***
«Что могу сказать, Том, ты как-то слишком бесцельно ходишь», сказал ванильной расцветки пес. «Слушай, Бен, я тут подумал, а почему я вообще должен на тебя нападать?», спросил Том, смотря на фигуры оппонента. «Как зачем? Разве не в этом смысл игры», ответил тот. «Почему бы просто не защитить своего короля, как можно сильнее, чтобы нападал уже ты, теряя фигуры при каждой неудачной атаке», пояснил хитрый кот, расставив своих пешек в одну линию, оставив небольшие открытые участки в углу для использования слона, также и для передвижения пространство освободив, выставив вперед коней. «Хаха, понимаешь, Том, на любую крепость Измаил найдется свой Суворов», ответил игрок, уверенно передвигая свои войска поближе к пешкам. «Смотри, ты хочешь, чтобы я сразу напал на твоего ферзя, потеряв при этим своего, ты даже коня ради этого жертвуешь», продолжил тот же пес. «А у тебя есть выбор? По-другому на короля не нападешь», парировал серый кот, шутливо толкнув своего короля, прикрытого батареей пешек. «Конечно, зайти с другого фланга, избавиться от твоих пешек и… ой, а тебе некуда идти», высмеял тактику Тома Бен. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что самодовольная жертва клубка ниток даже бы и не поверила, если бы на доску не взглянула. «Но… но как же? А подкреплени… ах, да, откуда, сам же свел к тупику», сказал он, растерявшись. Бен на это не ответил, просто гордо откинулся на спинку стула и улыбнулся. «Ладно, ты прав, надо быть дальновиднее, а не зарываться в песок», немного расстроившись, заявил Том. «Можно атаковать сразу ферзем короля, безусловно, но что такое король и ферзь без тех же пешек? О том, что мои кони закрыли открытые участки, ты не предусмотрел», сказал Бен. «В любом случае хорошая игра», добавил пес, протянув лапу вперед. «За малыми поражениями следует большая победа», сказали они синхронно, пожав друг-другу лапы.***
«Лола, а ты сильна занята?», спросила покрытая кристально белой шерсткой норка в красном платье. Её любопытная и проворная мордочка выглядывала из дверного проема в кабинет. Взгляд больше центрировался не столь на владельце кабинета, сколько на бросающихся в глаз медалей разной расцветки да на небольшой сервант с баскетбольными мячами под этой полкой. Мячи были необычные, само-собой, раз стеклом были прикрыты. Три объекта были, и все подписаны. Один «Michael Jordan», потрепанный такой слегка, несмотря на видные попытки реставрации, другой «Bugs Bunny», а третий не разглядеть, чуть свежее первого будет, конечно, но скорее оттого, что особо не использовался. Сама же надпись на нем направлена в бок другого мяча и им же перекрыта. Только гостю было не до украшений. Освещение вокруг этих полок и столов было единственным, а окно, в середине, откуда видно весь кабинет и, в первую очередь стол и кресло, вовсе было прикрыто непрозрачной занавеской. Является ли такой дизайн случайным, или же так и задумано останется на мнении тех, кто решил посетить Лолу. Если говорить о правой стороне кабинета, относительно входной двери, то упомянуть хоть что-нибудь, что не огромная черная капсула с едва дышащими зелеными софитами и длинными трубами, словно бы поддерживающие что-то внутри её самой, становиться затруднительным. Но Правой Руке важной крольчихи с неоднозначными замыслами это все наблюдать не впервой. «Нет, Минерва, а что-то важное?», спросила Лола, не смотря на своего союзника, потому что внимание той явно было сосредоточено на ящиках под столом, из которых достать что-то действительно нужное не удавалось так просто, как аккуратно не складывай листовки. «Куда уж важнее», ответила Минерва, будто бы заигрывая с Лолой, впрочем, как и всегда, ибо когда вообще выбор участника диалога менял поведение этой норки? Разве что обычное заигрывание может смениться агрессивным, если собеседник вынудит. «Кстати, а ты не видела Дорожного Бегуна?», спросила Лола, прежде чем прийти в движение. «Спиди сказал, что видел его в Мексике», ответила Минерва. «Неудивительно, скажи Спиди, что если увидит эту ртуть протекающей где-то в другом конце Мира, когда с ним хотят поговорить, то… ай, ладно, к делу», прокомментировала Лола, не захотев кому-либо угрожать. После этих слов, кабинет уже не держал их, они проходили мимо различных комнат, что только попадались им на пути, коль уж имитировать многоэтажное здание, то почему бы и не воспользоваться его размерами? Даже если часть комнат будет не использована. Через открытую дверь одной из таких можно было наблюдать нечто очень странное. Вся комната, как бы, стояла вверх-дном. Какие-то кусочки пола и потолка действительно были на своих местах, а какие-то весели беспорядочно, где захочется, и неважно, можно ли вообще там висеть. Дева, что можно было встретить в разваленном замке, да её же и на сцене в Бруклине, ходила по зеленой, но не такой кислотной, как её платье, аллее, в прямом смысле висевшей недалеко от правой стены над сквером. Лавочки непонятной территории условно названной сквером, сделаны из желе и чего-то вроде этого. Если кажется, что странности на этом закончились, то перед наблюдающими огонь, который не горит… В прямом смысле. Деревянные постройки, в том числе фонарные столбы и даже деревянный тостер, лежащий в конце аллеи, были воспламененными, но, при этом, не обращенными в пепел ни на песчинку. В комнате эта девица была не одна, об этом свидетельствует появившиеся откуда-то слова, «Эй, Глейз, погляди, чего опять про нас пишут», сказал тот самый парень в синих наушниках да в светло-серой толстовке, которого можно было лицезреть на все той же пылающей разными цветами сцене. О гравитации речи и быть не могло, телефон из рук этого парня спокойно долетел до аллеи, несмотря на то, что лететь ему нужно было вверх. «Классика, Т-л, столько времени прошло, наверное прошло, а они до сих пор в одном и том же заблуждаются», ответила подруга некого "Т-л". "А мне вот всегда было интересно, – неожиданно заговорил третий сосед по комнате, что стоял на большой поверхности, покрытой шахматной плиткой, на которой стояли столики с пиццей, – а заблуждаются в чем? Просто предположили, что вы пара, разве это плохо? – продолжил вопросом парень в белой футболке и желтой жилетке, держащий в руках темно-оранжевую гитару так, словно она часть его" «Хах, Мандо, ты серьезно? Мы не против, конечно, дружище, но мы не являемся частью нетрадиционного сообщества, скажем так», ответил Т-л, чей смех передался колебанием по желатиновой скамье, находившейся между двумя зависшими в воздухе платформами. «Чего? Мы об одном и том же говорим?», спросил Мандо. «Позволь объясню, я не девушка, мне просто… ммм… не пытаюсь вас оскорбить, но мне не нравится, как выглядят мужчины», ответил(а) Глейз. «А мне казалось, что я хорошо вас знал», сказал Мандо, удивленно потрясся головой и отвернув её к своему музыкальному инструменту, не обращенному в сторону аллеи. И все это была только одна комната, а миновали Минерва и Лола десятки, прежде чем добрались до основной, где и стояли те самые объединенные в один комплекс мониторы. На их изображении удалось поймать нужный момент из долгожданного для них видео, «…Ты можешь бежать, ты можешь скрываться, Призываешь деревушку сдаваться, Где не прячься! Куда не беги! Все равно найду тебя, Сокроешься в лесах, в избушке, сожгу дотла!» «Она… правда это сказала?», спросила Лола так, будто бы не слышала это только что. «Как видишь, но что нам с этим делать?», спросила Минерва, приблизившись к ней, да хвост ей свой длинный на плечо взвалив. «Превосходно, то, что мы и планировали», гордо продолжала Лола, сжав кулак перед собой. «Именно это?», спросило длиннохвостое игристое вино. «Музыка – это власть, тебе ли не знать. А сейчас это толчок, сигнал, что нам уже пора выступать», ответила властная крольчиха, скинув с плеча золотистый хвост и встав в генеральскую позу. «Как в… добрые времена?», предположила Минерва, тон свой настроив мягко да, вроде, и уверенно, но будто какое-то слово пропустив. «Верно», ответила Лола, немного расслабив позу от лапы союзника, что положена была на все тоже правое плечо.***
«Такого ещё в нашем городе не было! Группа "Коты все же танцуют", "Американские историки" и австралийская группа "Спасатели" отказались выступать! Об этом и ранее сообщалось, но мы не получили никаких комментариев на их решение, они просто пропали после этого», доложила ведущая Петунья куда-то в пустую комнату. Было ли такое раньше, чтобы телевизор что-то вещал, но его сигналы не улавливали? Темная комната, зеленый экран, прожектора, да уныло свисающий откуда-то с потолка микрофон – все чего-то, либо же кого-то ждали. Камера дернулась. Такое действие могло означать наличие хоть какой-то надежды… А нет, то была не её воля. Не потребовалось много времени, чтобы у руля оказались два кота. «Так, все работает, что скажешь Джи-Джей?», спросил Том. «Ракурс отличный, запускай», ответил рыжий непоседа, тщательно и ловко все осмотрев, да настолько быстро и мимолетно, словно несколько рыжих котов одновременно, но в разных местах, осматривали данное помещение. И тут темный уголок зашевелился, небольшой кусочек этой тьмы отслоился от этого участка, не тронутого прожекторами ранее. А эффект такой был вызван ввиду монотонно черного выбора одежды, единственное, что не слилось бы с темнотой, так белая не заправленная в джинсы футболка, да и та прикрыта кожаной курткой. Воистину темная крольчиха подошла к безнадежно свисающему микрофону. Делая вид, что его проверяет, она, с каким-то неопределенным в эмоциях лицом, гладит его лапой. Если бы хоть кто-нибудь в этой комнате пригляделся к ней, можно было увидеть, как внутри воюют несколько состояний. Она быстро изменила свою безрадостную улыбку и, как в воду опущенный, взгляд на наполненные уверенности и, возможно, ярости, движения. Разъяренный огонек уже не просто гладил микрофон, а в него вцепился, что есть мочи. «Рассудка в деревне не стало впредь, Не хотел он, бедный, с остальными гореть, Эпоха иная, увы! настала, Думаете, что я так просто это оставлю?», пела, тон сменяя с немалой частотой, она. Гнев перепонял её могучее тело. Она вся тряслась, как бы ни пыталась скрывать уже не искру, а целый пожар. Казалось, что она просто расплющится, взорвется или же просто сгорит, но будучи не такой уж и простой на показ собственных эмоций, ей удалось пройти мимо кошачьих глаз, со стороны которых на все это было слышно только, «Снято! Молодец, с первого дубля» «Просто бомба, все оценят», поддержал восхищения Тома Джинджер. «Как же… хорошо! Давайте, не отходите от камер», распорядилась певица, глубоко вздохнув. «Далеко зашли мы второпях, Солнечный праведный свет внутри тая, Но ты поверь, это все не зря, Лишь нам завтра будет светить заря!», продолжала она петь. Глаза Тома словно поймали весь этот импульс, вся та аура, образованная вокруг воистину темной крольчихи, отразилась в них. Джинджер может и не уловил чего-то похожего, но точно знал, что это все сработает. «Отлично, остальной арсенал увидят на сцене», предупредила грозно Бекка же после пары песен. Не так уж и просто объяснить состояние её теперь. Во всяком случае те, мимо кого она проходила, уж точно. Если коснуться к обжигающему телу, то, на этот раз, можно ощутить, как заряжающие энергией чувства лавиной спали, теперь доминировали совершено иные. Хэнк чувствовал себя крайне тесно рядом с ней, идущей по всему гаражу с гордо поднятой головой, нося с собой гитару через плечо. Попав ей в поле зрения, тот, не услышав от неё ни слова, получил безвредный и положительный хлопок по плечу. Какой-либо реакции с его стороны произведено не было, он просто не успел, одно прикосновение по его шерсти – все, что ему выделили. Приблизиться же самостоятельно ему мешало будто бы поле, сформированное очень сильными чувствами, но отнюдь не теми, которые хотелось ощущать. А его подругу явно не волновало, что чувствовать. Первым, кто понял и поддержал Хэнка, оказался Бен. Ввиду своего скептицизма, а может недопонимания всей ситуации, обличье их подруги принять не мог. С другой же стороны, не стал выступать активно против, но и промолчать тоже не мог. «Не переживай ты так, Бекка просто…», попытался сказать пес в защитных пластиковых прозрачных очках, оказавшись прерванный тем, какой звонкий хлопок удалось произвести довольно мягкой кошачьей лапой Тома об кроличью. «Почему-то меня это не удивляет… Не суть, все пройдет, просто жажда победы… а шаги к таковой бывают разные», договорил все-таки Бен. Пока псы глазами сопровождали действия объекта своего обсуждения, та, наконец для неё, встретила напарницу свою. Сначала могло показаться, что две пары человек были разделены не диваном в центре комнаты, находившимся в метре от каждой, а целые километры, и, желательно, их должны окружать защитные капсулы, летящие на землю с непроводящего звук космического пространства, но нет. Оказалось, что Анджеле просто нечего было сказать, может быть она и хотела как-то высказаться, но была не в том состоянии для осуждений, а может и громких оваций. Именно поэтому Бекка действовала первой, «Совсем немного, наш дуэт должен их уничтожить» «Бекка… Ты… Что это все значит? Мы собирались петь совсем другие песни, разве не помнишь?», ответила потрясенная кошка. Вроде бы и выглядело все в её глазах не так уж и радикально, но эти глаза определенно понимали, насколько ситуация непроста. "Вот смотри, эй рыжик, – сказала Бекка, обращаясь к коту, проходящему мимо центра комнаты, – видишь? Черный и розовый столбы догоняют оранжевый и красный, – объяснила та, поймав телефон в руки от Джинджера, заодно выслушав недовольство к данному ему прозвищу, что немного странно с его-то стороны" «Но мы даже не знаем, кто эти люди, почему досье было важно уничтожить, почему именно такими методами и вообще… План же был другой», парировала Анджела. «А какая разница?! – крикнула ей подруга, – скажи, чем на помогло досье продюсера? Как мы воспользовались информацией о боязни общества lil Вейв и mc Гудгерл?», парировал сгусток тьмы белой кошке, успокоив тон ближе к последним вопросам. Анджела промолчала в ответ, разве что отвела взгляд, да предплечье своё лапой погладила. «Правильно. Так что нам даст информация и об этих двоих? Я вот что скажу, они хотят нас вытеснить, как и остальных участников, трусливо бежавших со сцены. Видя, что мы не пропали, они делают ровно то же, что и мы когда-то делали со своими, только более грубо», ответила Бекка на молчание Анджелы. Бен и Хэнк не могли оторвать ушей от этого диалога, хоть и тот разрывал их на две части. В ряду спокойных были только Том, сидящий в другой комнате, да Джинджер, что, забрав телефон назад, так что этого даже не смогли заметить, восхищался цифрами на его экране. «Но если все, что ты говоришь правда, то это не объясняет наших действий», пытаясь выглядеть увереннее сказала Анджела. В то время, как два зеленых обруча, некогда отражавших жизнь, выглядели неподвижными, непоколебимыми на фоне беспокойных синих очей, словно бы застрявших внутри этих бесконечных, тернистых и колючих кругов, кошка взгляд скрывала. «Неужели ты не видишь? – тихо спросила подруга, не двигая лапами, но немного наклонив голову вперед, – они делают тоже, что и мы, они – это мы, а мы те, с кем и боролись», объяснила свой душераздирающий взгляд на ситуацию Бекка. «Анджела, ты со мной? Мы сильны, мы пойдем и сокрушим их», спросила она же после небольшой паузы. «Я… я не знаю, ты ведь права, но–», попыталась сказать Анджела. Её зрачки сжались, все что осталось тряслось от вида розовых подушечек ладони. «У тебя есть время подумать, без тебя против них не пойду», ответила Бекка, убрав лапу. «Хорошо, я подумаю», ответила белоснежная кошка таким тоном, да с такой дрожью, устроившей гонку вдоль поверхности тела её, словно она вся замерзает.