***
Утром спускаюсь на кухню и вижу Синтию с Чейзом. Они не разговаривают. Парень сидит в телефоне, а девушка увлечена просмотром гламурного журнала. Кидаю ради приличия краткое «доброе утро», и в ответ получаю какое-то мычание от голубоглазого. Я сощурился, но ничего не сказал. Какого хрена он злится на меня? Насыпаю в тарелку хлопья и заливаю молоком. Сажусь напротив свободного места. Беру в руки ложку и начинаю поглощать свой завтрак. — Что-то стонов не слышала. Ещё не ебались? — выдаёт Синтия монотонным голосом, перелистывая журнал, и я давлюсь хлопьями с молоком. — Слух проверь, потом спрашивай, — фыркает Хадсон, откидываясь на спинку стула. — Ноен, ну и как он тебе в постели? Оправдал-то ожидания? — продолжает издеваться светловолосая, когда я наконец откашливаюсь. — А тебе, блять, так интересно, что у нас там в постели? — недовольно встревает тот. — Смотри не лопни от любопытства, извращенка. — Я? Извращенка?! — Синтия заливается смехом. — Это ты у нас тут главный в этом. И вообще, я у тебя ничего не спрашивала, — девушка смотрит на меня. Я чувствую это. Теперь вообще аппетит пропал. Встаю из-за стола, громко отодвигая стул, и направляюсь на улицу, прихватив с собой рюкзак. Следом из дома выходит Хадсон, но я решаю пойти найти здесь водителя, который смог бы подбросить меня до школы. — Ноен, в машину, — цедит брюнет, сократив между нами расстояние. — Не хочу ещё больше портить тебе настроение своим жалким видом, — говорю, пожимая плечами. — Сука. Нахуя? — еле держится, чтобы не закричать. Хватает меня за запястье и тянет к своей машине. Я зашипел от боли. На моих запястьях всё ещё были синяки, и, когда голубоглазый к ним прикоснулся, я почувствовал дискомфорт. Тот всё же берёт меня за руку, чтобы мне было не больно. Спасибо и на этом, Чейз. По пути в школу тёмноволосый врубил на огромную громкость музыку, что у меня аж уши в трубочку заворачивались. Из машины я вышел с дикой головной болью. — Сочинения написал? — спрашивает тот, оперевшись локтем на крышу машины и вынимая сигарету с зажигалкой. — Да, — отвечаю, хлопая рукой по рюкзаку. — Тогда сам сдашь, — хрипит голубоглазый, смотря в мои сероватые глаза. Он проводит языком по клыкам, поправляя рукой свои волосы, и я невольно задерживаюсь на нём взглядом. Может, зря я всё это сделал? Но назад пути уже нет. Иду в школу, оставляя Чейза одного. Первым уроком как раз английский. Захожу в кабинет и сразу вынимаю из рюкзака два листка, кладя их к другим сочинениям. Я подписал их заранее, так что париться сейчас не пришлось. Сажусь за парту и вижу Чарли. Она что-то рисовала в своём блокноте. — Привет, Чарли, — здороваюсь, улыбнувшись. — Оу, приветик. Так быстро вылечился? — отрывается от своего занятия и заправляет прядь волос за ухо. — Типа того, — хмыкаю. — Можно у тебя спросить? Дамелио настороженно кивает, и я задаю вопрос: — Вы с Чейзом встречаетесь? — Ну... — она мнётся, — Это довольно сложно объяснить, но у нас что-то типа свободных отношений, — тёмноволосая поджимает губы. — Мы видимся только в школе и лишь иногда ходим куда-то вместе. — А зачем состоять в таких отношениях? Не легче расстаться? — хмурю брови, показывая замешательство. — Я же говорю, Ноен. Всё слишком сложно, — Чарли опускает взгляд и захлопывает свой блокнот, будто делая точку в этом диалоге. Я отворачиваюсь к себе и жду начала урока. Учитель поправляет стопку листков и сообщает, что к завтрашнему дню уже выставит оценки за наши работы, а лучшие попадут в школьную газету. Я представляю, насколько круто было бы там очутиться, поэтому надеюсь, что моё сочинение соответсвует всем критериям. Брюнет приходит в класс под конец урока. Вальяжно садится на свободное место рядом со мной. Учитель как раз ушёл в библиотеку за нужным словарём, так что Чейзу не досталось. Я бросаю на него быстрый взгляд и заинтересованно начинаю что-то писать, склонив голову так, что мои розовые пряди волос закрывают одну сторону лица, как раз ту, которая ближе к парню. С приходом учителя в класс Хадсон вообще теряет рамки приличия и сжимает худой рукой внутреннюю сторону моего бедра под партой, не сводя с меня хищного взгляда. Я шумно сглатываю и очень стараюсь слушать, что объясняет преподаватель. Чёрт, я правда пытаюсь. Чейз пошло ухмыляется и проникает рукой под ремень, закатывая глаза. Я пытаюсь убрать его руку, но он делает ещё хуже – тянет за резинку нижнего белья, отчего я дёргаюсь, задевая парту, и она с грохотом подпрыгивает. Лежащие на ней тетради с ручками летят на пол, все ученики непонимающе смотрят на меня. Учитель поправляет свои очки, чтобы лучше разглядеть, что произошло. И Хадсон тоже делает удивлённое лицо. — Как ты так, сладкий? — шепчет, когда в коридоре заиграла спокойная музыка, оповещающая о конце урока. — Захотелось побуянить? Я несильно бью его кулаком в плечо, вставая. Быстро собираю упавшие предметы и выхожу из кабинета. Опозорился перед двумя классами из-за брюнета. Но ничего, скоро он окажется в моей же шкуре. Следом идёт физкультура, поэтому я отправляюсь на поиски раздевалки.***
— Ноен Хадсон, просим Вас пройти в кабинет директора, — слышу низкий голос, доносящийся из громкоговорителя. Сейчас шёл третий урок, как раз важная тема по физике. Что от меня хотят? Пребывая в волнительном состоянии, я собираю тетради в рюкзак и выхожу из класса, ощущая на себе любопытные взгляды. Иду по пустому школьному коридору, теряясь в догадках. Я два раза постучал в дверь, и мне разрешили войти. Обычный, ничем не примечательный кабинет. Вижу директора, сидящего за столом. Это была женщина средних лет, одетая в строгую чёрную юбку-карандаш и в белую блузу. Брови со взглядом у неё были печальные, и всё время она ходила так, будто вообще разочаровалась в жизни ещё с самых пелёнок. Вот и сейчас, при взгляде на неё, я не могу понять: то ли она разочарована во мне, то ли это просто её обычное лицо. Стол был расположен буквой «П», и я застенчиво сажусь с краю. Напротив меня сидел учитель по английскому. Он убрал взмокшие пряди своих волос и посмотрел на директора, кивая, чтобы она начинала. Меня будто током ударило. Начинают подкрадываться не самые приятные причины моего похода сюда, и я нервно закусываю нижнюю губу. — Ноен, скажи мне, пожалуйста, — аккуратно произносит та, будто боясь спугнуть меня. — Тебе хорошо в новой семье? — Да... — тихо отвечаю, сминая в руках кусочек моей одежды. — Тебя не принижают, не бьют, не ограничивают в еде? — продолжает миссис Мадерсон. Я отрицательно качаю головой. — А в прошлой фостерный семье такого не наблюдалось? Я знаю, что в родной были кое-какие проблемы, так что про неё не спрашиваю. — Нет, всё было хорошо, — с каждым её словом моя паника усиливалась. Бегаю глазами из стороны в сторону, смотря то на директора, то на учителя. — Просто в своём сочинении ты написал весьма интересную информацию, заставляющую немного... немного поволноваться, так скажем, — светловолосая смотрит на мистера Смита, которые начинает интенсивно кивать, протягивая той исписанный листок. Я успеваю заметить, что в верхнем углу листа совсем не имя Чейза. Кто-то аккуратно вырезал полоску сверху и написал моё имя и фамилию. И я даже догадываюсь, кто. Мои предположения подтверждаются, и я с опаской вжимаюсь в стул, на котором сидел. — « Находили ли Вы когда-нибудь занимательным наблюдать за членами Вашей семьи? И не просто наблюдать, а подстерегать на каждом шагу. Мне приносит дикое удовольствие то, как тот или иной человек в испуге шарахается, врезаясь спиной в стену. От страха у него трясутся колени, он шумно дышит, но я продолжаю подступать ближе, с жадностью пожирая его своим холоднокровным взглядом. Сдавливаю горло, лишь чуть-чуть лишая доступа к кислороду » , — женщина на секунду прерывается. Мистер Смит судорожно вытирает белоснежным носовым платком капельки пота на своём лбу. — « В его глазах читается страх вперемешку с глубоким непониманием. Он не понимает, почему я так себя веду, но, как я уже писал выше, мне приносит удовольствие загонять свою жертву в угол и морально давить на неё, видя неподдельный страх в её глазах. » Дальше я уже не слышу из-за пронзительного писка в своих ушах. Потираю рукой затуманенные глаза и часто моргаю, пытаясь прийти в норму. —... Дальше не вижу смысла читать. Думаю, ты помнишь, что написал, — слышу обрывок фразы директора, уставившись взглядом в стол. — Как ты можешь объяснить это, Ноен? — Я... я не знаю, — охрипшим голосом говорю, зарываясь рукой в розоватые волосы. Голова трещала, даже не слышал своих слов, — Я проспорил, — принимаю решение соврать ради своего же блага. Учитель английского недовольно пыхтит и что-то приглушённо говорит директору. Я не могу разобрать, что именно. — В чём заключался спор, в котором ты принимал участие? Почему что-то оказалось важнее, чем оценка по английскому и сбережённые нервы, время мистера Смита? — женщина, которая прежде говорила спокойно, теперь говорит чуть громче. Слышатся нотки возмущения в её голосе. Тупо хлопаю ресничками, не зная, что ответить. Они сочли это за послушное молчание. — Мистер Хадсон, я позвоню Вашим родителям. Пусть назначат Вам хорошего психолога, — с недоверием выдаёт своё решение мужчина. Я с грустью в глазах обвожу старших взглядом и покидаю кабинет в подавленном состоянии. Мой план мести провалился, стёрся в порошок. Пока что никто из учеников не обращает на меня особое внимание, но в скором времени, я больше чем уверен, все будут перешёптываться как минимум недели две, пока я буду проходить мимо. Наслаждаюсь моментом, пока к моей персоне нет ажиотажа. Весь учебный остаток дня проходит более менее гладко, но после похода к директору у меня остался осадок на душе, из-за которого сложно было сосредоточиться на учёбе.***
Встречаемся с Чейзом возле машины. Он, не сказав ни слова, садится в авто, и я делаю тоже самое. Заводит мотор и отъезжает от учебного заведения. Дорога до дома тянется мучительно долго. Тишина давит. Почему парень молчит? Нервно кусаю губы до крови. Хадсон даже никак не напряжён, полностью расслаблен. На лице снова не могу прочесть никаких эмоций. Мы заезжаем во двор, но парень не ставит на этот раз машину в гараж, а паркуется рядом. Выхожу из чёрной иномарки и плетусь в дом. Не знаю, идёт ли голубоглазый следом. Поднимаюсь на верхний этаж и тянусь к ручке двери своей комнаты, но тёмноволосый перехватывает мою руку. Не успеваю опомниться, как оказываюсь в его комнате. Он закрывает дверь на замок и грубо толкает меня на кровать животом вниз, нависая сверху. — Я думал, что ясно дал понять, что тебя ждёт за такие оплошности, — шепчет на ухо, обдавая горячим дыханием, и заламывает мне руки. Сдавленно выдыхаю и боюсь пошевелиться. Мне было очень неудобно, но я терплю. Чейз проводит носом по шее и оттягивает зубами участок кожи, всё ещё держа мои руки. — Ты очень плохо себя ведёшь, куколка. Не для того ли, чтобы я тебя наконец оттрахал, м? — по голосу слышно, что он ухмыляется. Начинаю дрожать и чувствую, как слёзы сами текут по щекам. — Сладкий, ну я же предупреждал уже несколько раз. Значит, тебе действительно не терпится. С этими словами он резко переворачивает меня на спину и пододвигает за бёдра ближе к себе. — Чейз, нет! — в страхе взвизгнул, пытаясь вырваться. Он не слушает и, расстегивая пряжку моего ремня, начинает грубо стаскивать мои джинсы. — Пожалуйста, прекрати! Не трогай меня, Чейз! — я кричу, захлёбываясь слезами. Когда я вижу, что он никак не реагирует, отчаянно выдаю: — Я сделаю всё, что ты хочешь, только не трогай меня... — Всё, что я хочу, говоришь, — он прерывается и хищно облизывается, обводя меня взглядом. Я быстро киваю, всхлипывая. — Отсоси мне, Ноен. Брюнет сказал это серьёзным тоном, так что не думаю, что он пошутил. Иногда содрогаясь от всхлипов, сажусь на кровать и тянусь рукой к его ремню. Он замер в предвкушении дальнейших действий. Когда пряжка ремня поддаётся, я, немного помедлив, начинаю пытаться опустить с него брюки. — Ты что, правда собрался это делать? — слышу его бархатистый голос и прикрываю лицо руками, громко зарыдав. Он притягивает меня к себе и обнимает, положив подбородок мне на макушку. — Какой же ты ещё глупый, котёнок. Гладит меня по волосам. Я не понимаю, он разве сказал это не на полном серьёзе? Слабо пытаюсь отстраниться, но он мягко придерживает меня за талию одной рукой. — Знаешь, то, что ты хотел меня подставить – это очень нехорошо, и я действительно сначала разозлился на тебя. Но, наверняка, ты сделал это не просто так. Ты не из тех людей, которые причиняют вред просто забавы ради. Скажи, малыш, я тебя чем-то обидел? — заглядывает мне в глаза и вытирает рукой слёзы, которые скатывались по щекам. — Ты накричал на меня вчера... из-за Эбби, а потом свалил свою домашнюю работу на меня и пропал из дома, — говорю очевидные вещи. Не так сложно догадаться, что меня задело, Чейз. — Прости, я вчера погорячился. Мне стоило сказать это в более мягкой форме, — он берёт меня на руки, сидя на кровати, как мать своего младенца, и гладит по плечу. — Что сказать? Я же просто помогал ей, не более, — прерывисто вздыхаю. — Маленький, ты просто не видишь, как она на тебя смотрит, не понимаешь, — разговаривает со мной так осторожно, будто пытается донести важную информацию. — Я просто хочу уберечь тебя от нежелательного знакомства. У тебя же есть подружка, как её там... Эддисон? Вот, общайся с ней. — Но Чейз, Эбби совершенно ничего такого особенного не делает по отношению ко мне, мы просто могли бы подружиться и всё, — тихо настаиваю и надуваю щёки, в то время как Хадсон переводит свой взгляд на меня, и я тону в этих глубоких, мутно-голубых глазах. — Тебе не хватает моей компании? — расстроено произносит, выпятив нижнюю губу. — Нет, нет! Вовсе нет, — выпаливаю. — Просто я не хочу, чтобы ты запрещал мне общаться с кем-либо. Это неприятно... Прижимаюсь щекой к своему плечу, потому что мне щекотно от прикосновений парня. Он вяло улыбается. — Хорошо, я пересмотрю своё отношение к Робертс только ради тебя. Я радостно взвизгиваю и притягиваю Хадсона ближе, ухватившись руками за его шею. Он мягко накрывает своими губами мои и ласково обхватывает руками щёки. Его волосы спадают мне на лицо, и я аккуратно убираю их рукой, не разрывая поцелуй. Парень отстраняется и перекладывает меня на подушку, ложась рядом. Возникает недолгая тишина, и он говорит, смеясь: — И как они могли подумать, что это ты писал. Так мило выглядишь, и можешь делать такие вещи? — Чейзи, прости меня, — вина пронзает меня, и я грустно опускаю взгляд. — Извинения приняты, крошка, — хмыкает тот, беря мою руку в свою, и как всегда переплетает пальцы. — Че-ейз, — тяну, подперев голову рукой, — А дай мне пообнимать какого-нибудь твоего покемона, — киваю на коллекцию плюшевых игрушек под плазменным телевизором. — Зачем тебе покемоны, если есть я? Обнимай меня, — ворчит, и кладёт мою голову себе на грудь. — Ну пожалуйста, — умоляюще произношу и, повернувшись к нему, строю щенячьи глазки. — Хорошо, — тот улыбается и закатывает глаза. — Иди возьми любого. Я в знак благодарности звонко целую его в щёку и встаю с кровати, подходя к полке. Пробегаюсь глазами и беру фиолетовую мышку с красноватыми глазами. — Милая мышка, — говорю, вертя её в руках. — Это Раттата. Этот покемон проявляет особую осторожность и даже во время сна постоянно слушает, что происходит вокруг неё, двигая ушами, — рассказывает парень, поправляя свои волосы. Мне хочется ещё что-нибудь узнать, поэтому я кладу мышь и беру следующую игрушку. — А этот? — показываю на кого-то коричневого фенека. — Иви, — Чейз улыбается. — Имеет нестабильный генетический состав, который часто мутирует из-за окружающей среды. Излучение от различных камней позволяет этому покемону развиваться. — Ну... а про этого ты знаешь? — киваю головой в сторону существа, похожего на шишку. Мне интересно, знает ли он вообще про всех или только про тех, которые есть в его коллекции. — Конечно, Ноен. Это Пайнеко. Висит на ветви дерева и ждёт свою добычу. Если его беспокоят во время еды, или когда кто-то просто покачает дерево, существо падает на землю и взрывается без предупреждения, — Хадсон поднимается с подушки и, поджимая ноги, по-турецки садится на кровать. — Так не интересно. Ты слишком умный, — показательно надуваю губы, скрестив руки на груди. — Сладкий, да бери уже хоть всех и иди сюда, — вымученно вздыхает брюнет, подперев щёки руками. Я беру не всех, лишь пару, и ложусь рядом с ним на кровать. Он издаёт довольные звуки, похожие на мурчание кота, и прижимает меня к себе, пока я внимательно рассматриваю каждую игрушку. Тот ненавязчиво начинает меня щекотать, и я заливаюсь хохотом, уворачиваясь от его рук. — Ну хватит, я сейчас задохнусь... от смеха, — еле выдавливаю из себя, свернувшись в клубок, чтобы парень не смог добраться до моего живота и шеи. — Почему ты такой? — вдруг спрашивает голубоглазый. — Какой? — Такой до невозможности милый. Мне всё время хочется прижимать тебя к себе, как плюшевую игрушку, и никуда не отпускать, — озвучивает свои мысли Чейз, с нежностью смотря мне в глаза. Я покрываюсь лёгким румянцем и пожимаю плечами, отводя взгляд. Не могу сдержать ответную улыбку и уже совсем забываю, что ещё утром обижался на брюнета. Мы лежим в обнимку ещё несколько минут, и я засыпаю у того на груди, вдыхая цитрусовый аромат с нотками ванили.