Hold it against me

Уже прошла неделя с того времени, как Эдди уехала к себе домой. Мы каждый день созванивались по несколько раз, писали друг другу. Она даже сказала своей подруге, с которой училась в одном классе, чтобы она хоть иногда подходила ко мне и разговаривала о чём-нибудь. Но мне не нужно, чтобы люди подходили ко мне просто из вежливости и уважения к Эддисон, поэтому на все вопросы подосланной ко мне девушки я отвечал однозначно, так что общение быстро сошло на нет. Однажды я пришёл домой и заметил, что бабушка Полли вела себя как-то по-другому. Она с печалью в глазах сидела напротив меня и смотрела, как я ел. На мои непонимающие взгляды она тяжело вздыхала и качала головой. Я пообещал себе, что обязательно узнаю у Сары с Лукасом, что же такого случилось у бабули. В тот день они пришли с работы поздно, поэтому я не решился тревожить их и продолжил томиться в догадках. Лишь на следующий день я встал пораньше специально и застал моих приёмных родителей за завтраком. Бабушки рядом не было, что сыграло мне на руку. — Доброе утро, — поздоровался я и сел за стол, перед этим налив себе в чашку горячий чай. — Доброе, — ответил Лукас, выглянув на меня из-за газеты. Сара почему-то промолчала, лишь кивнула и натянула вымученную улыбку. — Я хотел поговорить с вами насчёт бабушки Полли... — осторожно начал было я, гипнотизируя горячий напиток в чашке. Почему-то не могу смотреть людям в глаза, когда разговариваю с ними. — А что с ней не так? — вдруг выпалила женщина, но потом нервно прикусила нижнюю губу. Лукас вздохнул. — Сара, нет смысла молчать, — светловолосый отложил газету в сторону, немного оттягивая момент, — Ноен, мы для тебя – фостерная семья. И оставались ею. Мы очень привязались к тебе, ты был нам как сын, но мы бы не смогли усыновить тебя. Я и Сара очень часто пропадаем на работе, а бабушке Полли может стать плохо в любой момент. Государство подыскало для тебя отличную семью, которая в разы обеспеченнее нас и может дать тебе намного больше. Я нахмурился, терзая зубами и так искусанную до крови губу. Перспектива того, что мне придётся уезжать от этих людей к совершенно незнакомым, меня совсем не устраивала. Мне было грустно. Такое чувство, будто я просто вещь, которой могут распоряжаться и передавать из рук в руки. — Но по закону же могут усыновить только после двенадцати месяцев после того, как забирают из родной семьи, — вспомнил я, переведя взгляд с Сары на Лукаса и наоборот. Женщина не выдержала и встала из-за стола, прикрывая рот рукой. Видимо, они вместе с бабушкой Полли не хотели, чтобы я покидал их семью. Лукас прокашлялся и сказал: — Эти люди очень влиятельны, знакомы с верхушкой города, и им не составило труда договориться, — на последнем слове тот показал пальцами кавычки. — Они бы могли взять другого ребёнка, которого можно было бы забрать без лишних хлопот, но так уж вышло, что искали скромного мальчика в возрасте 16-17 лет, а таких, увы, на данный момент нет кроме тебя. Да и тем более вряд ли ты захочешь вернуться к своему отцу. Сомневаюсь, что он за оставшиеся четыре месяца исправится. На глаза наворачивались слёзы, горло будто драла изнутри стая диких кошек. Мой чай уже давно остыл, но я так и оставил его стоять на столе нетронутым, коротко кивнув Лукасу и покинув кухню. Он пытался меня окликнуть, но я, крепко стиснув зубы и вытерев рукавом лонгслива мокрые дорожки от слёз, продолжал подниматься по лестнице в свою, — ну, уже, получается, не в свою, — комнату. Упал на кровать вниз лицом и потом тут же перевернулся на спину, тихо всхлипнув. Погода на улице была такая до тошноты солнечная, что я задёрнул шторы, и, проходя мимо письменного стола, заметил вибрирующий телефон. Это была Эддисон. Быстро вытерев слёзы и несколько раз подув на лицо, в надежде снять красноту, принял входящий видеозвонок. — Приве-е-ет, облачко. Ты ещё спишь, что ли? А как же школа? Ты не идёшь сегодня? — столько вопросов посыпалось от жизнерадостной девушки, которая даже не догадывалась, что ждёт меня в дальнейшем. Я хотел соврать и сказать, что заболел, но потом передумал. Зачем мне врать? Мне станет от этого легче? Определённо нет. — Эдди, меня усыновляют. — То есть, как? — она ошарашено похлопала ресничками, нахмурив густые брови. Я пересказал все те слова Лукаса, и вид у Эдди был очень подавленный. — Господи, малыш, мне так хочется тебя сейчас обнять. Просто представь, что я рядом, — она потянулась к телефону и сделала несколько движений рукой, будто гладит меня. — Всё будет хорошо, слышишь? Тебя бы не отдали в плохую семью. — А у них и не было выбора. У них нет прав на меня. Просто держали здесь, в этой семье, будто животное на передержке, у которого временно не было хозяина, — я истерично усмехнулся, всплеснув руками. — Не делай поспешных выводов. Сначала познакомься с этой семьёй, узнай её членов получше. Обязательно пиши мне и звони, как там освоился. Ты вообще когда переезжаешь? — Я не узнавал, — тихо ответил, зажмурив глаза и снова открыв. Эдди кто-то позвал, и она скривилась. — Чёрт, я опаздываю на школьный автобус. Ной, постарайся сильно не убиваться. У тебя сейчас сложный этап в жизни, но после чёрной полосы всегда же идёт белая, правда? Я неуверенно кивнул, и несколько прядей розовых волос спали мне на глаза. — Ное-ен, я не услышала ответа, — протянула та, смотря прямо на меня. — Правда, — я выдохнул и убрал лезущие прямо в глаза волосы. Подруга пожелала мне приятного остатка дня и отключилась. Я взял себя в руки и через некоторое время вышел из своей комнаты. Лукас и Сара, как я и думал, уехали на работу. Отыскав бабушку Полли, я поинтересовался, когда мне нужно собирать вещи. Она с печалью ответила, что новая семья меня ждёт уже как три дня, так что чем быстрее я соберу вещи, тем лучше. Отлично, три дня от меня скрывали буквально продолжение моей жизни, а теперь мне ещё и вещи свои побыстрее собрать придётся. Она попыталась дотронуться до моей руки, но я повёл плечом в сторону и поспешил скрыться в своей комнате. Всё моё доверие к этим людям попросту исчезло. Такое чувство, будто меня предали. Хотя, так и есть, наверное. Не думаю, что когда-либо вообще смогу начать доверять людям, как раньше. Сердце жалобно ныло, хотелось зарыться в подушках на кровати и не вылазить несколько дней, но я как можно скорее запихивал вещи в свой старый небольшой чемоданчик на колёсах, ручка которого уже очень давно застряла и не выдвигалась. Вещей было не так много, так что в чемодан сверху я ещё смог положить подарок от моей мамы — белого плюшевого медведя. В рюкзак я положил пару принадлежностей по учёбе и телефон с зарядкой от него. Оглянув комнату, я остановился взглядом на синтезаторе, который теперь наверняка будет пылиться годами. Раньше на нем играла дочь Сары и Лукаса, которая теперь учится в Канаде, а потом стал играть я. Это было что-то типа хобби, но раз уж Лукас сказал, что та семья сможет дать мне в разы больше, может, мне там купят даже целое фортепиано, где наконец будет хватать клавиш, не то, что на этом маленьком синтезаторе. С небольшим усилием я поднял чемодан и спустился с лестницы. Бабушка выглянула из гостиной и выдохнула: — Уже? Я думала, ты хотя бы дождёшься завтрашнего дня, попрощаешься с Сарой, Лукасом. — Они мне уже всё сказали, — отрезал, но потом чуть смягчился. Всё-таки, бабушка Полли уже немолодая, у неё может подняться давление. — Как я смогу добраться до моей новой семьи? Последние слова я сказал с усилием, сжав ручку на моём чемодане. — Я сейчас позвоню, за тобой заедут, — она поняла, что смысла нет меня останавливать, и, быстро пошарившись по ящикам, вытащила какой-то листок с номером. Я терпеливо ждал, пока пожилая женщина позвонит по указанному номеру. Через несколько минут она сообщила мне, что за мной приедут не раньше, чем через часа два, так как ехать сюда довольно долго. Бабушка предложила что-нибудь перекусить перед дорогой, но я отказался и сказал, что пойду прогуляюсь. Оставив чемодан одиноко стоять в коридоре, я вышел на улицу. Весенняя прохлада приятно обдала лицо. Я набрал в лёгкие побольше воздуха и сдвинулся с места в сторону продуктового магазина, чтобы в последний раз купить бездомным собакам еды. Вообще не представлял, как они здесь одни останутся. Скорее всего, их будут подкармливать работники железной дороги, или они будут скитаться по всему району, выпрашивая пищу у прохожих, а может будут рыться в помойке. Эти мысли ещё больше нагнетали обстановку, и ушёл я от пушистых хвостов в ещё более разбитом состоянии. Сел на лавочку в парке, где мы с Эдди всегда проводили время после школы, и запрокинул голову к ясно-голубому небу. Я стал думать, как мне вообще вести себя в новой семье. Что обо мне подумают, когда увидят? Относятся ли они нормально к крашенным волосам, или мне придётся поменять цвет на более натуральный? Есть ли там ещё дети, или я вновь буду один? В любом случае, лучше уж так, чем быть одним из тех бездомных псов, где каждый день ты борешься со смертью, а по ночам воешь от съедающей твою душу тоски. Я горько усмехнулся при мысли о том, что я тоже скоро так завою, как собака. Взглянул на время и понял, что два часа уже прошло, и меня, наверное, ждут. Поднявшись со скамьи, я побрёл к дому. Идти было не так долго, так что через минут десять ходьбы я оказался перед дверью. Никакой машины ещё не было, а это значит, что я успел. Зашёл внутрь, чтобы взять чемодан и услышал звук трущихся о гальку колёс. Бабушка Полли набросилась ко мне на шею, причитая, как ей будет меня не хватать. Всё же, она многое сделала для меня, поэтому я тоже чуть не расплакался и обнял её в ответ, тяжело выдохнув. Вышел на лицу и заметил чёрную иномарку, возле которой стоял мужчина огромных размеров в чёрном пиджаке и в тёмных солнцезащитных очках. Таких обычно показывают в фильмах. Я догадался, что это водитель и охранник – два в одном. Рядом с ним я казался совсем хлипким и еле дышащим существом. — Ларри, — безэмоционально  представился громила и протянул руку для рукопожатия. — Ноен, — я тоже протянул руку, и Ларри не рассчитал силу, сжав мою ладонь немного сильнее, чем полагалось. Я сморщился, но не посмел издать ни звука. — Чемодан с твоими вещами можно сразу выкинуть, мы сейчас поедем по магазинам обновлять тебе гардероб с нуля, — не дожидаясь моего ответа, он с лёгкостью взял мой багаж и, найдя глазами ближайшую мусорку, пошёл в её сторону. Я сначала растерянно хлопал глазами, но потом опомнился и замахал руками. — Стойте, поставьте! Мне нужно вытащить оттуда кое-что, — скомкано проговорил я, догнав Ларри. Он вскинул брови, но ничего не ответил и поставил чемодан на землю. Я быстро открыл его и вынул моего плюшевого медведя. На моё удивление, Ларри ничего не сказал, даже не усмехнулся. Закрыв чемодан, я дал понять, что больше мне ничего не нужно. Через пару мгновений чемодан уже покоился на дне мусорного контейнера, глухо ударившись о его стенки. Водитель открыл мне дверь заднего сидения, и я сел в машину, пребывая в очень взволнованном состоянии. Авто тронулось с места, и я посмотрел в окно, наблюдая, как дом, в котором я прожил почти девять месяцев, быстро скрывается из виду, прячась среди зелёных деревьев.