***
Загородный дом, по случаю праздника украшенный миллионами цветов и золотистыми гирляндами, гостеприимно открыл свои двери. Многие уже прошли внутрь, но Катерина все сидела в своей машине и смотрела на место, где она выросла, куда теперь не хотелось входить. Здесь никогда не было уютно и по-настоящему радостно, тут не говорили искренне и правдиво, а мечты о том, что противоречило желанием родителей, были лишь ночными думами, никогда не произносимыми вслух. Благополучие и хороший доход от бизнеса Романа были весьма красивой оберткой, внешним щитом, за которым скрывались непонимание и плотные стены недоверия между членами семьи. Обставленный в духе минимализма и всегда безукоризненно убранный, дом вселял уверенность, что раз есть люди-энергетические вампиры, то и места, лишающие жизненных сил, тоже существуют. И как только Савина закончила школу, сразу сбежала в соседний город в общежитие и чувствовала себя там отлично. Не хотелось заходить и слышать, как хорошо она сегодня выглядит, как прекрасно это черное платье подчеркивает ее фигуру, не хотелось говорить о погоде с людьми, которых она едва знает, не хотелось просто быть здесь. Но она должна. Семью не выбирают, и глупо избегать неизбежного. В окно машины постучали, и женщина вздрогнула от неожиданности, сумев за секунду натянуть тщательно отрепетированную с детства доброжелательную улыбку, ожидая увидеть кого-то из маминых снобов. Однако оказалась неправа. — Макс! Дурак, обязательно было меня пугать?! — Катерина наконец вышла и сразу попала в объятья симпатичного юноши. — Не знал, сестренка, что ты из пугливых, — веселенькая усмешка появилась на его лице. — И разве может твой брат быть страшнее приемов мамы и папы? — Это ты верно заметил, — она хмыкнула. Катерина была ужасно рада видеть младшего брата. Теперь ей не придется одной заявляться на это идиотское торжество. Женщина оглядела его внимательным учительским взором и пришла к выводу, что чем-чем, а внешним видом своих детей родители останутся довольны. Стоило признать, что Макс был тем еще красавцем: зеленоглазый блондин с атлетическим телосложением. Ведь именно такие обычно нравятся чуть ли не каждой девушке? А при улыбке, как и у старшей сестры, на щеках Савина-младшего тоже возникали ямочки. С его чистым и добрым взглядом он с первого же раза мог располагать к себе людей, в отличие от Катерины, чей взгляд даже при самой миловидной улыбке нередко был холодным и отстраненным, если беседа с кем-либо была ей неинтересна или неприятна. Да, шарму Макса она могла только завидовать. — Думаю, нам стоит появиться дома в ближайшие минуты, а то матушка не посмотрит на то, что мы давно уже выросли, и надерет нам обоим задницы, — в привычном шутливом тоне сказал он. Катерину приободрила его хроническая оптимистичность, в детстве частенько не дававшая загрустить. И они двинулись в сторону дома родителей. Миссия «пережить вечер» началась. Уже на входе запахло гортензиями и дорогим шампанским. Из гостиной раздавались беседующие голоса и звон фарфоровой посуды — видимо, гости уже приступили к ужину. Катерина сняла себя пиджак и обреченно выдохнула: — Вот моя деревня, вот мой дом родной… Макс издал сдавленный смешок, и брат с сестрой вошли к собравшимся, предварительно избавившись от кислых выражений лиц. Стол ломился от большого количества ресторанных блюд (сама мать Савиных ни разу не готовила и так и не научила этому мастерству дочь), в вазах стояли свежие букеты, а все гости замолкли и изучающе уставились на детей виновницы праздника. — Дорогая мама, мы поздравляем тебя с твоим днем и желаем тебе всего, что только можно пожелать, — и хотя Макс не был оригинален с его поздравительной речью, сестра была ему жутко благодарна за то, что он взял ее на себя. Катерине осталось лишь пошире растянуть улыбку, чмокнуть мать в щеку и вручить подарок — очередной чайный набор. — Мария, какие же у тебя замечательные дети, ну просто красавцы! — вставила свои пять копеек дородная женщина в красном костюме, Ирина — кто-то вроде лучшей подруги матери. — А какими красивыми будут внуки! Катерина еле удержалась от того, чтобы закатить глаза. Ну все, концерт начинается. Дети и внуки были одной из любимейших тем для разговоров на родительских вечерах. Макс только устроился на работу в одном издательстве и был еще слишком молод для продолжения рода, поэтому все претензии доставались старшей дочери. Самым верным решением в таких ситуациях было замолкнуть и изредка терпеливо отвечать на вопросы, и ее реплики звучали примерно так: «Нет, еще не встретила того самого», «Не знаю, какой должна быть моя семья», «Не стоит загадывать наперед, вдруг все выйдет иначе» и тому подобное. Так она повела себя и на этот раз, мечтая, словно ученик на нелюбимом уроке, чтобы все это поскорее закончилось.***
Скрип старых качелей за домом успокаивал и даже несколько убаюкивал, возвращая одни из самых приятных детских воспоминаний. Дедушка сам поставил эти качели для Кати и Макса за год до своей смерти, и по сей день они оставались воспоминанием о добродушном старике, искренне любившем своих внуков. Пожалуй, они были единственным на территории дома, что действительно было дорого Савиной. Воспользовавшись моментом, когда Макс отвлекал гостей рассказами о своей новой работе, Катерина незаметно улизнула в сад, намереваясь подышать (или вернее сказать «отдышаться»?) свежим воздухом и отвлечься от трещания за столом. Ветерок легонько поигрывал со светло-русыми волосами, где-то за деревьями щебетали ночные птицы, в траве, словно сочиняя собственную мелодию, стрекотали кузнечики. Безоблачное небо являло взору желтоватый лунный круг и миллионы звезд, свободных и составляющих созвездия. Если дать волю воображению, то можно представить, что тебе пятнадцать, что сейчас тихий и чарующий вечер августа, а в голове только ветер и мечты. Но увы, Катерине тридцать четыре, на дворе сентябрь, а впереди еще девять месяцев учительской работы. Женщина иногда думала о том, что у всех нормальных людей год начинается со снежного января и недоеденного оливье, а у учеников, студентов и их наставников — с отчасти тоскливого сентября и запаха новых учебников. Ей нравилось работать учителем, но надо признаться, что эта работа порою весьма утомляет своей бесконечной бумажной волокитой, проверкой тетрадей и выходками учащихся. Но когда видишь, как твои ученики радуются заслуженной хорошей оценке, как радостно выбегают с экзамена, говоря о том, что все прошло хорошо, как их взгляды становятся более осмысленными после твоих объяснений, как они искренне тебе улыбаются по утрам и желают хорошего дня, понимаешь, что все делаешь правильно и совсем не зря. Катерина попыталась представить свои будущие два года с десятым классом, последние для этих ребят в школе. Да, с этим классом легко не будет, но и скучно тоже. Они ведь вовсе не плохие: друг за друга горой, веселые, общительные и смешные. За годы обучения их правилам русского языка и литературы Катерина нередко замечала отношение к проблемам с юмором, как они умеют работать сообща на разных контрольных и тестах (за это приходилось ругать, но учительнице нравилось, что делалось все бескорыстно и слаженно, что школьникам не была чужда взаимопомощь). Среди них были и способные, преимущественно девочки, и даже талантливые. Почему-то вспомнилась Элина Василевская с ее недетскими мыслями на бумаге, озорными карими глазами и не угасающей надолго улыбкой. Интересно, а какой эта девочка станет через пару лет? С чем свяжет судьбу, какую дорогу выберет и что нового откроет для себя? А какой станет сама Катерина? Она никогда четко не представляла себе свое будущее, считая его чем-то эфемерным и очень изменчивым, как прогноз погоды, хотя с последним все было в разы более предсказуемо. Возможно, она сможет вновь полюбить. Но кого? Этого уж точно нельзя было вообразить, даже самую малость.