Тень

Когда сознание вернулось к Пасифике, собственные веки показались ей страшно тяжёлыми. Девушка приложила массу усилий, чтобы открыть глаза, и искренне удивилась, обнаружив себя в незнакомом месте. В мыслях стоял такой туман, что она даже не могла вспомнить, где находится и как сюда попала. Кроме того, блондинка ощущала странную слабость во всём теле и озноб. Хотелось отдаться во власть этого тумана, расслабиться, укутаться в одеяло и снова провалиться в блаженную бессознательную темноту. И всё же она нашла в себе немного сил, чтобы обвести глазами помещение. Она лежала на кровати в какой-то просторной комнате. Стены были мятного оттенка, с правой стороны виднелась дверь, а с левой – окно. Слева же Пасифика обнаружила Ламаника, который сидел на стуле рядом с кроватью и сосредоточенно читал какую-то книгу. Девушка повернула голову в его сторону и поморщилась: движение отдалось неприятной болью. Ламаник поднял глаза и, увидев, что Пасифика пришла в себя, захлопнул книгу. – Где я? – спросила девушка, поразившись тому, насколько тихо и слабо звучит её собственный голос. Как будто вместо неё говорил кто-то чужой. – У меня дома, – ответил парень. – Почему? – Ты ничего не помнишь? Пасифика некоторое время помолчала, задумавшись. Как он попала к Ламанику домой? Пришла сама? Нет, она ведь даже не знала, где он живёт… Её кто-то привёл или привёз? Она не помнила. – В голове как будто туман. Ничего не понимаю, – пробормотала она. – Сегодня утром Аннабель… – Ламаник на мгновение запнулся, подбирая слова, –…привела тебя к нам домой. Имя его сестры словно запустило в голове Пасифики какой-то механизм, отвечающий за воспоминания. Перед её глазами стремительно пронеслось всё то, что пряталось в тумане: путь на работу, чужой взгляд, Аннабель, телепортация, тёмная комната и жуткая пытка, жуткая боль в голове, светящиеся голубым цветом глаза Аннабель... Пасифика зажмурилась: даже вспоминать про это было невыносимо больно. К счастью, на этом месте воспоминания обрывались. – Чем всё кончилось? – спросила девушка. – Пришёл я и остановил её. В голове смутно прорисовывался образ Ламаника, открывшего дверь, но девушка не знала, было ли это на самом деле или только привиделось ей в бреду. Пасифика заметила, как напряглись руки Ламаника: костяшки пальцев побелели, так сильно он сжал книгу в ладонях. Он злился? – Зачем она делала это со мной? – Чтобы узнать, как гномы защищаются от нашей силы. – Она узнала? – испуганно спросила Пасифика. – Не успела. Но за своих маленьких друзей можешь не переживать. Ни я, ни Аннабель не причиним им вреда. – Но для чего тогда… – Пасифика замолчала, отведя взгляд в сторону. – Не понимаю, – пробормотала она. – Я всё тебе объясню, но позже, – пообещал Ламаник. – Когда тебе станет лучше. Как ты себя чувствуешь? – спросил он. В его обычно спокойном голосе Пасифика уловила едва различимые нотки волнения. – Бывало лучше, – призналась девушка. И тут вдруг её осенило. – Ламаник, сколько времени? – К обеду уже. – Я опоздала на работу! – воскликнула Пасифика. Никакая слабость не могла помешать ей испытать чувство вины перед мистером Пайнсом. – Надо срочно… – она попробовала приподняться на руках, но ослабшее тело ей не повиновалось: руки самым предательским образом подкосились, и девушка упала обратно на подушку. – Я звонил мистеру Пайнсу, – успокаивающе сказал Ламаник, слегка усмехнувшись. – Представляю, как он обрадовался звонку с конкурентной стороны, – произнесла Пасифика. – Ещё бы. А уж когда я сообщил ему, что ты не сможешь сегодня прийти, он, кажется, проклял нашу семейку. – Ты ведь не сказал ему, что на меня напала твоя… – Пасифика не смогла договорить. Было так странно смотреть на Ламаника и понимать, что это его сестра-близнец мучила её несколькими часами ранее. Блондинка вспомнила свои нелепые подозрения о том, что парень в сговоре с сестрой и что вся эта пытка проходила с его согласия. Сейчас, глядя в его глаза, Пасифика понимала, насколько было глупо предполагать такое. Ламаник искренне волновался за неё и хотел помочь. – Конечно, нет, – ответил он тем временем. – Стэн разнёс бы наш Шатёр, решив, что мы намеренно устраняем его сотрудников. Я сказал, что тебе стало плохо по пути на работу. Он беспокоился за тебя. – Мистер Пайнс хороший, – Пасифика едва заметно улыбнулась. – Просто ты располагаешь к себе людей, – заметил Ламаник. – По отношению ко мне он был не очень дружелюбен. – Ты тоже хороший, – сказала девушка, с теплотой в глазах посмотрев на парня. – Спасибо, что остановил Аннабель. Мне было так… – она закрыла глаза и глубоко вдохнула, чтобы не провалиться в кошмар воспоминаний. – Было просто ужасно. Голова словно разрывалась, и я не могла двигаться… Мне казалось, что это никогда не кончится. Всё это так… – Пасифика, – перебил её Ламаник, – не заставляй себя переживать это снова. Я представляю, что ты испытала, и уже провёл с Аннабель воспитательную беседу. Позже она зайдёт к тебе. Блондинка вздрогнула от этой новости. – Зачем? – она посмотрела с ужасом сначала на Ламаника, потом на дверь, словно Аннабель вот-вот должна была ворваться в комнату. Девушка уже готова была подорваться с места несмотря на всю свою слабость, но Ламаник вовремя сказал: – Извиниться. Пасифика не поверила своим ушам. – Извиниться? – переспросила она. – Да. Она не хотела причинить тебе боль. – Ты серьёзно сейчас? – недоверчиво спросила девушка. – Да. Прозвучит лживо, но Аннабель не желала тебе зла, – Ламаник усмехнулся. – Большой недостаток моей сестрёнки в том, что она никогда не задумывается о чувствах других людей. Ей просто в голову не пришло, что тебе будет больно. – Звучит действительно лживо, – согласилась Пасифика. – И всё же это так. Заклинание, которое применила против тебя Аннабель, очень простое. Она не задумалась о том, что оно вообще способно причинить кому-либо боль. Всё, что она хотела – найти у тебя в голове нужную информацию. Пасифика отвернулась от Ламаника и посмотрела в потолок, обдумывая его слова. Она вспоминала коварную улыбку Аннабель, её требовательный тон, её раздражение… Поверить в то, что эта девушка причинила ей столько страданий случайно? – Ты не веришь, – не столько вопросительно, сколько утвердительно сказал Ламаник. – Я бы хотела поверить, но просто не могу. Я сидела прямо перед ней, я… – Она не видела тебя. У неё светились глаза, помнишь? Она смотрела не на тебя, а в твои воспоминания. – Какая мерзость, – прошептала Пасифика. – Это самые грубые слова, которые я от тебя слышу, – заметил Ламаник. – Ладно. Ты можешь мне не верить. Аннабель была не права, и я уже поговорил с ней об этом. Чуть позже я объясню, для чего она всё это затеяла, а пока что тебе нужно восстанавливать силы. Он поднялся, взял книгу и, наверное, хотел выйти, но не успел сделать ни шага: Пасифика остановила его вопросом: – Ты ведь не уйдёшь? – А ты хочешь, чтобы я остался? – Да. Она не хотела, чтобы Ламаник оставлял её одну в этой комнате, куда в любой момент могла прийти его сестра. Она не хотела, чтобы он уходил. Она хотела разговаривать с ним и снова и снова убеждаться в том, что он действительно за неё беспокоился.

***

– Ламаник, зачем ты начал следить за мной? Парень поднял глаза. Некоторое время назад Пасифика задремала, и он надеялся, что она поспит подольше: так её силы быстрее восстанавливались. Но прошло всего лишь полчаса, а девушка уже проснулась и снова пристально смотрела на него. Впрочем, Ламаник отметил некоторые улучшения: за последний час её голос окреп и снова звучал достаточно звонко, на щёки вернулся здоровый румянец. Пока парень раздумывал, как уйти от ответа в этот раз, Пасифика даже смогла принять сидячее положение. – А какие у тебя есть версии? – усмехнулся он. – Всего лишь две, одна невероятнее другой, – улыбнулась блондинка. – Какие же? – Ты либо маньяк, либо шпион. Но я не думаю, что ты маньяк, потому что у тебя был миллион шансов причинить мне вред, и ты их все упустил. «Забавно, – подумал Ламаник. – Аннабель говорила мне примерно то же самое про информацию». – А вот твоя сестра шанс упускать не стала, – добавила Пасифика, помрачнев. Парню не нравился такой настрой девушки, он хотел вернуть на её лицо улыбку. Пасифика без улыбки – это было что-то противоестественное. – Действительно невероятные версии, – согласился Ламаник. – А что насчёт шпиона? – Допускаю, что тебя могла заслать Аннабель, чтобы ты следил за мной и разузнал всё про гномов и их защиту. Я помню, что ты задавал мне этот вопрос. А когда этот план не сработал, она взялась за дело сама. «Ну вот, опять». – Гномы интересуют нас куда меньше, чем ты думаешь, – усмехнулся Ламаник. – И нет, я шпионил за тобой не по приказу Аннабель. – В чём тогда дело? – спросила Пасифика с недоумением. – Не влюбился же ты в меня, в самом деле, – она усмехнулась. – Не могу судить, – Ламаник пожал плечами. – Кому, как не тебе, об этом судить? – Я плохо представляю, что такое «влюбиться», – пояснил парень. – Конечно, бывало, что девушки мне нравились, но влюбиться… Такого не случалось. Поэтому я не знаю, что испытывают люди в таком состоянии. А у тебя такое бывало? – с интересом спросил он. – Конечно, – Пасифика улыбнулась. – Несколько раз. В детстве я была ужасно влюбчивая. Первой моей любовью стал парень из рекламы «Питт Колы». Помню, я была ужасно разочарована, когда попробовала этот лимонад на вкус, – девушка рассмеялась. – И как же ты понимаешь, что влюбилась? – уточнил Ламаник, видя, что эта тема приободрила девушку. – О, это очень просто, – улыбка Пасифики стала ещё шире. – Лучшее определение любви дала Аманда Леммон: «Ты не ешь, не спишь – высший класс, чемпионский разряд»*. – Есть много причин, по которым люди могут не есть и не спать, – заметил парень. – Да, – согласилась девушка. – Но одно дело – не спать, когда у тебя бессонница, а другое – когда ты просто не в состоянии уснуть, потому что тебя переполняет тепло от мыслей о ком-то. Бывало у тебя такое, Ламаник Глифул? – она лукаво на него посмотрела. Парень не успел даже задуматься: открылась дверь и вошла Аннабель. От Ламаника не укрылось, как это подействовало на Пасифику: она вздрогнула, улыбка пропала, а в голубых глазах мелькнул неподдельный ужас. Девушка невольно отодвинулась в изголовье кровати – подальше от Аннабель. – Пасифика, прости меня, – сходу сказала Аннабель. – Я не хотела сделать тебе больно, я просто хотела узнать, как гномам удалось защититься. Ты отказалась говорить, и я решила покопаться у тебя в голове. Я не знала, что заклинание так действует, а сама ничего не видела, потому что была у тебя в мыслях. Если бы я знала, что это причиняет такие мучения, я бы не стала его использовать. Сестра говорила так, словно зачитывала готовый текст с бумажки. Вероятнее всего, она миллион раз отрепетировала эту речь, а теперь действительно лишь воспроизводила её. Но со стороны это смотрелось так, словно ей было глубоко наплевать на произошедшее. Ламаник понял, что переживает: поймёт ли Пасифика? – Как можно использовать заклинание, не зная, как оно действует? – недоверчиво спросила блондинка, покачав головой. – Я раньше его не использовала, – пояснила Аннабель. – А страницы про побочку прочитала невнимательно, – виновато добавила она. Ламаник знал, что сестра сожалеет искренне. Аннабель не была зла по натуре. Взбалмошная, вспыльчивая, невоспитанная – да, но не злая. Но видела ли это Пасифика? Блондинка была проницательна, но образ Аннабель для неё теперь был связан с сильнейшим ужасом, который ей когда-либо пришлось пережить. Сестра продолжала что-то объяснять Пасифике, а та молчала и слушала, лишь иногда кивая или качая головой. Ламаник внимательно наблюдал за реакцией блондинки, но мысли его невольно отвлеклись от Аннабель и вернулись к разговору о влюблённости. «Не ешь, не спишь – высший класс, чемпионский разряд». Парень анализировал сам себя. С того дня, как он начал наблюдать за Пасификой, с ним действительно произошли некоторые изменения. Блондинка ему нравилась, с ней было интересно, за ней было забавно наблюдать, но было ли в этом что-то большее? С аппетитом у него всегда были проблемы, этот критерий для оценки он взять не мог. Были ли у него проблемы со сном? Да, случалось. Ламаник хорошо помнил тот день, когда Пасифика полетела вниз у водопада: тогда он полночи не спал, ругая себя за то, что влез не в своё дело и показал девушке, на что способен. Бессонница мучила его и тогда, когда блондинка пришла в лес с блестевшими от слёз глазами и попросила его уйти. Стоило Ламанику в ту ночь закрыть глаза, как он вспоминал Пасифику и видел её в кольце из своих рук, чувствовал запах её волос и ощущал горечь, которую она пережила тогда. Что-то ему подсказывало, что и сегодня он не сможет заснуть. – Ламаник, – окликнула его Пасифика. Парень вопросительно поднял взгляд и с удивлением обнаружил, что Аннабель покинула комнату. – Зачем вам нужна информация про гномов? Ты обещал рассказать. – Видишь ли, – сказал он, – Реверс Фолз – не первый город, где мы показываем наши шоу. Где-то нас принимали с восторгом, как здесь, а где-то – с подозрениями, – Ламаник усмехнулся. – В некоторых городах люди прогоняли нас как злобных демонов. Был один особенно находчивый городишко, там наш Шатёр подожгли, а ещё напали на Аннабель, когда меня не было рядом. Пытались закидать её тухлыми яйцами и говорили… не самые приятные вещи. Пасифика смотрела на него, широко раскрыв глаза. – Много их было? – спросила она. – Кого? – Напавших на Аннабель. – Человек десять или пятнадцать. – Какая подлость, – пробормотала Пасифика. – Такой толпой – на одну девушку, да ещё и выгадав момент, когда тебя рядом нет… Ламаник с удивлением обнаружил, что блондинка жалеет Аннабель, сочувствует ей – той самой девушке, которая не так давно буквально пытала её. Он снова вспомнил значение её имени – миролюбивая. Наверное, никто больше не смог бы простить так быстро. – Ты правда сочувствуешь Аннабель? – не удержался он от вопроса. – Никто не заслуживает такого грубого обращения, – убеждённо ответила Пасифика. – Ты верно заметил: главный недостаток твоей сестры – она не задумывается о том, что чувствуют другие люди. У меня всё наоборот, – блондинка печально усмехнулась. – Мой главный недостаток – я слишком много думаю о чувствах других. Но ты отвлёкся. Как это связано с гномами? – Реверс Фолз – особенный город, – продолжил Ламаник. – Здесь полно аномалий, не мне тебе это рассказывать. Гномы смогли поставить от нас защиту. Значит, и другие могут её использовать. Если люди узнают, что такое возможно, и если в этом городке нас невзлюбят, то у нас могут быть крупные проблемы. Аннабель испугалась за нас и наши шоу, поэтому пыталась выведать у тебя всё любыми средствами: чтобы быть готовой защищаться. Ей двигала не злость или ненависть к тебе, ей двигал страх за наше дело. – Но ведь вас здесь просто обожают, – заметила Пасифика. – Люди с ума сходят по вашим шоу. – Людское мнение очень переменчиво. – Пожалуй, – согласилась она. Некоторое время они молчали. Пасифика обдумывала услышанное, Ламаник ждал её вердикта. – Ламаник, можно я пойду домой? – наконец, спросила девушка. В грудной клетке что-то неприятно кольнуло. Она хочет уйти? Не поверила? Ламаник не понимал. Конечно, неприятно находиться в доме, где тебя подвергли пыткам, но парень не мог отпустить её так просто. – Протяни руку, – вместо ответа попросил он. Пасифика удивлённо на него посмотрела, но всё-таки сделала то, о чём он попросил. Ламаник внимательно посмотрел на её кисть: кожа была бледная, пальцы дрожали. Это могло означать только одно: – Ты ещё слишком слаба. Пасифика уже хотела убрать руку, но парень успел аккуратно её перехватить и взял ладонь девушки в свою. Пасифика вздрогнула, на щеках девушки проступил едва заметный румянец. Её рука была очень холодной. – Задержишься ещё ненадолго? – спросил Ламаник, пристально смотря ей в глаза. Пасифика ответила не сразу. Несколько секунд тишины показались ему почти вечностью, а весь мир словно уменьшился: остались только её голубые глаза, в которых отражалось несколько чувств одновременно. – Только если принесёшь мне поесть, – она улыбнулась, а парень не смог сдержать вздох облегчения.