Hold it against me

Еле как открыл глаза и понял, что нахожусь в своей комнате на кровати. Но мне же ведь не могло присниться то, что кто-то ударил меня по голове? Это было слишком правдоподобно. Я дотронулся до затылка и ощутил тупую боль. Там был синяк. Значит, это всё было наяву, кроме мамы, конечно же. Кто отнёс меня сюда? Мистер Хадсон? Чейз? Мысли роятся у меня в голове. С трудом поднимаюсь с кровати и выхожу из комнаты, чтобы отыскать ответы на свои вопросы. Слышу, что на первом этаже какая-то суматоха и возня. Вероника что-то бурно повизгивала, и все крутились вокруг неё. Я как в тумане подхожу ближе к ней, желая узнать, что же произошло, и она, завидев меня, звереет ещё больше. Выгоняет всех горничных из гостиной, чтобы поговорить со мной тет-а-тет. — Это ты украл яйцо! — шипит та, как дикая пантера, оголяя зубы. — Какое яйцо? — быстро хлопаю глазами. О чём она говорит? — Ну точно, это был ты, — злостно повторяет, впиваясь в меня своим пронизывающим взглядом. — Я с самого начала заметила, что ты отстранённый, и глаза у тебя лисьи, хитрые! Она говорит про какое-то украденное яйцо. Наверное, ювелирный предмет или украшение, недешёвое, судя по образовавшейся суматохе. Может быть, вчера меня по голове ударил вор? Всё сходится! В гостиной появляется Чейз. Он обводит нас внимательным взглядом и не выглядит каким-то потрясённым, наверное, подслушал разговор. Парень подошёл ближе. — Миссис Хадсон, я не виноват. Вы ошибаетесь. Ночью я спустился, чтобы... Она не даёт мне договорить, замахнувшись на меня, горя желанием ударить. Я весь съёживаюсь и зажмуриваюсь, приготовившись к боли, но обезумевшую женщину вовремя останавливает голубоглазый, грубо схватив ту за предплечье и оттолкнув. — Не смей прикасаться к Ноену, стерва! — угрожающе выдаёт Хадсон, готовый в любой момент отразить новый удар. — Не лезь в наши дела, Чейз! И не защищай этого вора, — быстро выпалила мачеха. — Я просмотрела все камеры. Они засняли то, как кто-то в полтретьего ночи выбегал из дома. В маске. Ценная вещь пропала из нашего дома! — Он был в своей комнате в это время суток, — уверенно заявляет тёмноволосый. Да, тот говорит правду, но как же он узнал? — С чего это ты так уверен? Ты никак не сможешь это доказать, — фыркает. — Это ты не сможешь доказать, что это был он. А я смогу. Отец когда-то ставил скрытые камеры в комнату, в которой сейчас живёт Ноен, ибо раньше она была для гостей, а отец боялся, что эти самые гости что-то украдут, поэтому они всегда были под наблюдением, — Чейз явно был доволен своим преимуществом над Вероникой, которая аж рот раскрыла от услышанного. Я тоже был удивлён. Во-первых, какого чёрта эти камеры не убрали ещё тогда, когда я поселился в этой комнате, во-вторых, я всегда боялся, что за мной могут следить, и, получается, за мной реально следили. Точнее, следил. Чейз. И в-третьих, значит, парень видел и слышал, как я... как я доставлял себе удовольствие... Он всё это время знал об этом, но молчал. Как стыдно! Я покрылся красными пятнами и прикрыл рот рукой. Сейчас меня должно было волновать совершенно другое, но я почему-то думал только о том, с каким самодовольным лицом и хищным взглядом голубоглазый смотрел в экран ноутбука, наблюдая за тем, как я выстанывал его имя. — Все записи сохраняются. Могу перекинуть тебе на флешку именно эту ночь, — вскидывает брови тёмноволосый. — А может, вы работаете сообща? — театрально ахает женщина. — Ну точно! Ты бы не стал просто так прикрывать его. Я передам это всё Коулу. Как же он разочаруется, Боже! — А может, ты бы лучше спросила и свою дочь тоже? Вдруг, она наша напарница, м? — с издёвкой вопрошает Чейз. — Синтия, моя дорогая девочка, она никогда бы в жизни не опустилась до такого! — та быстро качает головой. — Какой кошмар! Ужас... Отец будет только завтра, но я позвоню ему прямо сейчас! Он не оставит это просто так. — Ага, звони, — посмеивается светлоглазый. — Желаю удачи. С этими словами он уходит, за ним следом вылетает женщина, а я остаюсь растеряно стоять посреди гостиной. Чейз защитил меня, хотя, вроде как, сильно обижался. Значит ли это, что он действительно любит меня?

***

К вечеру я захотел прогуляться в саду. Выхожу из своей комнаты, и меня тут же перехватывает Хадсон. Глупо было бы расчитывать, что он не узнает о том, что я собрался выйти. У него же есть доступ к скрытым камерам. Он затаскивает меня к себе в комнату, и я вижу, что лежанки вместе с Цербером уже здесь нет. Задерживаюсь взглядом на губах парня, и он сокращает расстояние между нами. Я так соскучился по его прикосновениям... В следующий момент Чейз подхватил меня за бёдра и поднял к себе, неистово впившись в губы. Мои лопатки глухо стукнулись о стену, но я не обращал внимания, только крепче прижимался к брюнету. Его парфюм одурманивал мне разум. Я запрокидывал голову назад, оголяя фарфоровую шею и позволяя покусывать её участки. Стало трудно дышать. Хадсон поставил меня на пол, скользя по мне глазами снизу вверх. Вынимает из кармана повязку и завязывает ею мои глаза, чтобы я ничего не видел. — Что ты делаешь?... — вопросительно выгибаю бровь. Совсем ничего не вижу. Что он задумал? — Хочу, чтобы ты понял, как беспомощен без меня. Ты не снимешь эту повязку, пока я тебе не скажу, сладкий, — слышу его низкий хриплый голос рядом со своим ухом, и мои ноги начинают подкашиваться. Светлоглазый расстёгивает пуговицы на моей рубашке, пока я нервно кусаю свою нижнюю губу. Следом с моего тела исчезают брюки вместе с нижним бельём. Я чувствую, что Чейз на несколько минут отошёл от меня. Наверное, он тоже снимает с себя лишнюю одежду. Я боюсь сделать лишнее движение, поэтому остаётся только ждать. Вот, я слышу тихие шаги, которые говорят о том, что Чейз приблизился ко мне. Моей шеи касается кожаная полосочка, посередине которой было металлическое холодное колечко. Это что, чокер? Мою голову посещает непреодолимое желание снять повязку, но я знаю, что нельзя. ( к этой сцене я нарисовала арт. вы сможете найти его в инсте. мой ник: @damnchoen легко заметить рисунок, он чёрно-белый. ) Хадсон давит руками мне на плечи, заставляя опуститься на колени перед собой. — Чейз?... — непонимающе разрезаю тишину. — Ты мой пёсик, Ноен. Забыл? — сладко говорит парень, и только потом я понял, что это не чокер, а ошейник с поводком, когда почувствовал, как парень потянул за него, заставляя меня поддаться вперёд. Мои уши и щёки пылают огнём. Это уже какие-то ролевые игры. Да, я ждал, пока Чейз перестанет на меня злиться, но чтобы вот так сразу... Я не думаю, что готов к этому. Отстраняюсь и порываюсь встать, но брюнет ещё требовательнее тянет за поводок, и ошейник сдавливает мне шею, отчего я был вынужден остаться. — Тише, мальчик, тише. Тебя не учили хорошим манерам? — пошло шепчет тот, поглаживая меня рукой по голове. Я шумно выдыхаю. — Папочка займётся твоим воспитанием, малыш. — Т-ты же злился на меня, — выдавливаю из себя, запрокинув голову. Но ведь бессмысленно – я всё равно ничего не видел. — Злился? — хмыкнул. — Детка, да я просто в ярости. Тебе придётся постараться, чтобы выпросить у меня прощения. Я сразу понял, что он имел ввиду. Разве другого выхода нет? Видимо, нет. Он берёт меня рукой за подбородок, и я с диким смущением приоткрываю рот, потому что сам бы не мог сделать это, так как ничего не видел. Чейз берёт рукой свой возбужденный орган и водит им по моим губам. Господи, до чего я докатился. Через некоторое время он резко дёргает меня за поводок, и я заглатываю почти полностью, закашлявшись от неожиданности и неготовности. В уголках глаз скапливаются слезинки от недостатка кислорода. Я начинаю как-то работать языком. Совсем неумело. — Спрячь свои зубки, принцесса, — командует парень, кладя руку мне на голову и слегка надавливая, чтобы я взял поглубже. Я выполняю указание, и с его губ срывается первый стон. — Да-а, вот та-ак. Мне неудобно работать только одной головой, поэтому я пускаю в ход правую руку и обхватываю ею половой орган, пытаясь доставить голубоглазому максимум удовольствия. Он сам регулирует темп, который ему нужен был, поэтому мне оставалось только выводить языком мокрые дорожки от основания до головки. Хадсон вдруг обхватывает руками мои щёки и чуть приподнимает, вовлекая в поцелуй, сквозь который я не сдерживаю своего тихого стона, похожего на мычание. Убирает руки с моего лица, чтобы я продолжал отсасывать ему. — Ты всё делаешь правильно, сладкий. Просто умница, так стараешься... Я готов был кончить только лишь от одного его голоса. Его слова казались такими возбуждающими, что я не заметил, как нарастил темп, благодаря которому голубоглазый излился мне прямо в рот с протяжным стоном. Я скривился, но тот приказал проглотить всё до последней капли. Садится на кровать и тянет меня за собой за кожаный поводок. Сам снимает повязку с моих глаз, и я наконец вижу всё происходящее. Это всё? Нечестно. Он получил удовольствие, а я остался ни с чем. Умоляюще смотрю на него, а в мыслях только «трахнитрахнитрахни». Он проводит кончиком языка по своим белоснежным клыкам. — Растяни себя сам, а я посмотрю. — Ну, Ч... папочка... — быстро исправляюсь. Я не смогу перед ним делать такое, он же знает. Должен знать. — Что такое? Я прекрасно знаю, что ты умеешь делать это. Напомнить тебе, как ты дрочил на меня, сладко выстанывая моё имя и закатывая глазки? Ох, а как у тебя дрожали коленки от оргазма. Невероятное зрелище. Я с самого начала догадывался, что ты когда-нибудь сделаешь это, — ухмылялся Чейз. — Хватит! — взвизгиваю, становясь красным от всех его слов. — Ладно, я сделаю то, что ты просишь. Я вздыхаю и ложусь на спину. Тяну в рот один палец и смачиваю слюной, стараясь не смотреть на брюнета. Проникаю им внутрь и стискиваю зубы. Слишком сухо. Голубоглазый выжидающе опирается на свой локоть, смотря прямо на меня. — Дай смазку, пожалуйста, — еле слышно говорю, сгорая от стыда. Но отступать было уже поздно. Он ждал этого. С похотью в глазах протягивает мне нужный тюбик, и я дрожащими руками открываю его, выдавливая нужное количество. Теперь палец проникал внутрь намного лучше. Я довольно быстро добавил второй, а затем и третий палец, желая, чтобы Чейз поскорее заменил их собой. Он смотрел на это всё с нескрываемым восхищением и восторгом, закусывая нижнюю губу и шумно сглатывая, когда по комнате разлетались мои стоны. Я уже не мог терпеть, и решил пойти на отчаянный шаг. — Трахни меня, папочка, — простанываю и оттягиваю ошейник рукой, закатывая глаза и выгибаясь в спине. — Ох, Но-оен, — не выдержав, протянул тот и навис сверху, предварительно натянув на член презерватив. Тяжело дышит и целует меня в ключицу. Переворачивает меня на живот и подкладывает под него подушку. Я утыкаюсь лицом в матрас и зажмуриваюсь, нетерпеливо сминая рукой белоснежную постель. Хадсон медленно входит в меня, намотав себе на руку кожаный поводок, а другую подложив под мою шею. Он касается животом моей спины и кусает за мочку уха, начиная то ускорять, то замедлять темп. Мне казалось, что сейчас моё сердце не выдержит и остановится. Каждый раз, когда голубоглазый проезжался головкой по простате, я то шумно выдыхал, то цеплялся ладонями за его руку, то просил двигаться быстрее. Это всё было так безумно, но я не могу остановиться. Я полностью отдался Хадсону, простив всё то, что он говорил мне. Он – это мой наркотик, без которого я уже не представлял, как буду жить дальше. Парень отстраняется, ложится рядом со мной и усаживает меня к себе на живот, заставляя оседлать его. — Мхм... — неразборчиво мычу, закатывая глаза и делая несколько плавных движений вверх-вниз, упираясь руками тому в грудь. Он поглаживает меня по бокам, иногда помогая. — За-айчик, — стонет Чейз, по-блядски ухмыляясь и вгоняя меня в пунцовую краску. Я останавливаюсь, но тот притягивает меня к себе и в буквально смысле этого слова начинает вдалбливаться внутрь, отчего я царапаю ногтями его грудь. — Ха-а, Чейз! — выстанываю его имя, как дешёвая шлюха, но тёмноволосого это заводит ещё больше. Он перемещает свои руки мне на шею и сжимает. Прерывисто выдыхаю. — Как я скучал по тебе, сладкий, — шепчет тот мне на ухо, и я приоткрываю пухлые искусанные губы в немом стоне. — Ты даже не представляешь, какие сны мне снились с твоим участием, и сколько раз ты выстанывал моё имя, сколько раз ты извивался, пока я без остановки трахал тебя. Твой невинный взгляд возбуждает с пол-оборота. Да-а, сделай так ещё, зайчик. Я делаю брови домиком и высовываю язык. И это не потому, что Хадсон меня попросил. Он сам своими движениями вынуждает состроить такую гримасу. Мой половой орган трётся о живот Чейза, и я, даже ни разу не прикоснувшись к нему, изливаюсь прямо на его живот — Хороший мальчик, — напоследок мурлычет светлоглазый и делает несколько толчков в моё уже расслабленное тело, шумно выдыхая и кончая в презерватив. Выкидывает использованную резинку и поглаживает меня по спине, в то время как я лежу на парне и пытаюсь отдышаться. На лбу выступили капельки пота. Было очень жарко. Чейз своими длинными пальцами поддевает меня за ошейник и поглаживает большим пальцем руки мой подбородок. Я обхватываю одной рукой его шею, взглянув тому в глаза, и смущённо улыбаюсь. — Блять, Ной. Ты такое вытворяешь и говоришь в постели, а потом смущённо улыбаешься... — недоумевает брюнет. — Ты больше не злишься на меня? — строю щенячьи глазки, полностью игнорируя его слова. — За случай с Цербером можешь считать, что прощён, а вот за хамство ты получишь отдельное наказание, — усмехнулся голубоглазый. — М-м-м, — протестующе тяну, нахмурившись. — Я, вообще-то... — Тише, малыш. А то я могу не сдержаться и повторить всё то, что только что произошло, — хрипит Хадсон и крепче прижимает меня к себе, целуя в висок. Я полностью расслабляюсь, задумчиво накручивая себе на палец локон его чёрных волос. Мне хотелось расспросить его об истории Цербера, о том, не знает ли он, почему я оказался в своей комнате после того, как меня ударили по голове, высказать своё недовольство о скрытых камерах. Я хотел поговорить с ним о многом, но сейчас был не очень подходящий момент для таких разговоров. Я рад, что мы наконец помирились. Да и ещё как помирились...