Никогда не поздно

Лань Чжань метался по кабинету из стороны в сторону, в ожидании. Он перебрал столько мыслей в своей голове, что казалось она может взорваться в любую минуту. Приведя в порядок кабинет и убрав разбитую лампу, он попытался успокоиться и сел в своё кресло. Через пару минут послышался стук и открылась дверь: — Добрый день, господин Лань. Вы хотели меня видеть? Женщине было явно за 50, но для своих лет она выглядела довольно хорошо. Видимо она работает здесь дольше всех,—подумал Ванцзи. Мужчина кивнул и женщина прошла в кабинет и села на стул напротив него. — Представьтесь, пожалуйста. Женщина опешила, но уверенно ответила: — Меня зовут Чжао Сюин, я заведую родильным отделением и работаю акушером уже 20 лет. Сердце дрогнуло. Это как раз то, что ему нужно. Он достал из ящика стола медкарту и положил перед госпожой Чжао: — Этот мальчик родился в этой больнице? Женщина открыла карту и ее брови немного приподнялись: — Сын господина Вэя? Да он родился в этой больнице. — Вы сказали господина Вэя? — Прошу прощения, это привычка. Когда господин Вэнь поступил к нам в больницу он носил фамилию Вэй. — Вы можете называть его старую фамилию. Думаю так будет удобнее. Когда Вэй... когда господин Вэй поступил к вам и откуда вы знаете его? — Ну...— врач пыталась вспомнить события тех дней,— это было около пяти лет назад. Господину Вэю тогда еще и восемнадцати не было. Честно говоря... он был в ужасном состоянии. Лань Чжань нахмурился: — Что вы имеете в виду? — Тогда его обследовал мой муж, господин Чжао. Я не помню всё детально, но кажется у господина Вэя была высокая угроза выкидыша из-за сильного истощения. Боже... Чувство вины и страха затопили его с головой. Он поставил локти на стол и указательными пальцами сжал переносицу. Врач продолжила: — Мы тогда думали, что он совсем один, но позже о нем начала заботится близкая подруга его семьи госпожа Вэнь. Оказалось, она тоже является медиком. — А её брат?— резко прервал ее Ванцзи. Это было очень не похоже на него, но сейчас ему было всё равно, как он выглядел в глазах этой женщины. Госпожа Чжао моргнула несколько раз, пытаясь не потерять нить разговора: — Вы говорите о муже господина Вэя? Лань Чжань почувствовал нарастающую злость и сжав челюсти кивнул. — Тогда... он появился, когда господин Вэй попал в больницу во второй раз. — Что произошло? — У господина Вэя чуть не случился выкидыш,— Ванцзи нахмурился сильнее,— было всего 12 недель, нам чудом удалось спасти ребёнка. Он потерял много крови и его положили на сохранение на три месяца. Тогда и появился господин Вэнь. Лань Чжань как мог сдерживал эмоции в себе. Пока он был в Гусу, вдали от возлюбленного, ему здесь было так плохо... какой реакции после такого он ожидал?... Альфа кивком показал женщине, чтобы продолжала разговор: — Вэнь Нин тогда приходил каждый день и даже оставался ночевать несколько раз. Он очень бережно заботился о господине Вэе и всегда был рядом. Видимо, он и вправду его очень любит, если принял его с чужим ребёнком. Лань Чжэню показалось, будто оглушили, и сердце опустилось в пятки. — Что?... разве это не ребёнок Вэнь Нина? — Многие думают, что это не так, но...— госпожа Чжао на секунду остановилась,— так как я лично следила за тем, как протекает беременность я была близка с господином Вэем, и однажды он сказал мне, что у его сына только один отец — он сам. Я тоже сначала не поняла его, ведь он являлся парой господина Вэня. Он сказал тогда, что Вэнь Нин не является биологическим отцом ребёнка и попросил никому не говорить об этом. К тому же, А-Юань, кажется, больше похож на биологического отца, чем на господина Вэя. Хотя я и не видела его, но...— женщина остановилась на полуслове и замерла, переведя взгляд на Лань Чжаня. В ее голове медленно начал складываться пазл. Вечно холодный, нелюдимый главврач, который не интересуется ничем кроме работы, вдруг проявил интерес к столь важной персоне, как Старейшина Илин. Заинтересовался он и его ребёнком, который... был его точной копией. Госпожа Чжао медленно поднесла руку ко рту: — О боже… Г-господин Лань?... Его состояние сейчас было хуже некуда. Как бы он не умел скрывать свои эмоции, это было чересчур. Сложив руки в замок он упёрся в них лбом и медленно глубоко задышал. Что он наделал? То, что он испытывал сейчас было в разы хуже того, что он чувствовал находясь в Гусу. Что ему теперь делать? Как ему оправдаться? Найдутся ли такие слова, способные выразить всю ту боль, что он чувствует. Он бросил самого дорогого человека в своей жизни с их общим ребёнком... как можно простить такое?... Он не заметил, как слёзы покатились по щекам, но это заметила Чжао Сюин и вскочила со стула за стаканом воды. — Господин Лань. Я не буду ничего говорить другим, поверьте мне. Но поймите, рано или поздно это заметят и другие люди. Вы же понимаете, какие будут последствия. — Я... так виноват... Ее сердце болело за них обоих, но выяснять, что же между ними произошло она не стала. Перед тем как уйти, она обронила фразу: — Вам следует узнать побольше о господине Вэе. Попробуйте почитать про Старейшину Илина, думаю вы поймёте больше,— сказав это, она тихо ушла. Альфа словно находился в бреду, но последние слова он запомнил отчетливо.

***

Вэнь Нин всё же уговорил его отменить все съемки и остаться дома. Это было правильным решением, так как работать сегодня он был не способен. А-Юаню всё ещё было плохо и эта бессмысленная поездка сделала только хуже. Он страшно винил себя за такую безответность перед своим сыном, но сделать ничего не мог. Вэнь Нин с трудом дозвонился до сестры и описав состояние мальчика принялся диктовать прислуге лекарства, которые велела достать Вэнь Цин. Только ближе к вечеру им удалось снизить температуру и уложить мальчика спать. Вэй Ину казалось, что этот день длился вечно, он был полностью истощён, морально и физически. Спустившись на первый этаж он раздумывал, спуститься в винный погреб самому или же послать прислугу. Ему не хотелось бегать и искать кого-то ещё, так что он пошёл сам. О его винном погребе ходили легенды по всему Илину. Люди говорили, что ассортимент в нем был столь огромен, что обычный человек не способен осилить и часть за всю жизнь. Отчасти это было правдой, учитывая любовь Вэй Ина к вину, но люди всё же немного приукрашивали. Говорили даже, что погреб походил на подземную пещеру и растянулся на всю территорию особняка. Кто же придумывает эти сказки? Обычно Вэй Ин брал одну бутылку и медленно распивал её сидя в гостиной вечером, не чувствуя ни капли опьянения, но сегодня его конкретной целью было уйти в бессознательный мир и забыться в пьяном бреду, так что он с уверенностью взял пять бутылок самого крепкого вина, и поднявшись пошёл в свой кабинет. Кабинет его находился на первом этаже и если ты не знаешь где он находится, ты никогда не найдёшь его с первого раза. Вэй Усянь сам обнаружил его только два года назад, когда полностью переделывал дом. Ничем не примечательная книжная полка служила дверью в этот кабинет и открывалась только с помощью его отпечатка пальца. Комната была довольно просторная. Окна, что открывали вид на сад, от пола до потолка занимали всю противоположную от входа стену. На правой стене висела плазма, а на левой стояли полки с важными документами и личными делами конкретной семьи. Посередине стояла чёрная кушетка и небольшой круглый столик. Взяв из ящика бокал и опустив на окна жалюзи Вэй Ин плюхнулся на кушетку и в один присест прикончил одну бутылку вина, затем вторую. Слишком сильно он хотел забыть сегодняшний день. Перед глазами вновь появилось то выражение лица и он с силой хлопнул по сидению. Лань Чжань слышал достаточно много, даже слишком. Наверняка он подумал, что он начал встречаться с Вэнь Нином сразу же после его отъезда, что было ему на руку. Но не нужно забывать, что Ванцзи достаточно умён, чтобы сопоставить даты и найти схожесть в их с А-Юанем внешности. Вэй Ин мог надеяться только на то, что Лань Чжаню абсолютно плевать на него и он не станет лезть в это дело. Хоть и от этих мыслей становилось больно... Он соврал бы самому себе, если сказал бы, что не вспоминал о нем все эти три года. Но эти воспоминания настолько притупились, что уже не вызывали никаких чувств. Вэй Ин словно вспоминал о когда-то прочитанной любимой книге, которую он уже больше никогда не откроет. К тому же он не мог не вспоминать, ведь... Допивая третью бутылку и чувствуя, как сознание начинает уплывать, Вэй Усянь перевёл взгляд на самый дальний ящик, закрытый коробкой с файлами. Сердцебиение начало ускоряться и он, поставив бокал на стол, раскачивающейся походкой пошёл до того самого ящика. Руки дрожали, взгляд помутнел. Он не открывал его с тех пор, как засунул туда те злосчастные фотографии. Выудив их он плюхнулся обратно на кушетку и налил себе ещё вина. Ещё одна причина, почему он вспоминал о нем. Тот он, что смотрел на него с фотографии словно был другим человеком. Более счастливым. Более живым. Нету и тени того холода в глазах, что присутствует сейчас. Совсем ребёнок. Со спины, положа голову на плечо, его обнимает самый дорогой, на тот момент, человек в его жизни, а сейчас просто болезненное воспоминание. На следующей фотографии они сидели на той самой лавочке в их любимом парке. Вэй Ин лежал на его коленях и даже не смотрел в камеру. Полный любви и обожания взгляд был направлен на Альфу, который в ответ ласково положил руку на его, тогда ещё, пухлую щеку. На третьей фотографии они в школьном живом уголке кормили двух маленьких крольчат. На четвёртой они обнявшись любовались фейерверками. На последней, пятой фотографии он впал в ступор и его унесло в далекие воспоминания. Они решили отпраздновать его семнадцатый день рождения на заднем дворе его дома, и конечно же он позвал Лань Ванцзи. Дядя Цзян не выпускал из рук камеру и фотографировал всё, что попадало в объектив. Вот и сейчас, когда Лань Чжань и Цзян Чен несли ящики с лимонадом, Дядя Цзян решил заснять этот момент, но неожиданно к Альфе подбежал Вэй Ин и поцеловал того в щеку. Когда Усянь просматривал все сделанные фотографии он хохотал целых полчаса. На том самом снимке, дядя запечатлел именно момент поцелуя. Лань Чжань, держа в руках ящик, стоял с абсолютно обомлевшим лицом и совершенно покрасневшими от смущения ушами. Цзян Чен, который увидел это, тоже попал в кадр и его глаза настолько закатились, что казалось они могут достать до мозга. Стоящая около стола Шицзе широко улыбалась, смотря на них. Глядя на всю идиллию, под влиянием алкоголя, из глаз Вэй Ина хлынули слёзы и он отшвырнул фотографии. Он поклялся себе, что больше никогда не будет таким слабым, но... он так устал. Он так устал изображать из себя сильного и независимого ни от кого омегу. Устал делать вид, что ему всё равно, что чувства его давно забыты, когда на самом деле это не так. Он правда ненавидел Лань Чжаня за предательство, ненавидел за то, что вновь появился в его жизни. Но ненависть эта была от глубокой любви. Он задавался вопросом, почему же не избавился от этих фотографий? Почему сохранил их? Неужели он ещё на что-то надеялся... где-то глубоко в душе он понимал, что так и есть. Глядя на себя, такого наивного и невинного, опьяненного чистой любовью он с трудом мог поверить, что когда-то был способен любить так сильно. Любить настолько, что даже спустя пять лет эти чувства всё равно вырвались наружу. Ведь он обычный человек, такой же как и все. Люди говорят о нем с обожанием, вожделением, восхищением. Он мечта любого альфы, самый красивый и желанный омега во всем Китае и самый недоступный. Но за этой маской превосходства и красоты скрывался сломленный и ранимый мальчик, который так хотел обычного человеческого счастья и тепла. Просто прижаться к любимому, когда станет совсем плохо. Опереться на его сильное плечо, когда нет сил идти самому. Это то, о чем он так мечтал. Его счастливая жизнь вместе с Лань Чжанем. Их уютный дом, любимый сын и большой загон с кроликами на заднем дворе... Вспомнив о последнем Вэй Ин разрыдался пуще прежнего. — П-почему?...— произнес он в пустоту,— как ты мог разрушить наше счастье?... Ненавижу...

***

Лань Чжань обещал себе никогда больше не напиваться. Что ж... сегодня он его нарушил. Сидя дома, в полной темноте и только от открытого ноутбука исходил свет, он с горла пил вино, подаренное ему когда-то на работе. Слишком много он за сегодня узнал, слишком... он не способен был переварить столько всего находясь в трезвом состоянии. Как только он пришёл с больницы, первым делом он начал искать информацию на Старейшину Илина. Сказать, что он был в шоке от увиденного, значит не сказать ничего. Тот Вэй Ин, что остался в его памяти и тот, что был на экране были совершенно разными людьми. Эти фотографии словно не заканчивались и на каждой из них Вэй Ин был божественно прекрасен. Его природная красота и обаяние отражалось на снимках, заставляя сердце трепетать от восхищения. Знаменитая фотомодель Вэнь Усянь, прославившийся за три года и получивший огромный успех настолько восхищал, что не верилось даже, что этот человек и вправду существует. Люди им и вправду восхищались. Вэй Ин не любил распространять информацию о личной жизни, поэтому ему мало что удалось найти. Только то, что у него есть пятилетний сын и что он не имеет постоянного партнера. Люди вообще не видели его с какими либо Альфами, если только они не были коллегами по съемкам. Но почему же тогда врачи называли Вэнь Нина его мужем?... Как всё это могло пройти мимо него? Почему он узнал о нем только сейчас? Может, узнай он раньше, он мог бы что-то изменить?... Не к чему сейчас гадать, что было бы если. Он собирался действовать сейчас. Он действительно хотел исправить то, что натворил и готов был пойти на всё. Он найдёт способ, как его вернуть.