, замкнувшись и накуксившись. Ему не нравилось напоминание о том, что Гермиона уже с кем-то встречается — тем более, если этим «кем-то» был Малфой. У слизеринца было всё: деньги, внешность и самая яркая волшебница школы в качестве его невесты. — Профессор Вектор упоминала, когда нужно сдать это задание? — пытаясь изменить тему быстро прервал Захария. Чжоу на мгновение задумалась. — Я так не думаю. Мне кажется, что мы будем рассматривать уравнения, когда вернемся с пасхальных каникул. — У меня создалось такое же впечатление, — Гермиона перевела взгляд на Захарию и заметила, что волшебник, похоже, немного расстроен. Почувствовав, что что-то не так, она решила адресовать ему вопрос, который хотела задать всю последнюю неделю: — Зак, откуда ты взял информацию об орфических переводах? Это из книги в запретной секции? Смит кивнул. — Что-то вроде того. Есть книга под названием «Ритуалы и порядок призыва мертвых». Гермиона вспомнила, что видела эту книгу в запретной секции на четвертом курсе. — Меня всегда интересовали древние обряды смерти, но я не припоминаю, чтобы эта книга содержала какую-либо конкретную информацию по этой теме. Зак покачал головой. — Не то чтобы, но там была отсылка к другой книге, в которой рассматривается завеса, а также более подробно рассказывается об орфических ритуалах, связанных с призывом Смерти. — Что такое завеса? Не привлекая внимания, Зак установил заглушающие чары, выглядя при этом немного смущенным. Увидев, что Гермиона и Чжоу с любопытством смотрят на него, он вздохнул. — Из того, что я прочитал, завеса — это портал между миром живых и мертвых. Гипотетически нельзя путешествовать между двумя мирами, только из нашего в царство смерти. Откинувшись назад, Гермиона сидела и обдумывала то, что сказал Захария, а затем спросила: — Завеса — это тоже гипотеза, или есть реальное место, где она существует? Волшебник беспокойно потер затылок рукой. — Была ссылка, в которой говорилось, что завеса существует столько же, сколько и само Министерство. — Значит, гипотетически, сама завеса может находиться в Министерстве Магии? Зак кивнул. — Скорее всего, в Отделе Тайн, конечно же гипотетически. В действительности же никто не может знать, где именно в отделе она находится, за исключением невыразимцев, которые там работают. Мысли Гермионы кружились от волнения. Физический барьер между жизнью и смертью — физическое место, где может проживать сама Смерть? — Где ты видел эту ссылку, Зак? Пуффендуец улыбнулся нетерпеливому выражению лица Гермионы Маккиннон и мягко ответил: — Идем, я покажу тебе, где я это нашел. Волшебница последовала за ним в дальнюю часть запретной секции, оставив Чжоу одну за их учебным столом. Когда они подошли к последнему стеллажу в дальнем правом углу запретной секции, юноша вытащил книгу и протянул ей. Присев на ближайший стул, Гермиона просмотрела оглавление, а затем пролистала несколько глав, прежде чем нашла то, что искала. Завеса — это физическое проявление барьера между жизнью и смертью, где обитают души. Проход не является двусторонним порталом между Жизнью и Смертью. Лишь из мира живых можно войти в Царство Смерти. Кровь и Душа неотделимы для Жизни, но только одна проходит сквозь Смерть и связывается к ней. Смерть становится проявлением души. Только приняв Смерть, можно стать ее повелителем. Глаза Гермионы округлялись, по мере того, как она читала отрывок снова и снова... ... это было оно! Это может быть способ стать повелителем Смерти! Она лучезарно улыбнулась Захарии, прежде чем броситься на него и обнять. И хотя юноша был ошеломлен, он быстро ответил на объятия. Он отстранился, всё ещё широко улыбаясь, пока не увидел бледнеющее лицо Гермионы, когда она смотрела через его плечо. Обернувшись, Смит столкнулся лицом к лицу с очень рассерженным Драко Малфоем. Глаза другого волшебника были жесткими и холодными… И Захария почувствовал, как у него похолодели ладони. — Драко... — тихо начала Гермиона, но тут же замолчала, когда холодные серые глаза остановились на ней. — Я что-то прервал? — ухмыляясь, спросил слизеринец. Гермиона почувствовала, как ее волосы встают дыбом от выражения лица жениха. Он был зол, а когда он был таким, то, как правило, сначала набрасывался, а потом задавал вопросы. Она повернулась к Захарии и мягко сказала: — Не мог бы ты дать нам минутку, Зак? Пуффендуец посмотрел сначала на Гермиону, а затем на Драко, который, казалось, еле сдерживался. — С тобой все будет хорошо? — Она будет в порядке, Смит, но ты — нет, если немедленно отсюда не уберешься. — Драко! — предостерегающе сказала Гермиона. — Ты делаешь только хуже. — Я? Да неужели? Я только что увидел свою волшебницу… свою невесту в объятиях другого волшебника. И как я должен на это реагировать? Его ухмылка стала ещё шире, и сердце Гермионы забилось быстрее... — Ты должен доверять мне и понимать, что есть вполне приемлемое объяснение! Но очевидно, это не так, если ведешь себя подобным образом! — ее голос стал немного громче и эмоциональнее. Щеки Драко порозовели от гнева, и он хотел уже что-то сказать, но девушка заставила его замолчать, прежде чем он успел произнести то, за что она, возможно, не смогла бы его простить. — Я люблю тебя и только тебя, и ты это знаешь. Но сейчас ты не мыслишь трезво, и я не могу находиться рядом с тобой. С этими словами Гермиона вылетела из запретной секции, уронив книгу, которую читала. Драко снял заглушающие чары и хотел уже последовать за своей волшебницей, когда в этот самый момент Смит решил открыть свой гребаный рот. — Я не знаю, в чем твоя проблема, Малфой! Гермиона ни разу не показала мне, что она интересуется мной, потому что — верь моим словам — если бы это было так, я бы сразу же ухватился за нее обеими руками. Драко зарычал и шагнул прямо в личное пространство пуффендуйца, бросив на другого волшебника смертоносный взгляд. — Держись подальше от моей волшебницы, Смит. Я не слепой, как и Гермиона. Не знаю, чего, блядь, ты пытаешься добиться, но это заканчивается сейчас. Захария только рассмеялся и покачал головой. — Неуверен в себе, Малфой? Интересно, отчего же? Может быть, оттого, что ты понимаешь, что Гермиона могла бы получить кого-то получше фанатичного придурка, который годами насмехался над ней, а потом каким-то образом смог убедить, что ты хороший парень… теперь, когда ты узнал, что она наконец достойна... Драко сжал кулак и заехал Смиту в нос, из-за чего старшекурсник вскрикнул от боли, и вскоре в запретной секции произошла полноценная драка. На шум появилась мадам Пинс, разняла студентов и немедленно вызвала директора. А в это время Гермиона шла из библиотеки, еле сдерживая слезы. Она знала, что Драко был собственническим волшебником, но вот это? Серьезно? Неужели он действительно был такого низкого мнения о ней, чтобы предположить, что ее заинтересует Захария Смит? Слезы начали затуманивать ее взор, и, прежде чем могла спохватиться, она в кого-то врезалась. — Ой! Осторожно! — услышала она мужской голос. Гермиона почувствовала, как заваливается назад, когда пара рук подхватила ее, спасая от падения. Подняв глаза, слизеринка увидела стоящего рядом Гарри Поттера, держащего ее с озабоченным выражением лица. — Ты в порядке, Гермиона? Мерлин, ты появилась из ниоткуда. Девушка на шаг отступила и вытерла слезу, скатившуюся по ее щеке. Выражение лица гриффиндорца стало серьезнее, и он сочувственно посмотрел на нее. — Ты выглядишь расстроенной. Это из-за твоей мамы? У Гермионы перехватило дыхание, и она в замешательстве уставилась на волшебника. Что Гарри Поттер мог знать о ее матери? Девушка вопросительно посмотрела на него, а юноша просто потер затылок рукой. — Сириус написал мне недавно. Он обедал с твоей мамой. — Я знаю. — Ну, похоже, твоя мама рассказала ему о своей болезни, сказала, что у нее мало времени. Наблюдая за бледнеющим лицом Гермионы, Гарри осознал, что ее родители всё ещё скрывают от нее некоторые вещи! Мерлин бы побрал это всё! — Она не говорила мне, — эмоционально призналась Гермиона, и увидела, как глаза юноши расширились сначала от понимания, а затем от стыда. — Годрик, Гермиона. Мне так жаль... Я не думал. Если я могу что-нибудь для тебя сделать… Ее дыхание сбилось, и она, схватив гриффиндорца за руку, повела его в ближайший справа кабинет, который, к счастью, был пуст. На мгновение Гарри казался немного шокированным, но затем решил подождать объяснений Гермионы. — Ты действительно имеешь это ввиду? — Да... — Поттер кивнул. — Блин, Гермиона... ты вернула мне моего крестного... Без тебя я бы всё ещё торчал в доме моей тетки... Так что да. — Ты прав, моя мама больна, и кажется, я нашла способ помочь ей, вылечить ее. И, думаю, что у тебя есть кое-что, что может помочь мне в этом. Я не смогу объяснить тебе, зачем именно мне нужна эта вещь, но я умоляю тебя поверить мне, что это единственное, что может спасти мою маму. — Хорошо... — немного неуверенно протянул Гарри. — Что это? Гермиона глубоко вздохнула и тихо сказала: — Твоя мантия-невидимка. Та, которую ты унаследовал от отца. Моя мама рассказывала мне об этом, о том, как твой отец и Сириус попадали во всякие неприятности с этой штукой. Лицо гриффиндорца приняло скептическое выражение. — Я не понимаю? Зачем тебе моя мантия? — Я не могу сказать тебе, Гарри, — девушка покачала головой. — Я прошу тебя довериться мне. Надеюсь, что смогу вернуть ее тебе, но чтобы это сработало, ее нужно отдать добровольно. Прошу тебя, спроси Сириуса, что он думает по этому поводу... Но у меня осталось мало времени. Гарри усмехнулся и вытащил зеркало из своей школьной мантии. Подняв его, он позвал Сириуса Блэка, и довольно скоро в нем показалось лицо его крестного, который в замешательстве уставился на ребят. — Эй, щенок, что я могу для тебя сделать? Гарри прочистил горло и рассказал Сириусу всё, чем Гермиона поделилась с ним. Когда он закончил, острые серые глаза Сириуса ещё раз оценивающе остановились на юной волшебнице. — Ты нашла их все, не так ли? — тихо спросил Сириус. Дыхание Гермионы сбилось, и она медленно кивнула, не пропустив, впрочем, недоуменного взгляда Гарри. — И ты думаешь, что это спасет твою маму? — Не знаю, лорд Блэк. Но я должна попытаться, а это единственный способ, и мне кажется, вы тоже это понимаете. Когда-то вам нравилась моя мама, а я только что вернула ее. Пожалуйста, помогите мне. Сириус кивнул и отметил, что его крестник искренне не понимает, что происходит. — Гарри, в конечном итоге выбор остается за тобой, но твой отец любил своих друзей и сделал бы все для того, кого он считал другом. Он заботился о Марлин, и если бы он был здесь сейчас, то без колебаний отдал бы мантию Гермионе. Гарри вздохнул и поправил очки на переносице, а затем кивнул, вытащил из кармана уменьшенную мантию и протянул ее девушке. — Для чего бы тебе это ни понадобилось, теперь оно твое. Дано добровольно. Гермиона в знак благодарности крепко обняла волшебника и поцеловала его в щеку. — Спасибо вам обоим. Надеюсь, это сработает. Гарри вздохнул и вышел из комнаты, а слизеринка положила мантию в свою бисерную сумочку. У нее были все три Дара! Теперь ей нужно было претворить в жизнь следующий шаг своего плана. Она послала патронус с одним простым сообщением: «Время пришло».