Hold it against me

Как и предполагалось, на следующий день в школе все косо на меня смотрели. Я шёл с низко опущенной головой, стараясь быть как можно незаметнее, но не понимал, что привлекаю этим ещё больше посторонних, пожирающих плоть, как могильные черви, глаз. Появление Чейза в школьном коридоре тоже произвело впечатление, но положительное. Все бросали ему вслед слова восхищения, говорили, что хотят стать хоть чуточку похожим на него. Некоторые девушки своим слащавым голоском повизгивали, будто свиньи: — Чейзи-и-и, а можно мы станем твоими кошечками? На это Хадсон лишь хмыкал, не удостоив тех даже секундным взглядом. Меня тошнило от всех этих лицемерных подростков, чья цель заключалась в том, чтобы подлизаться к голубоглазому и получить какие-то особые привилегии на следующей его вечеринке. Он тоже понимал это и посылал всех нахер одним лишь только закатыванием глаз, хотя я догадывался, что Чейз любвеобильный, и это излишнее внимание доставляло ему капельку наслаждения и превосходства над всеми другими существами. Неприятный ком в горле. В школьной газете сочинение, которое по праву должно принадлежать мне, но там чёрным по белому написано: «Чейз Хадсон, местный герой». Герой. Герой, чёрт возьми. Ударяю ладонью по стене, стискивая зубы. Если бы я написал что-нибудь другое про брюнета, что-нибудь хорошее, он бы не присвоил мою работу себе, и сейчас бы я не пытался затеряться где-нибудь среди шумного потока зомбированных учеников. Правильно Чейз сказал – я такой глупый. Стараюсь как-то себя отвлечь и думаю о хорошем. Вчера позвонил Эдди, и мы договорились о встречи, которая должна была произойти уже завтра в уютном кафе. Я пока не говорил парню об этом, но думаю, что он не будет против.Мне хотелось так думать. С облегчением узнаю, что мистер Смит всё-таки не поставил мне оценку, чему я очень благодарен. Сегодня, вместо доброй, но требовательной преподавательницы по биологии её замещал скользкий тип, который называл себя мистером Уилсоном. Ему было лет двадцать пять, может, чуть меньше. Его слова отскакивали от стенок кабинета, как попрыгунчики, которые дети любят покупать в автоматах. Речь была прерывистая и сбивчивая, будто он только что вернулся с утренней пробежки и забежал в класс, чтобы по-быстрому и второпях объяснить тему. Я совершенно не понимал, что он говорит, а когда мне удавалось разобрать его слова, тяжело вздыхал и записывал обрывки в тетрадь. Настал конец урока, и я чуть задержался из-за того, что моя ручка закатилась куда-то под стол. Нашёл её взглядом и тянусь рукой, как мистер Уилсон наступает на неё ногой, и потом с наигранной жалостью произносит, когда я поднимаюсь с пола, чтобы взглянуть в его наглое лицо: — Ох, какая жалость. Прости, не заметил. Как твоё имя? — Ноен, — говорю недовольно, нахмурив брови. Не вижу смысла поднимать раздавленную ручку и надеваю рюкзак на одно плечо, собираясь уходить. Шатен перегораживает мне дорогу своим телом. У нас была разница в росте, но он всё равно чуть ниже Чейза. Предпринимаю попытку пройти с другой стороны и успеваю заметить, что дверь слегка приоткрыта. Преподаватель кривится в усмешке, испытывающе меня рассматривая. — Что Вам нужно? — вымученно выдаю охрипшим голосом. — Хочешь заработать несколько хороших оценок по биологии? — едко посмеивается кареглазый, прищуривая глаза. — Нет, — слишком резко говорю, понимая, к чему он клонит. Я не ошибся, этот мистер Уилсон серьёзно мерзкая личность. Начинаю нервничать, когда мои жалкие попытки выйти из класса заканчиваются ничем. — Не ломайся, Ноен. У тебя есть проход в светлое будущее, если ты хорошо поработаешь своим язычком, — сказал тот, пытаясь силой взять меня, но я быстро реагирую и отстраняюсь, мотая головой. Телефон был в рюкзаке, так что мне потребовалось бы время, чтобы позвонить Чейзу или хотя бы снять на видео всю эту ситуацию. Быстро делаю рывок вперёд, но шатен с грохотом прижимает меня лицом к парте, грубо придерживая за голову. Стону от пронзающей боли во лбу. В глазах летают звёздочки. Слышу, как скрипит дверь в кабинет. Потом все события разворачиваются очень стремительно. Успеваю увидеть Хадсона, который, быстро оценив ситуацию, набросился с кулаками на опешившего горе-учителя. Слабость охватывает моё тело, но я продолжаю стоять на ногах, опираясь рукой на парту, пока голубоглазый сидит на животе Уилсона, нещадно проезжаясь в который раз по его физиономии. — Сука, в твоих же интересах молчать о том, кто тебе ебало подправил, — вырывается звериное рычание из груди Чейза. — Я постараюсь сделать всё, чтобы ты забыл дорогу сюда. — Отпусти... — задыхается, хватаясь руками за руки брюнета, которые сжимали его горло. Парень встаёт и ещё раз бьёт ногой в живот кареглазого, скривившись. Бросает на меня взгляд, полный сочувствия, и уводит из кабинета биологии. Перед глазами всё плывёт, я опираюсь на руку Чейза, чтобы не свалиться на пол. Он идёт медленно, чтобы я успевал переставлять заплетающиеся ноги. Сажает меня на подоконник и заглядывает в глаза, убирая прядь волос мне за ухо. — Малыш, прости, если бы я стал искать тебя чуть раньше, этого бы не произошло, — хрипит тот, кладя свои руки мне на колени. — Мне очень жаль, правда. Я... — Всё в порядке, — успокаиваю парня и искренне сгибаю уголки губ в улыбке. Кладу свою руку ему на плечо. — Ты же всё равно спас меня. — Блять, я тебе обещаю, что он вылетит нахуй из этой школы, — забывается и повышает голос от злости на мистера Уилсона, и я весь скукоживаюсь, из-за чего голубоглазый виновато прижимает меня к себе, — Прости, прости, прости, — шепчет. В коридоре было пусто. Скорее всего, я не услышал, как перемена закончилась. Завожу руки за шею Хадсона и скрепляю их в замок. Подставляю голову под ласки. В этот момент мне так было хорошо. Вдруг голову снова посещает обжигающая боль, и я тихо скулю. — Сладкий, что такое? Тебе плохо? — он отстраняется и тревожно пробегается по мне глазами. — Отвези меня домой... — шмыгаю носом, исподлобья взглянув на брюнета. Я попросту не смогу сегодня нормально учиться, если ещё учитывать то, что все любопытные ученики никуда не делись, и снова будут глазеть на меня. — Конечно, маленький, — кивает тот и берёт меня на руки. Я обхватываю его талию ногами, чтобы держаться покрепче, и кладу голову ему на плечо. Сколько я уже уроков так пропустил со всякими болезнями? Грустно вздыхаю. Надеюсь, я всё же смогу потом подтянуть пропущенный материал. Парень аккуратно сажает меня на переднее сиденье автомобиля и потом сам садится за руль. Мы отъезжаем, и, готов поклясться, Хадсон объезжал каждую ямку, каждую кочку, чтобы лишний раз машина не тряслась. Я наблюдаю за его сосредоточенным видом; растрепанные волосы, слегка прищуренные глаза, направленные прямо на дорогу, желваки, играющие на скулах и поджатые губы. Мне становится смешно, и я по-доброму заливаюсь звонким хохотом, с теплотой в глазах смотря на тёмноволосого, который от неожиданности происходящего даже слегка снижает скорость. — Почему ты смеёшься? — сводит брови к переносице, бросив на меня секундный взгляд. — Потому что ты забавный, когда так сосредоточен, — расплываюсь в широкой улыбке, и слышу бархатистый смех брюнета. Он очень отличался от моего, был низким, с проскакивающими высокими нотками, но они были еле различимы. — Ноен, ты меня поражаешь. Сначала хнычешь, а потом, превозмогая боль, смеёшься, — говорит Чейз, заезжая в гараж. — Ты разве не поедешь обратно в школу? — игнорирую его слова, замечая то, что он ставит машину здесь, а не на улице. — Нет, — невозмутимо ответил. — Я останусь с тобой. — А как же занятия? — Ной, это не обсуждается, — строго выдаёт тот и выходит из машины, открывая мне дверь. Голова кружится уже не так сильно, поэтому я могу идти без чьей-либо помощи, но парень находит нужным всё ещё придерживать меня за руку. Мы заходим в дом, и он немного медлит. — Может, ты хочешь что-нибудь перекусить? — Нет, не хочу, — отвечаю. Мне было приятно, что парень обо мне так заботится. Было бы всегда так. Он пожимает плечами и уводит меня на второй этаж в мою комнату. Мы ложимся на кровать, и я прикрываю глаза, уткнувшись носом ему в ключицу. Лоб всё ещё саднит, пусть и не так сильно, поэтому я иногда ворочаюсь, чем вызываю некоторое недовольство со стороны голубоглазого. В его кармане вибрирует телефон, и он раздосадовано шипит, вынимая гаджет. — Слушаю, — принимает вызов тот, сев на край кровати. Напрягаю слух, чтобы расслышать хоть что-то на другом конце провода, но всё тщетно. — Ник, блять, скажи им, что я не смогу, — раздражённо говорит Чейз, взлохмачивая свои волосы. — Ну да, и что? У меня были на то причины. Нельзя в другой день? Чёрт тебя побери, хорошо, я скоро буду. Он сбрасывает трубку и протяжно вздыхает. — Чейзи, что такое? — задаю вопрос, приподнявшись. — В школу вызвали. Там какое-то важное дело, которое, сука, нельзя отложить, — злится и встаёт с кровати. Я тоже встаю, чтобы проводить его, но он мягко отталкивает и говорит, чтобы я не делал лишних движений. Наблюдаю, стоя на балконе, как он уезжает, и мне очень интересно, что же за дело такое поручили Хадсону. Замечаю того самого охранника, который привёз меня сюда. Я решаю ослушаться парня и беру из комода лиловую панаму, которую ещё давно собирался вернуть Ларри. Выхожу из дома и направляюсь в то место, где видел его пару минут назад. Иду по каменной дорожке, и из кустов выходит доберман Чейза, преграждая мне путь. Я шумно сглатываю и пытаюсь унять чувство страха, которое тут же поселилось в моей груди, когда я встретился с ним взглядом. Его глаза были настолько человеческими и умными, что я даже приоткрыл рот от удивления. Пёс ни разу не шелохнулся, замер, словно горгулья на одном из древних соборов. Мы играли с ним в гляделки, кто кого пересмотрит. Мне показалось, что его выражение морды поменялось, и теперь он посмеивался над тем, какой же я жалкий, и что моё рождение на этот свет было ошибкой. Возможно, у меня настолько разыгралась фантазия, что ещё бы чуть-чуть, и я бы услышал, как доберман сказал бы что-нибудь по-человечески, обнажив острые клыки, которые норовились впиться в чужую плоть и вырвать значительный её кусок, пачкая морду тёплой металлической кровью алого оттенка. Тело остывает, душа уже давно покинула его, но зверь продолжает издеваться над ним, обезумевшим взглядом метаясь по своей давно умершей жертве. Его тёмные глаза-бусинки впали в череп, из глотки вырывалось приглушённое рычание. Он вырывает из груди сердце и с громким хлюпом раскусывает пополам, будто для него это обыденные вещи. Он самый настоящий сын дьявола во плоти собаки. Или его приспешник. Я вдруг резко глотаю ртом воздух, и посетившее меня видение исчезает, будто пепел, который разлетелся по ветру. Концентрируюсь на месте, где стоял пёс, и не нахожу его взглядом. Вероятнее всего, он ушёл ещё несколько минут назад. Или сколько там длился этот кошмар перед глазами? От увиденного меня подташнивало, но я упрямо шёл к Ларри, держа в руках лиловую панаму со стразами. — Ларри, здравствуй! — приветливо машу ему рукой, подходя ближе. — Хотел вернуть тебе твою вещь. — О, Ноен, привет, — на его лице проскальзывает лёгкая улыбка. — А я думал, куда же её положил, что найти не могу. — Она была в одном из пакетов, всё никак не получалось найти тебя и вернуть. — Знаешь, ты можешь оставить панаму себе, — он кивает головой на головной убор. — Я уже прикупил себе другую. Да и к тому же, я думаю, что тебе пойдёт. Пусть это будет тебе подарок от меня. — Правда? — переспрашиваю, смутившись. Тот кивает, и я покрываюсь румянцем. — Спасибо большое. Мне приятно. — Да не за что, — басовито посмеивается, откашливаясь. — Ну, бывай, Ноен, у меня дела, так бы ещё поговорили. Он пожимает мне руку, как своему старому приятелю, и садится в машину, уже с кем-то переговариваясь по телефону. Я провожаю его взглядом и принимаю решение быстро вернуться в дом, чтобы лишний раз не злить Чейза.

***

Спустя час слышу звук открывающихся ворот и быстро спускаюсь вниз по лестнице к входной двери, терпеливо поджидая его прихода. Не думал, что стану так зависим от кого-то, тем более за такой короткий срок. Если бы я был собакой, то сейчас бы мой хвост на бешеной скорости вертелся из стороны в сторону, как метроном. Дверь открывается, и я вижу брюнета, который держит в руках небольшую коробку. Он толкает дверь ногой, чтобы закрыть, так как руки заняты. — Блять, Ноен, я же сказал тебе не спускаться, — недовольно говорит голубоглазый, но я и сам понимаю, что ослушался его. Он хочет мне только лучшего. — Прости, — тихо извиняюсь, и с любопытством заглядываю в коробку, вставая на цыпочки. Слышу тихий жалобный писк и быстро моргаю. — Там что, котята? — Четверо, — недовольство тут же покидает лицо тёмноволосого, и он расплывается в улыбке, с нежностью приоткрывая коробку, чтобы я смог убедиться. Превращаюсь в лужицу из-за того, насколько в этот момент Хадсон милый и трепетный. Я понимаю, что котят ему дали не просто так, а из-за того, каким у «него» получилось сочинение. Мне совсем не обидно, хотя по праву спасти их жизни должны были поручить мне. Я отдал бы всё, чтобы всегда видеть Чейза таким живым и искренним, где и мысли не может возникнуть, что сейчас в нём что-то щёлкнет, и он снова станет тем тираном, который любит запугивать свою жертву. — Ты купил детскую смесь или козье молоко? — интересуюсь, рассматривая котят. Все котята уже открыли глаза, но были слишком маленькими, чтобы пить из блюдца. Два из них были белоснежными, но у одного на спинке было маленькое чёрное пятнышко и серые глаза, в то время как у другого они были ближе к голубому оттенку. Самым крупным оказался трёхцветный пушистый котёнок. Он и пищал громче всех, навалившись на своего брата или сестру, который был в разы меньше и с кремовой шёрсткой. Глазки у него были закрыты, и он совсем не пищал. — Нет, но у нас есть коровье в холодильнике, — отвечает парень, идя на кухню вместе с коробкой. — Коровье не пойдёт, — неодобрительно качаю головой. — Оно будет плохо усваиваться организмом котёнка. Поищи лучше козье, вдруг найдёшь. И их можешь со мной оставить, я послежу. — Нет, — упёрто отрезает тот, только крепче прижимая к себе коробку. — Я сам справлюсь. — Но Чейз, ты же совсем ничего не знаешь о том, как правильно ухаживать за такими маленькими котятами, — пытаюсь отговорить его действовать самостоятельно. — Интернет на что? — фыркает. — Ты пока прочтёшь информацию, они уже все глотки себе понадрывают от писка, — я начинаю злиться на его упрямство. Пока он пытается что-то доказать, бедные пушистики просят есть. — Ладно, — голубоглазый нехотя отдаёт мне коробку и идёт на кухню. Я остаюсь с ними в гостиной и сажусь на диван. Белый котёнок с чёрным пятнышком пытается выбраться и тянется к моей руке. Я улыбаюсь, аккуратно прикасаясь кончиками пальцев к его спинке. Тот съеживается и начинает фыркать, поэтому я решаю убрать руку, чтобы не пугать малыша. — Ной, я нашёл козье молоко. Что дальше? — брюнет выглядывает из кухни. — Подогрей его, чтобы было тёплым. Потом капни чуть-чуть на запястье, для того, чтобы проверить температуру, — рассказываю, развернувшись лицом к Хадсону. — И желательно найти какие-нибудь шприцы без иглы или пипетки. — Блин, а они так попить не могут? — сконфуженно чешет затылок. — Ну нет конечно же, — закатываю глаза, вздыхая. Я же знал, что он совершенно не представляет, как и что делать. Парень снова скрывается за углом, и через некоторое время возвращается, победно держа в руках два шприца без иглы и чашку с молоком, откуда надо было набирать жидкость. Беру у него один шприц и набираю им молоко, недоверчиво капая себе на запястье. К удивлению, температура была как раз самой подходящей. — Ну что, убедился? — хмыкает, беря одного пищащего котёнка к себе на руки. — Давай я покажу, как надо? Они могут поперхнуться, — аккуратно говорю, чтобы тот не подумал, что я командую и пытаюсь отобрать у него его «задание». Он согласно кивает, и я облегчённо перевожу дыхание. Беру из его рук кремового котёнка, который был меньше всех. Придерживаю за подмышки и подсовываю ему к мордочке шприц. Он быстро шмыгает носом и с жадностью присасывается. Я медленно начинаю нажимать на шприц, тем самым выводя молоко наружу прямо в рот маленького создания. Он причмокивает, и мы с Чейзом слышим довольное мурчание. — Такой маленький, а уже сосёт, — ухмыляется голубоглазый, поправляя волосы. — Фу, господи! Чейз! — морщусь, пытаясь сосредоточиться на котёнке. И как только этому развратнику поручили ухаживать за ними, ума не приложу. Он глухо смеётся, беря трёхцветного. Проделывает в точности всё то же самое, и я поощрительно киваю. Следом мы докормили оставшихся двух, и хвостики мирно посапывали в коробке, в которую мы постелили старый свёрнутый плед. — Таких котят нужно кормить семь раз за сутки. Даже ночью, — тихо говорю, чтобы не напугать котят. — Ночью? — Хадсон распахивает голубые глаза и переводит взгляд с меня на коробку. — Ну... ты можешь отдать их мне, и тебе не придётся вставать. — Нет уж, — нахмуривает густые брови. — Почему ты так хочешь оставить их себе? — наконец задаю этот вопрос, потому что мне правда интересно. — А ты почему? — нападает Чейз, закусывая нижнюю губу. Теряюсь от такого заявления. Он вообще обнаглел, но перечить я не стал. Пока я размышлял над тем, на какой срок ему поручили ухаживать за котятами, брюнет тянется за поцелуем, подцепляя пальцами край моей футболки, и тянет на себя, усаживая на колени. Гостиная большая, поэтому мне некомфортно целоваться в таком открытом пространстве. — Чейз, может, не стоит?... — незаметно пытаюсь слезть, но парень рычит и прижимает к себе, грубо впиваясь в губы, тем самым вызывая из моей груди непредвиденный стон. Довольно оголяет белоснежные клыки, изучая моё покрасневшее лицо. Сжимает фалангами пальцев мои бёдра, и я прикрываю глаза, опустив голову. Шумно дышу, пытаясь не поддаваться провокациям со стороны брюнета, который уже властно проник одной рукой под мою футболку и гладил ею вдоль позвонка. — Признайся, ты же хочешь сдаться. Хочешь умолять меня двигаться быстрее, чтобы от оргазма закатывать свои прекрасные глазки, пока я буду втрахивать тебя в кровать, — пошло шепчет мне в самое ухо, из-за чего вся моя кожа покрылась мурашками. — Ты будешь бояться отпустить свой образ недотроги, но в один момент сломаешься, без умолку выстанывая моё имя, чередуя его со словом «папочка», потому что захочешь мне угодить. Он проводит языком по моей скуле и прерывисто выдыхает. — Сла-адкий, но на этом мы не остановимся. Сначала я покажусь тебе нежным, как мартовский кот, но затем я буду наращивать темп, не давая тебе прикоснуться к себе. Ты кончишь только от одного моего шёпота, детка. Чёрт, да у тебя стоит на меня, Ноен, — он ухмыляется, держа руку в области моего паха. Мне казалось, что моё лицо сейчас взорвётся. Оно было настолько красным, будто самый спелый помидор. Я по-щенячьи скулю, закусывая нижнюю губу, когда Хадсон сквозь штаны обхватывает рукой возбуждённый орган. Затыкает мой рот очередным поцелуем, делая движение шаловливой рукой, и я невольно прогибаюсь в спине. Он начинает двигать своими бёдрами, имитируя половой акт, и я закатываю глаза, когда наши тела трутся о друг друга. Тяжело сглатываю, вцепившись руками в его плечи, но через пару секунд он снимает меня с себя и садит на диван, в то место, на котором только что сидел. Я недовольно мычу, пытаясь отдышаться. — Ну что, киса, всё ещё думаешь, что обойдёшься без меня? — тянет гласные буквы голубоглазый, облизывая губы. — Нет, Че-ейз, — откидываюсь на мягкую спинку дивана и закатываю глаза. — Я не слышу. — Я не смогу без тебя, папочка, — исправляюсь, тихо говоря, но не смотрю в его глаза, потому что боюсь захлебнуться в них. — Рад, что ты это понял, сладкий, — сказал тот и подмигнул. — Будь таким послушным всегда. Тут он как ни в чём не бывало взял коробку со спящими котятами и пошёл на второй этаж, оставив меня в возбуждённом состоянии. Чёрт возьми, он сделал это специально. На трясущихся ногах поднимаюсь к себе в комнату и закрываю дверь, скатившись по стене. Не могу привести дыхание в норму и зарываюсь рукой в шелковистые волосы. Как он может быть милым и заботливым, но в тоже время развратным и чертовски сексуальным?