Ночное время суток

      Его опять оставили в комнате после "прогулки". Джейк тут же прижался к двери, вслушиваясь в болтовню охраны, но толкового для себя он ничего не смог услышать и только больше разозлился.       Ему вновь было больно и ненавистно от того, что с ним обращаются, как с какой-то игрушкой. Словно он принадлежит им на всех законных основаниях! Слёзы накопились за эти несколько дней пребывания в "штабе", как решил юноша называть это место. Он упал на кровать, не сняв уличной одежды, лицом зарываясь в подушку. — Ублюдок! Ненавижу этих чёртовых выродков! — агрессивно шептал он себе под нос, всхлипывая в подушку. — Он не отпустит меня просто так… Что ему ещё надо?!       Терпеть сил не было, а если б он продолжил, то его снова лицемерно погладили по голове и сказали «хорошая шавка», что было с одной стороны омерзительно, а с другой не так уж плохо, ведь портить отношения с кроликом и остальными — не лучшая идея в его-то положении.       Джейк только недавно начал поэтапно избавляться от страхов, порождающих ужасные сновидения, но походу сегодня их время блистать.

***

— Трики, почему ты плачешь? Я же здесь, разве нет? — пытался дотронутся я до плачущей девушки, которая сидела рядом с моей фотографией и безудержно плакала, старательно закрывая лицо руками от дворецкого, что ничего не понимая хотел узнать причину истерики. — Почему ты меня не видишь? — Я так жалею, Джейк, что не…       Всё замерло, позади послышался оглушительный треск и вся картинка рассыпалась на осколки окровавленного стекла с шумным звоном.

***

      Ещё одна съёмная квартира на время новых проблем. Окей, бывало и хуже, но неприятности отступят так же скоро, как и появились, что всегда было нормой для него.       Мужчина налил красное вино, устраиваясь в кресле. Сегодня можно расслабиться по-человечески. В мутном свете зашторенных окон, который с трудом проникал в гостиную, сидел важный силуэт с небрежно развязанным галстуком и с расстёгнутым пиджаком. Рубашка просвечивала несильно накаченный торс.        Фрэнк потянулся к маске, снимая её с лица и откидывая голову на спинку. Он отложил её, беря вместо в руки бутылку вина и доливая до половины бокала. — Этот мальчик… Такой позитивный, милый сорванец, но такой пронырливый. — чуть тряхнув сосуд, задумчиво прошептал Фрэнк, следя за плескающейся жидкостью. — Не мог ведь я влюбиться в какого-то первого попавшегося школьника мне под руку?       Фрэнк залпом осушил бокал, не заботясь о завтрашнем похмелье, надеясь хоть в алкоголе утопить все свои чувства, эту идиотскую симпатию, глупую и недозволительную тягу к юнцу.       Джейк, такой скверный и сразу покорный мальчик, такой весёлый и сразу печальный сопляк, такой инициативный и сразу апатичный ребёнок. — Запретный плод для меня, но такой сладкий и вкусный на вид, что аж держаться сложно. — повёл глазами он, чувствуя "бабочек в животе", что обычно оповещали о такой вещи, что называют влюблённостью или любовью. — Чужда мне всегда была эта любовь и тут «опа». Не хочу я ему больше вредить, но и отпустить не могу, да не в состоянии.       Агент понимал, что сначала должны стоять не его личные суждения, а суждения организации. Фрэнк всегда располагал их так, исключительный случай — он сомневается в своём выборе.