The Heiress of Slytherin

Следующие несколько недель учебы пролетели незаметно. Гермиона получила письмо от отца через несколько дней после пирушки, в нем говорилось, что он гордится тем, как хорошо она себя ведет, но также спрашивал о состоянии ее здоровья и магии. Это было немного странно, но она написала ему в ответ, что чувствует себя прекрасно и не испытывает никаких негативных магических эффектов. Ее мама часто писала ей, спрашивая о ней и Драко, чтобы убедиться, что они поддерживают свою связь. Гораздо легче было поговорить об этом с мамой, и она всегда была очень откровенна в любых вопросах. Когда Гермиона написала маме о своем желании заняться анальным сексом с Драко, Марлин прислала базовую информацию о том, как правильно подготовить свое тело. Гермиона была одновременно смущена и благодарна, что может открыто обсуждать такие вещи с мамой. После пирушки здоровье Марлин пошатнулось. Как и подозревал Том, она использовала большую часть своей магии и сильно истощила свою сущность. Ее магия уже не восстанавливалась, как когда-то, и Марлин чувствовала, что пропадает дюйм за дюймом. Том послал за лучшими целителями, но они ничего не могли сделать. Даже секс больше не мог утолить боль, и Марлин решила, что при таком темпе она, скорее всего, не переживет этого лета. Скоро Пасха, и Марлин долго обсуждала с Томом, что не хочет, чтобы Гермиона узнала о ее состоянии, пока она не вернется домой после перерыва. Он неохотно согласился, а затем ушел в себя, как обычно делал. Маггловская девочка, Меган Коннор, была исцелена целителями, которых Марлин послала в Хогвартс на следующий день после пирушки. Она была впечатлена способностью Гермионы контролировать свои силы. Исцеление души оказывало симбиотическое воздействие на тело, и Меган Коннор надеялась, что когда-нибудь, если позволит магия, сможет зачать детей. Она вернулась в свою школу-интернат, ничуть не потрепанная воспоминаниями о спонтанном семейном отдыхе на юге Франции. Некоторым магглам изменили воспоминания, так что если бы им задавали вопросы, то казалось бы, что семья Коннор наслаждалась спокойным отдыхом за границей. На следующий день после того, как Меган вернулась в школу-интернат, в доме Конноров бушевал пожар и погибли все члены семьи, собравшиеся там для своего рода семейного воссоединения. Полиция отправилась в школу Меган, чтобы сообщить ей о пожаре и потере ее семьи. Марлин послала Рабастана проследить за девушкой и убедиться, что история подтвердится — и так оно и было. Модификация памяти прошла успешно, и Меган, по понятным причинам, была опустошена потерей всей своей семьи. Их останки были точно идентифицированы — поскольку Корбан, Люциус и Родольфус перенесли мертвых членов семьи в дом, прежде чем сожгли дотла. Не было никаких признаков махинации. Меган унаследовала фамильное поместье, и поскольку у нее не было родственников, которые могли помочь, Люциус нашел в Лондоне маггловского адвоката, который помог девушке. За две недели до того, как ей исполнилось семнадцать, она смогла стать эмансипированной, и поэтому ей не нужно было идти под опеку государства. Она была свободна жить новой жизнью, как ей хотелось, и это делало Марлин счастливой. Том был необычайно едок в течение нескольких недель после пирушки, и если Марлин рискнула предположить, почему, так это потому, что он увидел в Меган то, что могло бы случиться с Гермионой, если бы обстоятельства сложились иначе. Что, если бы ее отдали в семью, которая была бы похожа на семью Конноров? Что, если мальчик Эйдан сумел бы нанести ей непоправимый вред? Скверное настроение Тома не стихало, и он часто уходил решать проблемы в Министерстве. Если он не мог контролировать то, что случилось с Гермионой или Марлин, но был полон решимости контролировать всё остальное. Родольфус часто заходил к ней, и хотя их интимные отношения больше не поддерживались, волшебник оставался надежным другом. Марлин призналась ему, что поделилась с Гермионой обещанием, которое получила от братьев Лестрейндж, и сказала Родольфусу, что весьма вероятно, что ее блестящая дочь скоро свяжется с ними. Родольфус обещал ей, что поможет Гермионе, несмотря ни на что, и снова сказал Марлин, что сожалеет, что не может сделать для нее больше. Когда он признался в своих давних чувствах, она была потрясена, но также тронута. Она поцеловала волшебника и посоветовала ему попытаться найти хорошую волшебницу, с которой он мог бы разделить свою жизнь, так как он был еще молод и нуждался в наследнике, чтобы продолжить род Лестрейндж. Родольфус пообещал, что примет ее слова к сведению, и ушел, поцеловав Марлин в последний раз и повторив свое обещание помочь Гермионе всем, чем сможет. Марлин решила сама заняться изучением реликвий, и однажды связалась с Сириусом, а в начале апреля они вместе пообедали в Косом переулке. Волшебник почти не изменился, он по-прежнему питал отвращение к чистокровным традициям, но, как ни странно, пытался рассказать своему крестнику о своих родителях и истории семьи Поттеров. То, что он был лордом Блэком, не сделало Сириуса белым и пушистым — факт, который он быстро отметил во время их обеда. — Ты же знаешь, Марлин, что я ненавижу всё это чистокровное дерьмо. Марлин тихонько усмехнулась своему старому любовнику. — Да, Сириус, это факт, которым ты не раз со мной делился. Серые глаза поймали и удержали ее взгляд, прежде чем он тихо заговорил. — Знаешь, я уже давно хотел с тобой поговорить. Как, во имя Годрика, ты оказалась с Реддлом? Мне до сих пор трудно поверить, что именно Дамблдор убил Джеймса и Лили. Марлин с нежностью покачала головой, глядя на Сириуса, зная, что рано или поздно всё всплывет. — Неужели? Этот человек оставил тебя гнить в Азкабане на двенадцать лет, Сириус, без надлежащего суда. Он убил мою семью и ты всё еще защищаешь его? Поморщившись от упрека, Сириус провел рукой по волосам. — Извини, Марлин. А как же первая война? Ты должна признать, что его Пожиратели Смерти убили много хороших волшебниц и волшебников. Мэри Макдональд, братья Прюэтт, Эдгар Боунс — вот лишь некоторые из них. А как насчет Фрэнка и Элис Лонгботтом? — На их стороне было много людей, которых тоже убили напрасно. И мы оба знаем, какой безумной волшебницей была Беллатриса, также как и Долохов, которые, кстати, оба мертвы. Твоя ненормальная кузина пыталась убить мою дочь. Я нисколько не буду ее оплакивать, и Долохов тоже пытался навредить Гермионе. Неужели ты так плохо думаешь о моем волшебнике, который просто защищает собственную дочь? Сириус выглядел достаточно пристыженным. — Нет. Да пошла ты, Марлин! Всё это перевернуто с ног на голову. Даже Ремус считает, что Дамблдор получил по заслугам. Единственные люди, которые думают иначе — это Молли Уизли и Аластор Грюм. Даже Кингсли, кажется, принял статус-кво. — Ну, Молли всегда была немного вспыльчивой, а Аластор? После того, что Барти Крауч-младший сделал с ним? Неужели ты ожидаешь, что он будет беспристрастен в чем-то? — Грюм всегда был немного странным. Но как насчет тебя? Как ты оказалась с Реддлом, Марлин? Марлин вздохнула и взмахнула волшебной палочкой, накладывая заглушающее заклинание. — Сириус, я знаю, что многое из того, что я собираюсь тебе рассказать, тебе будет трудно понять. Но я обещаю тебе, что это правда. Сириус кивнул и снова потянулся к ее руке, мягко сжимая, чтобы успокоить. Итак, она поделилась своей историей с Сириусом. Как она обнаружила, кем является и что Том Реддл был ее парой. Что случилось с Дамблдором и ее семьей, как она бросила Гермиону, потому что боялась, что если Дамблдор когда-нибудь узнает, что Гермиона — дочь Тома, он убьет и ее тоже. Сириус выслушал ее и задал множество наводящих вопросов, что нисколько ее не удивило. Сириус Блэк никогда не уклонялся от чего-то, когда хотел получить ответы. Когда разговор перешел на Поттеров, Марлин поняла, что надо действовать и спросила. — Помнишь ту дурацкую мантию, которую ты одалживал у Джеймса, когда мы были детьми? Сириус усмехнулся, не подозревая о мотивах Марлин. — Да, это семейная реликвия. Передавалась из поколения в поколение каждому старшему сыну в семье Поттеров. Думаю, что Джеймс оставил мантию у Дамблдора, а он подарил ее Гарри на его первое Рождество в Хогвартсе. Я был удивлен, что Дамблдор расстался с такой ценной вещью, но, возможно, он чувствовал себя виноватым? Марлин тихо рассмеялась. — Сомневаюсь, но хорошо, что она у Гарри. Ты вправду разрешаешь ему брать эту мантию в школу, Сириус? Я помню, как ты, Джеймс и Ремус попали в большую беду из-за нее. Особенно ты, когда тайком пробирался ночью в общежития Когтевран или Пуффендуй. При этих словах Сириус расхохотался. — Это были хорошие времена, — подняв брови и хитро смотря на Марлин, Сириус лукаво улыбнулся. — Я помню, как мы хорошо проводили время в Гриффиндорской башне, любимая. Ее улыбка стала еще шире, когда она с упреком покачала головой. — Мы были молоды, импульсивны и полны гормонов. Хорошо, что мы больше не такие, Сириус. — А кто сказал, что это не так? Я всё еще молод, импульсивен и полон гормонов. — Тогда помоги нам Мерлин! Подпитываемый тестостероном Сириус Блэк! Что будет делать мир? — Мне бы хотелось думать об этом как о чем-то другом, дорогая. Наверстываю упущенное. — Ты неисправим. Я очень надеюсь, что ты учишь Гарри быть немного более галантным, когда речь заходит об ухаживании за волшебницами. Я не уверена, что ты лучший пример сдержанности. По крайней мере, скажи мне, что он не использует свой плащ, чтобы пробраться в спальню девочки в школе? Сириус озорно усмехнулся. — Только в Башню Когтевран. Он встречается со старостой школы — Чжоу Чанг. Я думаю, что уже больше полугода. Она тоже ловец в их Квиддичной команде. Милая пташка, Гарри кажется влюблен. Искренне улыбнувшись, Марлин не смогла удержаться от смеха, услышав, как Сириус описывает женщин. — Ты всё еще зовешь женщин пташками? Серьезно? — Я же Сириус, любимая. — Ну, в этом я никогда не сомневалась. Лицо Сириуса внезапно приняло более задумчивое выражение. — Ну, когда я услышал о Гермионе… — Ты думал, что она могла быть твоей? — тихо закончила Марлин. Сириус кивнул. — Но когда я увидел ее, то понял, что это не так. Нет никаких семейных черт Блэков, — сделав глоток своего огневиски, Сириус откинулся на спинку стула и бросил на Марлин взгляд, который она могла описать только как задумчивый. — Я надеялся, ты знаешь… — потирая затылок, Сириус выглядел немного потерянным. — Я помню, что много лет назад говорил тебе, что никогда не хочу иметь собственных детей, но потом Джеймс и Лили сделали меня крестным отцом Гарри. Я просто никогда не думал, что буду воспитывать его сам. Не пойми меня неправильно, я чертовски рад, что он есть в моей жизни, но на мгновение я понадеялся… Она схватила Сириуса за руку и одарила его теплой улыбкой. — Мне очень жаль, Сириус. Я хотела быть твоим лучшим другом, и никогда не хотела использовать тебя. Я заботилась о тебе, но всё равно выбрала бы Тома. Он моя пара, и я просто благодарна, что мне удалось встретиться снова с ним и Гермионой. — Ты пропустила много лет, Марлин, но всё еще впереди. Теперь у тебя есть всё время в мире, чтобы провести его с Гермионой. По щеке Марлин скатилась слеза, и она смахнула ее, уныло качая головой. — Нет, не думаю. Мое магическое ядро почти истощилось. Быть вдали от своей пары так долго… ну… — пожав плечами в отчаянии, Марлин увидела, как лицо Сириуса вытянулось от шока, а затем потемнело от понимания. — Сколько? — Может быть, несколько месяцев. Я действительно не знаю. Но ненадолго. Сириус встал и, взяв Марлин за руку, снял заглушающие чары, и они вдвоем молча пошли по Косому Переулку, пока не добрались до места трансгрессии. Сириус повернулся и наклонил голову Марлин так, чтобы их глаза встретились. — Пойдем со мной домой, Марлин. Марлин подавила рыдание. — Ты же знаешь, что я этого не сделаю, Сириус. Я польщена, честное слово, но мое сердце принадлежит Тому. Сириус кивнул и нежно поцеловал Марлин в лоб. — Он тебя не заслуживает! Ты ведь знаешь это, верно? Марлин отступила на шаг и неуверенно улыбнулась. — Рада была видеть тебя сегодня, Сириус. Позаботься о себе. Медленно кивнув, Сириус бросил на Марлин последний тоскливый взгляд, прежде чем аппарировать прочь, оставив ее размышлять о том, какой могла бы быть ее жизнь, если бы не ее наследство. Тряхнув головой, чтобы избавиться от этих бесполезных мыслей, Марлин вернулась домой. Ей нужно было написать письмо дочери.