***
— Проходите, только постарайтесь потише, — шепчет блондин, открывая перед нами дверь в свой дом, где свет работал лишь в прихожей. — Родители поздно вернулись домой, очень вымотались, — поясняет тот. — А они не будут против, что мы..? — начинаю было я с особой осторожностью. — Боже, нет! — закатывает глаза Ник. — Я всё расскажу им завтра утром, они поймут. Паренёк несколько секунд смотрит на Цербера, который втягивал шершавым носом новые запахи. Надо сказать, что его и нас в том числе осмотрели на наличие ожогов ещё до того, как мы отправились к дому Остина. Доберману повезло меньше всего – у него пострадали все четыре лапы, поэтому их намазали какой-то мазью, которая поначалу давала лёгкий холодок, а потом слегка пощипывала, но довольно быстро впитывалась. — Он может побыть на улице, — говорит Хадсон, уже касаясь рукой дверной ручки. — С этим не согласен. Отведём его в ванную комнату на первом этаже. Туда мало кто заходит утром, в основном все принимают водные процедуры на верхнем, может, никто и не узнает, что в доме есть собака. Он же не будет гавкать? Пёс фыркает, будто его позабавил этот наиглупейший вопрос. Чейз отрицательно качает головой, и светловолосый уходит вместе с его питомцем, говоря нам взять приготовленные на выбор спальные футболки ( наша одежда была испачкана и вся пропахла дымом ), что аккуратно были сложены на раскладном диване, на котором мы как раз сегодня и проведём остаток ночи, и идти принимать душ. Чейзу нужно было ещё куда-то позвонить, поэтому он сказал мне идти в ванную комнату первым. Как раз встречаюсь с Остином, и тот благополучно доводит меня до нужной комнаты, поднявшись по лестнице. Я не могу расслабиться даже под мягкими тёплыми каплями воды, не могу насладиться гранатовым ароматом геля для душа. Сейчас это было всё так неважно. Да о чём тут может идти речь, если я только сейчас понял, что моя боль в горле никуда не делась, и я, как бы, ещё болею. Вытираю мокрые волосы полотенцем и, случайно заметив своё отражение в зеркале над раковиной, зависаю в неприятном шоке: так ужасно я ещё никогда не выглядел. Издаю обречённый вздох и, махнув рукой, выхожу из ванной комнаты. Пока что ничего с этим не поделаешь. Нужно нормализировать питание, сон, режим, в конце-то концов, но сейчас нет возможности баловать себя такой роскошью. Спускаюсь вниз и замечаю, что брюнет уже искупался. Наверное, Ник отвёл его в ванную, которая была расположена на первом этаже. Парни приглушённо обсуждали произошедшее, сидя за столом на кухне. Хадсон решил не скрывать всё от блондина, особенно учитывая тот факт, что тот предложил нам ночлег, даже не прося ничего взамен. Мне так хотелось спать, что я, коротко извинившись, захожу в зал и без сил ложусь на диван, натягивая одеяло по самый подбородок. Будто чего-то не хватает, и я резко вспоминаю, что оставил Снежка в машине. Чёрт. Выходить на улицу не хотелось, поэтому я стараюсь не думать о недостающей детали и закрываю глаза. Дом был мне незнаком, диван казался каким-то жутко неудобным и жёстким. Никак не мог нормально устроиться, вертя подушку в разные стороны. Я так хотел спать, но не мог, и от этого злился на самого себя, плотно сжав губы и нахмурившись. — Я думал, ты уже спишь, — голубоглазый застаёт меня в сидячем положении, когда я в очередной раз старался положить подушку под нужным углом. — Как видишь, нет, — недовольно пробурчал себе под нос, но потом виновато опустил глаза: у него и так проблем было великое множество, и тут я ещё со своими загонами. — Чейз, прости... — Не нужно извиняться, малыш, я всё прекрасно понимаю, — тихо говорит Хадсон и садится на край дивана, протягивая руки для объятий. Я охотно придвигаюсь ближе и льну к его груди, совсем тихо вздыхая. — Мне так жаль, что тебе приходится переживать такое. Вроде бы, ты только оправился после нахождения со своим пьяницей-отцом, и тут снова всё неспокойно. Ты не заслуживаешь такого. — Я не заслуживаю тебя, Чейзи, а на остальное всё равно, — шёпотом произношу. — Что ты такое говоришь? — удивляется Хадсон, аккуратно подцепляя указательным пальцем за подбородок и приподнимая голову, заглядывая в мои глаза. — Даже не позволяй себе думать о таком больше, Ноен, если не хочешь меня расстраивать. — Я постараюсь, — отвечаю, и парень удовлетворённо заурчал, вовлекая меня в нежный, чувственный поцелуй. Он сначала ненавязчиво проводит языком по верхнему ряду моих зубов, будто спрашивая разрешение, а потом уже проникает в рот, отчего мои пушистые ресницы подрагивают, и я зарываюсь руками в его тёмные волосы, слегка привставая на колени и оказываясь чуть выше. Касаюсь подушечками пальцев его груди и мягко толкаю, тем самым заставляя его лечь на спину. Он шумно выдыхает и с полуприкрытыми глазами непонимающе смотрит на меня. Я сажусь на его бёдра и вновь припадаю своими губами к его, несильно прогибаясь в спине. — Малыш... — тот прерывисто дышит, и от его охрипшего голоса по коже пробегает стадо мурашек. Парень перемещает свои ладони мне на ягодицы и некрепко сжимает. От этого действия я недовольно промычал и убрал его руки с моей пятой точки. — Что не та-ак? — тянет Чейз, закатывая глаза от удовольствия, когда я случайно поёрзал на его возбуждении. — Во-первых, мы в чужом доме. Во-вторых, у нас, вообще-то, большая потеря и горе, и в-третьих, я устал и хочу спать, — объясняю, приподнимаясь с его бёдер, и ложусь рядом на подушку, накрываясь одеялом. — Так, а зачем тогда начинать надо было? — тёмноволосый всё ещё часто дышит и до крови прикусывает губу. — Я и не начинал. Просто хотел с тобой целоваться, но ты всё как всегда опошляешь, — слегка недовольно отвечаю, надувая малиновые губки и поворачиваясь к нему спиной. — Бля-я-ять, — стонет Хадсон. — Я тебе припомню это, дорогой мой. С этими словами он встаёт с дивана и куда-то уходит, оставляя меня одного. Я прикидываю, куда бы он мог пойти, и тихо посмеиваюсь себе в плотно сжатый кулачок. Мне немного жаль Чейза, но я правда не планировал заводить его. В ближайшее время лучше не так часто целоваться с ним, особенно наедине, чтобы он мне не «припомнил», иначе я потом не только от боли в горле страдать буду, но и от кое-какой другой.***
Я просыпаюсь от женского крика и резко приподнимаюсь, испуганно приоткрыв рот. Чейза рядом не было. Слышу суету в коридоре, а потом виноватый голос Ника: — Мам, прости... — Про собаку ты мне ничего не говорил! Ты же знаешь, что я до чёртиков их боюсь, — вероятно, эти слова говорила его мама. — Прощу прощения. Мы сейчас его уведём во двор, — узнаю голос голубоглазого. — Да что уж теперь! — всплескивает руками та. — Пусть сидит здесь, но меня нужно было предупредить. Я свесил ноги с дивана и заметил пару пакетов с купленной одеждой. Наверное, Чейз уже съездил в магазин, или сказал кому-то из водителей заехать, купить, а потом привезти к дому Ника. Быстро переодеваюсь, аккуратно сворачиваю майку, в которой спал, и заправляю диван, чтобы не оставлять после себя беспорядок. Расчёски нет, поэтому я стараюсь аккуратно пригладить растрёпанные волосы руками, глядя в небольшое зеркало. Когда всё было готово, я выхожу и случайно сталкиваюсь с Чейзом в пустом коридоре. Я ничего не успел сделать и сказать, но уже оказался прижатым к стене. — Хорошо тебе спалось, чертёнок? — низким голос вопрошает брюнет с пляшущими искрами в аквамариновом омуте, сокращая расстояние между нашими лицами. — Д-да, — заикаюсь, пытаясь устоять на ногах. — Что ты... — Это лучше ты мне ответь, Ноен, что ты вчера устроил. — Я же уже сказал тебе вчера, — опускаю глаза, сглатывая образовавшийся ком. — В следующий раз ты так просто не отделаешься, — с пошлой ухмылкой произносит Чейз. — Я так больше не буду, — поднимаю голову и строю щенячьи глазки, но это действие, наверное, было ошибкой, потому что Хадсон глубоко вздыхает, прикрыв глаза, но руку с моей шеи не убирает. — Ребята, я там вам... — слышу голос Ника, когда он появляется в коридоре, пока не замечая нас. Но я услышал его слишком поздно – он видит всю эту картину и смущённо отворачивается. — Ой, простите! Я отскакиваю от брюнета, будто от огня. Моё лицо пылает аж до самых кончиков ушей. Нервно смахиваю пылинки со своей рубашки, пытаясь унять дикий стыд. Хадсон через время заливается хохотом, который вскоре подхватывает и блондин. Я разозлился на голубоглазого и надулся, намереваясь пойти в ванную комнату, но он придержал меня за запястье. — Ну, Ное-ен, детка, ну прости. Простишь ведь? — улыбается, показывая свои очаровательные ямочки. — Ты такой придурок, Хадсон, — с лёгкой улыбкой на лице говорю, сузив глаза. — Весь в тебя, — просто отвечает и пожимает плечами. — Так, голубки. Я поговорил с родителями, и они не против, чтобы вы пожили ещё у нас, — вставляет свои слова Остин. — Спасибо за гостеприимство, дружище, но мы не будем вас напрягать. Отец завещал Ною квартиру в центре ЛА, мы пока в ней поживём. Конечно, там особая заморочка с документами, так как никому из нас ещё нет восемнадцати, но у меня есть ключи, так что всё нормально. Нам есть, где жить, — рассуждает тёмноволосый, и у меня даже немного настроение поднимается. Я ведь совсем забыл про пустующую квартиру, которая терпеливо дожидалась своего хозяина. — Оу, правда? Это же круто, — тепло улыбается светловолосый и приглашает нас в кухню на завтрак.***
Ближе к обеду Чейз, я и Цербер сели в машину и отправились к пункту назначения - квартира в самом центре шумного Лос-Анджелеса. Центр был недалеко отсюда, всего полчаса езды, но всё равно было очень волнительно. — Чейз, — окликаю парня. Мы ехали без музыки, просто слушая приглушённый рёв мотора. — М? — тот выгибает бровь и отрывается от дороги, смотря несколько секунд в мою сторону. — Ты теперь не будешь в школу ходить? — Почему? Буду, наверное, — задумывается, вжимая педаль газа чуть сильнее. — А мы в этой квартире будем всё время жить? — рассматриваю в окно проезжающие мимо машины. — Думаю, что да. Она как раз недалеко от главного офиса. К тому же, на восстановление поместья уйдёт очень много времени, сил и денег. Мы не сможем переехать туда в ближайшие восемь-девять лет уж точно, — выдаёт брюнет. — Когда ты планируешь заняться поисками своей мамы? — Очень скоро. Надеюсь, это не займёт много времени. — Чейз, — поворачиваюсь к нему лицом. — Что, ангел? — слабо улыбается, одной рукой потрепав меня по бледно-розовым волосам. — Почему ты ничего не говоришь о том, что я задаю так много вопросов? — забавно склоняю голову набок. — Потому что я люблю тебя, Ноен. Мне только в радость отвечать тебе на твои вопросы, — вновь широко улыбается, вызывая на моём лице ответную улыбку и детский восторг в сероватых глазах. — Даже на самые глупые? — Даже на самые глупые, — кивает, посмеиваясь. — Слушай, а когда ты в первый раз сказал, что любишь меня, ты соврал? — Вряд ли. Но, могу сказать, что я и сам в то время не до конца понимал значения этого слова, — честно признаётся и останавливается на светофоре. Вокруг уже возвышались гигантские небоскрёбы, которые поражали своими размерами, вызывая лёгкое покалывание по всему телу. Туда-сюда сновали машины в бешеном потоке. Здесь кипела, бурлила жизнь: кто-то сегодня опаздывает на работу, кому-то в этот день никуда не надо, и он сейчас просто решает провести время в парке или кино, кто-то отводит своего ребёнка в детский сад или школу. Все были такие разные, но и одновременно такие похожие. Я возбуждённо высовываюсь из окна чёрной иномарки, когда мы всё ещё стояли на светофоре. — Чейз, это так круто! — восторженно выпаливаю, задирая голову, чтобы увидеть верхушку очередной многоэтажной постройки. — Рад, что тебе здесь нравится, — рассмеялся парень. Когда на светофоре загорелся зелёный, и машина медленно тронулась с места, я уже и сам собирался сесть на своё место обратно, но Цербер недовольно зарычал и потянул меня за рукав, ухватившись белыми клыками в ткань, заставляя сделать это быстрее. Я сначала не понял его намерений, но потом удивился, когда меня осенило, что пёс, наверное, волнуется за меня. — Ты видел это? — обратился я к голубоглазому, поглядывая на добермана, что отвернулся, будто ничего и не было вовсе. — Что именно, сладкий, я должен был увидеть? — заворачивает направо и берёт мою руку в свою. — Цербер заволновался и заставил меня сесть обратно, — поясняю. — Чёрт возьми, он такой умный, что даже немного страшно. — Ты снова боишься его? — задаёт свой вопрос брюнет, не отрываясь от дороги. Я бросаю взгляд на пса и замечаю, что он тоже смотрит на меня, будто ждёт ответа. В его чёрных глазах-бусинках, в которых я некогда видел мрачную загробную черноту, отражались светлые лучики весеннего солнца, которые приветливо выплясывали незамысловатый весёлый танец. Ушки забавно дёргались, когда мимо проезжала какая-нибудь машина, громко сигналя. На моём лице появляется непроизвольная улыбка. Теперь я поворачиваюсь к Чейзу и отвечаю: — Нет, я имел ввиду в хорошем смысле. В скором времени мы подъезжаем к нужному корпусу, и тёмноволосый ставит машину на подземной парковке. Здесь был неприятный запах бензина, поэтому я сморщил нос, желая поскорее уйти отсюда. Вещей у нас особо не было, поэтому мы идём с почти пустыми руками, а доберман следует за нами чуть позади, потому что ему было трудно ступать обожженными подушечками лап по твёрдому асфальту. В этот раз Снежка в машине я не забыл и крепко держал у себя под мышкой, время от времени поглядывая, не выпал ли он у меня случайно. Мы заходим в холл, и молодая девушка, сидя за высокой стойкой, с любопытством и немного настороженно смотрит в нашу сторону. Чейз решает подойти и представиться, чтобы не возникло никаких проблем. — Шестьсот пятнадцатая квартира. Чейз Хадсон и Ноен Хадсон, — он опирается локтем на стойку, лениво наблюдая за тем, как беловолосая вбивает имена в поисковую систему. — Да, всё верно, — та очаровательно улыбается, смотря только на брюнета. — Добро пожаловать, мистер... Хадсон, — слащаво лепечет, кошачьим взглядом исследуя каждую часть тела голубоглазого. Меня это жутко взбесило. Мало того, что она обратилась только к Чейзу, так ещё у неё хватает наглости заигрывать с ним и строить ему глазки! Девушка кидает на меня оценивающий быстрый взгляд, и я теряю терпение, внутри закипая от злости и ревности. Решаю действовать и беру своего парня под локоть, который, к счастью, не проявлял интерес к этой персоне, что так старательно поправляла ворот своей рубашки, слегка оголяя шею. — Идём, Чейзи, — специально произношу его имя в уменьшительно-ласкательной форме, чтобы эта сучка поняла, что он мой, и её жалкие попытки не увенчаются успехом. Её недовольный вид я замечаю сразу, поэтому ликую внутри себя и тяну Хадсона к лифту. Не могу дождаться, когда же Цербер тоже зайдёт в лифт, а когда это происходит, я быстро жму нужную цифру этажа и облегчённо выдыхаю, видя, как двери закрываются. — Что это было, Ноен? — пропускает смешок тот, облокачиваясь спиной на стену. — Скорее не что, а кто, — с нотками раздражения в голосе бурчу, скрестив руки на груди и надувшись. — Стерва. — Успокойся, милый. Мне никто не нужен кроме тебя, — хмыкает и с любовью слегка дёргает мою щёку рукой. — Нет, она реально настоящая змея! Ты вообще видел, как она на тебя смотрела? А я видел, — не унимаюсь, активно жестикулируя руками, но Чейз вдруг затыкает мне рот поцелуем, слегка наклонившись, и нежно поглаживает мой подбородок, прикрыв глаза. Я не сопротивляюсь и только приобнимаю его за шею одной рукой, охотно отвечая на неожиданный поцелуй. Когда двери лифта открываются, парень отстраняется и внимательно поглядывает на меня с лёгкой улыбкой. — Теперь ты спокоен? — зарывается рукой в свои волосы и проводит ею назад, не спуская с меня своего взгляда. — Да, — тихо отвечаю и как заворожённый разглядываю губы Чейза, а он, будто специально, приоткрывает их и проводит языком по верхнему ряду зубов. Через силу отрываюсь от такого вида и, тряхнув головой, заставляя пряди волос беспорядочно рассыпаться по всему лбу, немного прикрывая глаза, выхожу из лифта. Парень выходит следом за мной и уверенными шагами направляется вперёд по коридору, изредка поглядывая на номера квартир. Через некоторое время мы останавливаемся возле точно такой же двери как и все остальные, и мне очень интересно узнать, что же эта квартира из себя представляет. Хадсон достаёт ключи и вставляет один в замочную скважину, несколько раз проворачивая. Дверь поддаётся, и я с замиранием сердца первый захожу внутрь, сразу же оглядываясь по сторонам. Здесь было очень чисто, даже ни одной пылинки, будто всего пару дней назад тут хорошо убрали. Снимаю свою обувь и немного неуверенно делаю несколько шагов вперёд, чтобы заглянуть в одну из комнат. — Знаешь, говорят, что для счастья в доме первым должен зайти кот, но ты и есть самый настоящий котёнок, — говорит мне голубоглазый, и мне кажется, что у меня сейчас лицо треснет от улыбки. Заправляю прядь волос себе за ухо и терпеливо жду, пока Хадсон тоже снимет с себя обувь и пойдёт вглубь квартиры вместе со мной. Цербер устало расположился прямо рядом с входной дверью и стал вылизывать шершавым языком подушечки своих лап. Чейз провёл мне экскурсию по квартире. Она была довольно большой и просторной, выполнена в стиле минимализм. Красивая бело-серая мебель хорошо сочеталась между собой, добавляя квартире какой-то лёгкости и свежести. Одним словом, жильё мне пришлось по душе, и я был очень этому рад, потому что переживал, что буду чувствовать себя здесь не очень комфортно, как и в своей комнате в сгоревшем особняке. Между кухней и гостиной не было внутренней перегородки, и здесь, через огромное панорамное окно, открывался красивый вид на кипящий жизнью город. Я, словно зачарованный, подошёл чуть ближе к этому окну, смотря вниз и ужасаясь от того, насколько высоко мы были от земли. Сердце пропустило удар, ноги подкосились. Я хотел было отступить назад, но упёрся спиной в грудь Чейза. Он обвил мой живот руками и положил свой подбородок на моё плечо, щекоча ухо своим дыханием. — Нравится? — прошептал тот, утыкаясь своим носом мне в шею. — До мурашек, — на выдохе произношу, полностью расслабляясь в объятьях парня и уже забывая, что пару секунд назад хотел отойти от окна. Я расстраиваюсь, когда у брюнета зазвонил телефон, и он был вынужден отпустить меня, ответив на звонок. Тот сосредоточено слушал говорящего, а потом кинул короткое «скоро буду» и сбросил. Печальным взглядом смотрит в серые глаза, с нежностью касаясь пальцами моей щеки. — Мне нужно уехать по работе, сладкий. Я постараюсь вернуться как можно скорее, обещаю, — трепетно произносит и оставляет невесомый поцелуй на моих губах. Я провожаю его до двери, и он бьёт себя рукой по лбу. — Чёрт, забыл отдать тебе твой телефон, — проговорил он и вынул из кармана мой уцелевший смартфон. — Я думал, он остался в доме, — удивлённо озвучиваю свои мысли и принимаю его из рук тёмноволосого. — Нет, я успел прихватить его с собой, когда возвращался за твоим медведем. Кстати, вот тебе ещё карточка. Сходи в ресторан какой-нибудь, по магазинам погуляй. В общем, развейся, — он кладёт матовую карту на тумбу, которая стояла в коридоре. Я не хотел бы везде ходить без Чейза, но вслух не сказал. Не хочу его лишний раз расстраивать. Закрываю за ним дверь и стараюсь не раскисать. Взглянул на пса, который всё ещё старательно вылизывал ноющие лапы, и подумал, что было бы неплохо сходить за специальной мазью от ожогов для собак, да и поводок купить тоже нужно было, чтобы выгуливать Цербера. Нет, я, конечно, на все сто процентов уверен, что он никуда от меня не убежит, если мы выйдем просто так. Я опасался некоторых людей, которые уж точно не будут рады видеть «опасную» собаку, которая свободно идёт без намордника и поводка. Попутно заглядываю в холодильник. Как и предполагалось, он был совершенно пуст. Значит, нужно ещё и продуктами закупиться. Беру ключи, телефон с карточкой и уже иду к двери, как вижу перед собой добермана, который упрямо перегородил мне дорогу, сев на пол. — Цербер, я скоро вернусь. Не переживай, — я попытался его обойти, но он настойчиво переместился, не давая мне пройти. — Я не могу взять тебя с собой, тебе будет тяжело идти с больными лапами. Я шумно вздыхаю и сажусь перед ним на корточки, заглядывая в его глаза. — Я возьму тебя в следующий раз, идёт? — выгибаю бровь, и доберман громко гавкает, обрызгивая меня своей слюной. Я брезгливо морщусь и вытираю рукавом скользкую слизь со своего лица. — Ла-адно, пойдём вместе, но пачкать меня было необязательно. Теперь мне кажется, что я весь пахну собакой, но, посмотрев в зеркало, я убедился, что моё лицо выглядит чистым. Выходим из квартиры, и я закрываю дверь на ключ. Я рискую, выходя с Цербером из квартиры без поводка, но, быстро взглянув на карту в телефоне, я приметил один небольшой зоомагазин, который был расположен в нескольких метрах от корпуса. Первым делом мы направимся именно туда. Спускаемся на лифте и проходим мимо стойки с той самой наглой девушкой. Она тоже замечает нас, и её глаза недоброжелательно сверкнули. — У нас здесь воспрещается ходить с собаками без поводка, — говорит своим высоким противным голосом. В этот момент мне даже расхотелось покупать ремень к ошейнику, ибо та подумает, что я её услышал и послушно купил поводок только потому, что она так сказала. До скрежета стиснув зубы, я прохожу мимо, не отвечая на её слова.***
Я купил всё, что планировал. Получилось около трёх пакетов. Дотащил я их до корпуса с трудом, иногда останавливаясь и разминая затёкшие красноватые пальцы. На улице уже стемнело, но температура воздуха не поменялась. Это даже неудивительно: сейчас был час пик, все возвращались с работы домой, машины гудели и ревели, проезжая по раскалённому асфальту и не давая ему остыть. С истерическим смешком захожу в холл, держа в одной руке два пакета, а в другой ещё один пакет и рулетку от поводка. Успокаиваю себя тем, что тут осталось всего ничего до квартиры, в которой я смогу без сил лечь прямо на пол и не шевелиться до тех пор, пока Чейз сам меня не поднимет. Мои мысли рассеиваются, когда я снова слышу противный голос той девушки. Даже Цербер с раздражением издаёт какой-то звук, похожий на низкий скулёж. — Я должна осмотреть Ваши сумки, дабы убедиться, что Вы не пронесли никакой бомбы, — та встаёт с места и протягивает руку, чтобы я отдал ей пакеты. — Вы здесь кáждого человека осматриваете? — фыркаю, закатывая глаза, но сумки не отдаю. — Нет. Только тех, кто появился здесь недавно. Так что отдавайте мне пакеты и не упрямьтесь, — хмыкнула блондинка, выгнув ярко накрашенную бровь. — Нет, — невозмутимо отвечаю и уже намереваюсь пройти мимо, как она подцепляет рукой один из пакетов, чуть ли не выхватывая. — Что Вы делаете?! — зашипел я, уже не скрывая свою злость и дёргая пакет на себя. Доберман возбуждённо гавкнул, и этот звук эхом разлетелся по всему коридору вперемешку с возгласами наглой девушки. — Ты нарушаешь правила! — пытается что-то доказать мне девушка, которая с виду была всего на пару лет меня старше. — Отдай пакет! — Это бред, а не правила, — хмуро говорю, стараясь отобрать у тёмноглазой продукты. Ещё бы чуть-чуть, и ручка порвалась бы, но в холл заходит Хадсон и, видя отрывок из этого представления, угрожающей чёрной тучей надвигается в нашу сторону, уничтожая взглядом девушку, которая опешила и захлопала глазами, ослабляя хватку и позволяя мне наконец выдернуть злосчастный пакет. — Что здесь, чёрт побери, происходит?! — восклицает брюнет, и даже кажется, что от него отпрыгивают яркие искры раздражения и гнева. Повисла напряжённая тишина. Ну, если честно, напряжённой она была только для блондинки. Я хмыкнул, скрестив руки на груди и ожидая хоть какого-то ответа от неё. — Я... правило есть такое. Мне нужно проверить сумки на наличие... — с запинками произносит, пряча взгляд. — Покажи мне это «правило» в специально отведённой для этого книге, памятке, да в чём угодно, — цедит сквозь зубы Чейз, и от этого девушка трясётся ещё больше, что-то мямля. — Ещё раз ты доебёшься до Ноена, вылетишь отсюда нахуй, хотя я почему-то уверен, что тебя уволят уже завтра, так как камеры записали всё твоё агрессивное поведение. Тебе всё ясно? У той глаза на мокром месте. Она активно закивала головой, и голубоглазый с презрением фыркнул, отворачиваясь от неё и идя в сторону лифта. Видит, что я несу тяжёлые пакеты, и берёт в свои руки сразу все. — Ты что, сам тащил их сюда? — недовольно ворчит парень, поглядывая в мою сторону. — Ну да, — тихо выдаю и пожимаю плечами, идя следом за куда-то спешащим Чейзом. — Почему ты так торопишься? — Я нашёл кое-что очень интересное в кабинете у отца на работе, и мне не терпится это рассмотреть подробнее, — скомкано поясняет и открывает квартиру. Я только успеваю зайти, снять обувь и закрыть дверь, в то время как голубоглазый уже разулся, поставил пакеты рядом с холодильником, наспех вымыл руки и сел на диван, включая лампу и доставая какие-то бумаги из своего портфеля. Я присоединился к нему чуть позже, когда разложил все продукты на свои места. На лице парня мелькало столько разных эмоций, что мне даже трудно было представить, что же он там такое читает. Решаю не докучать его вопросами и тихо сажусь рядом, замечая, что это были какие-то листы, на которых аккуратным каллиграфическим почерком были выведены слова, а в конце почему-то было написано, что письмо адресовано Чейзу. Через минут пятнадцать, когда голубоглазый прочёл все письма, что теперь были разложены на журнальном столике, тот просидел в молчании ещё минут пять, нервно щёлкая ручкой. Наконец он поворачивается в мою сторону. — Эти письма писала мама. Мне. На каждый мой день рождения. Она помнила обо мне, Ноен, но отец принципиально складывал их в отдельный ящик, даже не попытавшись хоть раз прочесть их своему сыну, который так ждал хоть какой-нибудь весточки от своей матери. Самое интересное, что я нашёл их совершенно случайно именно в той папке, в которую отец сложил все важные документы, чтобы мне было легче во всём разобраться. Он будто специально предоставил мне возможность увидеть эти письма. Тут даже адрес есть. Его руки мелко дрожали. Он с волнением вскочил с дивана и стал расхаживать по комнате, иногда останавливаясь, чтобы снова взглянуть на то или иное письмо. — Хорошо, что Коул всё-таки дал тебе подсказку, — произношу, слегка наклонившись, чтобы получше разглядеть текст. «Как ты там, мой милый сынок, моя радость? Я так соскучилась по тебе, по твоим голубым глазкам, по твоим шелковистым волосам, которые всё время были в забавном беспорядке. Помнишь, ты совсем не любил расчёсываться? Мне приходилось бегать за тобой по всему дому. Я тогда временами очень злилась на тебя, но сейчас отдала бы всё, чтобы хоть ещё один разочек потянуть тебя в свои крепкие объятия с весёлым «попался»! Ты, наверняка, так подрос, окреп. Как твои успехи в школе? Надеюсь, что твоему отцу не приходится часто ходить к директору. Совсем недавно я пела тебе колыбельные, качала на руках, и вот, тебе уже четырнадцать лет! Поразительно...» Дальше продолжение было на следующей странице, но я не стал переворачивать, чтобы не привлекать особого внимания. Это письмо меня очень растрогало. Видно, мама Чейза души в нём не чаяла и очень горевала, что самое дорогое в её жизни отобрали, вырвали из сердца. — На какой день рождения было отправлено последнее письмо? — На шестнадцатилетие, — отвечает светлоглазый и нервно прикусывает губу. — А на семнадцатилетие ничего? — осторожно уточняю. — Ничего, — отрицательно качает головой, устало потирая переносицу большим и указательным пальцами. — Я надеюсь, что с ней ничего не случилось. — Что-то мне подсказывает, что она цела и невредима, Чейзи. Вы обязательно встретитесь, — успокаивающе произнёс и подавил в себе желание зевнуть. Я так устал. — Надеюсь, что так оно и есть, — кивнул Чейз, приобнимая себя за плечи. Мы ещё пару часов просидели в гостиной, обсуждая, кем бы могла быть миссис Хадсон сейчас по профессии, чем бы могла увлекаться и всякие другие мелочи. Я не заметил, как уснул на плече Чейза, даже не успев договорить начатое предложение.***
Прошла ровно неделя с того самого времени, когда Хадсон нашёл эти письма. Он уже договорился о встрече через одного человека, так что даже голос женщины пока не слышал. Она должна была придти прямо в нашу квартиру с минуты на минуту, и с каждой секундой Чейз переживал ещё больше, нервно поправляя и так уложенную причёску. — Ноен, я точно хорошо выгляжу? — в который раз интересуется у меня брюнет, покрутившись передо мной. — Милый, даже если бы ты встретил её в одном нижнем бельё, она всё равно была бы рада тебя видеть, — закатываю глаза, приподнимая уголки губ в улыбке. — Я, вообще-то, серьёзно, — обиженно выдаёт, и я подхожу к нему ближе, поправляя его галстук, чтобы он хоть немного успокоился. — Теперь всё хорошо? — Да, теперь ты просто неотразим, — говорю, в очередной раз думая, какой же Чейз всё-таки нереальный. Он улыбается, оголяя свои белоснежные клыки, и мы оба вздрагиваем, когда слышим дверной звонок. Парень неуверенно смотрит на меня, и я подбадривающе киваю, тем самым говоря, что всё будет хорошо. Он тяжело вздыхает и открывает дверь. Мы видим невысокого роста женщину, с доброй улыбкой и сияющими глазами. Волосы у неё были чёрного цвета, аккуратно собранные в пучок. Она на эмоциях прикладывает ладонь ко рту, не отрывая своего взгляда от голубоглазого, что тоже застыл на одном месте и не мог пошевелиться. — Сын... — голос миссис Хадсон дрогнул, и она, не выдержав, кинулась в объятия к Чейзу, который, в свою очередь, крепко заключил её в кольцо из рук. Жизнь стала налаживаться, и я был этому сказочно рад. Одна лишь только улыбка тёмноволосого делала меня в тысячу раз счастливее. Я так люблю его, и это, несомненно, взаимно.