Цветы и попугайчики.

      Недолго думая, Джорно пришёл к выводу, что очень мало знает о своей семье со стороны Джонатана. Хоть тот всё время и говорил о ней, у юноши попросту не было шанса увидеться с ними, поэтому сопоставить внешность всех своих родственников, исходя лишь из нескончаемых историй Джонатана, было достаточно сложно.       По крайней мере, теперь он знал Джотаро. Пролистав фотоальбом, он наткнулся на его фотографию, где он стоял с мужчинами среди пустыни. Джонатан сказал, что тогда у Джотаро была "панк-фаза", что его не удивило из-за глубокого хмурого взгляда, который отразился на его лице, когда он посмотрел на Дио. Несмотря на свой тёмный и вызывающий костюм, на этой фотографии он выглядел менее устрашающим, чем в живую, особенно с этой лёгкой улыбкой на лице. Джорно стало интересно, кем были красноволосый и темнокожий мужчины, и он не помнил, чтобы Джонатан рассказывал ему о человеке с самыми странно-уложенными белыми волосами и о пожилом мужчине в сафари-шляпе.       Джорно закрыл альбом, решив поподробнее узнать об этом у Джонатана, когда тот вновь наберёт ему. Блондин сел на кровать, оглядываясь. Прошло три часа с тех пор, как Аббаккио вылетел из комнаты, хлопнув дверью, но Джорно не возражал. По крайней мере, за это время он успел спокойно распаковать свои вещи. Теперь его кровать была украшена четырьмя подушками, игрушкой в виде божьей коровки и пушистым пледом, сложенным в ногах. Шкаф Джорно наполнился вещами розовых и пастельных тонов, а большая коллекция обуви расположилась под кроватью. Джорно не взял с собой никаких украшений для стен и теперь жалел об этом, сравнивая свою часть комнаты со стороной Аббаккио.       В дверь постучали.       — Леоне, я захожу, — произнёс кто-то, как это ни странно, по-итальянски. Дверь открылась ещё до того, как Джорно успел среагировать. В комнату вошёл худощавый парень с чёрными боб-каре. Одет он был в белую рубашку с V-образным вырезом, украшенную узорами в виде капелек и шорты в тон незамысловатого чёрного узора. Гость остановился в дверях, скользнув синими глазами по комнате, прежде чем заметить Джорно, при виде которого брови брюнета приподнялись от удивления. — Прости, я тебе не помешал?       Джорно отрицательно покачал головой.       — Нет, не помешал. И да, Аббаккио здесь нет.       Взгляд незнакомца скользнул по пустой кровати Леоне.       — Странно. Конечно, я должен был проверить свой телефон, прежде чем постучаться, — незнакомец вновь посмотрел на Джорно, а после протянул ему руку. — Ты, должно быть, его новый сосед по комнате. Меня зовут Бруно Буччеллати. Очень приятно с тобой познакомиться.       Джорно с минуту изучал его. Улыбка брюнета была слабой, но искренней, в синих глазах горело пламя страсти, а язык тела говорил о том, что Бруно был достаточно открытым и расслабленным.       — Джорно Джованна. Я тоже рад знакомству.       Рукопожатие было мягким, но крепким. Нежная рука Буччеллати вновь вернулась в своё исходное положение, а после он огляделся ещё раз.       — Должно быть, ты итальянец?       — Почти, — ответил блондин, прекрасно зная, что в его венах не течёт и капли итальянской крови. — Сейчас я живу в Англии, хотя Неаполь — мой родной дом, — решил уточнить Джорно. Единственным достоинством Пуччи было его итальянское происхождение. Энрико просто ненавидел Англию, а Дио напротив утверждал, что у него отвратительная компания во Флориде, поэтому небольшой домик в Неаполе был для них неким компромиссом. Большую часть лета Джорно проводил, гуляя по улицам Неаполя и "подрабатывая" в местном аэропорту.       — Неаполь? — Буччеллати рассмеялся. — Иронично. Я и мои друзья оттуда родом. Этот колледж достаточно интернационален, поэтому это не должно так сильно меня удивлять. Если ты не против, то могу ли я узнать, на каком направление ты будешь учиться?       — Медицина.       Улыбка Бруно стала только шире.       — Ого, получается, ты хочешь стать врачом? Я уверен, что у тебя всё получится.       Джорно ощутил, как в глубине души зарождается нечто тёплое.       — Спасибо, — пробормотал он, с трудом сдерживая улыбку, что так и хотела расцвести на его губах. — Что насчёт тебя?       Буччеллати приложил руку к сердцу.       — Я обучаюсь на двух специальностях — социальная работа и психология.       — Ты тоже хочешь помогать людям, — произнёс Джорно. Он мог увидеть это в сияющей улыбке Буччеллати. Его глубокие синие глаза обещали исцелить любую рану. Блондин прекрасно видел, как Бруно легко удаётся завоёвывать доверие окружающих.       — Конечно, — брюнет тихо хихикнул. — Я, конечно, не спасатель, но уже смог помочь нескольким людям. Ты знаешь, чем занимается Пассионе?       — Нет, — честно говоря, у Джорно не было возможности исследовать каждый закоулок этого корпуса, перед тем как выбрать его. Всё, что он знал о Пассионе, так это то, что эта организация располагалась в самом дальнем от Деревни корпусе.       — В общем, это служба психологической помощи нашего общежития. Наш кабинет находится на первом этаже, и работаем мы 24 часа в сутки. В основном, там работают одни профессионалы, но есть и добровольцы, как я. Если вдруг тебе нужно будет со мной встретиться, то я работаю там с семи вечера до двух ночи.       Джорно, должно быть, немного растерялся, ведь Бруно смотрел на него выжидающе.       — Прости, — сказал блондин, положив руки на колени. — Я очень удивлён, ведь считал тебя как раннюю пташку.       — Ты прав, — отозвался Бруно. На мгновение он нахмурился, а после отвёл взгляд, почесав затылок. — Однако, многим студентам нужен кто-то, с кем они могли бы поговорить поздно ночью. Мой распорядок дня вряд ли жертвенный.       Этого было достаточно, чтобы Джорно смог полностью понять, что Бруно за человек на самом деле. Буччеллати был из тех людей, что отдают частичку себя другим, нуждающимся в помощи, не прося ничего взамен. Джорно взглянул на фотоальбом, лежащий на кровати. Отец советовал ему окружать себя успешными людьми, но Джорно знал, что лучше находиться в кругу хороших людей. Ведь, как он думал, хорошие люди уже и так добились успеха.       Когда он вновь поднял взгляд, то увидел, как Бруно что-то читает в своем телефоне с беспокойством отразившемся на том, как быстро его пальцы набирали текст.       — Мне нужно идти.       — Я рад, что ты узнал, куда пропал Аббаккио.       Глаза Бруно расширились, доказывая то, что Аббаккио уже наговорил о нём всякого.       — Мне очень жаль, что у вас с Леоне произошло не самое лучшее знакомство. Просто… ему нужно время, чтобы проникнуться к людям, — Буччеллати сунул телефон обратно в карман, а после поправил косу на короткостриженных волосах. — Я могу попробовать поговорить с ним.       — Нет, — голос Джорно прозвучал достаточно сурово, и Буччеллати в непонимании склонил голову набок. — Я не хочу, чтобы кто-то заступался за меня, — добавил он гораздо спокойнее. — Если я не могу заслужить его дружбу, то это чисто моя вина.       — Я уверен, что в этом нет твоей вины, — сказал он с понимающим видом. Аббаккио явно был кем-то большим, нежели ему хотел показать Бруно, но Джорно решил не обращать на это внимания. Он не будет совать нос в дела Аббаккио, о которых тот, не захочет рассказать ему сам. Возможно, сосед по комнате ещё долгое время будет ему чужим, но Джорно надеялся, что всё между ними наладится.       Буччеллати протянул руку, выключая проигрыватель Аббаккио, а после направился к двери.       — Мне действительно уже пора идти. Остался всего час до того как я вернусь за свой стол, представляющий Пассионе, на ярмарке, и мне хотелось бы успеть пообедать. Твоя часть комнаты выглядит достаточно хорошо обустроенной. Если ты солидарен, то тебе стоит посетить приветственную ярмарку перед центральным корпусом кампуса.       — Пожалуй, так и сделаю, — сказал он. Джорно был рад, что Буччеллати не изменил своего мнения о нём после сообщений Аббаккио, и даже с нетерпением ждал того момента, когда они встретятся на ярмарке.       — Отлично, — сказал Бруно, и улыбка его стала ещё шире, чем раньше. — Arrivederci.       Бруно ушёл так же внезапно, как и появился, заставив Джорно на секунду задуматься о том, а приходил ли он вообще. Юноша тряхнул головой, и золотистая прядь упала ему на глаза, уведомляя тем самым о том, что жара является угрозой для его викторианских кудряшек. Джорно уселся за стол, на котором расположилась косметичка, и достал баночку проверенного антифриза для волос, чтобы сделать их не столь вьющимися. Перед ярмаркой ему нужно было сделать ещё кое-что. Он залез в косметичку за зеркальцем, чтобы тут же приступить к работе.