* * *
— Не спи, — грубо толкнула моё плечо медсестра. Я несколько раз моргнул, чтобы в очередной раз прийти в сознание. — и чем вы занимаетесь ночью? — левую руку небрежно вытянули на столе. Обмазав кожу какой-то жидкостью на ватке, женщина начала вводить уколы мне в вену. В обычной ситуации на моём лице был бы спектр эмоций, показывающий только отвращение. В конце концов процедура не из приятных. Но сегодня мои глаза смотрели в пол. Как оказалось, этот «длинный» сон шёл всего пять часов. Я не смог ни выспаться ни расслабиться. Даже время похода на завтрак пропустил. Мысли полностью заполнены моментами из сна. Иногда я настолько уходил в себя, что на самом деле засыпал. И, как на зло, именно сегодня должна была быть встреча с моим психиатром. Не сказать, что я ждал этого дня. Просто каждый раз интересно, какую чушь он ещё может сказать. Но из-за моего нынешнего состояния всё откладывается на завтра. — Сколько же проблем возникает, — бубнила женщина себе под нос, перебирая пачки таблеток над открытым комодом. — снова переделывать расписание. Который уже это раз? Иногда слушать персонал больницы весьма забавно. Комментируют собственные действия, отвечают на свои же вопросы. И всё так, словно рядом никто не сидит. Вот и сейчас медсестра говорит о своём желании не работать прямо передо мной. Как такой беспечности не улыбнуться? «Чёрт возьми, » — тихо выругалась женщина и отошла к другому столу. Похоже, нужных лекарств, как обычно, нет на месте. Она суетливо начала подбирать разные документы и открывать шкафчики. Я закатил глаза. Взгляд пал на комод, где изначально медсестра искала лекарства. Неожиданно для себя я обнаружил небольшую тетрадь, наполовину исписанную, с вклеенными бумажками. А потом… Прочитал на её корешке своё имя.Часть шестая
11 октября 2020 г. в 17:24
Мою грудь посетила тихая радость, когда два дня спустя после случившегося я смог снова увидеть во сне двери. Если провалился в сон я подавленным и уставшим, то сейчас у меня словно открылось второе дыхание. Появилось желание потратить несколько минут на размышление, куда идти в этот раз. Но мой запал быстро улетучился. Такие мелочи, как узоры на двери в кабинет или личную комнату совсем не отразились в памяти. Только я приходил к выводу, кому дверь может принадлежать, так сразу же на глаза попадалась похожая. Это был просто замкнутый круг игры в ассоциации. Впервые я так сильно корил себя за невнимательность к деталям. Сейчас это качество могло бы принести чрезвычайно много пользы…
Когда я пошёл на второй круг просмотра, то в голове промелькнуло осознание. Осознание, что двери, что вела к Киллеру, больше нет. Значит ли это, что, не успев досмотреть сон до конца, я очень рискую? Промелькнул лёгкий страх. Пока я не разберусь, как работает эта сила, мне лучше не испытывать судьбу. Поэтому я просто накрыл ладонью ближайшую ручку. В последний момент я поймал себя на огромном желании увидеть там Хоррора. На лицо тут же натянулась ухмылка. От этих эгоистичных мыслей нужно держаться подальше. Точно не тогда, когда ключевой эмоцией является решимость.
Я резко потянул дверцу на себя. Но вместо сумасшедшего ветра меня встретила стена абсолютной темноты. Словно к краю подложили чёрные листы бумаги. Цвет был очень глубоким, красивым, но от того более загадочным и тревожным. Резко протянув руку вперёд, я убедился, что пройти внутрь можно. Но рука… Она словно растворилась в этой тьме. Я прекрасно мог ею двигать и чувствовать холодок. Но видеть её уже не представляло возможности. Значит обзор будет минимальным. Можно предположить, что темнота является некой особенностью сна. С этим можно смириться, но почему-то страх наотрез отказывался покидать меня. Вся решимость, которой я был пропитан, вмиг заменилась испугом. Но отступать некуда. Резким толчком я заставил себя войти внутрь комнаты. Я не стал резко падать куда-то. На удивление, под ногами была твёрдая земля. Из-за слепоты было сложно ориентироваться, поэтому я просто двинулся вперёд, выпятив обе руки вперёд. Думал, что глаза смогут привыкнуть к темноте со временем. Но вот иду я уже несколько минут, и никаких изменений не происходит.
Резкий звук сухих листьев под ногами чуть не заставил меня потерять равновесие. Это было слишком неожиданно. Но я хотя бы знаю, что мой путь проделан не зря. Дальше мои шаги стали более уверенными. Несколько раз я даже срывался на бег. Но в какой-то момент появились препятствия в виде камней. Они заставили меня двигаться более осторожно. И в один момент вся темнота начала рассеиваться, превращаясь в дым. Он не пах гарью или куревом. Он вообще не имел какого-либо запаха. Через каких-то тридцать секунд я смог увидеть, что снова нахожусь в лесу. Местность явно была другая, как и время года. Если в прошлом сне было что-то ближе к лету, то сейчас это точно середина осени.
К счастью, по лесу пришлось ходить недолго. Совсем скоро я нашёл вышку какого-то здания. На него и начал ориентироваться. Чем ближе я подходил, тем больше у меня появлялось чувство отвращения. Да это же точно был монастырь. Не церковь, конечно, но неприятные воспоминания всё равно давали о себе знать. Но сложно не признать, что здание было прекрасным. Словно прямиком сошло с учебника истории или картины в галерее. Уже издалека были видны золотые купола. Я уж думал, что основа сделана из белого камня, но то были лишь покрашенные доски.
Выйдя из груди леса, я увидел несколько длинных столов прямо перед входом. А между ними стояла фигура парня. Было сложно точно определить его возраст, но сомневаюсь, что ему больше четырнадцати. Из одежды на нём была белая рубашка и строгие чёрные брюки. А вот на шее хорошо выделялся крест на бронзовой подвеске. Он и стал причиной, почему я решил рассмотреть парня поближе. В руках у него также была метла. Только звук её скрежета по листьям разбавлял гробовую тишину округи.
Я хотел подойти ещё ближе. Но дверь монастыря со скрипом начала открываться. За ней показался блондинистый парень. Его одежда, рост и телосложение были идентичны первому мальчику. Разве что цепочка, держащая крест, отдавала серебряным цветом. При тусклом свете заката она так и сияла.
— Всё ещё не закончил? — тихий голос пришедшего раздался в моей голове. В ответ был неразборчивый шёпот. — сам виноват, что не слушаешь отца. Правил ведь не так много, чтобы каждую неделю их нарушать.
— Плевать, — чётко ответил первый. — я похож на человека, который постоянно жалуется? Это моё дело. Иди спать. Или тебя специально отправили проверить, правда ли я выполняю работу? — неловкость блондина сказала всё за него.
— Не совсем, — начал оправдываться он, поправляя невидимые складки на одежде. — да, меня отправили к тебе. Но мы ведь братья. Мне не положено волноваться? — звучали слова так, будто парень боялся обидеть собеседника.
— Мог что-нибудь получше придумать, — плюнул брюнет, сбрасывая листья в большой ящик рядом. — волновался? Бред. Как будто здесь со мной может что-нибудь случиться, — на его лицо натянулась неприятная ухмылка. — и кто из нас теперь больше похож на лжеца?
У блондина в глазах промелькнул страх. Но он быстро сменился хмурыми бровями. Он не стал что-то отрицать или доказывать. Просто оставил брата стоять в одиночестве, специально громко захлопывая дверь за собой. А брюнет не показал никаких эмоций. Буквально полное безразличие.
Довольно неловко лицезреть семейную ссору в первых рядах. Зато она дала мне точно понять, что речь пойдёт о Найтмере. Конечно, это не Хоррор, но при виде этой сцены интерес завладел мной. Никогда бы не подумал, что этот суровый мужчина мог расти при церкви. Буквально в голове не укладывалось, почему в его виде абсолютно ничего не говорит о принадлежности к святым.
— Он меня пугает, — внезапно раздался звонкий голос в моей голове. — почему отец не может его просто выгнать? Не хочу тебя обидеть, но ты и сам прекрасно знаешь, как выглядит твой брат со стороны, — это точно был девичий писклявый голос.
Обстановка вокруг изменилась. Я не успел ничего понять, как тёмный лес сменился на комнату с несколькими кроватями. Всё выглядело старым, но мелкие личные вещи создавали уют. По углам стояли горящие свечи, а сами жители комнаты собрались в самой середине. И я был бы рад, если бы мне показали милую беседу о школе или любимом хобби… Но, видимо, кресты на их груди служили только украшением. Потому что сейчас дети собрались заниматься явно не православными делами.
— Прости уж, но он и меня самого пугает время от времени, — это был тот самый блондин. Как раз он сидел в центре, а взгляды большинства подростков заострялись на его лице. — если бы я знал, как с ним совладать, то давно бы всем рассказал. А так… Мне кажется, что его сила работает на эмоциях.
— Он её даже контролировать не может, — подтвердил какой-то парень, сидевший рядом. — как безответственно. Он хоть понимает, что от этого страдают другие? Или он совсем глуп?
И вновь мне показывают обычные сплетни. Только в этот раз это были не какие-то вырезанные фразы, а сценка в прямом эфире. Буквально носом тычут, чтобы я понял отношения остальных к Найтмеру. Но больше меня поразило то, что предполагаемый «брат» тоже участвует в обсуждении. Появляется вопрос: «А на чьей он вообще стороне?» Я, конечно, приму позицию Найтмера, но сложно оценить ситуацию здраво, чтобы понять, кто на самом деле «прав».
Удивило меня и то, что ни одно лицо в комнате не было замазано или как-то скрыто. Это даже не были клоны. Точно реальные люди с индивидуальными чертами. Сыграла роль лучшей памяти? Иначе я не вижу иных причин в одном случае скрывать лица, а в другом чётко их показывать. Ещё и упоминание силы… От одной сцены появляется слишком много вопросов.
— Недавно я видел, как он общался с неприятными личностями, — пока я думал, обсуждение у подростков было в самом разгаре. — у одного из них я видел сигарету в зубах! Точно будущие бандиты, если не уже… — у этого парня… Слишком стереотипное мышление.
— Общался и общался, — с неловкостью ответил блондин, опять же поправляя складки на одежде. — нельзя сказать наверняка, друзья они ему, знакомые или просто вымогали деньги. Зачем делать такие поспешные выводы? — выглядело, как неплохая попытка вступиться.
— Я тоже видела их, — у второй девушки голос был заметно спокойнее. — краем глаза поймала знакомый образ на одной из сломанных детских площадках. И общался он с ними с тем ещё рвением, что-то даже рассказывал, — старания блондина просто обесценились.
Всё внимание подростков переключилось на девчонку. Очевидно, что послушать скандальную правду гораздо интереснее, чем искать оправдания и здравый смысл. Если принять, что всё показанное — правда, то Найтмера правда жаль. Уверен, подобное я мог чувствовать и в воспоминаниях Киллера, но тогда эмоции почти было невозможно ощущать в полной мере. Сейчас же мне ничего не мешало пропитаться сожалением. Искренним сожалением. В груди с самого начала разговора стояло неприятное жжение, там же пальцы сжали часть одежды.
Слова подростков начали расплываться. Я знал, что они что-то говорили, но просто не мог разобрать ни одного слова. Видимо, здесь моё подслушивание решили прервать. Свеча одна за другой гасли. В один момент комната совсем потемнела. Снова я не мог видеть собственного носа. В растерянности я чуть не потерял равновесие, но благо твёрдую поверхность тоже решили оставить. Голоса подростков не прекращали звучать. От них раскалывалась голова. Я сжал ладонями затылок, чтобы переключить восприятие на другой вид боли. Стараясь отвлечься, я не сразу понял, что неразборчивые слова сменились криками. Протяжными криками боли. Мужские, женские… Абсолютно разных возрастов. Осознав этот ужас, я закрыл уши. Пульс участился, по коже бесконечно бегали мурашки. Хотелось самому кричать, чтобы ничего не слышать. Инстинктивно я зажмурил глаза, боясь, что картины мучеников решат показать мне.
Отрадой стала тишина. Первые секунды было сложно поверить, что всё закончилось. Но убрав ладони от ушей оставалось лишь выдохнуть. Я точно морально не был готов к такой эмоциональной встряске. Этот сон идёт неимоверно долго. Сон Киллера я помню точно, но проводил я там времени явно меньше. Ладонь прошла по лбу, собирая выступивший пот. Вряд ли я сегодня буду бодрым и полным сил…
— Этот мужик странный, — всё в той же темноте раздался знакомый голос. — вот придём мы к нему, а на самом деле он наркоман. Нельзя верить всем подряд, особенно тем, кто всем встречным детям свой адрес даёт, — и это был не голос Найтмера.
— Но он знает о наших силах, — это был второй парень. — может он и странный, но проверить стоит, — вздох. — в конце концов, какая бы сила не была у него самого, нас вместе он не потянет. Ситуация будет под контролем в любом случае.
— Если он переломает вам кости, то не ждите помощи, — даже третий. — вас кабанов я не донесу.
Дальше был только смех. Просто искренний смех. И снова упоминание этого мужчины. Здесь он является ключевой темой, а у Киллера так и вовсе был показан диалог. Имя не упоминается, но и так понятно, что он является важной личностью. Ха… Тяжело складывать картину воедино, когда совсем ничего не знаешь о прошлом. Интерес с каждым разом разгорается сильнее, но, пока я в психбольнице, ответы просто неоткуда брать. Могу положиться только на эти сны. И на одну личность… Но я не знаю, окажутся ли его слова правдой или лишь догадками.
— Ха-ха… Ха, — по коже снова прошли мурашки. Смех не прекращался, но теперь стал словно фоном. Только один был громче остальных. Словно звучал совсем рядом со мной. От того напряжение в груди накапливалось с дикой скоростью. — если бы всё могло остаться лишь шуткой.
Я начал оборачиваться. Смотрел в разные стороны и быстро наткнулся на фигуру Найтмера. Зрачки сузились. Всё его тело было покрыто тёмной жидкостью. Липкой, медленно стекающей с тела, словно вылили ведро клея. Одежда мельком просвечивала, давая хоть какой-то отличительный признак. А лицо… Можно было увидеть только улыбку. Жуткую улыбку. Сама фигура сидела на кресле. Но первым в глаза бросается далеко не всё это, а корона. Самодельная корона из жёлтого картона.
— Быть лидером тяжело, — продолжил говорить он медленным, грубым и слегка охрипшим голосом. — тяжело руководить другими, когда даже себя взять под контроль бывает сложно, — каждое его слово вызывало во рту холодную слюну. Дышать было в буквальном смысле сложно. — так почему я взял ответственность?
Голова его поднялась и «посмотрела» на меня. Вокруг его ладони жидкость стремительно стекла на пол, показывая бледные костяшки и… Пистолет. Кисть хозяина тут же начала вертеть им в разные стороны, будто это была какая-то игрушка.
— Прячешься за другими, — его улыбка на мгновение дёрнулась. — тебе не знакомо то, что познал я, — пистолет замер, уставив дуло на меня. — ха-ха… Ты и не захочешь познавать.
Его слова имели место быть. Отрицать было нечего, но потом в голове пролетел вопрос: «А точно ли он обращается ко мне?» Это мог быть тоже отрывок из воспоминаний. Просто до меня он дошёл в искажённой форме.
Такой вывод заставил меня слегка расслабиться. В этот же момент указательный палец парня лёг на курок. «Не стреляй!» — это единственное, что я успел воскликнуть перед оглушительным звуком. Всё тело парализовало. Взглянув вниз, я неожиданно обнаружил, что кровь… Правда идёт. Даже боль я ощутил в полной мере. Её медленный яд, что полз от живота всё выше и выше. В голове чётко начала мелькать картина. Я понимал, что моей главной задачей является разглядеть её. Но из-за действий «Найтмера» я не мог никак собраться. Хотелось кричать, лить слёзы, да что угодно, кроме её просмотра!
Перед глазами я резко увидел потолок. Потолок моей камеры. Сердце стучало, как бешеное, а левое плечо сильно ныло. Обнаружил я себя даже не в кровати, а на холодном полу. Одеяло небрежно лежало подо мной, подушка осталась на краю матраса. «Яркий свет коридора, серая стена, голая кровать…» — как ненормальный, я чётко повторял эти слова. Боялся, что забуду что-то важное. Я согнул одно колено, на лице непрестанно дёргалась нервная улыбка. Как будто… Как будто эти ориентиры хоть что-то смогут мне дать. Очередная иголка в стоге сена. Скоро о них лишь от одного шага можно начать колоться.