***
Намджун вздыхает и сжимает ладошку Чимина, пока милейшая Чеен возится на кухне с чаем, который любезно предложила ребятам, как только они зашли в ювелирную лавку, сказав, что разговоры за чашечкой горячего травяного напитка всегда помогают воспоминаниям оживать сильнее и ярче. — Вы так дрожите, мне с кухни слышно. — смеется женщина, садясь напротив парочки и пододвигая им чашки с чаем. — Угощайтесь. Альфы послушно делают несколько глотков и ставят одновременно чашки обратно. — Вы ведь знали Чон Лили? — спрашивает Чимин, двигаясь ближе. — Знала. — улыбается Чеен. — Правда, когда мы познакомились она еще не была Чон. Ее фамилия была очень дорогой и важной, поэтому она просила ее не произносить. И звали ее не Лили, а Магнолия. Благородство на языке цветов. — Но почему она поменяла имя, не желала слышать свою фамилию? Она не упоминала в дневнике, что была в ссоре с родителями. — Она и не была. Она их очень сильно любила. Вот только они умерли, когда об их сделки с оборотнями узнали остальные вампиры. Загадочно погибли, выполняя очень важную миссию клана. И для Лили полное имя или фамилия служили напоминаниями о них, о том, кого и что она потеряла. — Но она не писала в дневнике об их смерти. — возразил Намджун. — Она хотела написать, но не решилась. Каждый раз она не желала вспоминать об этом, теша себя мыслью, что они где-то есть, просто ее похитили злые вампиры. — Однако… — Однако ей напоминали об этом учителя, директор и другие высокопоставленные вампиры. Они каждый раз делали это с ней, наслаждаясь горем маленькой девочки раз за разом. Ведь сами-то испытывать эмоции не могут. — Но почему вам стирали память? Лили не дает точного ответа в дневнике… — Чтобы было проще контролировать. Когда тебе часто стирают воспоминания — ты теряешься во времени, перестаешь осознавать прошел ли год или два дня. — А братьям Ким тоже стирали память? — нахмурился Намджун. — Нет. На Сокджина это не действовало, и он совершенно спокойно рассказывал обо всем Тэхену. И тот начал обвинять директора в злоупотреблении властью. Мол, как вы смеете так поступать, если называете учеников своими гостями, а делаете из них заложников. И директору пришлось перестать делать это с братьями. А потом и с остальными. — Почему на Сокджина это не действовало? — тихо поинтересовался Чимин. — Он мог выстраивать ментальную защиту. Против всего. Потому очень часто именно ему приходилось получать наказания. Джин ведь не поддавался воздействию и показывал это открыто, а другие смотрели и начинали задумываться. Тэхен же наоборот, мог внушать любому все, что только ему одному вздумается. Но силы не использовал. Из-за чего они отдалились, и их решили разделить, дабы младшего использовать против старшего. Потому наказания для Джина становились все жестче. Чтобы Тэ пытался отговорить того от глупостей, а свободолюбивый Сокджин отталкивал глупого брата, что не желал сбегать. — И они ссорились? — Не так часто, как хотелось учителям, но да, ссорились. Вот только Лили всегда успокаивала Тэхена. А потом и вовсе все попытки настраивания против старшего брата прервала и обо всем рассказала другу. От чего Тэ пришел в ярость. Настолько взбешенным я его еще не видела. Но Лили и тогда его успокоила. — Она ведь не была в него влюблена? — спросил Чимин. — Но он в нее был, да? — Да. Тэхен был влюблен в Лили. Он был готов на все ради нее, но она совершенно этого не желала. И потом старалась всячески поговорить об этом с ним, пока нам не предложили сбежать. — Тэхен, да? — Нет. — мотнула головой Чеен. — Джин. — Но Лили писала, что это Тэхен вам помог. — Да. Она так писала, потому что верила в то, что это сделал Тэхен. Они накануне наконец поговорили, и Лили ему отказала в принятии чувств. Она назвала его братом и другом, но не возлюбленным, а он вышел из себя, постарался внушить ей любовь к нему. Вот только Лили не была обычным вампиром. Потому быстро план его раскусила и сбежала, а он, осознав свою ошибку, начал избегать ее, прятаться за бесконечными делами старосты. Потому, когда пришел Джин и рассказал о тэхеновом плане побега, Лили охотно ему поверила. Ведь думала, что Тэ отпускает ее. И чувства к ней особенно. И он, очевидно, сбежит с ней. — Вы так говорите, будто это все ложь. — Но так и есть. Джин соврал нам, сказал так, чтобы Лили сбежала от Тэхена, хотя на самом деле она надеялась на побег вместе с Кимом-младшим. Вот только узнали мы об этом позже, когда нам пришло письмо от одного из наших друзей, что остался там. Он писал, что Тэхен в бешенстве, что объявил всех нас предателями и поставил наши надгробия, захоронив в гробах наши одежды. Похоронил воспоминания о нас. — Зачем Сокджину обманывать брата? — Потому что он ненавидел Лили. Та отнимала у него брата, как думал он. Хотя на деле, он сам виноват в отстранении Тэхена. — А что было дальше? — Мы начали жить здесь. Встретили Джекси, создали стаю, в которой место было не только оборотням. — И на вас напали Джин и Тэхен? — Нет. — махнула рукой Чеен. — Лили забеременела Гуки. Вампир от оборотня понесла потомство. Неслыханная вещь! — То есть, Лили серьезно смогла выносить и родить Чонгука, оставшись потом в живых? — Да. Вот только малыш-то мертвым родился. Горе-то какое было. Вы и поверить себе не можете. — М-мертвым? — повторил Намджун, чувствуя слабость Чимина. — Да. Мы все горевали. — Чеен тяжело вздохнула, отводя взгляд в сторону. Вот только перед похоронами забрала тельце Лили мертвое, а вернулась с живым младенцем. — Как она его оживила? — Не знаю. Никто не знает. Только вот клан Чонов тут был замешан точно. Потому и фамилия у Чонгуки Чон. И в имени Чон. А такое только детям вожака позволялось. Потому мы и подумали, что Лили ребенка лидера украла. — Но ведь у клана Чон только двое детей уродилось в семье вожака. Если бы она украла ребенка, стало бы известно об этом. — произнес Намджун. — А мы сначала думали, что этот младенец — Хосок. Он него же карамелью за километры несло, да и глаза такие необыкновенные только у него ведь были. — Но Хосок старше Чонгука ведь. — возразил Чимин. — Да и не позволил бы никто подойти к рожденному сыну вожака. У нас в стае запрещено видеть ребенка, пока тому не исполнится двенадцать лун. — Мы узнали только после об этом. Но не только это было странное в ожившем младенце. — Чеен коснулась своей чашки. — Чонгук часто разговаривал с воображаем другом, говорил, что Соки страшно, или что Соки рад. Он будто действительно с кем-то общался, ведь порой рассказывал то, что знать никак не мог. — Вы думаете, что Соки — это наш Хосок? — Намджун повернулся к Чимину. — Ты помнишь что-нибудь такое с Хосоком связанное? — Ну… — тихо начал Пак. — Было один раз. Нам тогда было девять или десять. У Хосока началась лихорадка средь ночи. Просто с ничего. Нам сказали, что он заболел. Но мы с Давон слышали, как он говорил, что необходимо помочь кому-то. И мы с его сестрой потом видели кучу синяков на его руках, словно кто-то кусал его за запястья. — Возможно ли, что это произошло в ту ночь, когда на дом Гуки напали? — Наверное. Не знаю. — пожал плечами Чимин. — Но я больше не помню за ним странностей. — В любом случае, Лили очень сильно отдалилась от всех. Часто наведывалась к Чонам, то и дело запиралась наверху, что-то мастеря. А потом… Потом я вышла замуж и переехала в город к супругу. Но от друзей все еще слышала о странностях Лили и Чонгука. И после на них напали. В день рождение Чонгука. И это были Тэхен и Джин. — Как вы узнали об этом? Вы ведь не жили с ними? — спросил Намджун, подозрительно щурясь. — Видела их в городе. Прямо здесь. Я отчищала стойку по просьбе мужа, а они прошли мимо. Я тут же отослала Джексону весть об этом. Но… не знаю, дошла ли она или нет, ведь следующим утром в доме были только следы крови и хаус. — А Чонгук? — Я не знаю, как он выжил, и кто его нашел. Только обрадовалась, видя его счастливым и здоровым. — Скажите, — куснул губу Джун, — вы не знаете, зачем Тэхен и Джин напали на семью Гуки? — Нет. — мотнула головой Чеен. — Я не знаю. Но предполагаю, что это связано с малышом Чонгуком. Ведь в прошлый раз точно также поступили с родителями Лили. — она замолчала, отвернувшись к окну. — В любом случае, берегите связь Хосока и Чонгука. Думаю, что она важна. Особенно сейчас.***
Намджун аккуратно открыл ящик, который по самому глупому и невероятно ужасному совпадению был закопан на поляне, где Чонгук напал на Хосока, под тем самым деревом и на том самом месте, впитавшим в себя крики, слезы и кровь омеги совсем недавно. Чертовски актуальное место для дневника матери Гука. Внутри старого деревянного ящика спокойно покоится красный дневник Лили и маленькая колбочка с черной, словно загустевшей кровью, жидкостью. Вырванные желтые страницы торчали во все стороны совершенно беспорядочно, будто их пихали в обложку в попыхах, не задумываясь над аккуратностью. — Мы прочтем его здесь? — спросил Чимин, стоя позади Намджуна с фонарем. — Да, я думаю, что стоит сделать это здесь и сейчас. — ответил вожак, отодвигая ящик в сторону, чтобы Пак мог пристроиться рядом. «Долгое время я не писала, потому что особой необходимости не было. Но сейчас… Недавно я узнала, что ношу под сердцем ребенка Джексона. Я, вампир, понесла потомство от оборотня. И я рада бы почувствовать счастливый трепет перед предстоящим материнством, но… Как я могу быть счастлива, осознавая всю опасность этого ребенка? Он гибрид. Он опасен и для мира волков, и для мира вампиром. И его точно постараются убить. Или убьют нас с Джексоном, чтобы вырастить из ребенка оружие. И ни один из вариантов не обещает моему чаду счастливую жизнь. Я не знаю, что мне делать.» — Поэтому им нужен Гуки? — тихо поинтересовался Чимин. — Но Чонгуки родился оборотнем. И проявляет абсолютно все повадки волков, более того, не показал за все время нашей совместной жизни ни одного вампирского признака. — Но его укус. — возразил Пак. — Он укусил меня и Юнги, и раны не заживают, словно что-то им мешает. А все знают про вампирскую слюну, которая не дает крови свернуться и образовать защитную пленку на ране. — Но вампирская слюна на регенерацию не влияет. — вздохнул Джун. — Поэтому я предлагаю завершить спор и продолжить чтение. «Плод внутри меня растет невероятно быстро. Я и подумать не могла, что омеги совершенно спокойно выносят все капризы не рожденных младенцев, их перемены настроения и пристрастия в еде. Действительно удивительно! Маленький Себастьян так обожает молоко и карамель, уплетает все словно не в себя. Ахах. Поверить не могу, что мой сын через несколько месяцев появится на свет!» — Себастьян? — прочел Намджун. — Настоящее имя Чонгука Себастьян? «Сегодня мы с Джексоном были в соседней стае Чонов у их лекаря. Я думаю, что почувствовала нечто… необычное, когда столкнулась с младшим сыном вожака. Такой маленький милый омежка. А во мне будто ураган эмоций в секунду появился из ни откуда. Только потом я узнала от его папы, что скорее всего наши сыновья истинные. Значит ли это, что ребенок во мне — оборотень?» — Ну конечно! — хихикнул Чимин. — Как я мог забыть! — О чем ты? — Себастьян — жених Хосока. Давон часто смеялась и говорила, что у Хоби есть женишок кое-где, который скоро за ним приедет и замуж за себя возьмет. Это была детская шутка, но сейчас… — Может ли знать Давон правду? — Не думаю. Ей было всего шесть. Навряд ли человеку доверили бы нечто такое. Скорее всего она подслушала разговор Лили и своего папы. Она любила это дело в детстве. «Мои надежды разбились о песчаный брег. Сегодня мне захотелось крови. Но я никогда в своей жизни ее не пила, не желая становиться вампиром полностью, однако ничего кроме крови в меня не лезет, а ребенок выжимает из меня все соки. И ему понравилось. Это была кровь животного, убитого нашими охотниками несколько часов назад. Но ребенку это понравилось. Мои страхи вернулись вновь, ведь я поклялась вожаку Чону, что малыш в моем животе — оборотень.» «Вчера начались схватки. Сегодня мне принесли мертвого младенца. Омега, принимавшая роды, сказала, что ребенок родился мертвым. Но этого не может быть! Я ведь чувствовала своего малыша, его чувствовал Джексон. Почему же тогда он мертв?» «Я совершила нечто ужасное.» «Прошу, Чонгуки, прости меня когда-нибудь за это.» — Что она сделала? «Я понимала, что это единственный выход. Поэтому я привязала своего Себастьяна к сыну вожака Чон Хосоку. Я привязала их по крови, вынуждая клан Чон мне помогать в оживлении сына. Иначе умер бы и Хосок.» — Она… Она шантажировала родителей Хосока его смертью? — в ужасе прошептал Чимин. — Но как она могла так поступить с ребенком! Да и откуда у оборотней знания о воскрешении? Мы не практикуем магию! — Может она ожидала, что те поделятся кровью? В ее случае это сработало. — Я думаю, что она была недоношенным ребенком людей, который в один миг стали вампирами. А оборотни вскормили дитя и одарили теплом. Получается, что Лили как бы вампир, но все еще человек, который жил с помощью крови оборотня. А Чонгук родился мертвым. — Не произноси эту фразу. — шикнул Намджун. — Тем не менее, — вздохнул Чимин, просматривая оставшиеся страницы, — точно мы не узнаем. Все чернила смылись или стерлись из-за небрежности Лили. Мы практически ничего не узнали. — Почему же… — улыбнулся Джун. — Мы знаем, почему Джин и Тэхен охотятся за Гуком. Мы можем показать им, что он оборотень, а не вампир. Или же теперь мы знаем, что можем спрятаться в вашей стае. А еще, что Хосок и Чонгук кровно связаны и… — О черт. — воскликнул Чимин. — Чонгук! Он и Хосок связаны по крови? А что будет, если Хосок прервет их связь ненамеренно? — Чонгуки умрет… Ты же не… — Намджун, Хосок же слышать не желает о Гуке, какова вероятность, что он ненароком разорвет их связь? — Едем домой.***
Чимин радостно выдыхает, когда его нога ступает в их родной дом, по которому они успели прилично соскучиться. Несколько дней поисков и скитаний резкой ношей обрушились на плечи не подготовленных к такому путешествию альф: бессонные ночи, проведенные в дороге, дешевая и не особо питательная еда, которой они перекусывали за чтением дневников, скитания в поисках очевидцев событий, которые привели к очевидному и совершенно опустошающему выводу – Лили все тщательно скрыла абсолютно ото всех, просчитав даже способы затыкания ртов всем, кто не только участвовал во всем, но и тем, кто просто догадывался об этом. Ее плану оставалось только поражаться. Все точно и идеально. Поэтому они вернулись лишь с крохами важной информации, которая, к их великому огорчению, не сможет помочь победить врагов. Сверх всего этого, они практически ничего не смогли узнать о самих братьях. Только крупицы, что еще меньше информации о воскрешении Чонгука и повязке его с Хосоком. Даже об обряде они ничего узнать не смогли нового, только старая, давно известная и совершенно пугающая информация – обряд повязывает души, а при разрыве убивает и разум, и тело связанных, лишая их буквально всего себя, убивая в мучениях. Что несомненно напугало обоих альф – Хосок был неустойчив сейчас. Беременность, тяжелым грузом ложилась на него, меняя и перестраивая его тело и разум, опасность, исходящая от неизвестных врагов и нападение Чонгука с меткой, подорвавшее огромный пласт доверия и устоявшихся принципов омеги, били по Чону с новой силой каждый день. Потому Хосок был самым опасным членом их семьи сейчас, который угрожал жизни не только Чонгука, но и своей совместной с детьми. Поэтому Чимин и Намджун вдавили педаль газа, чтобы приехать в самые короткие сроки домой, потратив на не особо далекий путь самое маленькое количество времени, возможное для них. Лес петлял сотней дорог, рыхлая земля утягивала колеса машины куда-то глубоко, звери, что вышли из спячки после долгой зимы то и дело мешали на просто отвратительном грунте, вынуждая ехать слишком медленно, дабы обойтись без убийств. Но дом, в который они так отчаянно спешили, встретил хозяев мрачной тишиной с тихими голосами вдали. Чимин вдохнул спертый запах деревянных стен, что были наполнены ранее сотней ароматов уюта и любви, стараясь уловить родные феромоны, но почувствовал лишь бесконечные реки слез и крови на каждом кубическом сантиметре этого строения. Их дом был пустой, холодный и мертвый. - Ты тоже это чувствуешь? – прошептал Чимин неслышно. – Будто кто-то умер здесь. Намджуна передернуло от произнесенных Чимином слов, что пугающе находили свое подтверждение в тишине вокруг и противном запахе крови, что незримой пеленой осел на всем в этом доме. Громким громом раздались их тяжелые шаги, отражаясь эхом от стен, когда они пересекли гостиную собираясь войти в кухню, из которой струился почти мертвый белый свет и тихий шепот. Намджун боялся входить. Он впервые боялся настолько сильно. - Кажется, - произнес незнакомый альфам голос, - кто-то пришел. - Хосок? – прохрипел Юнги. Тяжелый стул скрипнул по деревянным половицам, послышались быстрые шаги, и вернувшихся альф встретили полные надежды глаза самого старшего в их семье. Но они сию же секунду заполнились великой печалью и невероятной по своим масштабам яростью, которую раньше никто из них не видел. - Где вы оба были? – выкрикнул Мин, вцепляясь в свитер вожака. – Вы сбежали, чтобы помиловаться, оставив меня с неустойчивыми детьми, которые по глупости привязали друг друга кровной привязкой, а потом решили ее разорвать. Как вы блять могли это сделать? - Ты все знаешь? – удивленно прошептал Чимин, закрывая ладонями часть лица. – С ними все нормально? Они в порядке? Но Юнги замолчал, переводя взгляд за спину Пака, совершенно болезненно вздыхая. Сил у него почти не было, ведь всю ночь они с Тэхеном искали Хосока в округе, но тот растворился между стволами деревьев и сгинул в темноте весенней ночи. Ни следов, ни запаха. - Юнги? – позвал Намджун настороженно. – Что произошло? Но Юнги молчал. Он не мог признаться, что не уследил за двумя своими истинными, чуть не убив одного из них своими же руками. Мокрые волосы Хосока волнами растекались по поверхности мутной, красной воды, пока бледные губы жадно вкачивали в себя тонны грязи и выпускали еще больше воздуха. Он прижимал лицо, которое так сильно любил к холодным стенам раковины, желая убить того, кто сделал его самым счастливым существом из всех. Того, кто дал ему возможность жить нормально, любить и быть любимым. Он просто пытался убить своего Хосока. - Юнги! – не выдержал Чимин. – Что произошло? Если ты не ответишь, то я… - Я чуть не убил его. – прошептал Юнги, оседая на пол, и взглянул в глаза Намджуна, показывая тот самый момент ему. Ким замер. Мокрые дорожки рыжих волос, личико, которое теперь украшали только мерзкие разводы, потерянный взгляд, наполненный животным страхом за свою жизнь и принятие смерти где-то очень глубоко внутри. Хосок сидел на полу, дрожа. Рядом сидел Юнги, такой же разбитый и уставший, смирившийся с собственной ужасностью, и смотрел на омегу болезненно, прося прощение. Но Чон не принял, оттолкнул и сбежал, приняв опасный лес за своего верного друга и спасителя. Опрометчиво полагая, что его укроют и спасут от родного дома и близких людей. Пока Юнги тихо умирал внутри, осознавая весь масштаб сотворенного его руками. - Ты что…? – вскрикнул Чимин, отшатываясь от Мина. – Как ты блять мог такое с ним сотворить? За что? - Чонгук умирал. Они сделали кровную привязку, и… Хосок отказался от него. Понимаете? Он отказался от него и сбежал! Оставил умирать в мучениях! - Хосок не знал об привязке! Он не знал не о чем. Это мать Чонгука их связала намеренно, он не был виновен ни в чем, но ты, черт возьми, даже не выслушал его. Просто попытался блять убить его и наших детей! Ты ебаный придурок! – выкрикнул Пак, сжимая кулаки. – А теперь он блять в лесу совершенно один. В лесу, который блять скрывает наших врагов. Которые хотят нас убить. Гениально! - Чимин… - осек его Намджун, прерывая весь тот поток грязи, что собирался вывалить на старшего Пак. - Не прерывай меня, Намджун! - рыкнул альфа. – Он должен был просто проследить за Хосоком и Чонгуком. Просто проверить, чтобы все было нормально. Но он все испортил! Абсолютно все! - Я пытался его убить, да. Я все испортил. Но я был совершенно один. Захлебывающийся в собственной крови Гуки, сбежавший и опустошенный Хосок и я. С ними. Один. А где же были вы? Развлекались и катались по лесам? Пока наши мальчики медленно умирали. Да, Пак Чимин, мои нервы сдали. На моих руках умирал Чонгук. Он захлебывался рвотой и кровью, почти не приходил в сознание из-за боли во всем теле и плакал. Он просто плакал и звал Хосока. Потому что ему может помочь только тот, кто его и убивал. Но знаете, что же сделал наш милашка Соки? Сбежал. Он черт возьми просто сбежал, предпочитая чувствовать себя ебаной жертвой, забыв, что Чонгук тоже страдает не меньше. А он предпочел просто сбежать. И что я должен был делать? Я не спал несколько ночей, я отмывал ребенка, который валялся в собственной крови, каждые пять минут! Я сорвался. Да. Но где были вы, когда я молил вас вернуться? Где? - Пытались спасти нашу семью! Представляешь, Юнги? Мы пытались найти хоть что-нибудь. – усмехнулся Чимин. – Мы пытались спасти все, что ты просто разрушил. Ты пытался убить нашего Хосока! - Он не… не виноват. – прозвучало со стороны кухни. – Это из-за меня. Все альфы обернулись на голос, встречаясь с высоким мужчиной взглядами, который, подобно замершему Чимину, оступился на несколько шагов назад. Глаза Пака были янтарными, светлыми, наполненными чем-то сладким, такие глаза Тэхен не видел нигде. Словно два дорогих, драгоценных камня, они сверкали тревогой и интересом, медленно растворяя былую ярость, топя ее где-то очень глубоко. Медленно и тягуче прошлась по молодым телам мягкий теплый ветерок и запах скошенной травы. Словно пушистые белые облака, зрачки обоих приняли только им двоим ведомую форму. Яркое летнее солнце потопило в себе их бьющиеся сердца, останавливая их в миг, когда само оно плавно коснулось горизонта, закатом провожая их прошлое несвязное сердцебиение. Они теперь все чувствовали в унисон, вместе. Словно были чем-то один и целым. Словно половинки некогда разбитого, а теперь успешно найденного. - Мы… - прошептал Чимин, отходя назад. – Нет… - Чимин? – обеспокоенно позвал того вожак, но Пак только на незнакомца пораженно смотрел. - Прости, прости, я не… - произнес незнакомец, шагая к Паку, но тот отвернулся, утыкаясь в грудь Намджуна. - Я пойду проверю Чонгука. – прошептал Чимин куда-то в сердце Кима и сбежал, вытирая влажные дорожки слез с щек. - Что только что произошло? – спросил Джун, переводя взгляд на незнакомца совершенно злобно, потому что узнал его. – И что он делает в нашем доме? - Это Тэхен, он мой… - Мы запечатлелись. С ним. С Чимином. А где-то наверху раздался истошный крик Чимина.***
- Прости, ты не мог бы спуститься вниз? – произносят за спиной Чимина, когда тот опускается на пол. – Чимин? Пак стоит неподвижно, словно выточенная из камня ловкими руками скульптора статуя: величественная и грозная, в себе сочетая и плавные изгибы, и точеные мускулы, и невероятную для альфы хрупкость с нежностью. Тэхен невольно засматривается, протяжно и гулко сглатывая. Он не видел никогда столь же красивых и совершенно противоречивых существ, несмотря на обилие лиц, что уже давно не помещаются в его памяти, но безликими куклами стоя перед глазами, как напоминание о совершенных им грехах. Поразительно, Ким не помнил их, но каждого знал и различал. Чимин вздрогнул, когда перед глазами оборотня возникли тысячи людей, вспыхнувшие словно ярким огнем несущим в себе мучения и неотвратимую смерть. Маленькое тело напряглось и сжалось, а Тэхен впервые в жизни почувствовал чужие эмоции так явно. Словно его выдернули из горящего леса, топя в темной водяной бездне. Он падал все глубже, погружаясь на дно слишком быстро, когда его вдруг затопил животный страх и злость на самого себя. Вина неспешно лавой растекалась под кожей вместо крови, горечь сжигала сердце, опасения сжимали разум. - Чонгука нет. – прошептал Чимин. – Его нет в доме. Тэхен отмер, оглядываясь по сторонам и стараясь вынырнуть из той толщи воды, что медленно пожирала его изнутри. Не было вины, не было горечи и опасений, только смута и непонимание происходящего, словно в его теле был некто иной, а не он сам. Словно чувства были совершенно не его. - Забавно это испытывать на себе, да? – усмехнулся Пак, поворачиваясь к альфе лицом. – Ты ведь точно также делал с Лили? И Хосоком, да? Медленно топил его своими чувствами, да? И ты заставил Чонгука сорваться, так ведь? Внедрил ему всю свою ярость за убийство Лили, так ведь? А когда появилась возможность сбежать из-под гнета братика, прискакал к нам, чтобы помочь. Хах, забавно и двулично, в твоем стиле. Альфа пораженно замер, чувствуя, как сердце, обычно дремлющее где-то глубоко внутри непробудным сном, вновь заходится в бешенном ритме. Однажды он уже испытал подобное, когда прощался с Лили. Ее глаза были как и Чиминовы, полны насмешки и боли, и смотрела девушка словно сквозь него, обращаясь к спрятанной очень надежно душе маленького мальчика, желающего обрести любовь. Только Чимин еще и бесконечно зол на альфу, Тэхен чувствует эту ярость. - Как ты это делаешь? – хрипит Ким, сжимая тонкие губы. - Не знаю. – пожал плечами Пак. – Просто я вдруг очень сильно начал тебя ненавидеть. Ведешь себя, словно дите малое, позорно сбегая от совершенных ошибок и ожидая, что кто-то придет и накажет бедного Тэхенчика. Ты позорно сбежал от правды сотни раз, боясь просто остановиться и все обдумать. Ой, у меня умерли родители, поэтому я лягу в постель к собственному брату, обвиняя в этом именно его, а не себя. Я буду делать больно другим, буду убивать и калечить, оправдывая это все планом и желанием братика. Я буду заменять чужие эмоции и чувства, но только потому что меня заставил братик. Возьми на себя ответственность за совершенное. А не бегай от правды. «Пора наконец признать, что это совершал ты, а не Джин.» - улыбнулась Лили, прикрывая раненную грудь тонкой ладонью. – «Пора перестать сваливать вину на старшего брата. Ты ведь и без меня прекрасно понимаешь, что именно ты сломал его. Именно ты сделал его таким. Пора вырасти, Тэтэ.»***
Намджун устало потер глаза, следя за плавно перемещающимся по кухне Юнги, который заваривал чай, сочетая разные, только ему и Хосоку известные, травы, гремя баночками и ложками. После нескольких минут слабости, что он позволил себе, чувствовалась приятная и обволакивающая пуста и в голове, и в сердце. Поэтому Ким только не моргая мог наблюдать за старшим альфой, совершенно ни о чем не задумываясь. Необходим был маленький перерыв. - Вот и наш чай. – прохрипел Юнги, ставь чашки на стол. Глаза у него были уставшими и красными, опухшими. Наверное, он не спал несколько дней – думается Намджуну. Весьма вероятно, что и не ел он нормально тоже столько же. - Спасибо. – кивнул лидер, обхватывая ледяными руками горячую черную чашку с бордовым, пахнущим ромашкой и мятой, чаем. Между ними повисло молчание, прерываемое едва слышным причмокиванием губ о края чашки, втягиванием чая, и тяжелым выдыханием горячего пара изо рта. Юнги смотрел в окно, словно погрузившись в свои далекие мысли. Он не замечал настороженного взгляда Намджуна на своем теле, громких шагов где-то наверху и летевшего, словно подгоняемого кем-то, Чимина, который встревоженно перебирал ногами. Потому, не сразу и повернулся на почти испепеляющего взглядом все вокруг Пака. - Чонгука нет. – тяжело дыша, рассказал альфа, сжимая маленькие кулачки. Сначала они все замерли, тупо глядя на младшего, который нервно покачивался на пятках, смотря сквозь друзей, словно пребывая где-то очень далеко, как и Юнги недавно. Сам Чимин был бледен, почти белоснежен, глаза, под которыми залегли черные мешки, наполненные не то не выплаканными слезами, не то агрессией, которую он прятал куда-то, были необычного зеленого окраса, словно забыли про свой старый, предпочитая новый. Потом вид Пака медленно поплыл перед глазами, когда ребята вдруг осознали смысл произнесенных слов. - Что? – выдохнул Намджун, пока Мин, задыхаясь от паники, быстро выбежал из комнаты, мчась на второй этаж, где была расположена спальня Чонгука. А вожак даже и осознать толком не успел происходящее, как Юнги, сжимая огромную футболку, спустился, шаркая по деревянному полу, вниз. - Его нет. – кивнул Юнги. Намджун вдохнул, стараясь привести себя в порядок, похлопал по своим коленям, обнял, нерешительно севших на них Юнги и Чимина, уткнулся в их макушки носом и тихо, почти неслышно, вдыхал запахи альф, стараясь успокоиться. Пак и Мин повторили за Джуном, тыкаясь носами в плечи лидера. Они не знали, что им делать. Они были в смятении. - Наверное, я не вовремя. – неловко почесав макушку, произнес Тэхен. - Расскажи им все. – пробурчал Чимин, не отрываясь от лидера. – Начни исправлять собственные ошибки хотя бы сейчас. - Хорошо. Все ради тебя, Принцесса. – вымученно ухмыльнулся Тэхен. Запах мяты и ромашки опять наполнил комнату, только в этот раз тишина была наполнена грустью и обреченностью Юнги, яростью и негодованием Чимина и нервным постукиваем о стол пальцев ладони Намджуна. Тэхен был достаточно большого телосложения, больше Чимина и Юнги, но меньше Намджуна, однако сейчас он выглядел по-настоящему крохотно, сжавшись на деревянном стуле и неловко помешивая горячий чай в белой чашечке под недовольный взгляд почему-то против него настроенного Пака. - Что вы уже знаете? – спросил Ким, когда воздух, выдыхаемый Чимином мог бы вероятно расплавить кружку с чаем, однако предусмотрительный Намджун отнял ее и поставил на стол, зарываясь в светлые волосы пальцами и почесывая нежную кожу. - Немного. – ответил Намджун. Юнги поднял на него удивленный взгляд. - Но ничего о нашем плане, да? – безэмоционально произнес Ким, откидываясь на спинку стула, мягко проходясь взглядом по взбешенному Чимину. – Хорошо. Вы знаете уже кем на самом деле является Чонгук? - Полукровкой. – сказал лидер, под удивленный вдох Юнги. - Правильно. Однако это не совсем корректно. Он родился от оборотня и вампира, родился вампиром, но по какой-то причине умер. И по какой-то причине ожил оборотнем. Эта часть его жизни остается загадкой, потому что Лили все скрывала даже от собственного мужа. Однако мы знаем, что мальчишка питался кровью первый месяц. Кровью привязанного к нему омеги. Хосока. Как вы знаете, волки не пьют чужую кровь, но вот вампиры употребляют ее для поддержания жизни в организме, ведь их регенерация требует очень много сил и средств, которых у них просто нет. Поэтому им заинтересовался... наш директор. - Директор? Того места, где вы выросли? – спросил Намджун. - Да. Видите ли, вампиров осталось очень мало. Они не умеют размножаться биологическим путем, только отравляя чужой организм. Но сейчас их яд не действует на большинство организмов так, как необходимо: одни умирают, не выдерживая, другие же имеют устойчивость к нему. Потому новых вампиров не прибавляется. Однако не только это стало проблемой. У многих из них пропадает регенерация и бессмертие. Они стареют, их тела буквально разлагаются внутри, пока те ничего не подозревая живут своей обычной жизнью. Поэтому каждый интересный случай происхождения вампиров тщательно изучается. - Почему это началось с вампирами? – спросил Намджун задумчиво. - А ты не догадываешься? Чтож, большинство вампиров – обращенные в муках люди. А те, как мы знаем, устроены максимально сложно. Когда они становятся вампирами, все процессы в их организме замирают. По сути, люди не готовы вести нормальную вампирскую жизнь – им все еще необходимо питаться, пить и дышать. Но они не могут этого делать, поэтому их организм медленно истощается и умирает. - Но это же естественный способ размножения вампиров. – пробормотал Юнги. - Да. Но ранее вампиры подготавливали своих жертв, буквально с рождения готовя будущих вампиров, медленно и постепенно наполняя их своим ядом. Таки образом, они переделывают организм людей. Однако сейчас им запрещено похищать человеческих детей, да и люди уже давно стали более сильными существами, способными постоять за себя. А теперь представьте, какого им было узнать, что от урожденного вампира родился вампир. Естественный процесс зачатия и рождения в истории вампиров вдруг стал для них единственным спасением. Им необходимо было узнать секрет. Однако Лили не желала никого слушать. Она оборвала все связи с нами, скрывая все. - Поэтому вы решили убить ее и забрать ребенка себе? – хмыкнул Мин. - Не совсем. – вздохнул Тэхен. – Дело в том, что в тот год на вампиров напали, перебив большую часть семей разных родов. Спаслась лишь бабушка Лили, которая рассказала, что по материной линии ей передался дар воскрешения мертвых, так как они были Личами*. И теперь вообразите, мальчик-вампир, родившийся естественным путем, умеет воскрешать мертвых. - Мальчик, которого можно склонить на свою сторону, убив всех его родственников? - Мы не хотели убивать их. Неужели вы думали, что я и Джин могли перебить десяток оборотней? Это сделали ваши же сородичи. Оборотни уже давно убивают друг друга и разоряют собственные деревни, потому, когда мы усыпили жителей этого дома, те вломились и перебили всех. Эта стая сговорилась с директором, желая покорить всех волков, а несогласных перебить. - Но ведь вымирали стаи, в которых был Чонгук. - Да. Но именно эти стаи были за возобновление совета оборотней. Удивительное совпадение. Поэтому, пока мы с Джином искали Чонгука, они убивали и разоряли деревни своих же сородичей. И я им в этом помогал. Отчасти, ведь именно я сводил с ума всех тех волков. - Перейдем уже к сути. – прервал Намджун Тэхена. – Где Чонгук и Хосок? - Да… - промычал Ким. – Как вы видите, Чонгук принял суть оборотня. Поэтому мы должны были высвободить его вампирскую суть. Мешали вы и Хосок. Хосок, как мы поняли, был огромным щитом, мешая проникнуть в мысли Чонгука. А вот Хосока оберегали вы. Поэтому нам необходимо было отдалить вас от омеги, после его от Чонгука. Все получилось просто прекрасно, следовало только внушить Хосоку чувство страха, дезориентировать его, как Чонгук вдруг и сам отказался от сути оборотня. Сейчас его тело нужно подкрепить, поэтому Джин спаивает ему кровь Хосока, после мы скормим ему человека. А позже внедрим новые воспоминания, стерев старые. Ну а дальше я и Джин будем свободны. - Тогда нам надо спешить. – встал из-за стола Юнги. - Нет. Чонгук был похищен только несколько часов назад, основной ритуал начнется только в полночь. Мы должны подготовиться, ведь там будет не только Джин, но некоторые вампиры и маги. Это опасно, поэтом нам необходимо разработать план. - И да. – наконец высказался Чимин. – Ему мы можем доверять. Если он сделает что-то неправильное или хоть подумает о предательстве, я могу ему подарить невероятные ощущения. - Что между вами произошло? – спросил Мин, касаясь плеча Пака. - О, мы запечатлились. – с едкой улыбкой ответил Тэхен, не сводя взгляда с Чимина. - У меня есть план. – громко произнес Намджун.