Цветы и попугайчики.

      — Позволь мне показать тебе то, как поступил бы твой отец, встретив тебя.       Джорно сидел по-турецки, сгорбившись и прижав ладони ко лбу. Он пытался сосредоточиться на телефоне, лежащем на смятых простынях, но было слишком сложно контролировать дрожащие руки, пока его разум всё ещё находился в тумане. Он закрыл глаза и снова попытался сфокусироваться на собственном дыхании. Снова попытался вслушаться в голос отца.       — А ты помнишь мою жёлтую куртку с плечиками? Джотаро назвал её уродливой! Да какое он вообще имеет право так говорить? Даже его одежда, которую он носит, будучи преподавателем, совсем, мягко говоря, ни о чём. А ты знал, что в выходные он носит штаны из змеиной кожи? Это самая уродливая вещь, которую я когда-либо видел, а он ходит тут такой, думая, что мой стиль — бельмо на глазу.       Джорно испустил дрожащий вздох, и он мог бы с лёгкостью сойти за смех. На этот раз отец ожидал его звонка, начав диалог без вопросов. Отцовская тирада о Джотаро то затихала, то вновь возобновлялась. Джорно не понимал, что с ним происходит и почему ему требуется вдвое больше времени, чтобы прийти в себя. Солнце только выглянуло из-за горизонта, когда он проснулся, а теперь яркий свет, льющийся из окна, попадал ему на веки, раздражая. Обычно в такие ужасные дни ему требовалось всего двадцать минут, чтобы прийти себя. Но и не удивительно, если уже на самом деле прошёл час.       — Дио, собрание через две минуты. Все уже собрались в конференц-зале, ожидая только тебя, — глаза Джорно распахнулись, как только он услышал Ваниллу Айс.       — Они могут подождать. Я разговариваю со своим сыном.       — При всём уважении, Дио, мы обсуждаем вопрос, который сможет принести серьёзную прибыль для нашей юридической компании. Ваш комитет советчиков…       — Я сказал, что разговариваю с сыном, — отрезал отец.       Чувство вины захлестнуло Джорно, ведь он отнял у отца так много времени. Судя по тому, как отчётливо звучал голос Ваниллы, отец включил громкую связь, чтобы ему было удобнее говорить и работать одновременно. Джорно с трудом проглотил комок в горле и подождал, пока его голос не перестанет дрожать, прежде чем заговорить.       — Отец, ты можешь идти на собрание. Сейчас я чувствую себя намного лучше.       На том конце повисла пауза. Джорно затаил дыхание.       — Уверен?       — Да, — сказал Джорно, сам удивляясь уверенности в своем голосе. — Большое тебе спасибо.       — Буду свободен завтра, — ещё пауза. — Кстати, о завтрашнем дне, если ты так настаиваешь на том, чтобы не бросать занятия Джотаро, то ты должен сказать мне, относится ли он к тебе иначе, чем к другим студентам. Если он хотя бы взглянет на тебя не так, то немедленно позвони мне, и я составлю иск.       — Хорошо, отец, — у Джорно не было таких планов, ведь это дало бы отцу лишний повод вновь разжечь вражду с Джотаро, но согласие никак не могло положить конец телефонному разговору.       — Прекрасно. Я перезвоню тебе позже, сынок.       Связь оборвалась. Джорно ещё мгновение смотрел на телефон, а потом тихо застонал. Бесполезно было так волноваться из-за сна. Он должен был прийти в себя, он должен был положить этому конец. Завтра он позвонит отцу, но только для того, чтобы сообщить, как хорошо он поспал и проснулся без всяких проблем.       С неясной целью Джорно сбросил простыни и заставил себя встать на ноги. Его ноги дрожали, и этого было достаточно, чтобы он упал. Кроме того, всё это было неспроста. Он продолжал идти. Каждое маленькое действие становилось целью, которую он должен был достичь. Джорно схватил халат и банные принадлежности, затем закрыл за собой дверь и двинулся по пустому коридору на цыпочках, в ожидании, что отчим позовёт его в свою комнату. Он вошёл в душевую и на мгновение прислонился к закрытой двери, чтобы отдышаться, а после зашёл в одну из кабинок. Он повернул вентиль. Обжигающая вода хлестала его по плечам. Жар был такой же, как и от зажжённой сигареты.       Он всё ещё дрожал. Слова отчима неизменно звучали в его голове.       — ДЖОРНО!       Парень вздрогнул от резкого удара о дверь душевой кабины. Гулкий голос Аббаккио эхом отскакивал от кафельных плит.       — Я знаю, что ты там. Перестань превращать душевую в сраную сауну. Если я начну принимать душ и узнаю, что ты использовал всю горячую воду, то я убью тебя. Ты меня понял?       Джорно повернул ручку в другую сторону. Резкий холод пронзил его кожу и заставил отползти подальше от потока воды. Его рука потянулся к ручке, чтобы отрегулировать температуру на более теплую.       Аббаккио удовлетворенно фыркнул, когда пар исчез.       — То-то же, — он рывком открыл кабину рядом с Джорно и шагнул внутрь, скорее всего, чтобы в случае чего постучать по перегородке между ними, если вдруг Джованна снова попытается испортить температуру. Давление воды в душе Джорно уменьшилось. Раздалась музыка из плейлиста Аббаккио. Блондин ещё немного постоял, прислонившись к стене и прислушиваясь к бренчанию акустической гитары.       — Никогда не закончится ночь в белоснежном атласе. Письма, что написал, никогда не дойдут.       Сильный голос тоскующего мужчины вернул Джорно в те первые часы, когда он встретился с Аббаккио. Тогда Леоне оставил включённым плеер, когда вышел из комнаты. Он вспомнил, как эта песня играла, когда он распаковывал один из своих чемоданов, пытаясь сосредоточиться на этом, а не на мыслях о доме.       — Это же Moody Blues? — спросил он. Его голос слегка дрожал, но Леоне этого не заметил.       — Ага. А теперь завали.       Джорно склонил голову набок.       — Moody Blues — твоя любимая группа?       — Это ты мне скажи, Принц.       Громкость песни значительно возросла, да и Джорно не возражал. Не тогда, когда ему нужно было отвлечься. Да и вообще пытаться завязать разговор с Леоне было бесполезно. Джорно опустил взгляд и заметил, что дрожь в его руках поутихла. Он вздохнул с облегчением и приступил к своей утренней рутине, когда уже смог держать в руках бутылку шампуня. Он сосредоточился на тексте песни, вслушиваясь и втирая дорогой продукт в кожу головы. Он почувствовал себя более привязанным к реальности и, наконец, перестал грузиться словами отчима. Дрожь полностью прекратилась, когда он закончил принимать душ. Он обтёр тело, накинул халат и открыл дверь, чувствуя себя менее похожим на Харуно.       Аббаккио стоял перед раковиной с полотенцем, обёрнутым вокруг бедер. Он наклонился к зеркалу и намазал подбородок кремом для бритья. Его глаза встретились с глазами Джорно через отражение в зеркале, желая показать тому всю свою неприязнь, но вместо этого он просто задержался взглядом на блондине.       — У тебя губа кровоточит.       Джорно прижал пальцы к губам, а после посмотрел на них, чтобы убедиться в правоте слов Леоне.       — О, — только он и смог сказать. — Не знаю, как так вышло.       Аббаккио был прав, но вот только юноша не мог вспомнить, когда успел прикусить губу утром, но, очевидно, сделал он это достаточно сильно. Может, он прикусил её, когда был в душе? Неужели он вообще всё это время кусал губы? Джорно покачал головой. Бесполезно. Ему придётся избавиться от этой отвратительной привычки, пока другие тоже её не заметили. По крайней мере, он мог утешиться тем, что Аббаккио, скорее всего, не станет докапываться.       — Как скажешь, — проворчал Леоне, скользя острой бритвой по щеке.       — В этом нет ничего страшного. У меня в комнате есть аптечка, и я могу оставить её где-нибудь на виду, если тебе она когда-нибудь понадобится.       Аббаккио лишь что-то пробормотал в ответ и снова стал его игнорировать. Джорно взял свои банные принадлежности и оставил Леоне наедине с собой. С приближением восьми утра, в коридоре стало намного оживленнее. Он слышал, как за дверьми, мимо которых он проходил, раздавались будильники. Несколько раз двери распахивались, и кто-то стремительно несся по коридору, бормоча себе под нос проклятия из-за того, что он чуть ли не проспал занятия.       Джорно прошмыгнул в свою комнату и решил одеться до возвращения Леоне. Выбрав джинсы и простую розовую рубашку с V-образным вырезом, он уселся за стол и внимательно посмотрел на своё отражение в зеркале. Блондин нахмурился, увидев следы от зубов на нижней губе и кровь, выступившую из раненой кожи. Он схватил свою аптечку и помазал рану. Продезинфицировав губы, он убрал медикаменты обратно на край стола, чтобы сдержать обещание, данное Аббаккио.       Когда он поставил коробочку, его рука зависла над косметичкой. Тогда он взглянул на своё лицо ещё раз. Мешки под глазами подсказали ему, что необходимо замазать их, поэтому он пододвинул косметичку и принялся за работу.       Дверь со скрипом отворилась как раз в тот момент, когда Джорно закончил наносить тональный крем. Аббаккио вернулся в комнату уже одетый и с гладко выбритым лицом. Он изумлённо поднял бровь, посмотрев на Джорно, затем сел за свой стол и начал краситься. Джорно наблюдал за ним краем глаза, пока Леоне внимательно изучал стопку палитр теней для век, прежде чем выбрать одну из них и открыть. Он провёл пальцем по тёмно-серым шиммерным теням, а после скользнул ими по запястью. То же самое он проделал и с чёрными тенями, внимательно разглядывая, как они вместе смотрятся на его руке.       Между Аббаккио и Джорно было ещё одно различие. Аббаккио использовал макияж, чтобы усилить свой мрачный образ и выразить свою творческую натуру. Джорно же пользовался косметикой как маской. Когда он был маленьким, маска требовалась ему, чтобы скрыться. Он знал, что ни один учитель или полицейский не сможет что-то сделать с его жизнью, да и к тому же он уставал от взглядов, которые получал всякий раз, когда его отчим злился так сильно, что отвешивал пощёчину, оставляя след. С тех пор, как его усыновили, он почти не притрагивался к косметичке, но сейчас Джорно был рад, что взял её с собой.       Он нанёс тонального крема ровно столько, чтобы тот мог перекрыть круги под глазами, а после подкрасил губы. Может быть, он наносит макияж на открытую рану? Конечно, нет, ведь рана была небольшой, да и губы заживают быстрее. К тому же, Джорно хотелось выглядеть презентабельно. Он порылся в косметичке и достал из неё блеск для губ, чтобы придать им немного цвета, а после подчеркнул взгляд тушью, чтобы прикрыть консилер на нижнем веке. С безупречной кожей и мерцающими губами он убрал косметику обратно и принялся за волосы.       Он и не думал проверять свой телефон, пока полностью не закончит наводить красоту и не начнёт собирать рюкзак для занятий, но всё же разблокировал его, увидев, что пропустил сообщения от Мисты.       2 сообщения от Гвидо Мисты.       Гвидо Миста: Доброе утро:) Не хочешь помочь покормить птичек? Мне кажется, номер пять скучает по тебе.       Гвидо Миста: Мне так жаль! Они не могли больше ждать, поэтому я накормил их сам. Увидимся в столовой.       Джорно нахмурился. Два сообщения были отправлены с интервалом в сорок минут. Миста так долго ждал, чтобы в итоге разочароваться в Джорно. К слову, Джованна тоже был разочарован в себе. Если бы он так долго не приходил в себя после кошмара, то смог бы больше времени проводить с Мистой и гладить его птиц. Он быстро ответил на его сообщение, прежде чем сунуть бумажник в рюкзак и, не обращая внимания на свирепый взгляд Аббаккио, направиться к выходу.       Джорно Джованна: Мне очень жаль, что я не заметил твои сообщения. Я начал поздно собираться. Отныне я обязательно буду чаще заглядывать в телефон, чтобы избежать дальнейших неудобств.       Гвидо Миста: Ничего страшного! Их я кормлю каждое утро, так что ты всегда можешь прийти завтра.       Джорно Джованна: Это очередное приглашение?       Гвидо Миста: Можешь считать, что да, если тебе так хочется ;)       Джорно Джованна: Завтра приду. Буду с нетерпением ждать встречи.       Гвидо Миста: Дам знать пятому :)       — Ого, Джорно, улыбаешься?       Он вскинул голову. Наранча прислонился к стене, держа в руках раскрытую тетрадь. Джорно остановился, как вкопанный, прежде чем они смогли бы столкнуться. Блондин, скорее всего, врезался бы прямо в него, если бы тот так и продолжил молчать.       — Доброе утро, Наранча. Я как бы умею улыбаться.       Наранча рассмеялся слишком громко для столь раннего часа.       — Ага, но до этого ты почти не улыбался! — он нажал на кнопку лифта, потом подошёл к блондину сзади и заглянул через плечо. — Что же тут такое?       Джорно заблокировал телефон и убрал его в карман. Он почувствовал, как его лицо краснеет, и, возможно, это было заметно, потому что озорство блеснуло в фиалковых глазах Наранчи. Ему нужно было как можно скорее сменить тему разговора.       — Возвращаясь к прошлому разговору. Я подумал о шутке, которую мне рассказал дядя.       Джорно рассказал ему про слухи о смерти собаки и о проделках Диего, которые заставили Наранчу хохотать на протяжении всей поездки в лифте. Наконец брюнет перевёл дыхание и смахнул слезу.       — Мой дядя не такой, как Джоске. Он очень… разборчив в том, с кем хочет ладить.       — Ага, — игривость блеснула в его глазах. Двери лифта открылись. Наранча вышел, заложив руки за спину. — Ты мало рассказываешь о своей семье.       Джорно задержался за его спиной ровно настолько, чтобы понять, как сильно нервничает.       — Я вообще не привык многое о себе рассказывать, — признался он.       — Ну, мы ведь друзья. Друзья рассказывают всё друг другу, верно?       У Джорно не было в этом опыта, чтобы ответить на вопрос, поэтому он решил промолчать, продолжая следовать за замедляющим шаг Наранчей и внимательно изучая его выражение лица. Он узнал морщинку на его лбу, оставшуюся со вчерашнего вечера. Тогда этот взгляд исчез так быстро, что Джорно не успел прочесть его, но теперь ему это удалось. Смесь гнева и беспокойства заставила парня нахмуриться.       — Ты что-то недоговариваешь, — сказал Джорно, сделав наконец-то выводы из своих наблюдений. Он остановился прежде, чем они попали бы в толпу, ведущую в столовую, побуждая Наранчу сделать то же самое. — Ты что-то утаиваешь от меня. Ты со вчерашнего вечера хотел мне что-то сказать, а теперь ходишь вокруг да около в надежде, что я отвечу на твой вопрос, которого так и не было. Если это именно то, о чём ты хотел поговорить наедине, то предлагаю не тянуть с этим.       Наранча изумлённо уставился на него.       — Какого хрена? Ты только что прочёл мои мысли?       — Если бы мог, то давно бы знал, о чём ты собираешься спросить.       — Справедливо, — пробормотал Наранча. Он откинул голову назад и застонал. — У Бруно выходит это лучше. На самом деле, я не тот, к кому стоит обращаться с этим, — Наранча зажал пальцами подбородок. — Ну, и к Аббаккио не стоит, — он пожал плечами. — Только не говори мне, что я подошёл к этому разговору неправильно.       Джорно прокручивал в голове каждое слово, слетевшее с губ брюнета.       — Кто к тебе за таким обращался?       — Не важно, — поспешно ответил Наранча. Он сжал кулаки, затем шумно выдохнул. — Всё хорошо. Прямо так и скажу, — он огляделся по сторонам в поиске того, кто мог бы подслушать их разговор, а после заговорил. — Ты привык есть с помойки, потому что дома тебе нечего есть?       Джорно моргнул. Затем ещё раз и открыл рот. Ему потребовалась лишь секунда, чтобы задать встречный вопрос.       — Чего?       Наранча заёрзал на одном месте.       — Ну, кое-кто сказал мне, что ты достал из мусорки кусок пиццы и съел его без всяких раздумий.       — Миста сказал тебе, — поправил Джорно. Это было… неожиданно. Джорно так и знал, что если Миста расскажет о произошедшем на кухне, то объявит это всем и сразу. Если Миста задал тот же вопрос, что и Наранча, то понятно, почему разговор должен был произойти один на один. Но почему именно Гирга спрашивает его об этом?       Джорно поморщился.       — Может быть. Во всяком случае, ты можешь сам сказать мне, так это или нет. Я сам был в такой ситуации, и это просто отстой. Но Фуго, Бруно и остальные помогли мне. Мы так же можем помочь и тебе.       Джорно ненавидел боль, что портила солнечную улыбку Наранчи.       — Наранча, — начал Джорно, каким-то образом сумев сохранить ровный тон. — Мне не грозит отравление.       Наранча нахмурился и ткнул в него пальцем.       — Но я вижу тебя в столовой только во время завтрака. Я думал, что ты питаешься всего раз в день.       — Обычно, я ужинаю раньше, чтобы не отвлекаться от учебы.       — Ты не ужинал вчера вечером!       Джорно внимательно посмотрел на него.       — Я думал, что Миста собирается удивить нас десертом, поэтому не хотел наедаться.       — Но… Но ты же без всяких съел пиццу с помойки!       — Я не стал колебаться, потому что Окуясу попросил меня о помощи, а я не хотел его подводить. Я не знал, что Миста может помочь, поэтому решил попробовать пиццу на вкус, видя в этом выход. В этой ситуации нет ничего зазорного, — Наранча всё ещё выглядел неуверенным, поэтому Джорно продолжил спокойным тоном. — Помнишь, как Аббаккио вытряхивал всё из моего бумажника? — Наранча быстро кивнул. — Он бросил на стол мои кредитные карточки и пачку двадцаток. Это не говоря ещё о том, насколько богат мой отец. Так что, почему это я не могу позволить себе поесть?       — Я думал, что это деньги для откупа! — крикнул Наранча. Он скрестил руки на груди и уставился в пол. — Кроме того, если твои родители богаты, то это не значит, что они будут содержать тебя до конца жизни.       В конце фразы в его голосе прозвучала горечь. Джорно не знал, через что пришлось пройти Наранче, но ему очень хотелось стереть с его лица угрюмый вид. Он медленно протянул руку и нерешительно положил её на плечо. Движение казалось неестественным и настолько лёгким, насколько то было возможным, на тот случай, если ему придётся убрать руку. Но лицо Наранчи стало менее угрюмым от этого жеста.       — Прости. Признаюсь, мне несказанно повезло, что отец содержит меня. Это привилегия, которой может воспользоваться не каждый. Но спасибо, что предложил мне помощь, и если бы твои предположения оказались правдивы, то я бы с радостью принял её. Ты хороший человек, Наранча, прямо как Буччеллати.       Парень вскинул голову. На его лице появился намёк на улыбку.       — Ты только что сказал, что я похож на Бруно?       — Да.       Глаза Наранчи загорелись, и он начал прыгать на месте.       — Ура! Бруно ведь такой классный, ты знаешь?       — Безусловно.       Наранча выхватил телефон и начал с энтузиазмом постукивать большими пальцами по экрану. Они снова двинулись в столовую, и Наранча только быстрее стал что-то печатать, пока Джорно осторожно вёл рассеянного друга через толпу студентов.       — Знаешь, я так и не определился со специальностью. Я знал, что мне захочется вернуться в школу, потому что я абсолютно не знаю, что делать дальше с дипломом. Но я всего лишь второкурсник, так что, пожалуй, не стоит волноваться насчёт этого, но чую, что к концу семестра мне предстоит окончательно принять решение.       — Какие у тебя варианты?       Наранча небрежно пожал плечами.       — Даже не знаю. Мне хотелось бы получить специальность, как у Бруно, но я думаю, что там слишком тяжело учиться и я, вероятно, вылечу. В худшем случае, я могу бросить учёбу. Может быть, я смог бы присоединиться к банде или что-то в этом роде!       Джорно удивлённо взглянул на него.       — Не думаю, что Бруно бы одобрил.       — Нет, скорее всего, нет. Я действительно хочу закончить учёбу. Хотя сама мысль о вступлении в банду звучит очень круто. Разве бы ты сам не хотел присоединиться к какой-нибудь группировке?       Они встали в конец очереди, тем самым давая Джорно время обдумать вопрос, пока он искал свой пропуск.       — Возможно, но мне бы не хотелось подчиняться чьим-либо приказам, особенно если их приоритеты отличаются от моих.       — Получается, ты хочешь стать главарём банды или кем-то навроде этого?       — Я бы сказал, что больше всего хочу стать гангстером…       Наранча расхохотался. Он едва смог успокоиться, прежде чем пробраться через толпу. Джорно последовал за ним. Брюнет в последний раз заглянул в телефон, после послал блондину почти коварную улыбку.       — Прежде чем мы сядем за стол, я должен кое-что тебе сказать, — он сделал драматичную паузу, затем продолжил. — Имя Фуго — Паннакотта.       Джорно внимательно наблюдал за ним. Шутки, которые он слышал в гостиной Буччи, теперь обрели смысл, хотя цена их была такова, что Фуго убьёт Джорно, если узнает, что он в курсе.       — Зачем ты мне это рассказываешь?       — Потому что теперь мы квиты! — воскликнул Наранча, протягивая руки.       — В смысле?       Он снова набрал что-то в телефоне и помахал рукой Джорно.       — Ну, я пошёл пока поболтаю с парнями, а потом пойду за завтраком. Может, ты захочешь уделить лишнюю минутку, стоя в очереди за завтраком, прежде чем присоединиться к нашему столу. Увидимся через несколько минут!       Наранча поспешил прочь, из-за чего Джорно не успел попросить объясниться. Блондин ещё мгновение смотрел Наранче вслед, пока тот скакал к столику. Затем он достал телефон и проверил чат.       35 новых сообщений в чате [ДЖОРНО ЕЛ С МУСОРКИ]       Moody Blues: Что Джорно сделал?       Aerosmith: Ты же понял.       Sticky Fingers: Наранча, почему ты утверждаешь, что Джорно ел с мусорки?       Aerosmith: Так потому что он внатуре это сделал! Клянусь Богом, я не вру. Миста, Джоске и Окуясу были там в этот момент!       Purple Haze: Почему тогда они не сказали об этом прошлым вечером?       Aerosmith: Всё просто! Окуясу был занят пиццей, а Джорно, возможно, взял с Джоске обещание хранить молчание, потому что я чую, что он поступил бы по-другому. Он крутой.       Moody Blues: Не исключено, что Джорно стал бы угрожать своему кузену. Вот ублюдок.       Sex Pistols: Почему у меня такое чувство, что тебе на самом деле наплевать, что он кому-то угрожает, и ты просто хочешь назвать ДжоДжо ублюдком?       Purple Haze: Джоске выглядел так, будто хотел что-то сказать, прежде чем Джорно заговорил по-японски… так почему же ты ничего не сказал, Миста?       Sex Pistols: Хм.       Sex Pistols: Я был занят пиццей.       Purple Haze: Всё, чем ты был занят, так это резал её на кусочки. В чём проблема? Ты забыл, как резать её прошлым вечером?       Sex Pistols: Я вижу, ты встал не с той ноги сегодня.       Sex Pistols: ЭТО ЗОВ О ПОМОЩИ. ФУГО ТОЛЬКО ЧТО КИНУЛ В МЕНЯ ПОЛОВИНКОЙ СЕНДВИЧА       Purple Haze: ЭТО! НЕ! СЕНДВИЧ!       Aerosmith: Срочно, за столом вы только двое?       Purple Haze: К сожалению, да. Миста пытался доказать мне, что кетчуп — томатный джем.       Sex Pistols: Так оно и есть!       Moody Blues: Я всегда считал, что кетчуп — это томатный смузи.       Sex Pistols: И знаешь что? Это справедливый аргумент.       Purple Haze: НЕТ.       Sticky Fingers: Леоне только что разбудил меня. Мы скоро спустимся.       Aerosmith: Ух ты, прям сразу так, даже не принеся тебе кофе? Да что он за парень такой?       Sticky Finger: Великолепный. Следующий вопрос.       Aerosmith: Когда ты спустишься вниз, то послушаешь историю Мисты о том, как Джорно ел с помойки? Потому что мы с ним почти пришли в столовку, и он жутко злится.       Sex Pistsols: Джорно умеет злиться?       Aerosmith: Я хз, но сегодня он сказал, что даже умеет улыбаться, поэтому думаю, что его возможности безграничны.       Sex Pistols: Ну так понятное дело. Я много раз видел, как он улыбается.       Purple Haze: А?       Aerosmith: АХАХАХАХ       Aerosmith: ВОТ ПОЭТОМУ МЫ ЗДЕСЬ ВСЕ СОБРАЛИСЬ       Aerosmith: Кроме того, если ты это читаешь, то привет, Джорно.       Sticky Fingers: Доброе утро, Джорно. Прости за Наранчу.       Moody Blues: Джорно, если ты это читаешь, то пойди на хуй.       Sticky Fingers: И за Леоне.       Джорно счёл нужным убрать телефон и начать накладывать еду на тарелку. Он действительно потратил минуту, стоя в очереди за завтраком. Может быть, даже две. Но зато за это время он уже решил, что сделает с Наранчей. Похоже, Миста привязался к нему. Он всё ещё не знал, предложит ли парень то же самое, что и Наранча. Это было вполне вероятно, поскольку он отказался объяснять, почему не рассказал об этом парням раньше и почему рассказал об этом только Наранче. Не слишком ли часто Джорно улыбается в присутствии Мисты?       Джорно осознал, что пора остановиться, когда его тарелка оказался переполнена. Он спокойно подошел к столику, сохраняя невозмутимое выражение лица, в то время как Наранча ухмыльнулся ему. Фуго бросил на него быстрый взгляд, прежде чем вернуться к учебнику и второй половинке бублика, а вот Миста даже не взглянул в его сторону. Он сидел, склонившись над столом и закрыв лицо руками, а затем потянулся, чтобы скрыть банданой покрасневшие уши, когда услышал, как Джорно подошёл ближе.       — Доброе утро.       — Доброе утро, — отозвался Фуго.       Миста застонал. Наранча заржал, затем указал на тарелку Джорно.       — Из какой помойки ты это выскреб?       Джорно удивлённо поднял бровь. Его почти поразило то, как Наранча в мгновение ока смог превратится из заботливого друга в насмехающегося.       — Вообще-то со шведского стола, но спасибо, что спросил.       Фуго бросил на Наранчу холодный взгляд.       — Я не думаю, что Джорно ел с помойки. Особенно, если твой источник информации — Миста, двоюродный брат Джорно и его друг.       — Кузен Джорно — отличный рассказчик! — возразил Наранча.       Фуго постучал пальцем по подбородку.       — Даже не знаю. Мы почти ничего не знаем о нём, чтобы утверждать, что он не стал бы лгать ради ссоры с Джорно.       Джорно облегчённо вздохнул и улыбнулся Фуго.       — Я рад, что ты так подумал. Я предполагал, что все поверят Джоске и никто не захочет узнать правду.       Наранча поперхнулся воздухом.       — Ты издеваешься? — Миста вскинул голову, показывая исчезающий румянец, который он всё это время скрывал.       — Что, вы не ожидали, что я буду отрицать такое возмутительное заявление? — спросил Джорно. Он старался, чтобы его тон звучал невинно, но любой, кто знает правду, может разглядеть её.       Наранча повернулся к Фуго и ткнул пальцем в Джорно.       — Даже если это и звучит нелепо, то не значит, что этого не было. Он лжёт тебе, Фуго!       — Так ли это? — Фуго наклонился над столом и внимательно посмотрел на Мисту. — Ты действительно видел, как Джорно ел что-то с помойки, или Джоске сказал тебе об этом?       Миста подергал ворот рубашки.       — Н-ну, Джоске и Окуясу сказали мне, но потом…       Джорно уселся на своё место, заставив Мисту подскочить.       — А потом они втянули его в эту шутку, — закончил за него Джорно.       — Похоже на правду, — заявил Фуго.       Наранча указал на Джорно.       — Он перебил Мисту!       Фуго и Наранча принялись спорить, кто из них прав. Миста уставился на него. Джорно наклонил в его сторону стакан с водой в молчаливом, одностороннем тосте, прежде чем спокойно глотнуть воды. Миста выпятил нижнюю губу, очаровательно надув губы. Он схватил со стола телефон и, начав печатать, встретился взглядом с Джорно.       1 новое сообщение от Гвидо Мисты.       Гвидо Миста: Окей, я действительно должен поздравить тебя с победой, ведь всё то, что ты сейчас проворачиваешь, чертовски умно. Но я должен тебя предупредить, что Бруно не купится на эти уловки.       Взгляд Джорно скользнул по всё ещё спорящей паре, затем он рискнул ухмыльнуться Мисте, когда его пальцы стали набирать в телефоне ответ.       Джорно Джованна: Спасибо за предупреждение, но я не думаю, что оно мне понадобится. Прости, что выгнал тебя с места, когда сел за стол четвёртым человеком. Это было грубо, и я не сделаю этого снова. Ещё не поздно встать на мою сторону. Тебе всего лишь нужно признать, что Джоске выдумал эту ситуацию, и вы трое можете вернуться к тому разговору, что заставил тебя так сильно покраснеть.       Щеки Мисты вновь вспыхнули румянцем, заставив Джорно еще сильнее задуматься о том, какой он упустил за завтраком разговор. Взгляд брюнета скользнул поверх плеча Джорно, а после он вернулся к телефону.       Гвидо Миста: Правда??? Я, скорее всего, просто хотел бы взглянуть, как долго ты сможешь продолжать в таком же духе, но для этого придётся солгать Бруно, но это отстойный вариант. Поэтому мне стоит убедить тебя согласиться с моей правдой.       Гвидо Миста: Кстати, удачи тебе.       — Птички мне напели о том, что ты ешь с помойки.       Джорно повернулся, услышав насмешливый тон Аббаккио. Его улыбка напомнила улыбку Диего — такую хищную и чересчур широкую, чтобы быть искренней.       — Доброе утро, Леоне.       — Действительно, доброе, — сказал он с зубастой усмешкой, не отрывая взгляд с собеседника и усаживаясь на стул.       — Рано радуешься, — сказал Фуго, закатив глаз. — У нас тут спор.       — Какой ещё спор? — Аббаккио прищурился, глядя на Мисту, который опустился на своё место, скрестив руки на груди. — Разве ты не видел, как он ест с помойки?       Миста постучал пальцами по своим бицепсам. В его чёрных глазах вспыхнула искра вызова, брошенного Джорно, а его раздражение было адресованное не блондину, а Фуго с Аббаккио, которые могли поверить словам Джованны.       — Я сам этого не видел, но Джоске с Окуясу — да, да и сам Джорно признался в этом, когда они мне об этом сказали!       Фуго чуть ли не подавился бубликом.       — Чего?       — Ха! — вырвалось у Наранчи.       — Ещё один факт из истории, который он придумал, — сказал Джорно, отправляя в рот клубнику и откидываясь на спинку стула.       Аббаккио раздражённо вздохнул. Его взгляд скользнул к шведскому столу, сообщая Джорно, что Бруно всё ещё выбирает себе еду и что у него есть время, затем он сосредоточенно посмотрел на Мисту.       — Позволь мне выслушать две версии этой истории. Я ни в коем случае не хочу верить Джорно, но вы с Наранчей не раз попадались на лживых обвинениях людей во всяком дерьме.       — Миста должен начать первым, так как он говорит правду.       Фуго посмотрел на Наранчу.       — Почему ты так уверен в том, что Миста прав?       — Я… — глаза Наранчи встретились с глазами Джорно, затем он указал на Мисту и выпятил грудь. — Я прожил с этим парнем целый год. Я знаю, когда он лжёт!       — Окей, — Фуго подпёр подбородок рукой и краем глаза взглянул на Мисту, произнеся: — Помнишь, как Формаджио сломал твою стериосистему? — Миста быстро покачал головой, посмотрев на Фуго, что послал ему убийственный взгляд.       — Ага! — крикнул Наранча, стукнув кулаком по столу. — Я всё ещё злюсь из-за этого! — он прищурился, глядя на Фуго. — А к чему это ты ведешь?       Глаза Мисты расширились. Фуго пожал плечами и вернулся к своему бублику.       — Даже не знаю. Просто вдруг вспомнил об этом.       Наранча фыркнул, скрестив руки на груди.       — Думаю, ты просто хочешь отвлечь меня, потому что ненавидишь ошибаться.       Глаз Фуго дёрнулся. Его пальцы сжали бублик, выдавив сливочный сыр на тарелку. Аббаккио закатил глаза.       — Кто-нибудь, начните уже, пока я не помер тут от скуки. Я просто хочу знать, смогу ли я дразнить Джорно вечно.       — Я могу начать, если никто не против, — с осторожностью заявил Джорно. Не получив никаких возражений, он продолжил: — Я случайно столкнулся с Джоске, и он, казалось, был в восторге от мысли познакомить меня с остальными членами семьи. И он это сделал, рассказав мне о безумных выходках, которые они проделывали с Окуясу. Например, они разыгрывали жителей в их родном городе и делали всё, чтобы заработать лёгкие деньги на развлечения.       Миста прищурился.       — Конечно, тогда вина перекладывается на Джоске, раз ты выставил его таким хулиганом.       — Он шутник, — сказал Джорно чётким уверенным тоном. — После встречи с Окуясу, он с грустью рассказал мне о том, что ему пришлось выбросить большую часть пиццы из-за того, что она была сильно испорчена. Тем не менее, ему удалось приберечь для меня кусочек, чтобы я смог попробовать, так как Джоске сказал ему, что мы придём. Я попробовал пиццу и поделился своим мнением, а после выбросил недоеденный кусок в мусорку. После я обратился за помощью в чат и обнаружил, что Миста всё это время находился неподалеку. Когда Миста решил помочь нам, Джоске решил пошутить, сказав ему, что я съел кусок с помойки. Окуясу его поддержал. По всей видимости, Джоске подшучивает над всеми родственниками, так как он видит в этом некий ритуал посвящения в семью.       Джорно сложил руки вместе и стал внимательно наблюдать за реакцией на его сдержанную речь. Наранча уставился на него, казалось, удивлённый тем, что блондину удаётся лгать с такой невероятной легкостью. Миста снова надулся, выпятив губу. Фуго кивнул в ответ на его слова, а Леоне оторвал взгляд от телефона и склонился над столом, приподняв бровь.       — И это твоя версия истории? Она правдива?       — Безоговорочно.       На накрашенных губах Леоне заиграла ухмылка.       — Ты бы поставил на это свой бумажник?       — Да, — заявил Джорно, и в этот момент на его лице не было ни единой эмоции. Ему не нравилась уверенность, которую источал Аббаккио, но, скорее всего, это было прикрытием, чтобы сломить самообладание Джорно. Он был не прочь поспорить на бумажник, если у Аббаккио не будет веских доказательств того, что он лжёт. Либо всё, либо ничего.       — Идёт, — Аббаккио повернул голову и внимательно посмотрел на Мисту. — А ты что скажешь?       Миста снова потянул за воротник. На его лбу проступили капельки пота.       — Хорошо, ответ Джорно звучит достаточно реалистично, но послушайте. Я узнал, что Джорно и Джоске были родственниками, пока Окуясу готовил пиццу, так что, очевидно, мне нужно было это проверить, и я… э-э… Когда я пошёл туда, Окуясу сказал мне, что единственный, кто пробовал пиццу, был Джорно, и она была из мусорного ведра. Джорно попытался отрицать это, но тут вмешался Джоске, и ему пришлось признаться.       Наранча изобразил зевок.       — Вау, твои рассказы были куда интереснее.       Щёки Мисты покраснели. Он ткнул пальцем в Джорно.       — Я в этом не виноват! Его версия сбила меня с толку, потому что он добавил деталей, о которых я даже не знал!       — Ты не знаешь о них, потому что твоя история выдуманная? — поинтересовался Фуго.       Миста бросил в его сторону свирепый взгляд.       — Я не знал этого, потому что занимался приготовлением панна-котты, Панна…       — Не заканчивай слово. Даже, блять, не смей.       Рука Фуго, сжимавшая вилку, ослабла, когда Наранча положил ему ладонь на запястье.       — Так… Ну и кому ты веришь?       Алые глаза Фуго сначала оглядели Джорно, потом Мисту, потом снова Джорно.       — Прости, Миста. Я бы тебе поверил, но как-то нелогично, что ты не сказал вчера вечером об этом буквально после того, как это произошло. Я бы не удивился, что это изначально бы восприняли как шутку и забыли бы про неё, пока Джоске не напомнил бы тебе о ней снова.       Плечи Наранчи поникли.       — Чёрт, мне тоже почти хочется верить Джорно.       — Серьезно?! — крикнул Миста.       Наранча пожал плечами.       — Что? Он просто говорил лучше тебя. Его версия была убедительней.       — Но ты ведь знаешь, что я не вру!       — Ну да. Я ведь не сказал, что полностью верю ему, я просто сказал, что мне хочется этого, так как твоя версия звучит дерьмово.       Миста скрестил руки на груди и покосился на Аббаккио.       — Да ладно тебе, чувак. Ты должен поверить мне.       Все взгляды метнулись к Аббаккио, который постукивал ногтем по столу, изучая обоих оппонентов.       — Во-первых, я тебе ничего не должен. Во-вторых, я ни хрена не скажу, пока здесь не появится Бруно.       Джорно внимательно наблюдал за ним, пока Наранча продолжал ныть о том, что рассказ Гвидо был скучным. Если бы он согласился с Мистой, то сразу же заявил бы об этом. Если Джорно мог убедить Аббаккио, то и с Бруно ему удастся это провернуть.       Джорно покрутил кончик косы, изучая тарелку, прежде чем снова заговорить.       — Прости. Я должен был рассказать столь важный факт о Джоске, но я, честно говоря, не ожидал, что он втянет тебя в очередную свою шутку. Постараюсь предотвратить подобное в будущем, — Джорно взглянул на Фуго и Аббаккио. — Спасибо, что поверили в правду.       Фуго кивнул. Плечи Наранчи поникли. Миста медленно покачал головой, пока Аббаккио набирал что-то в своём телефоне, казалось, не желая продолжать диалог. Джорно не осмеливался показать ликования, но от вкуса победы по его телу пробежала дрожь. Наранча и Миста представляли для него опасность, но Джорно удалось вырваться на первое место.       Что-то горячее и влажное скользнуло по его щеке.       Джорно замер. Его взгляд метнулся влево, и он встретился со скептическим взглядом Бруно всего в нескольких сантиметрах от своего лица. В этот момент у него был взгляд бывалого гангстера.       — Этот вкус… это вкус лжеца! Джорно Джованна!       Безэмоциональное выражение лица Джорно сменилось полным замешательством, пока он обдумывал произошедшее.       — Ты… ты только что лизнул мое лицо?       Вот и всё. Наранча издал сдавленный стон. Он прижался лбом к столу и ударил по нему ладонью, пока плечи его сотрясались от истерического смеха. Фуго скрыл улыбку за помятым бубликом и медленно похлопал Наранчу по спине. Миста покачал головой.       — Прости, что так вышло. Я пытался тебя об этом предупредить, — признание было искренним, но чем дольше Миста смотрел на него, тем быстрее его серьезное выражение лица сменялось неприкрытым весельем.       Аббаккио с победоносной улыбкой протянул руку.       — Бумажник.       Бруно сел между ними и цокнул языком, глядя на Аббаккио.       — Ты так нетерпелив, дорогой, — он поставил тарелку возле своего парня и помешал кофе в кружке. — Джорно солгал, когда извинялся. Это вовсе не означает, что он солгал в остальном.       Миста вздохнул и вновь принялся барабанить пальцами по столику.       — Всё норм. Прямо сейчас я тебе расскажу то, что рассказал остальным, и ты определишь, лгу ли я.       Миста стал заново рассказывать свою версию, но на этот раз более подробно и уверенно. Джорно замер, наблюдая, как Гвидо в деталях описывает инцидент. Он перебрал все возможные варианты. Он мог отрицать случившееся до самого конца, но это было бы трудно сделать со странной и невероятной способностью Бруно распознавать ложь. Также Джорно успел обдумать ещё несколько вариантов, но все они были бессмысленны в присутствии Буччеллати. Единственная правда заключалась в том, что его удачно так загнали в угол; Миста снабдил его патронами, Наранча нажал на спусковой крючок, а Бруно сорвал с трупа доспехи, чтобы убедиться в том, что пули прошли насквозь. В такой ситуации ему может помочь лишь одно.       — Он не лжет, — заявил Бруно. — В его рассказе не было ни единой детали, что звучала бы фальшиво.       Аббаккио одарил Джорно улыбкой, вызывающей тревогу.       — Твоё последнее слово?       Джорно посмотрел на него бесстрастным взглядом.       — Я удивлён, что ты позволил Бруно лизнуть мое лицо.       В ответ Леоне скривил губы.       — Моё разрешение было получено после обещания, что он не будет целовать меня, пока твои микробы полностью не исчезнут.       Бруно наклонился к нему, захлопав ресницами.       — Но сейчас твои губы так соблазнительны, разве я не могу поцеловать тебя всего разок?       Тональный крем Аббаккио не был настолько плотным, чтобы скрыть проступающий румянец. Парень отстранился.       — Нет, ты заразен.       — Постой, — сказал Наранча Джорно, выглядя так, словно он вновь был готов залиться смехом. — Так ты признаёшь своё поражение?       — Не совсем, — ответил Джорно. Это был его последний шанс, его единственный выход из сложившейся ситуации. Хоть эта история ещё долго будет у них в памяти, по крайней мере, ему удалось дать новым друзьям повод для смеха. — Я бы не сказал, что пицца — отходы. Она просто лежала на куче мусора.       Фуго приподнял бровь.       — Начинкой вверх или вниз?       Миста выдавил из себя усмешку.       — Догадайся.       — Окуясу нуждался в моей помощи, — напомнил Джорно. — Мусор под пиццей не был грязным. Мне не пришлось соскребать с него сыр, чтобы попробовать кусочек.       Фуго фыркнул. Аббаккио поморщился, глядя на Бруно.       — Теперь ты точно не будешь меня целовать.       — Даже нельзя чмокнуть в щёчку? — Бруно наклонился вперёд с приоткрытыми губами достаточно быстро, чтобы застать Леоне врасплох, если тот не был к этому готов.       Он вскочил со своего места и быстро огляделся по сторонам в поисках нового места. Вместо того, чтобы занять свободное место рядом с Джорно, он подошел к противоположной стороне и схватил Наранчу за футболку.       — Эй! — крикнул Наранча, пинаясь ногами в воздухе и извиваясь, чтобы заставить Леоне отпустить его. И он отпустил, заставив своего друга отшатнуться в сторону. Затем он уселся на место Наранчи и принялся накалывать на вилку кусочки картофельных оладий, делая вид, что ничего не произошло. Наранча бросился вперед, чтобы ударить кулаком по столу и закричать Аббаккио в самое ухо, но Леоне уже надел наушники, снимая их с шеи и заглушая голос парня.       Фуго похлопал Наранчу по плечу, на мгновение прерывая его, затем он бросил взгляд через стол.       — Бруно, я устал здесь сидеть. Ты не хочешь занять моё место?       Буччеллати издал тихий смешок.       — С удовольствием. Спасибо, Фуго.       Фуго встал, Бруно тоже, затем и Аббаккио, когда заметил, что происходит. Сердитая гримаса Наранчи сменилась на озорную ухмылку, когда Миста понял, в чём дело, и предложил своё место Бруно, как только Леоне уселся возле него. Аббаккио продолжал убегать, пока Бруно следовал за ним, а Миста, Фуго и Наранча то и дело менялись местами, чтобы поставить Леоне в невыгодное положение.       Джорно подавил смешок от того, как нелепо они все выглядели. Миста приземлился на стул рядом с ним с блеском в глазах.       — Не занято?       — Вовсе нет, — отозвался Джорно. — Однако, возможно, я не хочу, чтобы ты здесь сидел. Я могу разозлиться на тебя за то, что ты болтаешь всем о том, что я ем с помойки.       Миста начал было смеяться над дразнящими нотками в голосе Джорно, но тут же прекратил, когда вновь посмотрел на блондина. Он пристально смотрел на Джованну, чьи пухлые губы слегка приоткрылись. Его чёрные глаза, казалось, были прикованы к ним. Джорно почувствовал, как его лицо покраснело, поэтому он заставил себя отвлечь Мисту.       — В чём дело?       — Н-ничего! Ну… — Миста прикусил губу и потянул себя за воротник. — Я просто до сих пор не замечал на тебе косметики.       — …О, — Джорно провёл рукой по горящей щеке.       Миста заёрзал на стуле.       — Извини, что я так пялился. Я просто привык к мрачному макияжу Аббаккио, поэтому немного странно видеть что-то другое, — его глаза расширились от паники. — Не то, чтобы это выглядело странно! — он отчаянно замахал руками перед собой, его лицо стало ярко-красным. — Макияж выглядит хорошо. Ты выглядишь и вправду… хорошо.       Джорно мог сказать, что Миста закончил свою фразу как-то неубедительно, если бы это не был самый милый комплимент, который он когда-либо получал.       — Спасибо, — он сдержанно улыбнулся. — А знаешь, ты довольно обольстителен.       — Серьёзно? Я не думаю, что мои слова были столь приятными, — сказал Миста, потирая затылок.       — Ты прав, но я оценил твой комплимент.       Миста выпятил губу и, наклонившись вперёд, слегка толкнул Джорно в плечо.       — Твои слова ранят меня, ДжоДжо. Помнишь, как Ризотто чуть не сломал мне нос? Так вот, это было не настолько больно.       — В таком случае, смею предположить, что это тебе наказание за то, что ты заявил всем, что я якобы ел с помойки.       — Предположить? — переспросил Миста, слегка фыркнув. — Вообще-то я не заявлял об этом. Это дело рук Наранчи, а я просто предоставил доказательства.       — Ты всё равно рассказал об этом ему. Я ужасно обижен. Мне никогда не удастся восстановить свою репутацию. Как я объясню это своим родителям?       — Ну, если кто-нибудь из них не умеет распознавать ложь, как Бруно, то твоя версия случившегося продержится долго, — Миста пожал плечами. — Но если я навсегда загубил твою репутацию… Думаю, мне следует загладить свою вину. Если, конечно, ты знаешь как.       — Возможно, — сказал Джорно, слегка приподняв уголки губ. — Если ты проведёшь меня до кабинета, то я подумаю о твоём прощении между конспектами.       — Звучит слишком просто. — Миста склонил голову набок. — Это тот самый Джорно Джованна, что сказал вчера Бруно, что знает кампус, как свои пять пальцев?       Джорно ковырял булочку, просто чтобы занять руки.       — Возможно, я слегка преувеличил. Кроме того, кабинет находится в Магическом Исследовательском Центре, а вот его-то я не знаю, как свои пять пальцев.       Миста открыл было рот, но Бруно тут же прервал его, поцеловав Аббаккио в уголок губ. Леоне в ответ издал такой вопль отвращения, что Наранча от смеха повалился на пол, а Фуго помог ему подняться, пока Леоне сидел, надувшись. Бруно попытался извиниться, стараясь звучать искренне, но этому препятствовала его игривая улыбка.       Миста рассмеялся гораздо спокойнее, чем обычно. Если бы этот смех был песней, то Джорно поставил бы её на повтор. Гвидо наклонился вперед и поднял голову, широко улыбаясь и демонстрируя четко очерченную линию подбородка.       — Отличная работа, парни. Мы убили Аббаккио и Наранчу одновременно и совершенно разными способами.       Гирга вытер слёзы и с трудом перевёл дыхание, прежде чем заговорить.       — Насчёт Аббаккио ничего не знаю.       Леоне яростно промокнул «заражённый» участок салфеткой и одарил Джорно самым угрюмым взглядом.       — Я ненавижу тебя. Я бы заставил тебя сожрать дерьмо, но то, что ты тогда съел, было к этому близко.       Миста указал в его сторону вилкой.       — Да брось ты, Аббаккио. Тебе не стоит говорить ему такие гадости.       Наранча хихикнул.       — Ага, Леоне, смеяться над ним — и вправду дрянное занятие.       Бруно поставил кружку с кофе на стол и многозначительного оглядел присутствующих.       — Я ожидал, что все вы будете вести себя, как взрослые.       — Ты буквально только что лизнул щёку Джорно и затеял с Аббаккио игру в музыкальные стулья, — подметил Фуго.       Лёгкий румянец окрасил его щёки. Он сделал ещё один глоток кофе, а затем вернулся к своему обычному поведению — поведению лидера и опекуна. Джорно знал его совсем ничего, но уже мог сказать, что Бруно рос не по годам и усердно работал, чтобы все остальные могли наслаждаться жизнью, не беспокоясь ни о чем. Джорно задался вопросом, указал ли Фуго на его поведение, чтобы высказать свою точку зрения или всё же хотел напомнить Бруно, что он тоже имеет право веселиться. В любом случае, момент был упущен, и им всем придётся ждать следующего раза, когда у Буччеллати снова появится игривое настроение.       — Всё хорошо, — заверил Джорно. — Я предвидел такой расклад. Было забавно заставлять Джоске хранить молчание и ставить Мисту с Наранчей в неловкое положение, но я сам понимал, что это не может продолжаться вечность, — Джорно выудил из рюкзака бумажник и вытряхнул из него всё содержимое, прежде чем толкнуть его через стол в сторону Аббаккио, что в ответ лишь широко ухмыльнулся.       Миста повернулся к Джорно, глаза его загорелись любопытством.       — Как тебе удалось заставить Джоске молчать?       Джорно пожал плечами.       — Джоске забросил наш с ним общий курс, потому что хотел расслабиться, но наплёл отмазок нашему преподавателю о совсем других причинах. Поэтому я пригрозил ему, что сдам его первым.       Миста издал тихий смешок       — В его духе. Какая разница в том, что подумает препод?       — Он наш родственник, — заявил Джорно, пожав плечами, как будто это не имело никакого значения, как будто Джотаро не был одним из самых ненавистных Джостаров для Дио.       Аббаккио чуть не поперхнулся водой.       — Ты серьёзно? Сколько же твоих родственников мне стоит избегать в этом кампусе?       Бруно положил руку ему на плечо.       — Джоске упоминал прошлым вечером, что в кампусе много родственников, помнишь?       — Ну да, но я даже и подумать не мог, что один из них будет профессором.       Джорно замер, услышав вопрос Аббаккио.       — Их… кажется, пятеро.       — Ты уверен? — уточнил Фуго.       — Я не очень хорошо знаю всех по этой линии, — отозвался Джорно, сохраняя нейтральный тон и не показывая выражением своего лица необходимость что-то скрыть, вовсе не понимая, почему так происходит. По какой-то неизвестной ему причине он чувствовал себя скованно, рассказывая о Джосатрах.       — Не знаю, как другие, но Джоске крут, — заявил Миста, поспешно махнув рукой. — Будет весело, когда Тонио позволит ему приходить на кухню. В следующий раз, когда вы оба туда загляните, мы с Окуясу, возможно, приготовим что-нибудь.       Джорно чуть было не подумал, что Миста намеренно увёл разговор в другое русло, видя, что все это заставляло его испытывать неловкость, но блондин тут же отбросил эту мысль. Он знал, что Гвидо не сможет прочесть его эмоции. Только один человек мог это сделать, когда он сохранял нейтральное выражение лица. Джорно почувствовал, как у него перехватывает дыхание, и проклял себя за то, что снова подумал о нём. Он с силой заставил себя вернуться к разговору за столом.       — Какие планы? — поинтересовался Буччеллати.       Миста взволнованно кивнул.       — Окуясу нравится, как получилась панна-котта, поэтому он пообещал научить меня готовить японский десерт, если я ему одолжу формочки для панна-котты.       — Он что-то придумал? — спросил Наранча, оживившись при упоминании Мистой его стряпни.       — Да, подожди, — Миста достал из кармана телефон и пролистал диалог, прежде чем остановится на одном сообщении. — Он называется ам-мит-су?       — Ты правильно произнёс, — подтвердил Джорно.       — Потрясающе. Значит, аммицу. Это когда много холодных и сладких закусок в одной миске, например таких, как желе, фрукты, бобовая паста и мороженное, — он взглянул на Джорно. — Ты когда-нибудь пробовал? — Джорно покачал головой, и Миста улыбнулся. И от этой улыбки в груди блондина что-то затрепетало. — Зная, что ты сладкоежка, чувствую, что тебе придется это по вкусу. Может, ты даже будешь первым, кто попробует.       — Глядите! — крикнул Наранча, тыча пальцем. — Я же говорил, что он умеет улыбаться.       Джорно сосредоточенно и внимательно изучал окружающих. Губы Мисты сжались в тонкую линию, и он бросил на Наранчу сердитый взгляд. Леоне едва оторвал взгляд от тарелки, Фуго перевёл взгляд с Мисты на Джорно и изумлённо поднял бровь. Бруно же тихо посмеялся.       — Мы и не сомневались в тебе, Наранча.       Наранча скрестил руки на груди.       — Ты не сделал этого, потому что ты настоящий. Как и Миста. Джорно, ты ходишь по тонкому льду, но мы всё ещё крутые. Однако Аббаккио и Фуго — двуличные суки.       — Какого хрена ты меня щас так назвал?       — Почему Джорно не такая же двуличная стерва, как я?       Миста небрежно склонился над столом.       — Может быть, так оно и есть, но сейчас нас могут выгнать из столовки.       Вибрирующий телефон отвлек Джорно от следующего комментария Наранчи и того, как Бруно пытается разрядить обстановку. Он ожидал получить письмо от одного из преподавателей или взволнованное сообщение от отца, или же ободряющее от Джонатана. Однако пришедшее уведомление не оправдало его ожиданий.       1 новое сообщение от Диего Брандо       Диего Брандо: Во сколько у тебя заканчиваются занятия?       Джорно невозмутимо взглянул на телефон. Диего никогда не выходил из дома, чтобы поговорить с Джорно, если ему от него ничего не было нужно. Или если кто-то чего-то от него не хотел. Отец поговорил с Диего после их разговора. Другого объяснения и быть не могло. Он так и хотел проигнорировать сообщение, но оно уже было открыто. Диего был послушен, когда злился, но это вовсе не означало, что Джорно хотел бы иметь с ним дело, когда он в гневе.       Джорно Джованна: Доброе утро, Диего. Я, конечно, извинюсь, но с какой целью ты интересуешься? Мне нужно знать, чтобы решить, стоит ли отвечать.       Диего Брандо пишет       Диего Брандо: Да блять.       Диего Брандо: Почему я просто не могу поинтересоваться?       Диего Брандо: Почему ты всегда считаешь, что у меня есть какие-то скрытые мотивы?       Джорно Джованна: Я не всегда сразу об этом думаю.       Диего Брандо: Да конечно. Кто-нибудь уже назвал тебя сегодня лжецом? Потому что я был бы счастлив сделать это первым.       Джорно Джованна: Вообще-то, ты будешь шестым.       Диего Брандо: Ну тогда пошел я нахер. Мой одинокий племянник сегодня разговаривал с пятью людьми, что назвали его лжецом? Бедняжка.       Диего Брандо: В любом случае, во сколько у тебя заканчиваются занятия?       Джорно Джованна: Я не люблю повторяться, Диего.       Диего Брандо: Я провожу тебя к себе после последней пары. О, и причина в том, что мне так хочется.       Джорно не заметил, как кусает губы, пока не ощутил резкую боль от вновь кровоточащей раны. За столом не происходило ничего важного. Бруно мягко, но строго отчитал Наранчу за то, что он спровоцировал Фуго и Леоне. Миста перевёл разговор, активно жестикулируя руками. Он вспомнил свой прошлый спор с Фуго. Аббаккио присоединился к разговору, желая раззадорить Мисту, и спокойно объяснил, почему он думает, что кетчуп — это смузи. Его взгляд на мгновение задержался на Джорно, и тот поспешил откусить часть от булочки, чтобы скрыть кровоточащие губы.       — Но все смузи мешают с молоком, — заявил Буччеллати, закончив поучать Наранчу и начав поддерживать беседу. — Мы уже обсуждали это. Однако у меня есть вопрос: если сделать пюре из другого фрукта с уксусом, то это будет считаться соусом или смузи?       Джорно вновь разблокировал телефон, как только вопрос вызвал очередной спор. Диего был таким же упрямым, как и отец, и это проявлялось в том, что они месяцами могли спорить на одну и ту же тему. Однако если они и приходили к общему мнению, то обычно оно никогда не было в пользу Джорно.       Джорно Джованна: Почему бы тебе не посвятить всё своё время учебе?       Диего Брандо: Предлагаешь второй день изучать план занятий?       Джорно Джованна: На самом деле, я пытаюсь преуспеть по учебе, поэтому, думаю, что буду в библиотеке, а не в общежитие.       Диего Брандо: Тебе не обязательно заниматься там. Мы зайдём к тебе, чтобы ты смог забрать свои книги. В любом случае, я сгораю от желания увидеть твоего печально известного соседа по комнате, о котором продолжает разглагольствовать Дио.       Джорно Джованна: Отец упоминал моего соседа до или после того, как приказал тебе проводить со мной время?       Диего Брандо: Я не следую ничьим приказам, малыш. Дио высказал мне некоторые опасения, и я просто разбираюсь с этим, чтобы он заткнулся.       Джорно ощутил, как Диего с раздражением подтвердил общение с Дио. Это был просто кошмар. Отец должен был поверить ему, когда он сказал, что с ним всё в порядке.       Джорно Джованна: Я не ребёнок и не тот, о ком стоит беспокоиться, а меня берут и тащат в Деревню, потому что тебя разозлил мой отец. Если ты не хочешь слушать его жалобы, то просто не бери трубку.       Диего Брандо: Как скажешь. Увидимся.       Джорно Джованна: Этому не бывать. Всего хорошего.       — ДжоДжо, — Джорно резко оторвался от телефона, заметив задорный блеск в глазах Мисты и почувствовав, как раздражение утихает. Миста обвёл рукой стол. — Нам нужно твое мнение. Будет ли клубника, смешанная с уксусом, соусом или смузи?       Джорно моргнул. Вопрос настолько сбил его с толку, что он почти позабыл о Диего, сосредоточившись на ответе.       — Соусом. И я согласен, что в смузи присутствует отчасти что-то молочное.       — Именно! — крикнул Фуго, вызвав недовольство на лице Бруно.       — Итак, — продолжил Джорно, постукивая пальцем по щеке. — Если добавить туда ложку сметаны, то получится смузи.       — Да! — обрадовался Наранча. Аббаккио поднял бровь, а Бруно перестал улыбаться.       Миста громко фыркнул в ладонь.       — Ты мог предложить какой угодно молочный продукт, и я так рад, что ты назвал сметану.       Фуго хлопнул себя ладонью по лбу, вытаскивая свой рюкзак из-под стула.       — С меня хватит, чёрт возьми. Я иду на занятия, пока вы, придурки, не испортили мне окончательно настроение.       Бруно взглянул на часы.       — Вообще-то нам всем пора идти. Все готовы к парам?       — Как я могу быть готовым, — пробормотал Наранча, — если никогда раньше не ходил на пары по социологии.       Фуго положил руку ему на плечо, и его раздражение тут же смягчилось.       — Ты справишься. Просто не забудь писать конспект и не пропусти репетиторство со мной. Сегодня у меня начнутся занятия по музыке.       — У меня пары по пианино и всё такое скучное, но теперь Окуясу будет сидеть со мной на двух парах, поэтому должно быть весело.       Синие глаза Бруно выжидающе смотрели на Джорно, пока тот не заговорил.       — Я записался на литературу, общую химию, основы биологии и биохимии, но всё это в онлайн режиме, а ещё я закончил все свои задания на неделю ещё в выходные.       Фуго удивлённо взглянул на него.       — Ты записался на целых шесть предметов?       Аббаккио облегчённо вздохнул.       — Слава Богу, ты бросишь учебу раньше, чем я думал.       — Леоне, — грозный взгляд Бруно смягчился, когда он снова посмотрел на Джорно. — Шесть предметов — слишком много для первого семестра, но, судя по тому, как ты говоришь, тебя ждёт успех. Я бы посоветовал тебе познакомиться с одногруппниками, регулярно консультироваться с преподавателем и давать ему проверять работы.       — Я изучал биохимию и общую химию, — отозвался Фуго. — Если тебе нужна будет помощь, то ты можешь прийти в библиотеку.       — Большое спасибо, — сказал Джорно, слегка поклонившись обоим. — Буду иметь это в виду.       Наранча почесал затылок, нахмурившись.       — Какой толк в изучение биологии и химии? Ведь ты и так изучаешь биохимию. Ты можешь забросить два этих предмета и вуаля! У тебя будет всего четыре предмета.       — Не смей! — завопил Миста.       Фуго встал из-за стола и перекинул рюкзак через плечо, взглянув на Наранчу.       — Хорошо, я понимаю, почему ты так думаешь, но биохимия — не просто замена биологии и химии. Я тебе объясню всё по дороге в аудиторию.       Наранча откинул голову назад и застонал.       — Ну ладно. Пора на занятия.       — Что у вас сейчас за пары? — поинтересовался Джорно у Бруно и Леоне.       Аббаккио оторвал взгляд от своих карточек, лежащих в бумажнике.       — Зачем тебе знать?       Бруно встал, положив руку на плечо Леоне.       — Сегодня у меня много пар. Я подстраиваю свои занятия по вторникам и четвергам, чтобы было больше свободного времени для работы.       — Похоже, у тебя впереди трудный день. Удачи.       Наранча потянулся за полупустой тарелкой Джорно и запихнул остатки еды в рюкзак.       — Может, завтра захватишь хлебные палочки?       — Постараюсь.       — Ты можешь поспрашивать, нужны ли работники на кухню? — попросил Миста.       Бруно поморщился.       — Хорошо, но я не уверен, что тебе понравится там готовить. Там определённо не итальянское заведение.       — Бруно работает в Оливковом Саду, — пояснил Миста. — Ты когда-нибудь там был? — Джорно отрицательно покачал головой, а Гвидо пожал плечами. — Честно говоря, ты ничего не потерял, но Буччеллати там получает сумасшедшие чаевые за свой итальянский акцент.       — Только после того, как они замучают меня с вопросами об Италии, — отозвался жалобно Бруно. Он расправил плечи и поправил узорчатую рубашку. — Тем не менее, это работа. Мне просто не терпится начать семинар по социальной работе.       — Тебе придётся поделиться с нами об этом в гостиной.       Аббаккио скривил губы, когда Бруно улыбнулся его словам.       — Спасибо, Джорно, так и сделаю.       — Кстати, о парах, в какой кабинет тебе нужно? — поинтересовался Миста.       — Дай посмотреть, — Джорно открыл расписание на своём телефоне и передал его Мисте.       — Ты проводишь Джорно до кабинета? — поинтересовался Бруно. Вопрос прозвучал невинно, но Джорно не обратил внимания на его заинтригованный взгляд, которым он, Наранча и Фуго обменялись.       — … А, да, — отозвался Миста, почесав затылок. — Нам по пути, так что провожу, верно? — глаза Наранчи снова заблестели, и Миста быстро передал телефон владельцу. — Ну, у тебя новое сообщение и кабинет расположен на втором этаже, что круто, потому что в лабораториях стоят просто убийственные кондиционеры. Ты готов?       — Да, — он перекинул рюкзак через плечо и, не подавая виду, проверил сообщение, которое было от Диего.       Диего Брандо: Повеселись на английском. Увидимся в четыре.       Джорно молча сунул телефон в карман. Должно быть, он разузнал его расписание от отца, но это всё не означало, что он сможет поймать его после занятий.       — Всем хорошего дня.       — Хорошо проведите время по дороге в кабинет, — пропел Наранча, подмигнув.       Джорно старался не обращать внимания, но не мог не заметить того, как быстро Миста схватил рюкзак и развернулся к выходу.       — Н-нам пора идти. Пока! — Миста потянул Джорно за лямку, и тот успел помахать рукой, прежде чем Миста потащил его к выходу. Он отпустил его лишь тогда, когда Джорно стал идти рядом, и отвёл взгляд.       — Прости. Наранча слишком активный.       — Всё в порядке.       Джорно не мог сказать, смутился ли Миста или же наоборот рассердился на то, что Наранча намекает на что-то между ними. Судя по тому, как легко разволновался Гвидо, Джованна хотел сделать ставку на первое, но зерно сомнения и тревоги всё ещё вилось на уровне желудка. Обычно он был так уверен в своей способности читать людей, а ещё он верил, что Мисту так же будет легко прочесть, но вот только Джорно никогда не чувствовал себя так… по-другому по отношению к кому-то. Он не мог сказать, то ли Миста казался заинтересованным из-за того, что так действительно было, или же Джорно сам хотел, чтобы это произошло. Он всегда воспринимал реакцию парня с некой предвзятостью.       — Как бы то ни было, сегодня утром ты многое пропустил! — взволнованно выпалил Миста. — Номер три и номер пять сидели рядом друг с другом, и номер три даже не прогнал его!       Джорно издал тихий смешок.       — Как так?       — Я использовал всё, чему научился, будучи их отцом. Итак… — он улыбнулся, услышав, как Миста называется себя папой попугайчиков. Джорно старался не слишком долго смотреть на его губы во время рассказа, но он всё ещё мог наслаждаться тем, как на его тёмных глазах бликовал свет из окон, мимо которых они проходили, на долю секунды превращая их в самый тёмный оттенок янтаря. Затем они вновь сделались чёрными, подобно глубинам моря.       Он почувствовал, как завибрировал телефон в рюкзаке, но ему не хотелось читать умные комментарии Диего. Он знал, что его попытаюсь затащить в Деревню, но Джорно не позволит этого сделать. Всё, что ему нужно — убедить Диего, что с ним всё хорошо. Это было его проблемой. Он был единственным, кто сможет с этим справиться.       Джорно глубоко вздохнул и вернулся к рассказу Мисты. Это всё, что ему нужно было сейчас сделать. Кошмары постепенно исчезали, как только он начинал меньше думать о них. Если он сосредоточится на своих друзьях, занятиях и любом другом хобби, которое найдёт, то всё будет в порядке.