***
Вилланель взволнована. В убийствах есть что-то такое, что несравнимо ни с каким другим чувством. У работы Вилланель есть много преимуществ — отличная зарплата, гибкий график, путешествия, — но радость от убийств — это то, что действительно привлекает Вилланель. Некоторые сказали бы, что это делает Вилланель психопаткой. Вилланель не согласна. Она считает, что именно это делает её более человечной, чем что-либо другое. Сегодня всё по-другому. Сегодня первый день Евы на новом месте. — Он примерно в ста ярдах впереди тебя, — говорит голос Евы в наушнике, скрытом под тёмным париком. Конечно, на самом деле Евы здесь с ней нет. Ева в гостиничном номере в нескольких кварталах отсюда с Константином, тщательно отслеживая всё это по сети камер видеонаблюдения, которые они взломали. Ева — это её глаз в небе, нет — её ангел-хранитель. — Ярдов? Используй метрическую систему, Ева. — Метров, — поправляет себя Ева. — Сто метров. В зелёном свитере. Вилланель движется по оживлённой улице и замечает цель, сидящую перед кафе прямо перед ней. Лукас Ригель в жизни такой же скользкий, как и его личное дело. Он средних лет, слегка полноват, и его редеющие светлые волосы зачесаны назад слишком большим количеством лака. Кожаная куртка поверх свитера явно является последней отчаянной попыткой сохранить свою молодость, и он не совершенно не скрывает броские часы, выглядывающие из-под рукава. Боже, его будет так легко убить. Вилланель идет по улице к кафе, где сидит Ригель, и, сунув руку в правый карман пальто, достает пачку сигарет и зажигалку. — Убедись, что это правильные, — предупреждает её голос Евы. — Я не глупая, — бормочет Вилланель, зная, что крошечный микрофон, спрятанный в подкладке её пальто передаст слова в наушники Евы. — Я знаю, — коротко отвечает Ева. — Я просто осторожничаю. — Ты должна ей доверять, — раздается грубый голос Константина. — Я ей доверяю! — говорит Ева. Вилланель закатывает глаза и щелчком открывает коробку с сигаретами, вынимая одну и поднося её ко рту. Зажав сигарету между губами, она прикрывает кончик одной рукой и пытается прикурить от зажигалки, продолжая идти по улице. Не получается, хотя Вилланель уже знает, что этого не произойдет. Она продолжает в том же духе ещё несколько шагов, а затем в отчаянии останавливается у кафе. — Scheiße! Лукас Ригель вскидывает голову при внезапном восклицании Вилланель. Сначала она делает вид, что не замечает его, затем, когда чувствует, что он всё ещё смотрит на неё, поднимает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Извините, — продолжает она по-немецки, поднимая зажигалку. — Моя зажигалка сломана. Ригель пристально смотрит на неё, его глаза задерживаются на её лице на несколько секунд, прежде чем просканировать остальную часть её тела. Вилланель потребовалась вся сила воли, чтобы не повалить его на пол и не выколоть ему глаза большими пальцами. Тонко, напоминает себе Вилланель. Сдержанно. Все должно идти точно по плану. Вот почему Вилланель, зная, что её мини-юбка и неброский макияж делают её моложе, чем она есть на самом деле, строит самое невинное выражение лица и делает шаг к нему. — Не могли бы Вы одолжить мне зажигалку, пожалуйста? И поскольку Ригель недооценил её в тот момент, когда поднял глаза и понял, что она женщина, он просто ухмыльнулся ей и полез в карман за зажигалкой. — Все что угодно для такой хорошенькой девушки, как вы. — Что он говорит? — Вилланель слышит, как Ева спрашивает Константина. — Мой немецкий захромал. — Он назвал её хорошенькой дамой, — объясняет Константин. — Я думаю, он флиртует с ней. — Отвратительно, — отвечает Ева. — Все мужчины — свиньи. Не обижайся, Константин. Вилланель принимает зажигалку от Ригеля и использует её, чтобы зажечь сигарету между губами, стараясь, чтобы её лицо не отреагировало на очевидную ревность в голосе Евы, которую она любит. — Спасибо, — говорит Вилланель Ригелю, как только кончик сигареты оживает. Она возвращает ему зажигалку и пытается не закашляться, когда прогорклый запах сигареты затуманивает её лицо, затем хлопает ресницами, глядя на него. — Вы мой герой. — Отлично, — говорит Ева. — А теперь предложи ему сигарету из другой пачки. — Она не любит, когда ею управляют, — говорит Константин слегка приглушённым голосом, и Вилланель понимает, что жадный ублюдок, должно быть, ест, пока они прослушивают её, несмотря на то, что позавтракал всего пару часов назад. — Она очень быстро рассердится на тебя, если ты будешь продолжать указывать ей, что делать. А когда она злится, она капризничает. Не обращая внимания на то, что они оба продолжают ссориться прямо у неё в ухе, Вилланель снова лезет в карман пальто — на этот раз с левой стороны, и достаёт вторую пачку сигарет. Она открывает крышку и протягивает коробку Ригелю. — Хотите? — спрашивает она его. — В знак благодарности? Ригель обдумывает предложение пару секунд, прежде чем на его лице появляется медленная улыбка, и он принимает сигарету, не задавая вопросов. Вилланель с восторгом наблюдает, как он подносит её к губам и закуривает. — Знаешь, — говорит он, втягивая полную грудь дыма, а затем выпуская его из уголка рта, — есть и другие способы отблагодарить тебя. Его тон отвратительно многозначителен, и его глаза снова блуждают по её ногам в чулках. Вилланель едва удаётся скрыть дрожь, даже не смея представить, какие ужасные мысли о ней проносятся в его извращённом маленьком мозге. Если бы обстоятельства были другими — если бы она не была в общественном месте, если бы она не пыталась произвести впечатление на Кэролин своим благоразумием, если бы карьера Евы также не зависела от их сегодняшнего успеха — она бы преподала ему надлежащий урок, начав с того, что бросила бы его на землю и наступила ему на яйца, а затем, возможно, проломила бы ему затылок тяжёлым предметом, пока его мерзкий мозг не разбрызгался по полу. — Пора убираться оттуда, — предупреждает её Ева. — Он уже покойник. Ты должна быть далеко, когда он откинется. Игнорируя Еву и продолжая притворяться невинной с Ригелем, Вилланель решает подыграть его тошнотворным желаниям и спрашивает его: — Правда? Например? Ригель явно думает, что он с ней в выигрыше, если судить по глупому выражению его лица. Так высокомерно и так ошибочно. Вилланель смотрит на его рот не потому, что флиртует с ним, а потому, что не может поверить, что он был настолько глуп, чтобы принять сигарету от совершенно незнакомого человека. Смертельный токсин, покрывающий окурок сигареты, которую она ему предложила, уже начал всасываться в его кровь через кожу губ. — Как насчет ужина сегодня вечером? — спрашивает он её. К тому времени он будет мертв уже несколько часов. На самом деле Вилланель даёт ему самое большее пятнадцать минут, прежде чем он упадет в обморок, к этому времени сигарета догорит и будет выброшена, а она снова исчезнет в толпе Кёльна. Не то чтобы Ригель знал об этом. Богатые белые мужчины такие идиоты. Их также глупо легко соблазнить, поэтому Вилланель застенчиво смотрит на свои ноги и говорит: — О, я не знаю… — Я угощаю. — Вилланель, что ты делаешь? — шипит голос Евы. — Убирайся оттуда. — Как я могу сказать «нет»? — говорит Вилланель Ригелю, снова игнорируя Еву. — Где ты остановилась? — спрашивает Ригель. Вилланель называет отель на противоположной стороне города от того, в котором она на самом деле забронировала номер. — Я знаю его, — говорит он. — Я заеду за тобой в семь… Он замолкает и выжидающе смотрит на Вилланель, и ей требуется несколько секунд, чтобы понять, что он спрашивает её имя. — Сабина. — Сабина, — повторяет он. — Красивое имя для красивой девушки. Я с нетерпением жду встречи с тобой снова, Сабина. Когда Вилланель улыбается ему перед тем, как уйти, это только потому, что она знает, что он вот-вот умрёт. Она знает, что он не последует за ней и снова растворится в толпе, ещё одно незапоминающееся лицо на улицах Кёльна, прежде чем позволить наполовину сгоревшей сигарете упасть на землю, и улыбка сойдет с его лица.***
Вилланель требуется меньше пяти минут, чтобы покинуть мужчину, курящего отравленную сигарету, чтобы вернуться в гостиничный номер. Ева наблюдает за всем этим по сети камер видеонаблюдения и знает, что Вилланель снова будет с ними через несколько секунд, когда она видит, как Вилланель входит в вестибюль отеля с камеры за пределами пекарни напротив. — Это было слишком просто, — говорит Вилланель, одним ловким движением снимая тёмный парик, входя в гостиничный номер и закрывая за собой дверь. — Ты слишком долго с ним разговаривала, — тут же отчитывает её Ева. — Я предупреждала тебя раньше, чем дольше ты будешь с ним разговаривать, тем больше вероятность, что кто-то ещё вспомнит, что видел вас вместе. Вилланель скорчила гримасу и плюхнулась на кровать. — Вау, Вилланель, — говорит она, насмехаясь над акцентом Евы в чрезмерной манере. — Хорошая работа. Я так горжусь тобой. — Ты могла всё испортить. — Только я этого не сделала, — возражает Вилланель, снова садясь и глядя на Еву, стиснув зубы. — Если бы я ушла, отдав ему сигарету, он мог бы погнаться за мной и устроить сцену. Ты же знаешь, каковы мужчины. — Вилланель бросает взгляд на Константина, который занят тем, что запихивает чипсы в свой открытый рот, и добавляет: — Не обижайся, Константин. Константин пожимает плечами и отвечает: — Извинения не приняты. Повернувшись к Еве, Вилланель продолжает: — Итак, я позволила ему пофлиртовать со мной, и да, он пригласил меня на свидание, но он сидит там, курит сигарету, думая, что у него сегодня горячее свидание, и не понимает, что вот-вот упадёт замертво. Ева раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но снова закрывает его, когда понимает, что Вилланель права. Но затем слова Вилланель действительно запечатлеваются в её мозгу, и она понимает, что только что сказала Вилланель. — Подожди, он пригласил тебя на свидание? Ограниченное понимание Евой немецкого языка не позволяло ей понять разговор Вилланель с Лукасом Ригелем, пока это происходило, только с парой комментариев Константина и случайным немецким словом, которое звучит так же, как его английский аналог. Вилланель тихо смеётся, а затем с дерзкой улыбкой спрашивает: — Ты ревнуешь, Ева? — Нет, — отвечает Ева, возможно, слишком быстро. — Не волнуйся, я преданна только- Вилланель обрывает фразу и наклоняется вперед, пока садится прямо на край кровати, хмуро глядя на что-то за плечом Евы. — Ева! — кричит она, указывая пальцем. — Смотри! Ева подпрыгивает, наполовину ожидая увидеть что-то ужасное позади себя, по типу огромного паука, готового наброситься, но она следует за вытянутым пальцем Вилланель и понимает, что она указывает на что-то на одном из компьютерных экранов, все еще отображающих камеры видеонаблюдения со всей этой части города. Когда она понимает, на что указывает Вилланель, она наклоняется ближе к экрану и наблюдает, как Лукас Ригель падает, одной рукой схватившись за грудь, а другой отчаянно цепляясь за стул, с которого он только что соскользнул. — Сработало, — раздаётся голос Вилланель прямо рядом с Евой, она подошла к ней, чтобы лучше видеть смерть Ригеля в великолепном черно-белом цвете. — Мы сделали это, Ева. В её голосе слышится намек на благоговейный трепет, как будто она не может до конца поверить, что им это удалось, несмотря на три недели тщательного планирования и отношение Вилланель к убийствам, которое граничило с высокомерием по поводу того, как легко ей будет это осуществить. Ева на самом деле не знает, что она чувствует по этому поводу, наблюдая, как Ригель перестаёт сопротивляться, а его безжизненное тело неподвижно лежит на полу. Люди начинают толпиться вокруг него, спеша на помощь, как только понимают, что что-то не так, но Ева знает, что уже слишком поздно. Лукас Ригель мертв, и это из-за них — не только Вилланель, а их обеих. Ева думает, что должна испытывать хоть каплю раскаяния по отношению к человеку, который только что потерял свою жизнь, но она этого не делает и не испытывает особого чувства достижения в хорошо выполненной работе. То есть до тех пор, пока она не посмотрела на Вилланель. Глаза её широко раскрыты, и она смотрит на экран, как будто изображение Ригеля, лежащего мертвым на мощёной улице, даёт ей энергию жить. Ева видела этот взгляд в её глазах только при одном обстоятельстве — когда они занимались сексом. Эта мысль посылает всю кровь Евы вниз, и тяга, которая дает знать о своем присутствии между её ног, не совсем нежелательна. — Э, Константин? — спрашивает Ева, не в силах оторвать глаз от лица Вилланель. — Я думаю, что мы с Вилланель можем сами разобраться. Вилланель выглядит смущённой около двух секунд, прежде чем, кажется, узнает выражение глаз Евы. — Ох, да. Ева права. — Вилланель подходит к Константину и довольно грубо поднимает его со стула и ведёт к двери. — Почему бы тебе не пойти и не осмотреть город, пока ты здесь? Я слышала, что вид с вершины собора потрясающий. И давайте будем честными, — Вилланель делает паузу и тычет указательным пальцем в живот Константина, — тебе не помешало бы подняться по всем этим ступеням. Константин замолкает, держа одну руку в пакете с чипсами, а затем прищуривается, переводя взгляд с Вилланель на Еву, а затем снова на неё. — Ты пытаешься избавиться от меня, чтобы заняться сексом? — Ни в коем случае! — говорит Вилланель, притворяясь возмущённой, когда она открывает дверь и слегка подталкивает Константина в коридор снаружи. — Это было бы непрофессионально! А теперь иди и отведи свой извращённый ум в музей или еще куда-нибудь. Вилланель закрывает дверь, не позволяя Константину сказать им больше ни слова, возвращая своё внимание к Еве со злой улыбкой на лице. — Тебя заводит тот факт, что мы только что убили человека? — спрашивает она. Ева отмечает, что Вилланель использовала слово «мы», хотя именно она убила Ригеля, но решает не подвергать это сомнению. В конце концов, есть гораздо более насущные проблемы. — Ни в коем случае, — говорит Ева, повторяя слова Вилланель Константину в ответ, даже когда она встает на ноги и сбрасывает пальто Вилланель с плеч, направляя блондинку к большой кровати в центре гостиничного номера. — Это было бы непрофессионально.***
Позже, когда они обе насытились друг другом и приняли душ, Вилланель пригласила Еву на ужин, чтобы отпраздновать успешную миссию. — За нас, — говорит Вилланель, поднимая бокал шампанского. — За нас, — повторяет Ева, поднимая свой бокал и тихонько чокаясь им о бокал Вилланель. — И за мёртвых извращенцев! — Вилланель! — шипит Ева, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не слышал. К счастью для них, одной из роскошей ужина в дорогом ресторане является уединение. — Я думаю, мы хорошая команда, ты согласна, Ева? — Я, э-э… Ева замолкает, потому что, несмотря ни на что, они действительно отличная команда. Ева беспокоилась, что совместная работа повлияет на их личные отношения или наоборот, но сегодня оказалось, что это не так. Она не смогла бы пережить сегодняшний день ни с кем, кроме Вилланель, и Еве нравится думать, что она обеспечивает аналогичную основу для реальности и для неё. Отличная команда. Партнеры во всех смыслах этого слова. — Ева? — спрашивает Вилланель, выводя Еву из задумчивости, протягивая руку через стол и накрывая её руку своей. — Всё в порядке? Ева смеётся про себя, а затем отвечает: — Да. Всё в порядке. Более чем. Намного. — Тебя не было несколько секунд, — говорит Вилланель, странно нахмурившись. — Застряла в мыслях. — Я просто думала, — признаётся Ева. — Мне просто странно думать, что было время, не так давно, когда тебя не было в моей жизни. Потому что теперь я не могу представить её без тебя. И я знаю, что ещё только начало, и что у нас уже было несколько довольно больших взлетов и падений, но я рада, что мы здесь. — Здесь, в этом конкретном ресторане, или…? Ева закатывает глаза и игриво шлепает Вилланель по руке. — Ты знаешь, что я имею в виду. Вилланель делает паузу на несколько секунд. — Я всегда знала, что ты поддашься моему обаянию. Я неотразима. — Ты засранка! — возражает Ева. Вилланель наклоняется вперед через стол, в её глазах появляется озорной блеск. — Тебе это нравится. Ева сжимает пальцы Вилланель, на мгновение обдумывая слова, а затем, наконец, уступает: — Да. Мне нравится это.