Home cam

      Карантиные меры были, конечно, важны, но лето само себя провести тоже не могло, и потому Донхёк объявил о собрании Райдин Клуба:       «Хей, лузеры», — написал он в общий чат. — «Как на счёт затусить в эту пятницу? Я выпросил у родителей ключи от дачи, можно будет нажраться».       «Барбекю?» — наивно уточнил Джисон.       «И барбекю тоже. Но нажраться в первую очередь», — мгновенно ответил Донхёк. — «Вам не отвертеться: открывают границы и наконец приезжает Марк. Он захочет увидеть ваши гнусные рожи».       «Это ты здесь — гнусная рожа», — написал Ренджун, добавляя мем с попугаем, держащим нож.       «Марк приезжает? Надолго?» — поинтересовался Джено.       «Пока не отработает всё то время, что я провёл без него», — Донхёк приправил сообщение подмигивающим смайликом.       «То есть вы опять будете зажиматься весь вечер», — высказался Джемин. — «Я за, короче».       «Фу, камерамэн подтянулся. Опять порнуху какую-то снимать будешь».       «А что, ты собираешься её показывать?»       Донхёк не написал больше ничего — видно, уже успел убежать, и Джемин, так и не дождавшись чужой реакции, закрыл чат.       Он и не догадывался, как близок был к правде и тому, что будет происходить на послекарантинных посиделках.       Дача у Донхёка была зачётная: двухэтажный дом с большим двором, обнесенным высоким забором: «Три метра кирпича, битое стекло и камеры по периметру» — Донхёк как-то забыл стереть записи с пульта управления, и их полуголые забеги, блевание на брудершафт и зареванного, икающего Джисона лицезрели всей донхёковой семьёй.       Хорошо, что Джемин на той записи не засветился: он был слишком занят тем, что старался незаметно снимать на камеру Ренджуна. И, надо сказать, получалось у него неплохо: тот был пьяненьким и ужасно тактильным, и Джемин точно бросил бы съёмку для того, чтобы потискать чужое не сопротивляющееся тело, но тут был Джено — лучший друг с начальной школы и хороший парень, и во всём этом находилось лишь одно «но»:       Если тут был Джено, Ренджун вис на нём.       И это было чертовски несправедливо!       Впрочем, Ренджун Джемину ничего не обещал, да и сам Джемин тоже ничего не озвучивал и не требовал. Если так уж откровенно, он никак не мог понять и определиться, что же чувствует к другу: было неприятно видеть его в руках Джено, но Джемин сколько помнил себя, был гетеросексуальным, а ещё другом-собственником, и потому ревность в подобном случае вот вообще нихрена не объясняла. Поэтому он цедил пиво, глядел на распластанного по Джено Ренджуна через глазок камеры и душил раздражение, бурлящее в душе.       Так было и в этот раз.       Ренджун лениво пил красное вино прямо из бутылки — эстет хренов, всё время тащил какое-то сухое итальянское, пока другие упивались пивом и виски пополам с колой.       Джемин как-то купил и себе такое, когда родителей не было дома, и выпил целиком, зачем-то представляя, что именно такими на вкус были бы ренджуновы тонкие губы.       Сладко было.       И даже не стыдно.       Джемин сунул руку в штаны, обхватывая полувозбужденный член, лениво начиная скользить пальцами. Ренджун в его голове ухмыльнулся, сталкиваясь с Джемином губами, жарко выдохнул в рот и игриво укусил, и тот кончил, зажмуриваясь и глухо простонав.       Да, иногда вещи становились сложными для осмысления.       Впрочем, то, что он наблюдал сейчас через узкую щель двери осмыслить было в разы сложнее.       Джено стоял на коленях с ренджуновым членом во рту, давящийся, с закрытыми глазами, скулящий от наслаждения.       Ренджун ухватился за чужие волосы, крепко сжимая в пальцах чёрные пряди:       — Такая хорошая шлюха для меня, — сказал он сладким и мягким голосом. — Что, так долго ждал этого, что теперь не можешь насытиться? Нравится, что мы делаем это здесь, пока за стенкой наши друзья, которые могут услышать? — Джено застонал, пуская вибрацию по чужому возбуждению, и Ренджун заскулил, толкаясь сильнее несколько раз перед тем, как отстраниться:       — Вставай, — сказал он. — Посмотрим, годится ли твой жалкий член на что-то.       О, Джемин прекрасно знал, что не должен был смотреть.       Но что он мог поделать? Ренджунова светлокожая задница, обласканная дженовыми руками и получившая десяток поцелуев была слишком притягательной. Джемин сглотнул ставшую вязкой слюну, не имея смелости накрыть рукой собственное болезненное возбуждение. Ренджун развернулся лицом к стене, прогнулся и тонко вскрикнул, когда Джено, воспользовавшись смазкой, поспешно толкнулся внутрь.       — Блять, поосторожнее! — зашипел он. — Ты что, хочешь, чтобы я преподал тебе урок?       Джено заскулил жалко, надорванно:       — Нет, пожалуйста, — и тогда Ренджун отстранился, заставил его лечь на ковер и устроился сверху, неспеша насаживаясь.       С той позиции, в которой Джемин находился, происходящее было видно не очень хорошо. Нетерпеливо он подался ближе, с бьющимся сумасшедше сердцем приоткрыл дверь шире, и чуть не подавился слюной.       Ренджун медленно скользил вверх-вниз, сжимая руки на чужой шее, и дженовы ладони беспомощно цеплялись за ковер.       — Кому ты принадлежишь? Чья ты сука? — хрипло спросил Ренджун, чуть ослабляя хватку, и Джено, жадно хватая воздух пересохшими губами, выдохнул:       — Я твой, твоя сука. Пожалуйста, позволь мне трахнуть тебя, — он зажмурился, заскулил, и Ренджун хмыкнул.       — Неужели ты справишься? — медленно и вязко проговорил он. — Может, мне позвать Джемина? Он весь вечер не сводил с меня взгляда, — джеминово сердце внутри оборвалось, он зажал рот ладонью в попытках сдержать звуки, пока Джено ревниво зарычал.       Ренджун видел. Он замечал каждый взгляд, и пока Джемин был слишком занят вопросами собственной сексуальной ориентации, во всю трахался с Джено.       Мысль об этом была горячей и горькой, и Джемин вздрогнул, когда раздался ренджунов высокий острый стон: Джено задвигался быстрее, получив, наконец, разрешение, и выбил ещё и ещё такой же сладострастный звук, и Джемин с растущей внутри ревностью вдруг подумал:       «Со мной он стонал бы громче».       Ренджун выгнулся в спине, кончая, и его лицо, искаженное гримасой удовольствия, показалось Джемину самым прекрасным, что он когда-либо видел в своей жизни. Поглядев ещё пару секунд на него — дрожащего, раскрасневшегося и учащенно дышащего, на подгибающихся ногах Джемин поднялся, чтобы завалиться в туалет. Хватило пары движений по болезненно стоящему члену, чтобы кончить, продолжая под закрытыми веками прокручивать потрясающую картинку пика чужого наслаждения.       Про то, что всё это было записано на видео, Джемин вспомнил спустя день, когда включил камеру, чтобы по привычке просмотреть фото. Ох, голова всё ещё гудела после недавней попойки: он страшно перебрал в тот раз, пытаясь прогнать так некстати осознанные чувства к Ренджуну и ослепляющий гнев, поднимающийся в душе при взгляде на счастливое, сытое лицо Джено.       «Конечно, натрахался и сидит, довольный».       Джено на записи светился, как стоваттная лампочка.       И как Джемин мог раньше не замечать? Эти двое были слишком очевидными: переплетённые пальцы, дженовы долгие взгляды и, знаете, особенное ренджуново отношение — он почти не язвил в его сторону, не отстранялся от прикосновений.       Теперь Джемин видел.       Видел он ещё и другое.       Грязно разговаривающий Ренджун.       Сжимающий руки на чужой шее Ренджун.       Ренджун, зовущий своего любовника сукой, унижающий, властный, бесстыдный в своём откровенном, эгоистичном желании.       Было ли что-то более близкое, более подходящее ему?       Риплэй. Риплэй. Риплэй.       Джемин чуть ли не до мозолей стёр руку, пока смотрел то видео и, кажется, у него начинала от возбуждения ехать крыша.       Он слишком явно мог представить что там, у стены и на ковре был именно он, Джемин, скулящий и требовательный, дающий Ренджуну столько удовольствия, сколько тот не в силах вынести.       Маленький властный нарцисс. Джемин хотел Ренджуна, хотел его руки на своём теле и все те сладкие грязные словечки, что были у него в запасе.       — Что ты сказал? — Ренджун вздёрнул бровь, уставился пронзительными чёрными глазами в джеминово лицо, и тот почувствовал себя глупо, хотя и был объективно хозяином положения.       — Я видел ваши с Джено развлечения, — пробормотал Джемин и добавил: — А ещё записал всё на камеру.       Он никогда не думал, что опустится до шантажа своего друга — но, по правде сказать, он также не мог предположить, что захочет его трахнуть. Сердце отбивало чечётку, и Джемин попытался подавить расходящуюся от него по всему телу нервную дрожь, сел рядом с Ренджуном на собственной кровати.       — И что теперь? — спросил Ренджун, слегка бледнея, и Джемин ощутил, что получает крохотную власть над ним. Он придвинулся ближе, склонился над чужим хмурым лицом.       — Я могу показать остальным. Или твоим родителям, или родителям Джено — как ты думаешь?       — Крыса ты, Джем, — выдохнул Ренджун. Его пальцы судорожно вцепились в рукава худи, он сжал зубы, и линия челюсти заострилась, придавая лицу хищное выражение. — Ну и чего ты хочешь? Денег?       Джемин помотал головой.       От Ренджуна пахло так привычно: яблочной жвачкой, кондиционером для белья и древесным пряным парфюмом, и Джемин подавился слюной. Он всегда был слишком чувствителен к запахам, особенно таким, заставляющим пульс превысить сотню, а сердце биться в сладкой истоме.       Ренджун был так близко. Ближе, чем был когда-либо, словно пробравшийся под кожу и в лёгкие, отравляющий кровь своим присутствием, заставляющий сходить с ума.       О, Джемин знал, чего он хочет. Впервые за эти два года, что задумывался о том, почему же его так злит, когда ренджуново внимание принадлежит не ему.       — Мне не нужны деньги. Я хочу тебя.       Ренджун фыркнул, зло рассмеялся:       — Я не лягу под тебя, Джемин. Я сплю только на своих условиях. Догадываешься, каких?       О, у Джемина была парочка предположений, разжижающих мозги своей запретной сладостью, и потому он улыбнулся, сглатывая вязкую слюну и не отводя взгляда от чужих губ:       — А что, если я согласен?       Ренджун беззвучно усмехнулся. Его взгляд потемнел, смещаясь с джеминовых глаз на разомкнутые в нетерпении губы.       — Тогда тебе стоило просто попросить, — Ренджун коснулся его подбородка, надавил на нижнюю губу и толкнулся пальцами внутрь тёплого и влажного рта.       Джеминовы ноги ослабели, и если бы он не сидел сейчас — точно опустился бы на пол, стал на колени. Волна пронзительного напряжения захлестнула его с головой, и стыдный звук всхлипа раздался сам собой.       — Ещё одна жадная до тела сука, — шепнул Ренджун, завороженно глядя на то, как его испачканные в слюне скользкие пальцы ласкают языком. — Но только вот Джено — хороший мальчик. А ты — бесстыдная шлюха. Дрочишь на меня, подглядываешь и используешь шантаж, — откровенность, оглушительная и правдивая, заставила Джемина застонать. Он зажмурился, втягивая пальцы глубже, обернув вокруг них язык.       Хотелось больше.       Больше, ближе и ярче, хотелось почувствовать вкус ренджуновой кожи там, где явно было биение пульса на тонкой шее, поймать губами сорванное дыхание, украсть поцелуй и стон.       — Что мне сделать с тобой, маленькая сука? — голос Ренджуна был почти нежным, и Джемин раскрыл рот шире, выпуская пальцы, чтобы выдохнуть:       — Всё, что ты захочешь.       — Конечно, — в ренджуновых глазах мелькнула тень одобрения. Он погладил чужую щёку влажными пальцами, склонился над Джемином, чтобы в самые губы шепнуть:       — Я отшлёпаю твою изворотливую задницу так, что ты сидеть на ней в ближайшие дни не сможешь. А теперь снимай штаны. Ты будешь считать вслух.       Джемин не думал, что его лучший друг способен смотреть так, словно готов сейчас же вскрыть ему живот и намотать кишки на кулак. Джено даже не потрудился натянуть на лицо улыбку, не двинул и мускулом, чтобы ответить на приветствие.       «Ох, ну конечно. Теперь, когда Ренджун ушёл от него ко мне, Джено явно пересмотрит вопросы нашей дружбы», — подумал Джемин, насмешливо вздёргивая бровь и с показным интересом слушая обсуждение последней компьютерной игры, что Ченле проходил вместе с Джисоном и Джено.       О, Джемин был готов поспорить: голова Джено была занята вовсе не той стратегией. Интересно, как много Ренджун рассказал ему? Упомянул ли видео, или просто попрощался с ним, объявляя, что постельные развлечения придется прекратить? Те отношения не были даже официальными и сколько-нибудь серьёзными, он был уверен. Иначе они рассказали бы всем о них, ведь так?       В любом случае, их с Джено дружба не могла остаться прежней, и Джемину было искренне жаль, что всё вышло вот так. Хотя и от Ренджуна отказываться он не собирался. Знаете, своя рубашка ближе к телу, и выбирая между сохранением дружбы с Джено и доступом к телу Ренджуна он не колебался и секунды.       Два чёртовых года, проведенных в неведении, потраченных впустую.       Интересно, если бы Джемин раньше осознал своё влечение, мог бы он оказаться на месте Джено сейчас?       «Может, мне позвать Джемина?» — эхом прозвучало в голове, и он закусил губу, ощущая, как просыпается тепло в низу живота. Запах секса в той комнате, таинственный полумрак и сладострастные нежные звуки — хныканье, жадные вдохи, сдавленные стоны.       Именно Джемин должен был стать тем, кто будет с Ренджуном. Ещё тогда, два года назад.       — Боже, мне так надоела эта жара. Скорее бы на море, — Джисон, распластавшийся по скамейке, принялся обмахиваться руками.       Море. Это звучало действительно отлично, но теперь Джемин никак не мог перестать думать о том, что ему придется наблюдать маячащую мрачную фигуру Джено и терпеть ревнивые выпады. Джемин поерзал на скамейке в тщетной попытке устроиться поудобнее. Задница ныла, и чувство это было близкое к эйфории: Джемин слишком хорошо помнил, кто это сделал с ним. Мысли о ренджуновых нежных руках, обжигающей сладкой боли и долгом поцелуе, полученном в награду за хорошее поведение, когда Джемин превратился в хныкающее, потекшее нечто, пробуждали голод и жадность. И взгляд Джено, явно свидетельствующий о том, что он знал — знал об этих вчерашних развлечениях — был острой специей, делающей всё ещё слаще.       Но что он мог поделать сейчас, на пороге своей молодости, внезапно давно влюбленный и получивший индульгенцию на все свои грязные, стыдные желания, свой билет на персональные американские горки?..       Джемин никогда не думал, что отбирать бывает так приятно, а само знание того, что ты обладаешь чем-то страстно желаемым кем-то другим волнительно сладко.       — Что, счастлив, сука? — шепнул Джено на ухо, улыбаясь оживлённо болтающему Ченле, на которого жара, кажется, не действовала.       — Не тебе меня сукой звать, — Джемин шумно втянул остатки шипучей газировки через трубочку. — Был бы ещё более счастлив, если бы удалось трахнуть его сладкую задницу. Но я не тороплюсь. Думаю, у нас будет полно времени на море.       Кулаки Джено сжались так сильно, что вены вспороли тонкую кожу. Он развернулся к Джемину лицом, и тот вдруг подумал, что сейчас Джено ударит его, но тот вздрогнул, глядя поверх чужого плеча.       — А я говорю, что надо на двоих раскидывать, — нахмурился Донхёк, подходя ближе к скамейке. — Ты думаешь, что найдутся желающие слушать всю ночь, как мы с Марком трахаемся?       — Не пойму, кого ты тут пытаешься обмануть: на всю ночь вас явно не хватит, — фыркнул Ренджун. Он был одет в белую футболку-поло и джинсовые шорты — крохотный, концентрированный и яркий. Плюхнувшись рядом с Джено, он продолжил дискуссию:       — Суть тут не в этом: на троих номер выходит дешевле на пятнадцать долларов на человека! Если у тебя есть лишние пятнадцать долларов, то отдай их мне, потому что твои финансовые решения явно оставляют желать лучшего.       — Я буду жить с Джисоном, — встрял Ченле. — И я готов заплатить за наш номер, чтобы спать спокойно и не слушать как кто-то трахается. По крайней мере, если это не мы с ним.       — Хён! — Джисон покраснел, тыкая его в бок, и Ченле скрючился, падая на асфальт и заливаясь пронзительным хохотом и визгом.       — Нет, ну если никто не хочет жить втроём, то кому-то придётся жить вообще одному, — Ренджун развернулся к сидящим на скамейке парням. — Джено? Джемин? А вы что по этому поводу думаете?       — Я хочу жить с тобой, — их голоса прозвучали хором, и Джемин сжал зубы, ощущая острый укол гнева.       — Окей, тогда я бронирую на троих, — Ренджун просиял, уткнувшись в телефон.       — Синхронисты, блять, — хмыкнул Донхёк. — А что ещё вы делаете синхронно?       И Джемин бы обязательно пошутил, что синхронно они дрочат, или что-то в этом духе, но впервые предпочел засунуть свой язык подальше.