Hold it against me

С наступлением ночи мне стало ещё больше не по себе. Всё это было так странно и запутанно, что я даже не до конца осознавал, чтó вообще происходит последние несколько дней. Вероника сегодня совсем пропала из дома. Уже была полночь, а её всё не было. Мистер Хадсон должен был вернуться только к утру, и мне очень интересно, что же он скажет по поводу этих нелепых обвинений в мою сторону. Куда смотрела охрана? Как вор пробрался в дом? Мне обязательно нужно поговорить с Ларри насчёт этой ситуации. Я всё время ворочался и никак не мог уснуть. Кровать казалась мне жутко неудобной и слишком большой. Я никак не мог согреться, даже когда целиком укутался в одеяло. Очень разные мысли посещали мою голову, и негативных было в разы больше. А вдруг вор снова придёт сюда? И на этот раз попытается убить меня, чтобы я ничего не рассказал. Не нахожу себе места. Сердце набатом трещит в груди, и я вскакиваю с кровати, на цыпочках выбегая из своей комнаты. Юркнув в комнату Чейза, я с разбегу прыгаю к нему в кровать и тут же зарываюсь под одеяло, боясь, что подкроватный монстр схватит меня за ногу и утащит в своё тёмное царство. Хадсон резко приподнимается на локтях и не сразу понимает, что это вообще было и кто прыгает по его кровати. Я свернулся калачиком, накрывшись кусочком одеяла и зажмурившись. Надеюсь, брюнет не прогонит меня. — Боже, Ноен, ты чего? — наконец выдыхает парень, когда его глаза привыкли к темноте. — Мне страшно, Чейз. Можно я посплю с тобой? — шепчу, разлепляя один глаз. — Грозы, вроде, нет, — пытается пошутить тот, но, видя, что я не смеюсь, становится серьёзным. — Да, конечно. Оставайся. Я перевожу дыхание и поудобнее кладу голову на одну из подушек. Чувство страха немного отпустило меня, но я снова и снова терзал себя всякими догадками и вопросами, на которых не была ответа. — Я боюсь, что вор вновь придёт сюда. Прошлой ночью я спустился попить воды. Думаю, ты помнишь. Мы ещё на лестнице встретились, — я останавливаюсь и начинаю вспоминать некоторые детали. В ту ночь я почувствовал, как от парня веяло прохладой и сыростью. Он был одет совсем не в домашнюю одежду. Что он забыл на улице в такое позднее время суток? — После того, как я вышел из кухни, услышал какие-то звуки и шум, — продолжил более осторожно, — а потом меня огрели по голове чем-то тяжёлым. Как утром я оказался в своей комнате? Хадсон молчал несколько секунд, и за эти несколько секунд я успел придумать кучу версий, некоторые из которых были просто сумасшедшими. — После того, как я зашёл в комнату, я ещё некоторое время не спал. Поэтому слышал, что ты всё не приходил и не приходил в свою комнату. Мне это показалось странным. Я спустился на первый этаж и увидел, как ты сидишь на полу, оперевшись спиной на стену. Я ещё тогда мысленно посмеялся насчёт того, что ты уснул прямо на полу и даже до кровати не дошёл, — усмехнулся Чейз. — Мне стало тебя жаль, и я, взяв тебя на руки, отнёс в твою комнату. Ты так мило прижимался ко мне и называл мамой... Вспоминаю то своё видение про маму и слёзы на глаза наворачиваются. Значит, это Чейз нёс меня на руках, а не она. — А почему ты ночью выходил на улицу? — спрашиваю, потерев глаза, будто в них что-то попало. Но на самом деле я вытер слёзы, которые не успели скатиться по щекам. — У меня закончились сигареты, и я ходил в круглосуточный. Стоп... ты что, думаешь, что это я тебя по голове ударил? — ошарашено выдаёт парень, и мне становится стыдно за то, что я реально так думал вскользь. — Нет, нет, что ты!... — начинаю оправдываться, но Хадсон поднимает руку, приказывая мне замолчать. — Ты всё больше и больше удивляешь меня, Ной, — хмыкает парень с еле заметным разочарованием. — Скажи, разве я хоть раз бил тебя? — Нет, — тихо отвечаю, потупив взгляд. — Но несколько дней ты избегал меня и наговорил много вещей, из-за которых я чувствовал себя ужасно. — На то были причины, и ты прекрасно их знаешь, — вяло говорит, будто ему уже надоело повторять одно и то же. — Чейз, пожалуйста, выслушай меня, — умоляющим голосом выпаливаю. — Это не я отравил Цербера. Я слишком люблю животных, чтобы сделать такую подлость. И я не виню твоего пса в смерти котёнка, я прекрасно понимаю, что... что он... Я начинаю запинаться, так как перед глазами вновь картинка окровавленного маленького тельца. Весь начинаю трястись, будто от холода. Хотя, на самом деле, мне правда было холодно, но вряд ли я весь трясся именно из-за этого. Хадсон, недолго думая, встаёт с кровати и снимает со спинки дубового стула свою толстовку. Говорит мне принять сидячее положение и заботливо одевает меня в тёплую вещь, которая насквозь была пропитана ароматными духами Чейза, от которых я сходил с ума. Вновь ложится рядом и притягивает меня к себе, словно плюшевую игрушку. Аккуратно гладит рукой мою талию, и я прижимаюсь щекой к его груди. — Я прекрасно понимаю, что Цербер – это прежде всего собака, а собаки любят погонять котов. Мне стало очень обидно, что ты обвинял в этом меня, — договариваю и жду его реакции. Он снова молчал. Наверное, о чём-то думал. После нескольких минут тишины Чейз выдал: — Прости меня, котёнок. Просто тогда я был очень подавлен и сломлен. Наговорил тебе всего... Ну, раз это не ты, то кто же? Синтия? — Вполне вероятно, но, боюсь, что и она в этом непричастна. Может, Цербер просто съел что-то не то? — Нет, Ноен. Исключено. Его кормят исключительно отборными кормами и самым лучшим мясом. Ветеринар сказал, что это похоже на отравление тубазидом. Он же изониазид. Используется для лечения туберкулеза у людей, причем его терапевтическая эффективность достаточно высокая. Но для собак это – сильнейший яд, — задумчиво сказал Хадсон. — И как ты планируешь поступить? Как ты найдёшь виноватого? — интересуюсь, беря его руку в свои и кладя себе на волосы. — Мне кажется, что нужно просто немного подождать. Ты же видишь, что вообще происходит. Я уверен, всё это как-то связано между собой, — отвечает на мой вопрос парень и проводит рукой по моим шелковистым волосам. — Расскажи мне о Цербере. У него есть какая-то необычная предыстория, мне Эбби... — до боли прикусываю язык. Чёрт, я не должен был говорить о девушке. — Хах, Эбби? — глухо посмеивается брюнет. — Что ещё она тебе рассказала? — Ничего, Чейз, — мотаю головой, задержав дыхание. Надеюсь, ей не влетит из-за меня. — Сладкий, не бойся. Ничего я не сделаю твоей подружке, — с лёгкой улыбкой говорит мне тот. — Хотя я очень не люблю сплетни... Я приподнимаю голову и заглядываю в его глаза, которые в полумраке казались тёмно-серыми. Моё лицо озаряется ответной искренней улыбкой, и я медленно приближаюсь к его губам, чтобы поцеловать. Но в этот момент что-то сбоку от меня падает на пол, и я испуганно распахиваю глаза, вцепившись руками в плечи Хадсона. — Это просто джинсы упали со стула, не бойся. — Мягко успокаивает меня тот. — Тебе нельзя оставаться на ночь одному. Будешь спать со мной теперь. Ну... то есть, ты же хочешь? — он помнит, что я не люблю, когда меня ставят перед фактом. — Хочу, Чейзи, — несколько раз согласно киваю и трусь виском о его грудь, словно котёнок, прикрыв отяжелевшие веки. — Так что, рассказать тебе про Цербера? — он получает от меня утвердительный ответ. — Помнишь, я как-то рассказывал тебе про то, что я был похищен, будучи десятилетним мальчиком? Я ещё тогда добавил, что выбрался оттуда с посторонней помощью. И эту помощь мне оказал именно Цербер. — Цербер? — раскрываю рот от удивления. — Да, — тепло улыбается, погружаясь в воспоминания. — Он тогда был годовалым псом. И очень тощим. Видно, его плохо кормили. Один мужчина как-то раз открыл комнату, в которой я сидел, и стал приближаться ко мне, чтобы лишний раз припугнуть. С ним вместе был Цербер. Когда похититель схватил меня за шиворот, пёс набросился на него, тем самым отвлекая и давая мне отличную возможность убежать. Я тут же вскочил и покинул ту комнату, но не знал, в каком направлении мне бежать. Это был старый заброшенный завод с множеством коридоров, в которых было легко потеряться. Я судорожно стал метаться из одного коридора в другой, пока Цербер вновь не пришёл ко мне на помощь и не потянул за рукав, показывая, что мне нужно следовать за ним. — Он невероятно умный пёс... — восторженно заявил я. — Это правда. Потом мы по непроходимым зарослям выбрались на проезжую часть, и нас подобрала пожилая пара на машине. Они тут же отвезли нас в полицейский участок, откуда мы и попали домой. Отец долго сопротивлялся и говорил, что нам не нужна собака, даже породистая. Но я не мог вот так проститься с Цербером, поэтому настаивал на своём. Я дал себе обещание никогда не бросать его и заботиться. Он был единственным, кому я рассказывал все свои тайны и делился переживаниями. Он знает обо мне больше, чем мой отец. Он, в конце концов, спас мне жизнь. Чёрт, я благодарен ему до гроба. Ты не представляешь, как я испугался за него несколько дней назад. Потерять Цербера – это как потерять себя, — закончил своё повествование парень. — Надеюсь, никто больше не будет пытаться его отравить. Это насколько нужно быть бессердечным, чтобы сделать такое. Брюнет кивает, соглашаясь с моими словами, а я больше не говорю ни слова. Эта история привела меня в дикий восторг. Я поражался тому, насколько этот доберман умён, раз встал на сторону десятилетнего мальчика, а не своего злого хозяина. Всё-таки животные гораздо лучше некоторых людей. — Чейз, спасибо, что поделился со мной этой историей, — всё же проговорил я, зевая. — Мне нетрудно рассказать что-то своему послушному мальчику, — ухмыляется голубоглазый. — Чейз! — громко фырчу, покрываясь румянцем и приподнимаясь, отстраняясь от него. — Ты похож на ёжика, — смеётся Хадсон, разглядывая мои взъерошенные волосы. — На ёжика? — глупо переспрашиваю, смутившись. — На милого ёжика, — с той же улыбкой поправляется, снова притянув меня к себе. Я капризно брыкаюсь, пытаясь как-то показать свой «непростой» характер, но потом сдаюсь и обмякаю в его тёплых медвежьих объятиях, проваливаясь в сонное царство.

***

— Доброе утро, Ной-Ной, — слышу хриплый голос рядом со своим ухом, и по телу пробегают сотни мурашек. Сонно потягиваюсь и разлепляю глаза, надув малиновые губы. Воскресенье же, можно поспать побольше... — Не смотри на меня так. Будет лучше, если мы приготовимся к приезду отца, потому что нас Вероника снова начнёт в чём-то обвинять перед ним, мы должны быть готовы к этому, — серьёзно говорит тот, вставая с кровати. Подходит к своему шкафу, чтобы выбрать, что надеть, и я внаглую рассматриваю его обнажённый торс, позже смущаясь и отворачиваясь. Он не замечает этого. Слишком сосредоточен на своих мыслях. Я нехотя выбираюсь из плена уютного пухового одеяла, знатно так провозившись с высвобождением ног. Да, я был просто мастером в том, чтобы запутываться ночью в одеяле. — Малыш, ради твоего же блага никуда не отходи от меня и не говори сам лично с Вероникой и, по возможности, с отцом. Она совсем уже помешалась на деньгах, и готова всех обвинить кроме своей золотой, блять, Синтии, — последние слова он говорит с явным раздражением. Я встрепенулся. Будущие события очень пугали меня. И никто не знал, какая концовка получится в итоге. — Я пойду переоденусь, — кидаю я, взглянув на Чейза и выйдя из комнаты. Хочется выбрать то, что не будет бросаться в глаза, то, что поможет мне стать ещё незаметнее и тише, то, что подходило бы под моё состояние. Надеваю на себя чёрную футболку и чёрные спортивные штаны. Всё однотонно и просто. Не очень люблю чёрный цвет, но сейчас он казался мне самым подходящим. Слышу звук подъезжающей к дому машины и выхожу на балкон. Это мистер Хадсон приехал домой. Пока я разглядываю заходящего в дом мужчину, сзади меня появляется парень и кладёт руки мне на талию, утыкаясь носом в самую макушку. Я переплетаю наши с ним пальцы, грустно улыбаясь. — Всё будет хорошо, — тихо сказал Хадсон. — Ты обещаешь, Чейз? — хмурюсь, повернув голову и серьёзно заглядывая в его глубокие голубые глаза. — Пойдём, сладкий. Нам пора, — уходит от ответа и, стараясь не смотреть на меня, тянет за руку. — Нет, ответь на мой вопрос, — упираюсь, не смея пошевелиться. — Ну что за цирк? Каким образом я могу ответить тебе на этот вопрос? — вздыхает и закатывает глаза. — Пообещай, что всё в конечном итоге будет хорошо. Что ты не бросишь меня, что не оставишь. Пообещай, — настаиваю я, и в конце мой голос начинает дрожать. — Не брошу, что за детские глупости, — фыркает голубоглазый, но я всё равно не иду за ним. — Послушай, я не могу знать, что будет дальше, что произойдёт. Но я не оставлю тебя, слышишь? Я не дам тебе уйти от меня так же внезапно, как ты ворвался в мою жизнь. Если бы не ты, я бы никогда не понял, что такое настоящая любовь, Ноен. Ты, чёрт возьми, каким-то образом вытащил меня из тех дебрей, куда закинула меня моя никчёмная жизнь. Я люблю тебя. — Я тебя тоже люблю, — висну на шее тёмноволосого, оставляя многочисленные поцелуи на его скуле. Это именно тот ответ, который мне нужен был. Хадсон мимолётно улыбается, и ему наконец удаётся повести меня на первый этаж, где атмосфера была настолько накалённой, что волосы на руках, голове и ногах дыбом вставали. Вижу, как Вероника что-то бурно рассказывает своему мужу. Завидя нас, она кривится. — Ну просто посмотри на них, — выплёвывает свой яд та, кивая головой в нашу сторону. Мужчина поворачивается, и я вздрагиваю. Он очень изменился за время своего отсутствия. Огромные мешки под тусклыми безжизненными глазами, скулы, которые теперь отчётливо виднелись на бледноватом лице, сухие губы, сомкнутые в тонкую полосочку. В его глазах загорается тёплый огонёк и любопытство (?) при виде нас, но потом он вдруг остывает, будто его и не было вовсе. — Позови Синтию, — говорит мужчина какой-то служанке, которая стояла в дверном проёме. Она быстро кивает, жадно сверкая глазами и удаляясь. Сколько теперь новых сплетен будет... Чейз не отпускал мою руку, хотя я пытался как-то убрать её из его ладоней. Меня смущало то, что прямо напротив нас сидят родители, а мы держимся за руки, как два влюблённых второклассника, которых не заботит ничего, кроме как пойти после уроков на речку и провести там остаток дня, забив на домашнее задание. Вероника не спускала с нас глаз, а Коул опустил взгляд на белый журнальный столик, который разместился между двумя диванами. В гостиную вошла Синтия. Ей сказали сесть на диван, и я оказался зажатым с двух сторон. — Давайте не будем тянуть и сразу перейдём к делу, — вымученно произнёс мистер Хадсон, скрещивая руки в замок. — Кто честно признается в содеянном, тот получит не такое большое наказание, какое будет, если я узнаю сам об этом всём. Синтия, рассказывай. — Рассказывать? — та раскрывает рот, не находя слов. Вероника напрягается. Мне очень интересно поведение миссис Хадсон, и я с прищуром наблюдая за каждым её действием и вздохом. — Я ничего не делала, папа! Мужчина гипнотизирует её взглядом, та сидит как на иголках, нервно бегая глазами с матери на отца. Вероника тоже была заметно так напряжена. Кладёт свою руку на плечо мужа. — Коул, я думаю, с неё достаточно, — вкрадчиво произносит та. — Видишь, она ничего не делала. Лучше спроси у этих двоих... — Молчать! — рявкнул на миссис Хадсон сероглазый, и та аж подпрыгнула, отдёргивая свою руку. — Я сам разберусь, у кого мне спрашивать и в какой последовательности. Он переводит тяжёлый взгляд на нас, под которым хотелось съёжиться и исчезнуть. — Вы двое идёте со мной. С вами я хочу поговорить без посторонних ушей, — кидает тот, косясь на Синтию и Веронику. — Но что значит посторонних, Коул? — женщина старается говорить спокойно, но от злости в некоторых местах повизгивает. — Мы тоже часть семьи. Это общая проблема. — Я считаю нужным поговорить с Чейзом и Ноеном наедине. Это не обсуждается, — раздражённо отвечает и встаёт с дивана. Покидает гостиную, и мы, переглянувшись с Чейзом, идём следом за ним. Я ощущал на себе испепеляющие взгляды двух персон, что остались ни с чем. Что же такое важное хочет сказать нам мистер Хадсон? Почему Веронике и Синтии нельзя это слышать? Впереди нас прямо к беседке идёт по уличной дорожке из белого камня мужчина, а чуть позади Чейз, который подбадривающе сжимал мою руку в своей, не давая разволноваться ещё больше. Мы пришли в просторную светлую беседку, и каждый из нас сел на плетёные кресла. Точнее, только мы с Чейзом сели. Отец остался стоять, оперевшись рукой на перила. Он несколько раз обернулся по сторонам, чтобы убедиться, что никого поблизости нет. — Что между вами происходит? — вдруг задаёт свой вопрос тот, и я шокировано приоткрываю рот, хлопая пушистыми ресницами. Я никак не ожидал, что мужчина задаст именно такой вопрос, который почти никак не относится к ситуации с украденным яйцом. Помню, что Хадсон сказал мне молчать, поэтому я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Да и если бы мне можно было что-то сказать, я бы всё равно не нашёл подходящих слов. Кошусь на голубоглазого, который задумчиво облизывает нижнюю губу. — Я люблю его, — честно отвечает брюнет, и я на секунду прикрываю лицо руками, сгорая от смущения и страха перед будущими словами мужчины, который сейчас внимательно изучал нас глазами. Моё дыхание сбивается, щёки и уши пылают огнём. Я смотрю только в пол и никуда больше. — Ты уверен в этом, Чейз? — хрипит тот и откашливается. — Возможно, это просто временное влечение. Тебе надоест, ты перегоришь и забудешь об этом. — Я знаю, что я говорю, — уже твёрже заявляет Чейз, глядя тому прямо в глаза. — Ноен. Что ты можешь сказать по этому поводу? — узнаёт у меня мужчина, и я поднимаю голову. На скулах Хадсона играют желваки. Он с недоверием смотрит на отца. — Расслабься, я просто спрашиваю. — Наши чувства взаимны, — срывается с моих губ, и я, смутившись, отвожу взгляд в сторону. — Сильное заявление, — медленно качает головой глава семьи Хадсонов. — Вот что. Я знаю, что вы не могли что-то украсть из своего же дома. Это как минимум странно. Но у меня есть подозрения насчёт Вероники, — чуть тише добавляет тот. — Вероники? — удивляется брюнет. — Но почему ты молчишь про Синтию? — Мысли шире, сын мой. Синтия лишь пешка, которой управляют. Как бы мне ни хотелось это признавать, но я вынужден копнуть чуть глубже и достать нужную мне информацию, чтобы мои слова прозвучали не просто так. Я начинаю анализировать ситуацию, и версия Коула кажется мне очень даже правдоподобной. Голубоглазый хмурится, устало потирая переносицу. — Сегодня я поеду к нотариусу. Мне нужно кое-что обсудить с ним, и как можно быстрее. Не наделайте глупостей, пока меня не будет, — даёт наставления мистер Хадсон, важно заведя руки за спину. Сейчас мне он кажется мудрым и рассудительным, а не тем тираном, которому было плевать на своего сына. Чейз было раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но отец опережает его. — Честно сказать, я не думал, что вы сойдётесь характерами. Но раз уж так вышло, то совет да любовь, — хмыкает тот с грустной старческой улыбкой на лице. Оставляет нас одних и уходит из беседки. Только витающий в воздухе запах его парфюма выдавал то, что он был здесь пару минут назад. Это был очень неожиданный разговор, к которому мы были не готовы. — Что с ним произошло? Почему он стал так рассуждать? — бормотал себе под нос парень, смотря в одну точку перед собой. Получив ответы на свои вопросы, у нас возникли следующие. Неужели так будет всю жизнь? — Выходит, ты ошибался в нём?... — рассуждаю вслух, сминая кончиками пальцев краешек моей футболки. — Нет. Тогда он реально вёл себя ужасно и наплевательски. Но сейчас... Будто он выбрался из-под влияния Вероники и глотнул свежего воздуха. Только как бы этот воздух не оказался смертельно опасным. — Я надеюсь, что всё будет хорошо. Взгляни на это с другой стороны, Чейзи. Он понял, чтó из себя представляет его жена, он принял твой выбор, твоё решение. Коул попытается всё исправить, я в этом уверен, — искренне произношу, смотря на Хадсона, чей взгляд излучает нескончаемое тепло, полностью обращённое ко мне. — Ты такое солнышко, Ноен. Иди ко мне, — улыбается голубоглазый, хлопая руками по своим коленкам. Я смущённо улыбаюсь, но встаю с места и размещаюсь на его коленях. Тихонечко выдыхаю и укладываю голову на плечо Чейза, пока он ласково поглаживает меня по спине, хотя бы на немного отвлекаясь от всей этой информации.