Их мальчик

Время протекало медленно и размеренно, однако Намджун и не заметил прошедших пяти месяцев со свадьбы и начала их путешествия, словно они только и могли наблюдать за бесконечными закатами и рассветами, топчась на одном месте. И возможно, альфа бы начал переживать, но рядом с Хосок хотелось просто быть, занимаясь самыми привычными вещами вроде готовки или простых танцев на ярмарке. Это впервые действительно приносило альфе наслаждение, хотя ранее он сторонился шумных мероприятий, предпочитая только тихонько наблюдать. Однако теперь, вместе с Чоном хотелось быть главным героем любого представления: стоять рядом, крепко сжимать теплую ладошку и отдаваться жизни, не задумываясь о чужих взглядах или злых словах, просто быть и чувствовать момент здесь и сейчас. Открытием для альфы стали и ранее неизвестные чувства и порывы, появившиеся так неожиданно, в отношении мужа: долго наблюдать за движением ресниц или размеренным дыханием, вслушиваясь в мягкий голос; хотеть касаться мягких волос, принимая такую же ласку в ответ с отчаяньем в глазах, просить о ней и умолять, поджимая обиженно губы; не справляться с внезапными порывами нежности и желания вызвать мимолетные улыбку и смех. И самое главное, то, чего Намджун не мог понять ранее, теперь он остервенело рвался сломя голову, дабы защитить и укрыть от всех зол своего мужа. То, что он не мог сделать для Минхека, прячась в себе из-за страха проиграть и опозориться, для Хосока делалось с легкостью, словно так было необходимо. Осознание этого внезапно породило закономерный для Кима вопрос: «что я чувствую к нему?». А ответ пришел резко и неожиданно, при наблюдении за уставшим и вымотанным Хосоком, который с мягкой улыбкой на сладких устах, рассматривал маленьких пушистых котят. Те мяукали протяжно, с понятным для альфы желанием, слепо тянулись к омеге, утопая в его тепле и ласке, на которую юноша не скупится, отдавая себя полностью и безвозвратно, и подползали, тыкаясь тут же в карамельную кожу. И лишь один, немного полненький котеночек, падает лениво на пузо и смотрит на Хосока, прося взять его на руки, потому что сам он идти не желает, а вот ласку получить хочется очень сильно. Омега, под хихиканье альфы, начинает обиженно бурчать, отказываясь и причитая, чтобы к нему подошли самостоятельно, а не разлеживались, ожидая своей порции любви. Намджун смотрит на развернувшуюся картину, попивая ароматный чай, и думает, что возможно это и решено всеми называться влюбленностью: сильной, пьянящей рассудок. Он никогда не сможет рядом поставить то, что чувствовал к Минхеку, вдруг прекрасно осознавая природу своих чувств. Теперь, когда альфа наконец полюбил по-настоящему, все встало на свои места: друг всегда был другом, им же и останется до самого конца, а краснеющий от наигранной злости Хосок вскоре станет той самой, слащавой, любовью всей жизни. Да, Ким все еще обязан вытащить Минхека, но теперь, когда рядом всегда будет держать его за руку любящий муж, он уверен, что все получится. Точно, потому что у него есть тот, кто всегда улыбнется ободряюще и прикроет спину, даря собственные силы для свершения цели. Теперь Намджун точно уверен в себе. — Эй, а ну вставай, ленивая задница! — взрывается Хоби наконец, тыкая животное в мохнатую мордочку. Котенок смотрит на омегу с секунду, а после переворачивается на спину, подставляя свой живот под ласку пальцев, приоткрытыми глазами поглядывая. Чон возмущается наглости животного, но все равно почесывает шерсть маленького кота, сдаваясь. Намджун вздыхает, потягиваясь в теплом кресле, пытаясь немного успокоить разгорающееся тепло и остудить минутный пыл желаний. Им уже завтра предстоит покинуть эту деревушку людей. И хотя жители приняли их тепло и не были против возможного проживание оборотней, у молодоженов был свой путь, по которому они должны были достичь цели — показать, что стая с равными свободами ее членов возможна и принесет больше пользы обществу волков. Как бы сильно они не желали остаться. — Господин Ким, как вам чай? — напротив Намджуна сел хозяин маленького постоялого двора, в котором остановились оборотни. — Вы же не о чае хотите поговорить? — улыбнулся альфа, отпивая немного из чашки. — Он действительно вкусный, если вам все же интересно. — Вы скоро уезжаете. — вздохнул грустно мужчина, кивая на похвалу оборотня. — Куда в держите путь? — Не знаю. Мы хотели купить землю в восточном районе, недалеко от маленькой деревушки колдунов. Они были не против этой сделки. — признался парень, потому что с хозяином у них сложились хорошие отношения. Тот отлично разбирался в местности, в юности путешествуя и скитаясь картографом. — Но в тех краях совершенно не те условия. Там много дождей и очень душный климат. Боюсь, что Хосоку будет тяжело. А вчера я узнал, что там полно змей, которых он не перенесет. И теперь я и не знаю, как мне поступить. — Господин, — мужчина положил руку на плечо альфы, — оставайтесь у нас в городе. Вашего мужа и вас все обожают, мы стали родными всего за месяц вашего нахождения здесь. И мы все хотим, чтобы вы остались. — Я не могу. Мы не можем. И вы об этом знаете. Оба мужчины печально вздохнули и прекратили разговор минут на десять, крепко уходя в свои мысли. Хосок разлегся напротив камина, а котята разместились на нем. Самый ленивый же, тот самый, с которым вел борьбу омега, улегся у щеки Чона, утыкаясь мокрым носом в нежную кожу. Шум на улицах постепенно стихал, а под него засыпал и наигравшийся с котятами омега, сворачиваясь клубочком на ворсистом ковре. И Киму бы подхватить все еще тощее тело да отнести в кровать, но столь открытый Хосок вызывал в нем неподдельный интерес. Обычно Чон всегда старался следить за собой и своей речью, все еще с опаской принимая прикосновения или взгляды, только во сне становясь безмятежно спокойным, расслабляясь. И Намджуну больше всего хотелось подарить свои ощущения омеге, дабы и Хоби тоже мог просто наслаждаться нынешним моментом, но сидя вот так и глядя, как омега привычно за эти несколько месяцев тянет руку в поиске своего мужа, дарило надежду на доверие и взаимность. Этого Ким желал больше всего, но закрывающийся порой Чон, вызывал недоумение. Что Намджун делает не так? Почему Хосок так осторожен с ним, ведь альфа всегда старается и старался не позволять себе лишнего, будь то взгляды или касания. Однако омега все равно замыкался в своей голове, не боясь и предостерегаясь возможной атаки, а будто останавливая себя, сдерживая. Будто Хосок отчаянно боялся почувствовать то, что чувствует открыто Намджун. Утром Хосок привычно уткнулся в грудь Намджуна, переплетая свои маленькие пальчики с кимовскими, что-то шепча себе под нос, будто разрешая такое только во время сна и пробуждения, словно не контролируя себя и свое тело. Альфа грустно улыбнулся, касаясь осторожно рыжих локонов, зарываясь в них пальцами. Хотелось бы остаться в этом моменте сейчас, но у них был запланирован пикник на утро и поезд на вечер, и времени на постое валяние в кровати утречком не было. Потому Намджуну, скрипя сердцем, пришлось прервать сонную идиллию, наблюдая за отчаянно краснеющим и заплетающимся Хосоком. Хотелось видеть его самым обычным, каким омега был всегда, пока дело не касалось прикосновений или высказывания чувств друг другу. Пока альфа не смотрел открыто и влюбленно на мужа, словно этим вливая яд в глотку Чона, будто причиняя боль своими чувствами. После быстрых сборов корзинки, супруги быстро направились в ближайший лес, стараясь найти реку, о которой им рассказали селяне. На фоне пышущего красками леса Хосок казался невероятно ярким и столь родным, будто созданным природой только для нее самой. Он, словно цветок средь зеленого поля, горел и выделялся, приковывая к себе внимание, желая и вынуждая любоваться собой. Намджун исключением не был, пожирая взглядом маленькое тело, лучезарную улыбку и наполненные интересом изумрудные глаза. От столь открытого проявления чувств альфы, омеге стало дурно. Было сложно сосредоточится на нарисованной карте, пока запах Кима обволакивал, выдавая владельца и его чувства с потрохами уже не в первый раз. Это и столь откровенная влюбленность пугали Хосока своей неожиданностью. Ведь у Кима был другой омега, ради которого он и женился а Чоне, которого Джун вроде любил. И пусть сам Наму никогда не говорил о чувствах к своему другу, просто желая его вызволить, почему то омегу все равно страшил факт влюбленности. Потому что Хосок считал себя разлучником, не достойным этих чувств. Казалось, будто он украл Намджуна у того Минхека, вероломно отобрав чужого альфу. Однако страшно было и от того, что чувства могли бы у Кима быть лишь мимолетными, из-за поддержки и веры, которые дарил ему супруг. И стоит только омеге открыться, позволив себе полюбить, тут же все сломается. Намджун разорвет их брак, предпочтя старого друга какому-то непонятному Чон Хосоку. — Хосок. — аккуратно коснувшись костлявого плеча, пробасил Намджун. — Мы пришли. Они действительно уже прибыли на место назначения, дойдя относительно быстро до берега речки с невероятно красивым дном — по какой-то причине камни в ней окрашивались в разнообразные цвета, превращая обычный грунт в сказочный маленький подводный мир. Вокруг раскинулись деревья, закрывающие берег от лучей солнца, а у реки — песочный берег с маленькими ракушками. Хосок кивнул с опозданием, залюбовавшись окружающим пейзажем. Тут было спокойно и тихо, без терзающих душу и сердце Минхеков или обязательств. Потому что они были тут только вдвоем, совершенно одни, укрытые плотной листвой деревьев. — Ах, тут очень красиво! — вздохнул Намджун, постелив их клетчатое покрывало на мягкую зеленую траву. Корзинка осторожно легла рядом с пледом, а следом за ней, на ткань, присел и альфа, потягиваясь, чуть улыбаясь. Хосок тяжело вздохнул, силясь подавить нежную улыбку, желающую тронуть его розовые губы. Было трудно сдерживать порывы нежности будучи тактильным существом, любящим касаться, но необходимо, дабы обезопасить себя от нежелательных воспоминаний, после приносящих обязательно боль. — О чем задумался? — раскладывая перекус, спросил Намджун. — Расскажешь мне, только честно? — Тут красиво. — пожал плечами Хосок. Он почти не лгал. — Я попросил честно. — хмыкнул альфа. — А я не врал. — Не договорил, да? Ну тогда все «честно». — согнув пальцы в воздухе, создавая воздушные кавычки, буркнул Намджун. — Что с тобой происходит в последнее время? Ты закрываешься и уходишь в себя все чаще, словно прячась от меня. — И вовсе я не прячусь. Просто много думаю. — Думать — это твоя главная проблема. Хосок обиженно надул губы, предпочитая не отвечать на намджунов выпад, и отвернулся к реке, разглядывая разноцветные отблески. А Ким только вздохнул тяжело, утыкаясь взглядом в затылок. Омегу хотелось обнять, прижав к себе, и зарыться носом в рыжую макушку, шепча все мысли, приходящее в голову. Намджун правда в последние дни только и мечтает об этом, после осознания своих чувств. Он никогда бы не подумал, что будет страдать от не высказанности своих чувств. Стоп. А кто ему не дает их высказать? — Я думаю, что влюблен в тебя, Хосок. — шепчет альфа, наблюдая, как вздрагивает маленькое тело омеги. — Ты что-то сказал? — будто моля не повторять признание, а сделать вид, что ничего Ким не произносил. — Я влюблен в тебя, Хосок. Понимаешь? Люблю. — и протягивает ладонь, желая коснуться отчаянно трясущегося тела. — Правда, уже давно, кажется. — Забери свои слова назад. — срывающимся голосом произнес Чон. Намджун тяжело вздохнул, касаясь содрогающегося тела, и повернул омегу к себе лицом. Маленький, совершенно беззащитный Хосок, скрывающий трясущимися ладонями слезы, в очередной раз подтвердил все предположения альфы — он действительно был влюблен, съеживаясь от пробирающей его душу боли только от осознания грусти своего супруга. — Я правда влюблен в тебя. Без шуток или глупых предположений. Это так, я уверен в этом. — Хватит! Замолчи! А как же твой Минхек? — срываясь на крик, протянул Чон. Альфа замер, внезапно улыбаясь собственной глупости. Очевидно, что сказанные слова в день их знакомства могли быть истолкованы любым существом неправильно, двояко, словно Намджун действительно был влюблен в своего друга иначе, видя в нем омегу. Однако это было не так. Это никогда не было чем-то таким. — Я не люблю его. И не любил. И Минхек тоже не чувствовал ко мне такого. — отрывая ладони омеги от его лица, признался Джун. — Мы дружили с рождения, и я хотел браком защитить его от кошмара, который его ожидал. И я до сих пор это хочу сделать, только теперь не разрывая наши с тобой отношения. Можно взять его в нашу стаю как повитуху…например? Им же нельзя выходить замуж, а у нас как раз такого волка нет. Поэтому больше не думай обо мне и Минхеке как о любовниках. — Ты действительно любишь меня? — Хосок, ты ведь чувствуешь это. И сам знаешь ответ на свой вопрос. — Тогда поцелуй меня, хорошо? Как тогда, на свадьбе. Только теперь мы действительно наедине. И кто такой Намджун, чтобы не выполнить просьбу собственного мужа?

***

Шерсть Намджуна блестела на солнце, когда он нежился под его лучами. Хосок же оглядывал мужа с легкой улыбкой на устах. Их связь уже достаточно крепка, хотя они вместе всего несколько месяцев. Но упорные тренировки не прошли даром, и супруги могут читать мысли друг друга, передавать сигнал о помощи на расстояние до 1 киллометра и, даже, различать вой друг друга, хотя Хосоку это давалось с трудом. Омега снимает аккуратно одежду, укладывая ее в свою сумку рядом с намджуновой, слегка ежась от прохлады. Он переминается с ноги на ногу, пока Ким не подзывает его к себе. Тогда то юноша вымученно вздыхает, в прыжке перевоплощаясь в красивого рыжего волка с огромным пушистым хвостом и маленьким пятнышком-сердечком на правом глазу. Такое же пятнышко есть у Кима, только находится оно на правом боку. И Хосок пищал от радости, увидя метку у альфы, потому что они созданы природой друг для друга, несмотря на связь, образовавшуюся еще до этого маленького приятного открытия. «Ты очень громко думаешь, Хоби-я» — смеется Намджун. Они оглядывают лес перед ними, решая куда же им пойти. На самом деле они уже были здесь, и почти его изучили. Оставалась территория на Юге, не далеко от озера с водопадами, около которых маленькая деревушка лесных нимф. Туда они и решили направится. Наму, закинувший предварительно специальную сумку с их вещами себе на спину, указывает черным носом в нужную сторону, и оба волка срываются с места, играясь в догонялки, пока путь их лежит через знакомые места. Приближаясь к неизвестным землям, Ким останавливается. Он осматривает Хосока, проверяя его состояние. Убедившись, что все с мужем хорошо, он шагает вперед. Они бредут некоторое время, пока Хосок не замечает странность. «Намджуна, тут похоже была дорога раньше. Просто заросла травой. Смотри!» — говорит Чон, привлекая внимание альфы. Тот смотрит на утрамбованный грунт, хмурясь. «Ты прав» Они бредут дальше, ступая аккуратно. Намджун в какой-то момент останавливается, равняясь с мужем. Он идет рядом, принюхиваясь. Впереди они замечают груду камней. Подойдя ближе, мужья удивляются. Прямо перед ним груда камней, которые раньше были территориальными столбами — указывающие на принадлежность земли какому-либо народу. Намджун принюхивается к ним, носом скользя по поверхности, находя родные символы. «Оборотни.» — объясняет он. Хосок взволнованно глядит на супруга, пока тот вглядывается в почти стертые символы. И омега пугается, когда Ким отпрыгивает назад. Намджун срывается вперед, ничего не объяснив, лишь подгоняя мужа, но также следя за сохранностью Чона. Они натыкаются на огромный кирпичный дом с маленькими зданиями вокруг. И Хосок ошарашенно смотрит на развернувшуюся картину. «Это его дом.» — поясняет Ким, — «Дом Джексона Денгри» Чон выдыхает, заваливаясь обнаженным телом назад. Он внезапно перевоплотился в человека, совершенно потеряв контроль над эмоциями. Ведь каждый оборотень знал это имя. Бедный мужчина отдал свободу омегам, а от него отвернулись все собратья из других стай. И на их Дом напали. Неизвестно, кто же это был, но они убили каждого за огромный дар Денгри. Эта история всегда навевала на Хосока тоску и печаль. Их мир слишком прекрасен, а его жители поистине ужасны. «Ты в порядке?» — спросил Намджун, подходя ближе. Его мокрый нос коснулся нежной щечки омежки, а шершавый язык лизнун плечико. — Все хорошо, Джун-а. — дрогнул юноша, поглаживая белоснежную шерсть волка. — Это его дом, да? «Да. Да. Пойдем осмотрим его»

***

Обустройство на новом месте шло плавно и размеренно: дом был в хорошем состоянии, потому чинить было необходимо только мелочи в виде водопровода или электричества; вещей у супругов было не так много, потому собиранием и разбиранием коробок они не занимались; зато пришлось потратить три дня на изучение и уборку, потому что вокруг все было пыльное и грязное, намекая на отсутствие хозяев уже долгое время. Потому пришлось заниматься самым скучным и неприятным для оборотней. Дом был огромным, из-за чего Хосок уже на второй день обессиленно взвыл, заявив, что не сможет закончить его уборку, и завещал мужу свои вещи. Посмеявшись с представления, Намджун было принялся уговаривать Чона продолжить, однако угрожающе нависающая пыльная гора за его спиной действительно пугала. Для них двоих здесь слишком много мебели, которую требуется еще и вымыть, потому, как вожаком, Кимом было принято решение все убрать на чердак и доставать по необходимости. Так и сделали на третий день, оставив только главные комнаты и несколько спален, они заперли остальные двери. Закончив, наконец, с уборкой, они занялись теми вещами, которые требовали починки. Намджун, вооружившись инструментами, грозно встал над генератором, пытаясь вспомнить, чинил ли он когда-нибудь что-нибудь подобное? Ответ дал не выдержавший кимова провала Хосок. Омега предложил просто купить новый, заодно и пополнить их скромные запасы продовольствия в виде еды и воды. Согласившись на предложение мужа вожака, матери стаи, они отправились на приобретенной машине в деревню, заранее сговорившись и распределив покупки. Вынуждено, но предсказуемо они расходятся, Намджун на прощание крадет поцелуй с губ омеги, смущая того, и убегает в противоположную сторону. Хосок, уже поругавшись на мужа себе под нос, обходит знакомые лавки, закупаясь для нормального ужина. А потом подходит к любимой пекарне, откуда веет чем-то невероятно вкусным. Кусая губы от неимоверного желания отведать что-нибудь горячее и вкусное, Хоби решает немного потратить из денег, дабы купить им домой сладкой выпечки и свежего хлеба. В последние дни они питались сухими завтраками и бутербродами из-за отсутствия электричества, так необходимого для работы печи. Омега здоровается с пекарем, а тот, совершенно бесплатно, отдает множество сладких изделий, приговаривая, что очень скучает по оборотням. В самом начале, когда они только приехали, Намджун спас сына хозяина пекарни от дикого кабана, поэтому теперь их стараются откормить всячески булочками и пирогами бесплатно, но вот только хитрый Хосок всегда успевает оставить деньги за угощение на стойке, вынуждая пекаря грозно пыхтеть себе в след. Мужчина еще выспрашивает о новичках, но Хосок грустно признается, что в стае прибавлений пока нет. Они болтают, подходя к маленькому грузовичку супругов, куда омега грузит свои покупки. — Эй, — раздается позади. Чон оборачивается, видя хозяйку таверны с пакетиком в руках и молодого парня, — возьми. — добро приговаривает она. Молодой человек с очень бледной кожей улыбается, тихо благодарит женщину, кланяясь, нерешительно доставая оттуда пирожок. Он обнюхивает его, после кусая, обнажая волчьи клыки. — Кто он? — спрашивает Хосок, не чуя запаха парня. — Ах, он. — грустно выдыхает пекарь. — Это оборотень. Совсем недавно у нас появился, просился дать ему работу и жилье, хоть где. Потом его напоил наш сторож, и он рассказал, что его изгнали из стаи за помощь другу. И теперь житья ему нет. А мы ж не можем взять его, сам понимаешь, разборки оборотней опаснее вампирских. Зато подкармливаем и позволяем жить на сеновале. Никак иначе. Хосок смотрит на худое тело, и ему становится жалко паренька. Он быстро прощается с пекарем, направляясь к волку, а потом чует намджунов запах. Но Намджуна не видит. Хмурится. Подходит ближе, и уже парнишка поднимает голову, сталкиваясь с Хосоком взглядами. И вот, когда Чон уже перед волком стоит, понимает, что запах немного другой, но такой же родной. Омега все еще немного сбит с толку, потому что альфа пахнет как Намджун, а такого быть просто не может. У каждого свой индивидуальный аромат, даже у близнецов! Но незнакомец пахнет так по-родному, пробуждая в омеге нечто теплое и мягкое, то самое, что чувствовал Хосок лишь с двумя людьми за всю свою жизнь. — Простите, — начинает быстро омега, когда паренек открывает рот, дабы задать вопрос, еще раз показывая свои белые клыки, — это ваш запах? Хо готов ударить себя по лбу за такую прямоту, хотя Намджун не раз учил его заходить из далека. Но воспитание их стаи трудно выбить за те месяцы, что мужья скреплены узами брака. Парень смотрит удивленно на омегу перед собой и медленно кивает. Он немного сбит с толку, что видно по нерешительности и страху в его глубоких зеленых глазах. — У моего альфы такой же. — быстро объясняет Чон, сжимая потеющие из-за волнения ладошки в маленькие кулачки. Альфа глядит на юношу перед ним, начиная насыщать легкие сладким запахом омеги. Он немного ошарашен таким приятным ароматом и тем, как же он хорошо сочетается с его. Тем не менее, незнакомец оказывается занятым, и это немного разбивает сердечко волка. Он увидел в этом омеге надежду. — А у вас есть пятно в форме сердечке, когда вы в форме волка? — прерывает рассуждения Хосок, улыбаясь взволнованно. И тут альфа окончательно теряется. Потому что откуда этот маленький сладкий омежка узнал? Оборотень уже давно не принимал вид волка, оставаясь в человеческом обличии. А то маленькое пятнышко всегда прятать было легко — оно находилось на грудине, внизу, спрятанное бережно остальным телом. — Кто вы такой? — хрипит незнакомец, глядя на розовеющие щеки напротив. — Откуда вы знаете о моем пятне? Хосок сначала замирает, а потом хлопает восторженно в ладошки. Он тепло-тепло улыбается и протягивает маленькую ладошку. — Не хочешь вступить в нашу стаю? И тут альфа отшатывается. Это не только неожиданно, это еще очень странно. Потому что таких, как он — изгнанных — не берут в стаи, их сторонятся, потому что неизвестно за что же его выгнали. А этот омежка, не зная ничего, вдруг предлагает вступить. — Ох, я, наверное, тебя напугал? — смеется Чон. — Я Чон Хосок, и… К омежке подлетает большой альфа, прижимая к себе. Он осматривает его, мягко скользя ладонями по хрупкому телу, и незнакомец завидует немного. Потом тот поворачивается к нему и смотрит грозно. — А это Ким Намджун, он мой муж. — объясняет Хосок. — Джуна, его запах. Просто принюхайся. Намджун хмурит брови, но выполняет просьбу. — И? — недовольно бурчит он. — Нет же, принюхайся. — просит еще раз Чон. — Ты пахнешь со шлейфом моего запаха, а он твоим. Прямо как ты пах до нашего знакомства! Ким еще раз вдыхает запах, затем пораженно смотря на незнакомца, которому бы уйти следует, ибо эта парочка слишком странная. Но его нутро просит остаться, потому что в этой компании ему хорошо. Как будто он сейчас дома с любимым чаем в руках. — И у него тоже есть сердечко! — восхищенно лапочет Хосок. Незнакомец переводит взор на этих двоих, вдруг осознавая. — Тоже? — говорит он. — У вас оно есть?

***

Ночь медленно наступает, укрывая темным покрывалом все вокруг. Лес замолкает, пока Хосок бережно расставляет тарелки. Он немного волнуется, что видно по трясущимся ручкам, но стойко отбивается от тревожащих его мыслей, концентрируя внимание на столовых приборах. Альфа глядит на омежку, невольно восхищаясь его красотой в сотый раз за день. Хосок очень милый и добрый, он не давил, просто попросил остаться под недовольные шики Намджуна. Ким попросил все обдумать, не поддаваясь на провокации этого солнышка, и решить для себя, хочет ли он быть с ними. И альфа согласился. Ему терять нечего, у нет ничего, а эти двое внезапно еще и зажгли в нем что-то. Он правда решил, что его жизнь окончена и стоит покончить с этим всем. Его с позором выгнали из дома, просто потому что он защитил своего друга от обряда совершеннолетия. Тому омежке ведь только стукнуло четырнадцать, у него еще были полные щечки и милые маленькие пальчики. Альфа просто не мог допустить этого кошмара. Поэтому он месяц изводил вожака и старейшин, а те ляпнули: «Так поменяйся с ним местами» И он поменялся. Подставил свое тело под других альф. И пережил самый настоящий кошмар наяву, но его, совершенно убитого морально и физически, просто выгнали из стаи. Нет. Не просто. Сначала они при нем изнасиловали его маленького друга. Эти дикари имели того без подготовки, уже после течки, насухо. Они рвали его кожу, пожирали его стоны, упиваясь страданиями. А он, альфа, просто лежал безвольной куклой в луже крови на полу. Того омегу убили прямо на его глазах. А потом да, его просто изгнали. — Юнги? — позвал Хосок, кладя свою маленькую ладошку на плечо альфы. — Все в порядке? Мин посмотрел на Чона в розовом фартуке и огромных плюшевых тапочках на босые ножки. Альфа нежно улыбнулся, касаясь рыжих волос, ероша их. — Тебе помочь? Хосок кивнул, улыбаясь, все еще настороженно глядя на альфу. — Ты можешь переложить все в блюда? — попросил юноша. Они приступили к работе, иногда касаясь локтями и бедрами друг друга, от чего вздрагивали, невинно краснея. Да уж, давно Юнги не испытывал подобного. Краснеть, смущаться, подавляя какое-то чувство легкости внутри редкими смешками. Необычно было чувствовать такое спустя столько времени. — Юнги, вот ты где! — воскликнул Намджун, заходя на кухню. — Я искал тебя. Хотел спросить, подошла ли тебе одежда. — Да, спасибо. — улыбнулся альфа, обнажая зубки. — Вы очень добры. Хосок и Намджун улыбнулись счастливо, кивая. Они не считали себя супер добрыми, просто понимали и видели, что Юнги нужна была помощь. Да и наверное, если бы не истинность, скорее всего Намджун бы не разрешил альфе вступать в их стаю. Потому что рядом все еще неуверенный в других волках Хосок, только начавший открываться всему миру. Да и видеть рядом со своим омегой потенциального соперника не хотелось. Однако Юнги был их родным, недостающим элементом, ростом с омегу и мягким носиком, смахивающим на пельмешек, с ним было так же как и с Чоном: быстро, в самое сердце. — Мы почти закончили, Джуна. — сообщает Хоби, беря в руки последнюю тарелку. — Юнги, пожалуйста, достань сок. — Я бы тоже мог помочь! — бурчит обиженно Намджун. Хосок улыбается и отрицательно мотает головой, нарезая хлеб. — Ты можешь помочь нам. — говорит Мин, глядя на альфу. — Я не хочу быть обузой или стеной между вами, и… Омега внезапно не выдерживает, подбегая к Мину, крепко его обнимая, пока Намджун громко смеется на заднем фоне. Сердце ухает, начиная биться быстрее, когда Хосок касается Юнги. Это тепло вокруг и в груди заставляет щеки альфы быстро покраснеть, а все внутри превратиться вдруг в сотню бабочек. — О боги, Юнги! Намджун и кухня несовместимые вещи, правда. — хихикает Чон, все еще обнимая Мина. — Я шутил, когда говорил про помощь. Прости. Они садятся за стол, и неловко едят, сохраняя молчание. Но Хосок, которому переглядки надоедают, начинает разговор первым ломая эту стену между супругами и Мином, казалось, окончательно. — Вы такие тихие. — смеется он. — Юнги, расскажешь нам немного о себе? — и быстро добавляет, видя сведенные к переносице брови Кима. — О том, что тревожит тебя, если не хочешь, не говори. Просто совсем чуть-чуть? Юнги улыбается смущенно и кивает. Он пережевывает то, что он только что съел, запивая соком. И, вытирая руки, неловко смеется. — Ну, я Мин Юнги. — говорит он, а Намджун несколько раз кивает. — Ох, я правда не знаю, что вам рассказать? Но думаю, я не плох в ботанике, потому что моя бывшая стая крепко дружила с фермерами и занималась этим сама. Я был сыном главного агронома и готовился занять его место. Во-от. — Мин опускает голову, покусывая свои губы. Не то чтобы ему было больно вспоминать прошлое, просто немного… немного странно рассказывать об этом и не чувствовать гнева или ненависти. Улыбки этих двоих не дают ему подумать о плохом, потому он быстро продолжает свой рассказ. — Еще я с животными не плохо лажу. И люблю читать, очень. У меня немного плохое зрение, и у нас очки до тридцати лет не в почете, поэтому мой папа сделал мне их из двух старых отцовских. — и улыбается немного смущенно. — И я носил их только вечером, когда читал. И еще я немного сочинял раньше. Но я не развивал это, потому что такой талант альфе не нужен. — Ого! Сочинять стихи — это очень круто! — воскликнул Хосок, широко улыбаясь. — Тут мало книг, но в библиотеке при городе можно взять несколько на дом! Правда, я не знаю, где можно купить очки, но мы узнаем! — Ох, вы не обязаны, правда… — почесал затылок Юнги, смущенно улыбаясь. — Но Юнги, ты ведь теперь член нашей стаи, и мы все обязаны друг другу помогать и заботиться. — нежно произнес Чон. — Тем более, ты агроном! Он нам очень нужен, потому что мы планировали оживить теплицы. И ты нам очень поможешь! — вставил Намджун, который наконец переборол все свои приливы нежности. Он не хотел смущать Юнги. — Ох, я, ну конечно я помогу! — кивнул Мин. — После ужина сходим, ты осмотришься. Я подключил туда электричество тоже. И их три. Они очень большие, поэтому мы немного растерялись? Моя стая всегда больше занималась охотой, а хосокова — животными, поэтому мы совсем не смыслим в ботанике. — рассказал Ким. — И ты составишь список того, что нужно будет купить завтра, чтобы мы потом могли приступить? — Да, да, конечно. — улыбнулся Юнги.

***

На Юнги и Намджуне старые комбинезоны, которые они уже успели испачкать в земле и удобрении. Они оба очень устали, ведь альфы полностью вычистили теплицы, разделили грядки, проложили дорожки и смешали необходимые удобрения. У них множество саженцев в сарае, которые они хотят посадить завтра, потому что сегодня неплохо бы и провести воду. А еще они хотят завтра, после ужина или обеда, перебрать старые печи, чтобы отопить теплицы зимой. — Вы такие молодцы! — рядом садится Хосок, в маленьком комбинезончике, который он немного подшил под себя, использовав те же старые вещи, найденные на чердаке днем, что и альфы. Омега достал термос и две пластмассовые розовые чашки, заполняя их холодным, но ароматным малиновым чаем, который сделал накануне. Он передал их альфам, которые, хоть и устали, но выглядели очень счастливыми. Хосок и сам становился счастливым, глядя на них. — Я вычистил амбар, теперь там все сияет чистотой! — поделился омега. — И я нашел там клетки для кроликов. И я подумал может нам стоит позже завести несколько? Хотя я знаю, что Намджун планировал только несколько животных, но я правда думаю, что кролики это очень мило. Поэтому, — Хо подходит к улыбающемуся Намджуну, — Джуни, Юни, пожалуйста-пожалуйста! — Вот именно так он и выпрашивает у меня абсолютно все. — хихикает вместе с Юнги Ким. — Теперь ты тоже будешь попадать под его влияние. — Я думаю, что кролики — не плохая идея. — высказывается Мин отпивая чай из кружки. — Да, конечно. — кивает Нам. — Решим все после теплиц, хорошо? И альфа с омегой кивают, улыбаясь широко-широко, а сердечко Намджуна тает от таких ребят.

***

На небе ярко сияют звезды, когда Хосок залетает в спальню Юнги. Омега тут же налетает на старшего, крепко-крепко к нему прижимаясь всем своим маленьким тельцем. Носик омежки опаляет ключицы бедного альфы, но Чон не обращает внимания, вжимаясь в альфу. Его маленькие пальчики сжимают края пижамы, а голосок срывается на быстрые всхлипы. Юнги откладывает книгу, и гладит спину малыша, ожидая, пока тот успокоится. Его пальцы касаются пушистых волос и медовой кожи, а нос вдыхает сладкий запах омеги. Прошел всего лишь месяц с этой парой, а Мин уже прекрасно знает их повадки — собственная наблюдательность и болтливость омеги послужили хорошими помощниками. — Юнги-я… — тянет Хосок, отрываясь от тела старшего и смотря в его глаза. — Юнги-я, там гроза, а Намджун в ванной! Чон всхлипывает, обнимая Мина крепче. — Можно я побуду с тобой, пока Намджун не выйдет? Юнги кивает, продолжая нежно поглаживать маленького омежку, иной раз ловя краем уха тихие постанывая. Он приходит к выводу, что у Хосока кожа очень нежная и отзывается на любые касания мурашками и дрожью. И он любит объятия. Потому что Хоби начинает умиротворенно сопеть, забывая про все свои страхи и невзгоды. Мин закутывает их двоих в одеяло, бережно прижимая к себе маленькое тельце. Он смотрит на пушистые реснички, носик и губки-бантики, подмечая родинку прямо над губой. Это настолько выбивает его из колеи, что альфа целых десять минут не отлипает от нее, пытаясь подавить желание коснуться ее подушечками холодных пальцев. — Вы очень мило смотритесь. — улыбается глупо Намджун, опершись о косяк двери. — Так мило, что я готов вас затискать. Но Хоби потом не заснет, да и тебя это смутит. Юнги смотрит на Кима испуганно, все еще обнимая бережно омежку. — Ты не против? — спрашивает он. — На самом деле я ведь должен чувствовать ярость и ревность, но я не чувствую этого. — поясняет альфа. — Мне нравится на вас смотреть, и я хочу присоединиться. Юнги оглядывает кровать, прикидывая в голове, смогут ли они втроем поместиться здесь, но Намджун мягко смеется. Альфа подходит ближе, касаясь макушки старшего, взлохмачивая волосы. — Хей, не беспокойся. Мы сможем поспать вместе позже. — говорит парень. — Просто проследи за Хоби ночью, хорошо? Он может быть очень… очень тактильным. — Намджун, я… — начинает старший, но Ким кладет палец на его губы. — Не волнуйся. Мы с ним впервые поцеловались на второй день знакомства. — смеется Нам. Юнги вспомнил рассказ пары о их знакомстве, немного краснея. Они такие влюбленные сейчас, рассказывают о своем прошлом со счастливыми улыбками на лицах. Он не может перестать на супругов смотреть, на их счастье и любовь, невольно желая стать частью этого. Тоже быть счастливым и влюбленным. — Юнги, я могу коснуться тебя? — спросил Намджун приближаясь к Мину. — Просто поцеловать твои щеки, носик или лоб? Не хочу стеснять или обижать тебя своим поведением. Но я правда хочу коснуться тебя все эти три дня. Мин кивает. И именно тогда, когда маленький Хосок сжимает его в своих объятиях, одаривая шею ленивыми чмоками, а Намджун оставляет теплый поцелуй на лбе, щеках и носике, Юнги понимает, что счастлив и влюблен.

***

— Юнги-я! Юнги-я! — улыбается Хосок, обнимая альфу. — Там привезли кроликов! Намджун привез их! Они такие маленькие, их там всего три, но они очень милые! Идем-идем! И омежка вытягивает грязного Мина из теплицы, где он досаживал некоторые овощи, потому что саженцев оказалось мало. Они проходят мимо только не так давно посаженных кустов сирени, которые купили недавно. Альфы хотели посадить несколько плодовых деревьев, но им сообщили, что будут саженцы только через несколько недель — в октябре. Это немного расстроило их, но Юнги предложил взять три последних куста сирени. Потому что Намджуну на самом деле очень нравится это растение, Хосок сказал по секрету вечерком. Омега подводит альфу к Киму, который выгружает вещи. Чон подлетает к большой зеленой клетке с тремя пушистыми комочками внутри. Он указывает на них Юнги, широко улыбаясь. — Милашки, да? — пищит он тихо. — Да. — кивает Юн, поглаживая спину возбужденного Хосока. — Ты взял декоративных? — Решил порадовать вас, вы так смотрели на них в прошлый раз. — объясняет Намджун. — И я взял для тебя несколько книг в библиотеке. Юнги улыбается широко, кивая в знак благодарности. Ему немного неловко все еще, хотя они уже знакомы второй месяц, и смущение сходит на нет, особенно, когда они ночуют вместе или ужинают, болтая. Порой Юнги готовит с Хосоком, когда не проводит целый день в теплице, давая себе немного времени с четырех до пяти для отдыха, чтобы помочь Хо позже. Или он часто засиживается с Намджуном в гараже вечером, когда омега занимается шитьем или вязанием — Чон, оказывается, очень любит это дело. В эти вечера, обычно после ужина, Хосок включает радио, на котором дикторы часто зачитывают неизвестные произведения, и укладывается в огромном кресле у окна. Он частенько засыпает так, и альфы уносят его в спальню очень часто сами. Юнги помогает Намджуну с покупками — тут в основном продукты, но есть парочка необходимых альфам вещей: кое-что из инструментов, или что-то для растений; целый пакет с вязанием для Хосока, стопка книг для Мина и все для кроликов. Юнги осматривает книги уже в доме, пока Хосок разбирает пакеты на кухне, продолжая мило тараторить, рассказывая о кроликах. Он размышляет над именами, приходя к выводу, что неплохо бы подумать об этом вместе с альфами. Мин открывает книгу, самую последнюю замечая на ней белые разводы от… ценника. — Этот Ким Намджун… — выдыхает альфа, глупо улыбаясь. — Юнги-я, — говорит Хосок, обнимая альфу со спины, — а у меня для тебя подарочек! И омега протягивает Мину разноцветный футлярчик, из которых Юнги вытаскивает белые очки в тонкой оправе. — В городке не продают их, поэтому я их очень долго ждал. Но они пришли, и вот. — Спасибо! — улыбается Юнги, крепко обнимая Хосока. — Спасибо!

***

— Ты не можешь уйти и оставить меня с течным Хосоком на ебаную неделю! — врывается на кухню рассерженный Юнги. — Уже. — поет Ким, проверяя свою сумку. — Намджун, это безумие! — злится Мин. — Ему же будет больно, и я не могу взять его. Мы только неделю назад впервые поцеловались, я все еще чувствую себя неловко. Я не могу! Альфа смеется, закидывая сумку на плечо. Он прижимает старшего к столу, приобнимая за талию, и, смотря в глаза, шепчет: — Все будет хорошо. Я не против. — улыбается. — Я бы посмотрел и поучаствовал, но нам нужна еда и деньги, поэтому… Мне придется отправиться на охоту. Юнги сопит недовольно, напоминая не волка, а сердитого кота. Альфа хмурит брови, отталкивая от себя младшего. Все еще грозно взирая на него. — Ты такая мразь, вот правда. Ты же мог перенести все это, но пойдешь именно в течку Хоби, да? Это для тройничка, да? Признавайся извращенец. — Ты разгадал мой извращенский план, сдаюсь. — и поднимает обе руки. — Но Юнги, сейчас серьезно, я хочу, чтобы ты понял уже, что я не против тебя и Хосока. Вашей связи. И единственный, кто ее сторонится — ты. Я очень хочу, чтобы вас эта течка сблизила. Юнги вздыхает, недовольно скрещивая руки на груди. Они выходят из дома, подходя к калитке, где их ждет Хосок в огромной намджуновой кофте. Омега обнимает своего мужа, всхлипывая недовольно. — Хей, ты мразь, Ким Намджун. — бурчит он. — Ты противный альфа. Чон развернулся, обиженно шагая к дому, но все равно разворачивается и бежит к своему мужу, обнимая его крепко и целуя в пухлые губы. — Ты же скоро вернешься? — спрашивает он. — Если не вернешься, я найду тебя и оторву твой яйца и скормлю их… — Хосоки… — удивленно зовет Юнги. Чон поворачивается к нему, когда маленькая капелька смазки скатывается по стройной ножке. — У тебя пять минут на прощание, понял? — шепчет Хосок. — Намджун, я тебя предупредил. Омега разворачивается и бурча топает пингвинчиком к дому. Юнги разворачивает к альфе, приобнимая его за плечи. — Будь в порядке, окей? А то я помогу Хоби. — шипит Мин. — Клянусь. — Намджун прикладывает руку к сердцу. — Ты с ним аккуратнее, он злой и вредный во время течки.

***

Юнги открывает глаза, глядит на спящего омегу рядом, и, совершенно нехотя, выбирается из теплого вороха одеял. Он принимает быстро душ, готовит немного еды и возвращается обратно. Его тело приятно ломит, а запах омежки все еще на нем, хотя течка закончилась вечером прошлого дня. Но они все равно спали вдвоем, долго болтая. Сейчас уже четыре часа дня, а Хосок все еще сладко спит. Осторожно ставит поднос на тумбочку рядом, стараясь не будить соню. После оставляет поцелуй на теплом лбе и бредет вниз, где натыкается на пожирающего бутерброды Намджуна. Юнги глядит на полные щеки, румянец на лице и крошки на губах и смеется. А после крепко обнимает Кима. — Только не подавись. — улыбается Мин, наливая в стакан холодного чая. — Есть же теплый ужин, я минут десять назад его приготовил. Мог бы поесть, глупый. Альфа наливает теплый суп с лапшой и усаживает Кима за стол есть. Тот послушно все съедает и благодарит за ужин, являя миру свои ямочки. — И как там на охоте? — спрашивает Юнги. — Ох, мы не плохо поохотились. Некоторую рыбу можно продать, насчет мяса все немного труднее. Мы поймали лишь лань и нескольких зайцев, и лесник сразу же выдал мне деньги за них. Его жена хозяйка ресторанчика, а брат владеет гостиницей. Так что мясо придется купить. — Мы все купим завтра. А ты отдохни пока. — воркует нежно альфа. — Ты молодец. Я все нужное сделаю с рыбой. — Спасибо. — снова улыбается Намджун. — Как прошла течка? — Ох, ну, все было хорошо? — пожимает плечами Юнги. — Я имею ввиду, что это мой первый раз, но Хосок сказал, что все было хорошо. — Это замечательно. — кивает Ким. — Вы молодцы, что сделали это вдвоем. Я рад. Юнги смущенно улыбается, все же обнимая альфу крепко. Он очень рад, что Нам вернулся так скоро, потому что он скучал по нему. Им с Хосоком было трудно без него, но они старались все сделать правильно, чтобы порадовать Джуна позже. Они очень хотели попробовать втроем, даже решили купить какую-нибудь книжку для этого. Хотя это очень смущает. Но они этого очень хотят.

***

Хосок выдыхает разочарованно, когда прощается со своей хорошей подругой нимфой. На самом деле он не рад перспективе идти в одиночестве домой, ему будет скучно и немного страшно, ведь солнце осенью садится рано. Вот, на часах всего семь, а ему еще не мало топать по темному лесу домой. Они, к сожалению тела Чона, ушли далеко, но зато смогли найти осеннюю землянику, из которой Хо сделает прекрасное варенье, и множество целебных трав. На самом деле Хосок очень хотел, чтобы альфы остались наедине. Ведь Юнги и Намджун очень нежно смотрят друг на друга, порой, когда, как они думают, Чон не видит, дарят поцелуи. И омега готов пищать от радости, видя это, но он боится их спугнуть и засмущать. Мин и Ким же почему-то считают, что обязаны всю любовь дарить омеге, забивая на свою связь. Поэтому он и пошел с нимфой в лес. Хоби ускоряет шаг, держа в своих руках корзинку с травами, потому что немного боязно быть здесь совсем одним. И не только насильников страшится Чон, те не тронут чужого омегу, он боится диких животных, призраков и других тварей, живущих в этом лесу. Он идет по тропинке торопясь, когда слышит жалобный скулеж где-то впереди. И тут Хосок действительно пугается, хватая фонарик крепче, освещая им пространство вокруг. Но его окружают лишь высокие деревья, за которыми другие растения. Пусто. Чон ускоряет свой шаг, стараясь идти тише. И омега старается сделать это, почти срываясь на бег, но скулеж перерастает в плачь и жалобный вой, от чего Хоби и сам начинает рыдать. Его тело в нескольких местах начинает гореть, будто кожу проткнули там, задевая мышцы, надрывая их. Хосока одолевает порыв пойти на звук и помочь. Он не понимает себя в этот момент, но идти туда боится. Поэтому продолжает путь домой, все еще сжимая свою корзинку в руках крепко и стараясь не замечать желание спасти, помочь и успокоить незнакомого обладателя воя. Но раздается писк, затем плач становится громче. И Хоби плачет сильнее, тоже вдруг начиная завывать, выдавая свое присутствие. Волк тушуется на некоторое время, замолкает, чтобы с большей силой после завыть. Хосок совсем пугается: чувства захлестывают его, заставляя рыдать увереннее, сердце просится оказать помощь незнакомцу, а мозг рисует неприятные картинки расправы с маленьким омегой. «Помоги мне» — эхом в голове Чона проносится фраза. Хоби замирает, пораженно хлопая глазами. Голос не Намджуна и не Юнги, но он пробрался в его голову. А это ведь невозможно без связи между оборотнями, возникающей только после обряда специального или истинной связи. От этого еще страшнее, потому что теперь Хо точно знает, что тут что-то очень странное. Он весь трясется, теперь все его нутро требует помочь незнакомцу немедленно. Не стоило вспоминать про истинность… И омега таки идет на скулеж, пробираясь сквозь деревья и кустарники к полянке. Его кофта рвется о колючие ветви, царапая руки. На поляне, освещенный лунным светом, лежит волк. У него черная шерсть и огромный размер. И Хосок пугается этого. Но он подходит ближе, когда замечает бордовые пятна вокруг и на незнакомце. Хоби забывает о корзинке, осматривая волка, касаясь блестящей шерсти, поглаживая, но тот лишь скулит протяжно, вздрагивая от прикосновений омеги, хотя бы немного успокаиваясь. Чон замечает рану на грудине, пораженно вздыхая. Он не знает, что делать, и паника начинает пожирать его всего. Но, стараясь ей не поддаваться, Хоби проводит по мягкой шерсти, пытаясь немного его успокоить, но все же начинает нервничать еще больше. А потом Чон натыкается на морду животного, видя там свое пятно-сердечко, теряя воздух из легких напрочь. Хоби вздыхает, пытается наполнить легкие кислородом, но не выходит. Не тогда, когда он натыкается на еще одну рану, из которой сочится кровь. Чон визжит, начиная рыдать сильнее, пытаясь придумать, что же ему, черт возьми, делать. Омега достает из рюкзачка свою ветровку, пытаясь перевязать раны, но той мало. Поэтому он жертвует еще несколько вещей. Хосок пытается запрокинуть волка на свою спину, и ощущает неподъемную тяжесть. Ему жаль, что он пока не может перевоплотиться в волка, все из-за нервов. Что вообще-то нормально, ведь его, как оказалось, истинный альфа истекает сейчас кровью и может умереть. И он тянет их двоих к дому. В какой-то момент, когда до дома остается несколько километров, он спотыкается о ветку, падая на траву и маленькие веточки, раздирая кожу на своих руках, параллельно правую конечность кладет аккурат на камень, заваливая волчью тушку сверху, тем самым ломая кости в ней. Хосок кричит от дикой боли, пытаясь столкнуть аккуратно волка и позвать на помощь одновременно. Паника наконец полностью поглощает его. Он боится, ему дико страшно и больно. Поэтому он прикладывает максимум усилий для просьбы о помощи. Омега все же встает, он хочет взять немного воды, чтобы смыть кровь и проверить свои руки, дабы убедиться, что он сможет понести это волка дальше, но его застают Юнги и Намджун. Хосок успокаивается лишь в руках Мина. Тот несет бережно, следя за Кимом в обличии волка тщательно. Они бредут до дома, а Чон рассказывает обо всем Юнги, чтобы успокоиться. Омега шмыгает носом, тычась в шею альфы, но все равно говорит. Хотя голос его приглушенный, почти не слышный. Окончательно он успокаивается лишь дома, когда его накачивает успокоительным настоем и аккуратно раздевает уже Намджун, укладывая в горячую ванну. Ким следит внимательно за омегой, слушая его историю, иногда ругая за некоторые глупости. После Альфа укладывает Чона спать, но тот порывается увидеть волка. И Нам устает от спора, таки выпуская мужа из комнаты. Хосок заходит в спальню, где вместо черного волка на кровати лежит обычный, на первый взгляд, парень. Он большой, но меньше Намджуна, с черными волосами и бледноватой кожей. Юнги рядом заканчивает обрабатывать его мелкие раны и просит чуть-чуть посидеть и подождать, пока отвар для руки омеги будет готов. Альфа уходит, оставляя Чона с этим парнем. Тот хмурит брови во сне, все еще тихо скуля. Хоби решается взять того за руку нерешительно, но его буквально закидывают на кровать, крепко обнимая. Не ожидавший такого омега пораженно вскрикивает, немного жмурясь из-за боли в руке. Но парень не обращает на это внимание. Лишь начинает сопеть, и Хосок из-за этого тяжелого дня тоже засыпает. Намджун и Юнги вообще в шоке от увиденной ими картины, и они пытаются разбудить омегу или вытащить его из объятий, но все попытки оказываются провальными. Именно поэтому Мину приходится на весу — его держит Намджун — обрабатывать руку Чона. Они решают остаться в комнате на всякий случай, дабы следить за ситуацией. Но ничего плохого за ночь не происходит, и альфы засыпают в объятиях друг друга.

***

Хосок немного устал, если честно, поэтому и спит всю ту ночь убито, вместе с тем волком. Они не знают о нем ничего, кроме одного — он их родственная душа, и он любит спать, обнимая кого-то из них, чаще всего это именно Хоби. Потому что альфы немного больше омежки, и двоим им плохо на кровати ночью. И еще Хосок очень много времени проводит с этим парнем, читая ему. Они проводят, буквально не отлипая друг от друга, семь дней. За это время рука Хосока заживает благодаря волчьей регенерации, но ему все еще больно что-то держать в ней. Тем не менее, он самостоятельно обрабатывает раны и меняет повязки волку, давая альфам немного отдыха от поисков лекарств и информации о незнакомце. На восьмой день его нежно поглаживают. Он мурчит поддаваясь ласке, нехотя открывая сонные глаза. Но это не Намджун или Юнги, а тот незнакомец. Его руки не большие кимовские или тонкие юнгиевы, они теплые и с нежной кожей. А глаза у волка черные угольки, в отличии от более цветных остальных хосоковых альф. И губы у него пухлые, сухие, но красивого малинового оттенка. Хоби смотрит долго, но вскакивает с кровати, зовя альф, хотя уже через секунду его валят обратно, подминая под себя. — Ты так пахнешь… — тянет альфа сверху обнимая омежку. — Мне снилось, что я был на поляне с цветами. Сверху было голубое небо, и мы с тобой и еще кем-то очень теплым разгадывали их значение и форму. Хосок неловко улыбается, глядя на этого парня и пытаясь выползти из его объятий, но тот не пускает, обиженно дует губы и жмется ближе. — Отпусти меня пожалуйста. — просит Чон. — Моя рука еще болит… Мне больно! Альфа слушается, откатываясь на край кровати, и смотрит выжидающе на омегу. Тот встает, неловко переступает через волка, спрыгивая вниз. Его ноги моментально замерзают из-за холодного пола, а тело потряхивает от прохлады и смущения. На нем только легкая пижамка, состоящая из вещей, которые не скрывали его тело от холода совсем. Его рука немного ноет из-за объятий с волком, но это не так больно, как было раньше. — Дай ее мне. — говорит незнакомец, указывая на руку. Хосок моргает несколько раз, но все равно протягивает больную конечность, почему-то не опасаясь этого парня. Хотя он не знаком с ним совсем, Чон точно знает, что он хороший. И они спали вместе пять ночей из семи, а это многое значит. Волк понюхал конечность, не сильно ее сжимая, затем облизнул несколько раз. Его язык был немного шершавым, но теплым и касался именно в месте отека. Хотя Хосок и возмутился данным действиям, и он попытался остановить волка, тот все равно не давал. А после разорвал на себе футболку, которую ему одолжил Намджун, и обмотал конечность тканью. — Зачем ты это сделал? — серьезно спросил Чон. — Чтобы не болело. — ответил волк, мило улыбаясь. Хосок залился краской, прижимая руку к себе неловко. Он был благодарен и не понимал, почему никто из них ранее не вспомнил про слюну? Она у оборотней очень полезная, используется в медицине, хотя многие и не знают об этом, она помогает снять отек. А у Хосока он был. И они перепробовали много мазей против него, но все тюбики не срабатывали. А теперь, уверен омега, точно-точно сработает! — Спасибо, что ли… — поблагодарил Хо. Он немного постоял, но решил поменять повязки и посмотреть на процесс заживление ран у волка, поэтому засобирался на кухню, где Юнги все оставляет для этого обычно, но незнакомец тоже встал, явно сдерживая боль, и обнял Хоби. Чон опешил сначала, но потом похлопал того по ладошкам. — Пусти, мне необходимо взять лекарства. — объяснил он. — Я с тобой пойду. — ответил тот. — Нет. Твои раны еще не затянулись, поэтому тебе необходим постельный режим. Ты ведь много крови потерял. — Я не хочу отпускать тебя. Там, — он указал на дверь, — опасно. — Но это мой дом, там не может быть опасно! — возразил Хосок, топая ножкой. Незнакомец нахмурился, задумываясь на минуту, но потом таки заговорил. — Там был кто-то, когда я проснулся. — рассказал волк. — Они что-то искали, и я не знаю, ушли ли они. Поэтому там опасно! Хосок сначала немного испугался, он уже решал звать на помощь альф. Но потом он вспомнил, что это его альфы собрались сегодня в город за лекарствами и едой, и то, что они не пришли, когда их звал Чон, означает, что Юнги и Намджун уехали. Видимо, собираясь, они испугали беднягу волка. — Это мои мужья. Они не опасные! Просто немного шумные, правда. — объяснил Хосок волку. — Твои мужья? — переспросил он. — Ты же не меченный. Хосок нахмурился. Он и вправду не был меченным, потому что они с Намджуном решили не делать этого. Они хотели заняться более важными делами, да и метку было трудно поставить даже в течку, потому что Ким не любил метить. Он честно признался, что считает это глупым, потому что метка означает, что кто-то кому-то принадлежит, а они против этого. — Да, ты прав. — кивнул омега. — Но все из-за наших убеждений. Все равны и свободны тоже. — Это глупо, сладкий омежка. — покачал головой волк. — Никто не может быть равен или свободен. Мы скованны ограничениями, и всегда есть кто-то сильнее нас. Хосок повернулся, дабы рассмотреть альфу перед ним. Он нахмурил брови, но на его щеках все равно играл яркий румянец. Альфа неловко сжал губы в тонкую линию, дабы казаться более серьезным, но это не так работало, и он выглядел сейчас очень мило. Но несмотря на все его ухищрения и потуги быть объективным или серьезным, он немного дрожал. Хосок знал, что раны еще не затянулись, и понимал, что ему очень больно. — Мы можем поспорить в другой раз? — спросил Хо. — Сейчас я хочу перевязать тебя и накормить. Пожалуйста посиди здесь, я быстро. Волк задумался, но все равно пошел за омегой на кухню. Ему было больно идти, потому что некоторые раны тянули неприятно, но он боялся отпускать этого омежку одного из-за возможной опасности, которая всегда где-то рядом с этим домом. Поэтому он слушал тихие причитания, наслаждаясь чужим присутствием. Когда они собрали все необходимое, Хосок попросил альфу лечь на диван, сняв предварительно порванную футболку и опустить немного штаны. Чон приступил к вызубренным действиям, сначала осматривая тщательно раны, а после лишь обрабатывая их. Его маленькие теплые пальчики скользили по обнаженной коже, оставляя за собой след из мурашек. Волк немного напрягся, потому что это очень приятно, а его тело никогда не получало такой ласки, тем более от, красивого и истинного, как бонус, омеги. — Меня зовут, — начал незнакомец, когда они сидели на кухне. Хосок готовил что-то очень ароматное и вкусное, от чего текли слюнки. Альфа долго следил за ним, и омега успел рассказать о своих мужьях и себе, хотя волк не просил. Он просто молча изучал молодое тело и повадки, потому что очень стеснялся спросить что-либо. Потому что его сознание вдруг включилось, работая нормально. И он вспомнил, что не назвал своего имени. — Чон Чонгук.

***

Хосок устало тер глаза во время ужина, и все альфы внимательно следили за ним. Юнги и Намджун были немного в шоке, когда вернулись домой. Они не ожидали, что волк вспомнит про слюну, и немного были поражены его смекалкой. И тем, что отек к вечеру у омеги начал сходить. Все-таки альфы немного пообщались между собой, пока Хосок готовил ужин, узнавая, что этот парень, хоть был младше, ему было всего семнадцать, имел широкий кругозор и собственные взгляды. Он рассуждал, вступая порой в спор с Намджуном, а с Кимом не решался спорить даже Чон, который легко бы мог выиграть, используя свою внешность, но тот бы начал все заново после подаренного альфой поцелуя. Поэтому Юнги и Хосок похлопали Чонгуку и его уму. Поэтому за ужином болтали в основном Намджун и Чонгук, пока Юнги поглаживал колено омеги, отдавая свою бодрость ему через касание. Но видимо волки не владеют такими способностями, потому Хосок все равно начал зевать. Мин улыбался, наблюдая за омежкой, щечки которого немного порозовели, рыжие волосы растрепались, а глазки закрывались, пока губки немного причмокивали. Юнги залипает на него, тихо умирая от милоты его истинного. — Наверное, я пойду готовиться ко сну. — произнес Чон, вставая из-за стола, когда его голова упала на плечо Мина. Чонгук тоже встал, и, когда Хо убрал посуду, повторил за ним, ставя тарелки в раковину. Он побрел за омегой в спальню, пока альфы остались немного в ступоре. Странность Чонгука, которую заметили мужья, заключалась в слежке и хождении хвостиком за омегой. Поэтому они решили проследить за Чоном, дабы узнать, чего же он так хочет от Хосока. А альфа с омегой уже дошли до ванной, неловко остановившись около двери. Омега смотрел на альфу, раздумывая немного. — Ты хочешь первым? — спросил наконец Хо. — Я тогда после тебя. — Нет. Мы не можем делать это раздельно. — возразил Чонгук, хмуря брови. — Мы должны делать это вместе. — Как это вместе? — покраснел Хосок, хлопая зелеными глазками. — Мы не можем вместе принять ванну! Ты альфа, я омега. Мы не можем, понимаешь? Не сейчас, уж точно! — Но мы ведь истинная… — он задумался, — … истинный союз. И природа нас создала, чтобы мы породили хорошее потомство. И это не странно, что мы принимаем ванну вместе. Мы же не трахаемся. Хотя секс, — Чонгук таки покраснел, — у нас должен быть хорошим. Отличным, наверное? Омега покраснел еще больше и, завидев Юнги и Намджуна, бросился к ним объятия, но его поймали, как щенка за ворот футболки, сжимая в объятиях. Хосок покраснел еще больше, пытаясь вырваться, но быстро успокоился, чувствуя себя в ворохе одеял. На него успокаивающе действовал запах и прикосновения Чона-альфы. Поэтому, когда Чонгук повернулся к альфам с омегой в руках, тот уже блаженно прикрыл глаза, мурча и посапывая, открывая всем вид на свои пухленькие щечки и малиновые чмоки губками. Это немного заставило залипнуть альф, пока младший, улыбаясь, вдыхал сладкий омежий запах, смешивая со своим. — Вы тоже хотите в ванную? — спросил младший. — Но Хосок устал, и я не могу вам уступить, хотя вы старшие. Простите. Ким и Мин переглянулись. Им была непонятна такая привязанность, они страшились ее. Поэтому альфам было необходимо разлучить Чонов хотя бы на ночь. Они посмотрели на них вновь, подмечая счастливый взгляд младшего и улыбающегося в дреме Хосока. — Чонгук, ты можешь пойти отдохнуть. — начал Намджун, привлекая внимание альфы. — Все хорошо, ты и Хосок в безопасности. Я помогу ему с водными процедурами. — Нет, я сам все сделаю. — мотнул головой Чон-младший. — Он мой омега, я должен заботиться о нем сам. — Чонгук, он не твой, а свой. — сказал Юнги сердито. Его волновали младшие, он начал бояться этой их «сверх идеальной» связи, ибо оба Чоны слишком идеально сочетались. Начиная от метки в том же месте, заканчивая схожими запахами. — Ты не можешь решать за него. — Мы понимаем, что ты пережил нечто ужасное, но сейчас, здесь, ты в безопасности. И Хосок тоже. — пытался объяснить Ким. Чонгук раскрыл глаза в шоке. Он не понимал, как они могут говорить такое? Когда в этом самом доме все было покрыто кровью и слезами их собратьев-волков? Когда оборотней убивают слишком легко за любую странность. Или поощряя в своих стаях насилие. Мерзко от такой наглой лжи становится, и Чонгук разочаровывается в старших. Поэтому он прижимает к себе Хосока крепче, защищая его от опасности. — Нет, вы не понимаете! — выкрикнул парень, разбудив задремавшего омегу, который испуганно осмотрелся. — Никто не может быть в безопасности! Не сейчас, когда в мире творится такое дерьмо! Глаза у альфы заслезились, а руки сжались вокруг Хосока сильнее. Ему необходимо защитить своих истинных, потому что он знает, он ведь видел смерть, смотрел ей в глаза. Его задача не допустить повторения своих кошмаров. На секунду ему показалось, что он вернулся назад, туда где крики рвали барабанные перепонки и сердце на маленькие кусочки; слезы лились, смешиваясь с бардовой кровью; пока маленький Чонгук сидел в углу, прячась от безумия вокруг, он эта боль окружала его, как бы он не пытался спрятаться от нее, вжимаясь в стену. Это было больно для него — вспоминать то, что произошло. И ему было не понятно, почему его истинные не понимают очевидного — опасность поджидает их, она их уже окружает, только ищет подходящий момент для нападения. — Чонгуки… — позвал омега, чувствуя соленые капли на своих волосах и собственные на щеках. Они имели поразительную связь касательно эмоций. — Что с тобой произошло? Но альфа не ответил, утыкаясь в рыжую макушку, опадая на пол. Его кошмар вновь начал вплетаться в его явь, постепенно с нею смешиваясь. Но грубые запахи старших альф немного отрезвляли его сознание. Он тихо заскулил, все еще обнимая омежку, который уже поменял немного свое расположение, прижимая к себе Чонгука. Юнги и Намджун испугались, предполагая, что это из-за его ран. Но быстро осознав, что это нечто более глубокое и темное, они подбежали к младшему, обнимая его. Им было страшно за Чона, поэтому альфы старались успокоить их второго малыша. — Хей, все хорошо? — сказал Юнги, глядя на плачущего альфу. — Ты в безопасности. Мы защитим тебя и Хосока. — он пообещал. Он не мог и не нарушил бы этого обещания. Чон недоверчиво взглянул на старших из-за страха, что те лишь его выдумка. Ведь все до этого считали его страхи глупыми, хотя пережили нечто похожее. Но альфы лишь нежно улыбались и гладили его. Они успокаивали его, и их запахи становились легкими и приятными. Поэтому Чонгук кивнул, немного успокаиваясь, хотя слезы еще текли по его румяным щекам. — Как твои раны? Они в порядке? — спросил Юнги, отцепляя младшего от омеги. — Я их осмотрю, хорошо? Ему необходимо было держать Чонгука мягко, как Хосока, почему-то подумалось в этот момент. И Юнги подумал, что Чоны очень похожи не только запахами, но и характерами — оба были мягкими внутри. Поэтому Мин делал то, что всегда успокаивало омегу — гладил его. И Чонгук действительно успокоился. Уже сопя из-за заложенного носа. — С Хоби будет все хорошо, Гуки. — заявил Юнги, медленно поднимая с пола альфу. — Он будет рад, если ты будешь хорошим мальчиком и дашь осмотреть свои раны. Чонгук посмотрел на Мина, в его угольных глазах читалась неуверенность. — Хоби, ты же будешь счастлив, если наш маленький альфа сделает это? — спросил Мин, оглядывая рыдающего омегу. Хосок кивнул, сидя в объятиях Намджуна. Он испугался и немного запутался в том, что произошло, подумав, что альфы обижают друг друга, и расплакался. Он не знал на чью сторону в случае спора встать, потому что он не мог определить виноватого из-за незнания ситуации. Это все очень сильно на него давило, но видя ласкового Юнги, Хосок понемногу начал успокаиваться. — Хоби, ты же будешь со мной спать? — спросил Чонгук, уже поворачивая к лестнице за Юнги. Хосок замялся, потому что он не знал ответа. Ему было приятно спать с альфой, но он очень скучал по остальным. Сейчас, когда его обнимает муж, он понимает, что не хочет от него никуда уходить. Но Хо боится обидеть Чонгука своим отказом. Поэтому… — Думаю, мы можем перенести кровать Юнги и спать вчетвером? — предложил Намджун, понимая состояние омеги. — Я тоже хочу немного пообнимать нашего Гуки. — младший альфа покраснел, выдавая свое одобрение прозвищу. — И я очень соскучился по Хоби. — Ну что, Гуки, разрешишь? — улыбаясь, спросил Юнги, приобнимая Чона за плечи.

***

— Хосоки! Хосоки! — улыбался Чонгук, кружа омежку в своих руках. Они были оба в осенних красных курточках и теплых штанишках, резвились во дворе во время прогулки, затеянной Юнги. Старшие альфы пили теплый чай, сидя на траве. Им нравилось следить за Чонами. Те были очень игривыми и милыми, оба надували обиженно щеки и громко смеялись, любили обниматься и часто лезли целоваться. И если Хосок имел свою улыбку-сердечко, то Чонгук же хвастался кроличьей улыбочкой, покоряя сердца всех домочадцев. — Эй! Будьте аккуратнее! — попросил Намджун, глядя на кучку камней там, где кружились их милаши. Чоны прыгнули в гору листьев, которую собрали утром, зарываясь в бордовом одеяле. Они громко смеялись и о чем-то шептались. А потом быстро вылезли и, видимо, наперегонки побежали к альфам. Чонгук обнял Намджуна, пока Хосок умещался в руках Юнги. — Вы замерзли? — спросил Ким, рядом с которым плюхнулся Гук. — Нет. — сказал Хосок, нежась в объятиях Юнги. — Мы просто устали дурачиться. — Вы порой такие дети. — усмехнулся Мин. — Решили, что приготовим на ужин? Это была их традиция, после появления младшего в их семье, — выбирать ужин. Вчера они готовили пасту с грибами, но сегодня взгляды Юнги и Чонгука разошлись: старший хотел куриный рулет, а Гук лапшу с кальмарами. И они поссорились немного за завтраком. Но позже, естественно, помирились. — Я хочу пиццу! — поднял руку Намджун, улыбаясь. — Я тоже хочу пиццу! — подержал Хосок. Чонгук и Юнги переглянулись. Они оба не то, чтобы хотели этого. Ведь готовить будут Мин и Хосок, а старший альфа не горел желанием лезть в тесто и пачкаться, он не любил готовить выпечку из-за этого. Чонгук же не сможет крутится на кухне во время готовки, и им с Намджуном придется все убирать. А иметь дело с тестом совсем не хотелось. Но супруги смотрели с такой надеждой в глазах, что им было невозможно отказать. — Думаю, вы не дадите нам права на отказ?

***

Вся кухня была в муке, потому что Намджун уронил кувшин с ней, за секунду до смачно чихнув. Поэтому им с Чонгуком пришлось заниматься уборкой дольше предположительного времени. Зато Гук успел навеселиться с мыльной пеной, украшая свое личико белой пузырчатой бородой, чем смешил старшего. Но, когда они закончили убираться, заставляя их кухню сверкать, Ким и Чон присоединились к остальным. Хосок и Юнги не делали чего-то серьезного, решая занять себя разговорами, коих было мало у них из-за появившейся работы. Они хорошо провели время вдвоем, иногда даря друг другу поцелуи, от которых их сердца делали акробатические трюки раз за разом. На самом деле, семья договорилась посмотреть вместе фильм, потому Мин и Чон ждали остальных. Но, когда те присоединились, они приступили. Фильм был снят бетами про оборотней и вампиров, точнее про вампиршу и волка, которые не могли быть вместе из-за разных семей и общества. Хосок и Чонгук, любившие мелодрамы, были увлечены сюжетом, пока Юнги и Намджун просто сопели рядом. Но, когда заветный «дзинь» духовки произошел, и ровно три красивых и ароматных пиццы были готовы, Чонам было уже плевать на терзания героев. Они помчались на перегонки к еде, но Чонгук перехватил омегу, закидывая его на свое плечо и гордо шагая дальше. Мину досталось право разрезать пиццу, а Намджуну пробовать, и тот показательно изображать удивление и восхищение, дразня остальных. За что и получил подзатыльник от Юнги, который хотел накормить младших и пойти скорее спать. Он очень устал, и хотел отдохнуть в объятиях любимых рук и ног.

***

Спать вчетвером было хорошей идей. Всю ночь они согревали и успокаивали друг друга, особенно, когда Юнги или Чонгуку снились кошмары, что происходило часто. Но им за месяц проживания Гука с ними, им все же приходилось разделяться. Намджун часто начал пропадать на охоте — его навыки рыбака приносили хороший доход, поэтому последнюю неделю октября они проводили втроем. Спали они тоже втроем, но Юнги часто приходил позже и уходил рано. Поэтому Чоны почти не чувствовали присутствие старшего. Их это расстраивало, но они проводили больше времени вдвоем, много болтая. — Хосоки, пойдем смотреть на звезды, когда Намджуни вернется? — шепнул в одну из одиноких ночей Чонгук. — Да, это хорошая идея. –кивнул Чон в темноту. Они лежали рядом, касаясь плечами друг друга чуть-чуть, но находились далеко. Потому что думали о слишком разном. Тем не менее, им необходимо было занять себя чем-нибудь, потому что они хотели увидеть Юнги скорее. Но в комнату никто не заходил еще ближайший час. А молчание медленно затягивало обоих, помогая создать теплую обстановку, подталкивая заснуть. Именно поэтому Чонгук повернулся к Хосоку, требовательно сжав ладонь. — Хосоки, а как ты познакомился с Юнги и Намджуном? — спросил Чон-альфа. — А что ты мне взамен расскажешь? — прищурил глаза омега. — Секрет на секрет меняю. Альфа нахмурился, но согласился. — Когда я был младше, меня называли слюнявым мальчишкой. Я слюнявил все вокруг. И меня как-то раз нашли благодаря моей способности к слюновыделению. — рассказал Чонгук, слушая тихое хихиканье старшего. — И второй секрет, вчера я дрочил на тебя, представляя, как я, Юнги и Намджун натягиваем твое тело на… — Хей! — покраснел омега, шлепая по губам мелкого нахала. — Тебе нет восемнадцати, чтобы такое говорить старшему! — По законам оборотней, совершеннолетие наступает в шестнадцать. — хмыкнул Чонгук. — Ты извращенец! — выкрикнул Чон. — Пошлый придурок! Нельзя такое говорить омегам! Младший рассмеялся, прижимая к себе обиженную буку. Полностью довольный своей провокацией.

***

В середине ноября пошел снег. Он белыми хлопьями опадал на землю, превращая ее в чистый холст. Но разукрасить его в первые дни Чоны не могли, потому что немного простыли. Их носы покраснели, и они много и часто чихали. Еще у обоих наблюдался легкий кашель и редкая головная боль, но они покорно лечились, предвкушая снежные битвы. Оба сидели на своем мягком диване, когда раздался скромный звонок в дверь. Хосок решил открыть, дабы Чонгук мог досмотреть свой фильм, а старшие поспать — ночью они следили за состоянием малышей и совсем не выспались. Чон открыл дверь и замер в шоке, пока его сердце затрепетало, а ноздри не почувствовали знакомый запах. Он был удивлен, оглядывая свою первую и безответную любовь, не ожидая его увидеть здесь. — Я твой истинный. — сказал волк, тепло улыбаясь. — Да, блять, серьезно? — крикнул Юнги. — Еще один?