Малика с восточного побережья: исекай/попаданчество AU: Часть 1

Малика ругала себя за собственную расслабленность. Разумеется, начинать беспокоиться стоило ещё в тот момент, когда граница Оро и Полыньи оказалась охраняемой со стороны Полыньи. И теперь пограничники, что встретили их с Ладой, настаивали проводить Малику в Гяал. К ним прилагались повозка и мрачный возница. Но и это было не всё: Лада изъявила желание участвовать в путешествии. — Зачем? — устало спросила Малика, которая, едва начав путешествие, уже была сыта по горло выходками книжного сюжета. — Никогда там не была, — пропела Лада. — Ты же оставила свой дом? — Малика, зная, что семьи и друзей у Лады не было, подыскала другой эмоциональный рычаг: — Что будет с лошадьми? — Крестьяне знают, что делать, если я умру или надолго пропаду. Малика не стала настаивать. Она прекрасно знала, что отговорить уже принявшего решение человека нелегко, а вот обидеть можно запросто. Если так и произойдёт, то им с Ладой придётся путешествовать вместе, но Лада будет на неё обижена. Худший сценарий. В повозку были впряжены две лошади вместо одной. Ещё две были просто к ней привязаны — это были лошади Лады. — Не легче ли просто впрячь ладиных лошадей? — пробормотала Малика и была услышана Налёкой. Налёкой звали пограничницу; её коллегой был Ая́на, а возницу звали До́рой. — Мы получили приказ — мы выполняем приказ, — пожала плечами Налёка. — Вылили воду из чайника, — пробурчала Малика. — Что-что? — Неважно, — Малика не горела желанием объяснять программистские анекдоты из своей прошлой жизни. — Ну уж нет, повтори. Малика вздохнула: — Я имею в виду, что ваши алгоритмы несовершенны и содержат множество лишних операций. — Как будто ты одна тут всё знаешь, — фыркнула Налёка. Это было правдой: Малике, не разбиравшейся в мотивировках налёкиной силовой организации, следовало помолчать. Ехать в повозке было менее тяжело, чем верхом, и всё же гадко от постоянной тряски. Малика жалела, что в школьных учебниках не было сказано, как добывать каучук, иначе одним из первых её «изобретений» стали бы мягкие колёса. Читать было нечего (да и не вышло бы — от чтения укачивало), и оставалось с тоской смотреть на дорогу или пытаться поспать. Лада заснула под вечер легко и мирно, выпив свой наркотик, а Малика вместо Налёки оседлала одну из перегоняемых ладиных лошадей, чтобы позволить Налёке подменить До́ру на козлах. Спустя четыре часа Доре вернули вожжи, а Ая́ну, Налёку и ладиных лошадей оставили на попавшейся по дороге пересадочной станции. «И ради чего всё это было?» — недоумевала Малика. Единственное, что было выиграно благодаря этим пересадкам — время. Можно было предположить, что причина была в Доре, но, если он действительно так спешил, не было смысла задерживать его повозкой. Оставалась последняя возможность: причиной такой спешки был не Дора, а Лада либо она сама, Малика. «Я же вроде бы ничего не сделала?» О персонаже Малики было мало что сказано в книге, и ещё меньше было известно о Ладе. Их история существовала для того лишь, чтобы продемонстрировать равнодушную жестокость и политическую безграмотность второй принцессы. Малика была убита, а её подруга-наркоманка заключена в одну из клиник для наркоманов, условия в которых были хуже тюремных. Малика также ничего не помнила о персонажах Налёки и Аяны и даже не была уверена, что те вообще упоминались. А вот Дора... Дора в книге был. И как она сразу об этом не подумала? Дора, сейчас исполнявший работу кучера, в действительности был главой тайной организации, лояльной короне. Он также был бесконечно предан лично принцессе Динке и помогал ей устранять последствия её нескончаемых выходок — несмотря даже на то, что иногда такими «последствиями» оказывались мёртвые тела. Малика похолодела. Она так старалась не стать жертвой принцессиных злодеяний, и вот теперь её везёт в Гяал мужчина, который может однажды избавиться от её трупа. С другой стороны, разве сейчас не идеальная возможность бежать? Кучер сидит спиной и может вовсе не заметить пропажу пассажирок. Но даже если и заметит — сумеет ли нагнать? На то, чтобы остановить коней, тоже нужно время, которое и станет для женщин форой. Хуже всего было то, что Малика не смогла растолкать Ладу. Но трусость победила благородство, и она, осторожно открыв дверцу, спрыгнула. И тут же вскрикнула от боли в лодыжке. В неумелом прыжке она подвернула ногу. Это было ещё не всё: через мгновение её с силой толкнуло заднее колесо повозки, и она свалилась на обочину. Дора остановил лошадей и приблизился к Малике. Солнце за его спиной очертило его фигуру светом, превратив его в зловещую чёрную тень. Тень протянула Малике руку: — Боже мой, как вы? Никогда больше не открывайте дверцы во время езды! Попытка бегства была провалена.