Их мальчик

Это было неловко. Пиздец, как неловко. То есть, сама по себе идея, была изначально идиотской: найти и рассказать Хосоку правду об их связи, надеясь, что омега просто возьмет и бросит своего мужа, с которым они провели в счастливом (исходя из писем) браке не один месяц, для себя выбрав истинность, а не то, что возникло с этим Намджуном. И да, возможность обычной ревности волка играет существенную роль в его отношении к мужу Хо. Ведь он уехал ради книг для их библиотеки всего на несколько месяцев, планируя потом вернуться, сделать Хосоку предложение руки и сердца, рассказать об их связи и жить счастливо вдвоем, повязаться и наплодить маленьких волков. Но вот незадача, когда он приехал с кучей подарков для своего омеги, ему сказали, что Хосока, его, блять, Хосока выдали за альфу. И вместе с этим альфой, омега уехал в неизвестном направлении, чтобы создать стаю. Это привело волка в ярость. Но он винил преимущественно себя, ведь именно он в свое время оттолкнул Хосока из-за собственных интересов. Он отказал ему, когда тот признался в любви, скрывал запах, чтобы омега не понял, и сбежал из стаи при первой же возможности. Получил задание и уехал, оставив своего истинного совершенно одно, без защиты там, где его тело желал десяток людей. Он был козлом, да. И теперь он расплатится за это. — Так ты, значит, истинный его, да? — спросил Чонгук, обнимая Хосока и защищая от этого незнакомца. — Четвертый. — произнес Юнги, поглаживая Гука, дабы тот немного успокоился. Альфенок недоверчиво и грозно поглядывал на волка, собираясь защищать свою семью в случае опасности. Но, Мин чувствовал, этот парень не способен напасть на троих альф «своего» омеги. И на самом деле, манипуляции Юнги мало помогали. Чонгук слишком сильно боялся незнакомцев, хоть тот и правда был их истинным, но доверия к нему не было ни грамма, потому что Хосок буквально дрожал в руках Гука. Это не есть хорошо. Истинность, знает Чон, лишь идеальное природное сочетание альфы и омеги для зачатия детей, а не признак великой любви. Хоть он и взаправду любит Юнги, Намджуна и Хосока. Чисто и совершенно по-детски, собирается защищать «свое». И Чонгук уж точно не допустит возможной опасности от этого альфы. — Пожалуйста, пей чай. Ты замерз. — улыбнулся Намджун, похлопывая Мина по спине, дабы тот поумерил свой саркастический пыл. Одним взглядом вожак попросил успокоиться всех и мыслить мозгами, а не чувствами. Не ревностью, уж точно. — Да, спасибо. — улыбнулся пухлогубый волк, отпивая из кружки. Наконец, все замолчали, переглядывались и давая себе несколько минут тишины для раздумий. Естественно старшим альфам, Мину и Киму, было интересно, кто же этот незнакомец, и почему Хосок, зная его, все равно вышел за Намджуна. Хоби не из тех, кто подчиняется правилам, но ради любви и дорого человека готов пойти на все, а к этому парню у Чона-старшего что-то есть (Намджун и Юнги слишком проницательны). В свою же очередь, новичок кидал ревностные взгляды на Чонгука с Хосоком на коленях. Его бесило, что какой-то сосунок смеет трогать ЕГО омегу. И совершенно не замечал, что только в объятиях Гука Хо чувствует себя «в порядке», буквально прячась в альфе и смешивая их запахи, тем самым выводя старого знакомого из себя непреднамеренно еще больше. — Так… Ты приехал, чтобы… — начал Ким, когда «друг» Хо был на грани, собираясь отобрать омегу у их Гука, чтобы увести его в другое место. Джун видел грузовик за окном, который его заинтересовал. Он не совсем понимает откуда адрес у этого альфы, ведь родители Хосока знают о связи Кима и Чона, значит не могли просто так дать его, и зачем незнакомцу грузовик. Глупо было ехать с вещами через все то расстояние. Поэтому это стало идеальным вопросом, пока не… — Чтобы забрать Хосока. — отвечает альфа. Он тянет свою ладонь к Чону, но Юнги грубо отбивает ее под рычание обычно спокойного Чонгука. — Хей, ты права не имеешь его забирать. Только, если он сам захочет, понял? — шипит Мин, довольно глядя, как альфа потирает конечность. — Он мой омега. Мой, блять, омега. — повышает голос незнакомец. — Он такой же твой, как и солнце на небосводе наше. — хмыкает Чонгук, прижимая к себе омегу, пряча еще больше и ото всех. — Слушай, Хосок не вещь. Он сам волен выбрать свою судьбу. — встревает Намджун. Ким смотрит на сжавшегося в комочек омегу и начинает злиться. Хоть он и не хочет драки, но если этот альфа посмеет тронуть его мальчиков, то Нам готов перейти черту. — Вы не понимаете! — возмущается альфа. Он хмурит светлые брови и дует пухлые губы обиженно. Если бы незнакомец не был козлом, то его можно было бы признать милым в этот момент. — Он мой истинный омега. У нас пятна есть, и запахи сочетаются. И мы любим друг друга! Сок-а! Сок-а, ты же помнишь? Ты мне сам сказал, а потом сбежал с этим… — волк кивает в сторону Кима. Тот быстро подсказывает свое имя: — Намджуном. Хосок возмущенно и громко выдыхает, сжимая ладони в кулачки. Он немного выпутывается из Чонгука, дабы вытащить руки. Его глаза наполняются злобой, от чего даже Юнги становиться не по себе, хотя он самый хладнокровный из всех. Злой Хосок — это нечто страшное и непредвиденное. — Но они мои истинные тоже. — подает голос омега. — И я не сбегал. Мы с Намджуном любим друг друга, и все эти месяцы с ним для меня самые счастливые в жизни! — он срывается на крик, а объятия Чонгука становятся крепче. Из-за крепкой эмоциональной связи, Чоны чувствуют и испытывают эмоции друг друга, и Гук чувствует, как готов расплакаться. Поэтому слушается инстинктов, которые велят утешить пару. — И потом появились Юни и Гуки, и все стало еще лучше! Мы вместе кушаем, гуляем, работаем в теплицах и играем с нашими милыми кроликами! Я здесь счастлив, потому что я здесь равный им! И ты мне отказал, когда я тебе признался! — слезы из глаз Чонов прыснули одновременно. — Ты сказал, что я неподходящий для союза омега! И это именно ты сбежал! А теперь заявляешься ко мне домой и хочешь забрать меня? Забрать от тех, кого люблю я, и кто любит меня! Да я тебя видеть не хочу! Пак Чимин, конченный ты мудак! Все в комнате замирают, даже шмыгающий Чонгук. Они смотрят на тяжело дышащего омегу, который встает, выпутываясь из объятий младшего. Хосок стоит, поворачиваясь к Гуку, берет его ладонь, вынуждая встать. — Гуки пора принимать лекарство. — говорит Хо строго и уходит на кухню, ведя за собой младшего. Чонгук же даже не попытался увильнуть от приема лекарств, которые не любил. Это было для него потрясением — все те слова Хосока. — Он никогда не матерился при нас… — шепчет пораженно Юнги. — Мне не следовало при нем произносить маты. Он похоже научился у меня. Намджуна, как его отучить от этого? Ким улыбается с шутки Мина, но переводит тяжелый взгляд на Чимина. Тот стирает с щек соленые дорожки, сжимая маленькие ладошки в кулачки. Он покраснел, его брови сведены к переносице, а глаза покрыты пеленой из слез. Он молчит, но тяжело дышит. Паку необходимо время. Поэтому Нам тихо пододвигает чашку с чаем к нему. Они дадут ему время. И Хосоку дадут. — Итак…

***

Чимин живет у них чуть больше двух недель, что много, исходя из медленного течения времени и явной неприязни к нему со стороны омеги и Чонгука. Но он, перестав вести себя как мудак, казался хорошим парнем для Юнги и Намджуна. А, благодаря семейной ферме, еще и отличным работником. Хоть его знания в ботанике и уступали Юнги, он, тем не менее, многое делал вместе с ним, иногда даже вступая в веселые споры. Также Чимин приехал не с пустыми руками, а грузовиком запасов, в котором были как книги, так и еда, что оказалось кстати перед предстоящей зимой, еще вещи Хосока хранившиеся в отдельных огромных зеленых коробках. Оказалось, что именно благодаря грузу он и получил адрес молодоженов, вызвавшись отвезти все это самостоятельно. Они около дня разбирали грузовик, после пытаясь найти место для книг, и Чонгук пообещал вместе с Хосоком обновить помещение, которое когда-то было библиотекой. Хоть он мог сделать все один, управившись быстрее, ибо со старшим Гук слишком много отвлекается, но ему было необходимо растормошить впавшего в апатию Чона. Ведь Хосок просто потерялся. Это было неожиданно для него увидеть Чимина, но он был еще не готов простить его за все. Они дружили всю жизнь, и всю эту жизнь омега любил альфу чисто и невинно. Но, когда признался, тот просто сбежал, наговорив гадостей. Это было больно. И боль осталась до сих пор. Чон не был готов расстаться с ней сейчас просто по волшебству. Как минимум, ему нужны были объяснение поступка и извинения. — Ты прав. — сказал Гук, выслушав. Они хорошо друг друга понимали из-за связи. — Ты имеешь право на это, правда. Он был мудаком и должен за это нести ответственность. Раз уж он называет себя альфой. Хосок кивнул, протирая стеллаж, который они заполнят книгами. Чонгук нашел и разобрал эту маленькую комнату, полностью починив всю мебель. И старший, глядя вокруг не мог не восхищаться альфой все больше. Даже думать о плохом рядом с его мальчиками он не мог. Хосоку определенно это нравится. — Давай сошьем несколько подушек? — предложил омега, когда книги заполнили стеллажи. Они с Чонгуком подумывали принести в библиотеку кресла, но тратить на них средства было бы плохой идеей. Поэтому Хосок придумал сшить огромные подушки, на которых можно сидеть и, предварительно отчистив, постелить на пол пушистый пурпурный ковер, заполнив его подушками поменьше для удобства. Гуку идея понравилась. — Я не умею шить. Но я помогу тебе. Они весело проводили этот день, что делало больно Чимину. Он и без этого всего сожалел о своем поступке. Он просто испугался ответственности за Хосока и потерю свободы. Он в любом случае был еще ребенком, как и Чон. Но сейчас все изменилось, и Чимин тоже в любом случае. В той поездке он возмужал не столько телом, сколько душой, осознавая смысл ответственности в полной мере и взрослея. Пак видел множество людей, с которыми вел беседу, некоторым доверяя свой позор. Чимин спрашивал совета, получая один и тот же каждый раз. Он должен приехать и взять то, что ему принадлежит. Своего омегу и всю ответственность за него и себя. Они должны создать хорошую семью вдвоем. Истинность редка, и упускать ее преступление против себя и своей пары. И сейчас Чимин должен получить прощение Хосока. Хотя бы его. Они были ведь отличными друзьями, замену этому Пак не искал и не будет. Не хочется терять омегу и как друга. Хотя бы это они должны сохранить. Ибо… как бы тяжело это не было, но у Хоби есть три замечательных альфы и их любовь. А этого Чимин, в глазах Хосока, точно даль не мог. — Все будет хорошо. — улыбается Намджун, похлопывая его по плечу. — Дай ему время. А Чонгук и Хосок обнимались на полу, откуда их после сгонял ранее Юнги, в конце концов падая рядом и обнимая своих младших.

***

Чимин мягко улыбается, глядя на младших в этих огромных теплых свитерах, сшитых Хосоком. Омега и альфа утопают в красной и зеленой шерсти, пряча розовые нежные щечки. Это заставляет Пака улыбаться, забывая о неловкости царившей последнюю неделю перед новым годом в доме стаи. Чимин удобно устраивается в кресле, обмотавшись пледом. Из кухни исходит приятный запах свежей выпечки, глубокий голос Юнги обволакивал и успокаивал, пока чуть слышно карандаш царапал бумагу в руках Намджуна. Это был обычный тихий вечер в их стае, который они обычно проводили по-разному. Часто они играли в разные игры, придуманные Чонгуком, или же слушали меланхоличные истории по радио, или, то, что любил Чимин более всего, садились около камина в зале и уговаривали Мина почитать им. Библиотека была обширна благодаря подарку родителей Хосока и собственно созданной коллекции Юнги. Мин подружился с местным библиотекарем и вызвался реставрировать потрепанные временем и людьми книги, и многие экземпляры тот ему отдал. Поэтому выбор у ребят был поистине огромный. Комнату, которую решили отдать под библиотеку, Чонгук и Хосок сделали еще одним уголком уюта. Они расписали белые шкафы синими звездами, заполнили их книгами, разобрав те по секциям и авторам. Паркет был закрыт пушистым серым ковром, который приятно обволакивает ступни, заставляя представлять под кожей не шерсть, а белое, пушистое облако. Каждая стена была плотно закрыта высоким шкафом с книгами кроме одной с огромным окном, занимавшим ее на треть. К подножью окна Чонгук придвинул плотный пружинистый матрац, найденный на чердаке, который в последствии был застелен нежным зеленым пледом и множеством мягких подушек. Они вложили в эту комнату огромное количество своей любви и проводили там очень много времени, занимаясь чем-нибудь отвлеченным. Это место — место слияния чувств альфы и омеги. — Думаю, — прервал Хосок, подняв руку, — мне стоит проверить выпечку. — Да, конечно. — кивнул Юнги, прерываясь. — Принесешь мне молока с медом? Омега кивнул, выпутываясь из кокона пледа. Он скрылся на кухне, а после Намджун повернулся к Чимину. Пак уже понимал, на что ему намекает Ким, но он не был готов сделать это сейчас. Но, тем не менее, он встал и пошел за Хоби, немного подрагивая. Хосок грел молоко, опираясь поясницей о стол. Его волосы были слегка растрепаны, а кожа уже не сравнивалась с карамелью, побледнев за эти месяцы. Он повернулся к Чимину, услышав его легкие шаги позади. Тогда они встретились взглядами, и Хоби слегка улыбнулся. — Это ведь неизбежно, да? — спросил Пак, становясь рядом. — Конечно. — кивнул омега, поворачиваясь к плите и уменьшая газ. Они с Хосоком не разговарили эти недели. Сначала омега упорно игнорировал факт проживания старого друга в их доме, но он в любом случае не мог делать это долго. Вскоре они начали обмениваться короткими фразами-просьбами исключительно по делу. Позже они немного все же продвинулись в своих отношениях, но Хосок упорно не желал подпускать Пака к себе хотя бы на метр ближе. И это угнетало обоих, но на мировую Чон идти не желал. А Чимин не знал, как подступиться. Но. Но совсем недавно они спокойно играли в одной команде против Чонгука и Намджуна и даже обсудили сюжет книги, прочитанной ранее вечером. И это был огромный прорыв в их отношениях после встречи. Они все еще не очень хорошо общались и были далеки от прошлых себя, но то, что оба чувствовали к друг другу, пережили когда-то в детстве и юношестве, подкреплялось истинностью и давило на них, сближая, несмотря на обиду Хосока. Чимин думал, с чего же стоит начать. Он думал над правильными извинениями, продумывал объяснения своих чувств в тот момент и на данный промежуток времени. А также он пытался и сам осознать, с чем он согласен, а с чем нет. Но Хосок… — Прости. — начал Хосок, удивляя Чимина. — Я не должен был срываться. Но ты вел себя как мудак. Это было низко с твоей стороны. Я имею ввиду, присваивать меня. Или заикаться о том, чтобы забрать меня от моих истинных, один из которых мой законный муж. Пак улыбнулся пухлыми губами, невесомо касаясь нежной ладони своей рукой. Он ощутил забытый шелк бледной кожи, согревающий не только тело, но и душу. Это было приятно — ощутить спустя все то время обид и разлук любимый покров. — И ты прости меня. Я был мудаком. Я сбежал, потому боялся ответственности за тебя, так как за себя толком ответить не мог. И я решил, что могу уехать, заработать авторитет, средства и ответственность. Но не подумал, что ты ждать не станешь. Я был зол, больше на себя. Ведь я упустил тебя. Но я не жалею о приезде. Я бы просто не познакомился с Намджуном, Юнги и Гуки. И я бы потерял тебя. Хосок отвлекся, снимая молоко с плиты. Он перелил его в кружку и добавил ложку меда. И только после этого Чон повернулся лицом к Чимину, улыбаясь. Омега переплел их пальцы. — Я хочу извиниться за свои слова. Но не за приезд. Вы просто шикарные! Мне не было настолько комфортно раньше. И… Хосок внезапно подошел к Чимину, касаясь его носа своим. Он стремительно соединил их губы в легком поцелуе, под конец смеясь. — Ты такой серьезный и милый сейчас. — хихикнул омега. — Нас заждались. Горло Юнги требует своего молока с медом! — Да! — крикнул Мин, и старые друзья рассмеялись сильнее.

***

Чимин ставит коробки на пол, зевая и прочесывая одновременно светлые волосы. Его пухлые губы трогает улыбка, когда он видит спящего в кресле Юнги. Мини накрывает старшего вязаным одеялом, поправляет большую зеленую подушку и уходит прочь, дабы не мешать альфе. Пак заходит на кухню и быстро моет руки, которые перепачкал в грунте, сажая особый — волшебный — сорт клубники, которую обожает Намджун и Чонгук. Эти клубни он купил по хорошей цене у одной нимфы, которая заверила его в быстром росте ягоды. Альфа очень бы хотел подарить корзинки с ягодами вожаку и младшему. Особенно им. Вожак его новой стаи, то есть Намджун, всегда отказывается от благ в пользу любимых мальчиков: уступая Хосоку в выборе расскраса спален; Чимину, прощая все его эксперименты с магическими растениями; не обращая внимание на явное ночное воровство сладостей Чонгуком, который продолжает сие действие, несмотря на красные пятна после по всему телу; и, что главнее, не обращая внимание и явно игнорируя любой интимный контакт с Юнги, который сам жутко стесняется, но пытается намекнуть Джуну на «большее». Чимин считает такое отношение к самому себе плохим, потому и хочет сделать предстоящий праздник для него самым лучшем. Для него и всей стаи. Еще немного выделяя Чонгука. Ребенок, по его мнению, был лишен праздников вообще очень долгое время, как он однажды с ними поделился. И на самом деле это был большой для него в этом плане прогресс, потому что Гуки редко говорил о прошлом, чаще умалчивая все это, умудряясь скрывать все даже от Хосока, с котором у них крепкая связь на уровень выше их связи стаи. Пак ставит стакан на место, замечая спускавшегося из спальни совершенно растрепанного Хосока в пижаме, подаренной и переданной его сестрой, которую привез Мини. Омега шевелит тонкими ножками в кружевных шортиках еле-еле, потирая опухшие ото сна глаза. Его волосы пушатся, маленьким рыжим облачком кружа около его головы, а губки мило причмокивают, издавая шлепающий тихий звук. Омежка останавливается напротив Пака и садится за стол, зевая. — Как вам с Юнги удается вставать настолько рано и выглядеть бодрыми весь день, учитывая, что ложимся мы в одно время? — спрашивает с ноткой хрипотцы в звонком голосе Хосок. — Привыкли? — пожимает плечиками Чимин. Они некоторое время молчат, и Хосок успевает окончательно проснуться и зарядиться энергией, подлетая к Паку в мгновение ока и крепко, насколько может, обнимает его. — Мини, с добрым утречком! — Хосоки чмокает альфу в щеку и улетает к холодильнику. — Что будем готовить на завтрак? У Хосока губы уже перепачканы в ряженке, а на щеке след от шоколадного крема, из-за чего Чимин начинает тихо хихикать в кулачек, наблюдая за серьезным Чоном, вытаскивающим продукты. Сегодня им предстоит многое сделать: съездить в город и купить все к предстоящему празднику, украсить дом и найти елочку, приготовить ужин и подготовиться к самому волнующему и страшному — течке Хосока. Чимин вздыхает, пытаясь уловить усиление запаха у омежки, но тот смешан с чиминовым, потому что они ночевали сегодня вместе, в одной постели. Альфа касается ручки омежки, тот вздрагивает и удивленно смотрит на друга. — Мини? — Сок-а, — выдыхает Чимин. — ты милашка. Пак Чимин боится рассказать Хосоку о своем страхе перед предстоящим испытанием. Хосок у них один и маленький, а их четверо больших альф, так еще и Чонгук подросток с гормонами. Такие волки часто оставляют невероятное множество гематом и, порой, переломанные кости. Поэтому подростков не часто подпускают к течным особям, наоборот скрывая их всячески. В их с Хосоком урожденной (той, в которой они родились) стае был случай, когда парня заковали цепью в подвале, дабы тот не переубивал омежек. Но сейчас, перед праздником и течкой, которую Чон проведет со своими альфами, не стоит говорить об этом именно с Чонгуки и Хосоки, дабы не портить им настроение. А вот со старшими стоит все обсудить после этой ночи, в которую они встретят новый год. Так почему же Пак сейчас так дрожит?