***
— Айка, у тебя все хорошо? — послышался за ужином обеспокоенный голос матери. — А…? А, да. Все нормально, а почему ты спрашиваешь? — не сразу вынырнув из мыслей, девушка потратила еще несколько мгновений на осознание вопроса. — Ты очень задумчивая сегодня, почти не ешь. Да и ужин готовить не стала, хоть и собиралась. — Прости, — девушке правда было неловко, — сегодня тяжелый день был, совсем забыла. — Ничего страшного. А что тебя так утомило? Неприятности в школе? — Можно и так сказать, — за вечерними событиями девушка уже успела позабыть об итоге утреннего происшествия, так что предположение матери прозвучало крайне удачно, — Меня переводят в другой класс. — Причина? — заинтересовался беседой отец, отрываясь от еды. — Ну… Мы опять повздорили с Сацуки, — отчего-то школьнице крайне неловко было рассказывать об этом, хотя она и считала себя абсолютно правой в произошедшем. — Ах, так ваше “самоуправление” наконец-то начало выполнять свои функции, и решило проблему как-то помимо проведения бессмысленных бесед? — женщина даже не пыталась скрыть желчь в голосе. Она знала о том, что дочь все время конфликтует с одноклассницей, и только просьба самой Айки убедила ее не вмешиваться. Девушка не придавала проблеме особого значения, считая ее совершенно недостойной того, чтобы беспокоить мать, но нет-нет, да тема всплывала. Отчего мнение о школьном совете, который знал о проблеме, но ничего толком не делал, у женщины сложилось достаточно предвзятое. — Почему они это сделали, если раньше всех все устраивало? Вот интересный вопрос, — глава семейства, как и всегда, когда Айка пыталась что-то скрыть, подметил главное. После чего спокойно вернулся к еде, предоставив супруге возможность разбираться дальше самой. — И правда, Айка. Что же это их заставило заняться своей работой? — девушка не раз пыталась переубедить мать, ведь члены ученического совета на самом деле не раз мягко пытались ей помочь, но женщина была непреклонна. — Просто в этот раз мы поругались сильнее, чем обычно. При учителе, — говорила девушка максимально спокойно. От перспективы рассказывать о безобразной девичьей драке ее начинало сжигать чувство стыда. — Ах вот оно что. Учитель уже не смог делать вид, будто ничего не видит, и вопрос стал ребром? — Вроде того, — а вот в отношении к преподавательскому составу Айка полностью разделяла мнение матери. Все же ученическое самоуправление ограничено в методах воздействия, в отличие от школьной администрации. — И теперь нас обеих перевели в разные классы. — Не уверена, что это поможет… — мать задумчиво взглянула куда-то вверх, — Но посмотрим. И ты ешь скорее, пока не остыло. Большого труда стоило Айке сдержать облегченный вздох. Упоминать об угрозе исключения при возникновении конфликта вновь ей не хотелось. Пусть сама девушка относилась к этому равнодушно, она знала, как расстроится мать, если что-то такое случится. Так что, когда тема застольной беседы вильнула на какую-то незначительную ерунду, девушка поспешила поддержать разговор, не замечая понимающих улыбок на лицах родителей.***
— Одавинг? — послышался голос девушки в темной комнате. Ей, уже давно полагалось бы уснуть, но после всех переживаний этого дня не удавалось сомкнуть глаз. А дракона с момента беседы в ванной было не услышать, отчего появилась робкая надежда, будто это было на самом деле короткое помутнение рассудка. — Да, драконорожденная? — однако мгновенный ответ разбил эти ожидания вдребезги. — Ты говорил, что из-за тебя меня рано или поздно настигнут неприятности? — Нет. Дело в тебе самой. Рано или поздно ты оказалась бы втянута во что-то подобное. Но… Вряд ли бы тебе удалось пережить бой с драконом. Если бы не мое невезение — ты бы просто погибла, так и не раскрыв своей природы в полной мере. — Спасибо за честность. Но знаешь, людям не очень приятно, когда их называют слабаками, — и это было правдой. Пусть Айка понимала справедливость слов собеседника, слышать это было довольно обидно. Она даже чуть-чуть разозлилась на дракона. — Я сказал лишь правду. Хоть и буквально чувствую, как задел твою гордость, но в моих же интересах твое осознание неготовности к бою не то что с драконом, а даже с рядовым разбойником. Сегодня ты одержала из-за простого везения и того, что подобные тебе все же превосходят силой простого человека. — Я не замечала за собой раньше прям такой уж сильной гордости раньше… Да и превосходства в силе тоже. — Ты, не получив и царапины, одолела противника сильнее тебя. Возможно, раньше эти качества проявлялись в тебе слабее, но не быть их не могло. — Но почему тогда все поменялось? — на самом деле, задумываясь об этом, Айка вспомнила, что предложение о вступлении в клуб легкой атлетики она получила не столько за бег, сколько за в целом высокие показатели по всем зачетам. Хоть никогда усиленно спортом и не занималась. А также возникающие порой вспышки злости и неприятия на совершенно обыденные вещи. Причем в последнее время все чаще, а особенно этим днем. Осознание правоты собеседника так ее удивило, что ответ едва не был пропущен: — В этом действительно могу быть виноват я. Тяжело это признавать, но мне очень тяжело понять ситуацию в полной мере. Как уже было сказано — подобного произойти было не должно. И тем не менее, предположу, что пробуждение ото сна моего сознания как-то повлияло на твою душу. У вас она и так схожа с драконьей… Возможно мое присутствие усилило это подобие еще сильнее. — Ты все говоришь о душе. Но крепче-то у меня стало тело. Уверена, тот прыжок должен был сломать мне ноги, а после всего — даже царапин не осталось. — Тело и душа связаны. Думаю, даже в твоем мире эта истина известна. — Что? В моем мире, ты сказал? Хочешь сказать — ты пришел из другого? Почему ты так уверен? У нас есть легенды о драконах. — Я вижу твоими глазами и слышу твоими ушами. И я не был уверен еще тогда, у фонтана. Зрение смертных сильно отличается от драконьего, мне могло показаться. Но из твоего окна сейчас видно ночное небо. — И что? Ты не узнаешь созвездий? В разных частях мира они могут отличаться. — В родном для меня мире было две луны. — … — Айка не нашла, что возразить. Насколько ей было известно — за всю историю существования Земли, луна была в единственном экземпляре. — Тогда как ты попал сюда? Ну, в смысле, из своего мира в этот? — Я не знаю… — Айка могла поклясться что слышит в голосе дракона смущение, — Все что я помню — звездопад, лес и тебя. — Звучит очень интересно… Расскажешь мне о своем мире? — Возможно, когда-нибудь. Это слишком долгий рассказ, чтобы уместить его в одну ночь. — Ла-адно… — протянула девушка, зевая, — тогда может еще научишь меня драться? Ты ведь сказал, что мне нужно стать сильнее. — Как ты себе это представляешь, драконорожденная? Я — дракон. Могу научить тебя правильно перекусывать врага пополам. Но у тебя для этого слишком маленькая голова. — Получается — ты бесполезен? — произнеся это, Айка почувствовала нарастающее внутри раздражение, но принадлежащее как будто не ей. Стоило ожидать такой реакции от гордеца, коим, несомненно, являлся дракон, но девушка в который раз огорченно подумала о своей необучаемости в вопросе удержания языка за зубами. — Если я бесполезен — можешь сама обучаться Ту`уму, за этим будет интересно наблюдать. — Туум? Что это? — видел бы кто-то Айку со стороны, наверняка удивился бы тому, как девушка подобралась и сверкнула глазами, услышав что-то интересное. — Ту`ум, — все еще несколько сердито поправил Одавинг, — смертные называют это “драконьим криком”, или просто “криком”. Слова в языке дова не походят на то, что используют смертные. Само наше дыхание полно воли и магии, а каждое слово является олицетворением силы и мощи. — Я не очень поняла. — нехотя призналась девушка, — Это что-то вроде языка магии? Слова являются заклинаниями? — Нет… Вернее не так… Слишком упрощенно, — дракон полный гордости в своей недавней речи как-то разом растерял энтузиазм, — Я не знаю, как правильно объяснить. Слова в крике — больше, чем компоненты заклинания, это… Воплощение воли дова. В меру его осознания Rotmulaag, слова силы... И почему тебе не попался Партурнакс? — дова, казалось, вздохнул с искренним огорчением, — Неважно. Ты поймешь когда узнаешь хотя бы одно. Драконорожденные ближе всех смертных к нам, и чувствуют слова почти так же, как и истинные дова. — Тогда ты можешь научить меня? — восторг в голосе девушки звучал как-то слишком неожиданно. — Я мог бы… Если бы не был так бесполезен, — тем не менее, обиды за недавние слова Одавинг не забыл. — Ох… Хорошо, хорошо, я была не права, доволен? Ты совсем небесполезный, — Айку едва не передернуло от того, как тяжело дались ей эти слова, но она готова была стерпеть. — Я… Удовлетворен, — едва ли не промурлыкал дракон, но вскоре добавил чуть заинтересовано, — Я буду тебя учить. Но почему тебе вдруг так этого захотелось? — Но ведь это же магия! Настоящая! Любой бы мечтал научиться, если бы только была возможность, — голос сочился искренним энтузиазмом. Но девушка не могла не добавить мысленно: “А еще это позволит узнать взаправду ли все происходит”. — Тогда спи, драконорожденная. Раз уж я дал согласие — завтра тебе понадобятся силы. — Если бы это было так про… — начала было ворчливо произносить Айка, но мгновенно уснула, стоило лишь услышать в голове тихий шепот собеседника.