***
— Что делаешь? Голос прозвучал неожиданно близко и довольно громко, что заставило меня чуть отпрянуть от стены, на которую я опиралась спиной во время чтения. Я удивлённо подняла глаза на молодого парня, который обратился ко мне. Не дожидаясь моего ответа он продолжил. — Ты же Ева? Мы вместе ходим на английский и латынь, я Мехаил, недавно перевелся к вам в школу. Внешне я его действительно запомнила. Высокий блондин с тёмными синими глазами, которые в приглушенном свете большой лампы на потолке кухни старосты класса казались почти черными. — Да, точно, — я постаралась как можно теплее улыбнуться. — Я помню тебя, приятно познакомиться. Парень улыбнулся в ответ. — Я подходил к твоей подруге, спрашивал, как подать заявку на вступления в читательский клуб школы, но она посоветовала обратиться к тебе. Я не сдержала смешка. Бланка и правда последний человек, которого можно спрашивать о книгах. Мехаил же интерпретировал мою реакцию по-своему. — Надеюсь не я один фанатею по La Celestina, — он засмеялся и прислонился к стене рядом со мной, повернувшись ко мне полубоком. Я же замялась. — Не посмею спорить с тем, насколько она прекрасна, но я не особо активный читатель. — Я показала ему обложку книги. — Я пишу по ней эссе по литературе, сроки немного поджимают. — Он понимающе кивнул. — Значит, вероятно, ты фанат английской культуры? Шекспир, возможно? Наверное на моём лице отразилась серьёзная задумчивость, потому что он стал довольно пристально в меня вглядываться. — Я больше люблю читать что-то историческое, приключенческие романы, сказки, — я коротко посмеялась. — Необычно, — его голос сейчас звучал значительно тише, — я думал, дети наследуют все пристрастия родителей. Мои брови взлетели вверх, а он по-юношески легко засмеялся. — Прости, ты просто разрушила мой подкат, потому что я хотел процитировать тебе пару красивых строк из поэзии. — Даже в этой полутьме было заметно, как его скулы окрасились в нежный розовый цвет. Ему удалось меня смутить, это точно.***
Новое утро для меня началось с мутного кошмара, от которого я никак не могла отвязаться. Отчаяние, боль, всё это вперемешку с другими чувствами и эмоциями, вяло отзывалось на задворках сознания. Когда избежать солнечных лучей было уже невозможно, я всё-таки открыла глаза. Вся спальня была залита светом. Сев в постели, я тут же поймала яркий блик, отраженного луча. Проморгавшись, я осмотрела источник. Зеркальный рисунок на ангельской книге создавал большой и яркий солнечный зайчик. Книга открылась, как только я на неё посмотрела. Подойдя к столу, я взяла её в руки. Строки, выделенные черными чернилами, появлялись одна за другой. Мой раскалённый дом оледенел. Под люстрой бьётся мотылёк, как парус. В отчаянии плотном нету пауз. Нет воздуха. Весь мир оцепенел. Неужто весь? В окно моё летит Речь неразборчивая, шёпот шины, И снова я с настырностью мышиной Скребу пером. Бумага шелестит.* Как всегда не особо информативно, искать потерянную душу придётся самой… Но тут живот требовательно заурчал, и мысли о завтраке закрыли собой переживания о страданиях людей. Погруженная в размышления, я вышла в город. Вторая половина сентября казалась привычно приятной, небольшое тепло, ветерок, треплющий волосы. К превеликому ужасу в моём любимом кафе не оказалось обожаемого мною шоколадного круассана, а сердце и желудок требовали именно его. Прекрасная погода, однако, быстро уняла раздражение, потому что пройтись по центральному парку с этим потрясающим свежим ветром — настоящее удовольствие, особенно в дали от шума и пыли дороги. Двигаясь вперед, я сначала услышала, а затем и разглядела, уличного музыканта. Звуки скрипки, плачущей о чём-то слишком далеком для меня, тем не менее были прекрасными. Губы сразу тронула улыбка от воспоминания о замершей мужской фигуре в дверях танцевальной комнаты. Бог обмана несомненно ценил искусство. Положив в шляпу несколько долларовых купюр, я почувствовала долгожданный аромат выпечки с шоколадом. Обернувшись, я увидела небольшое кафе-фургончик, рядом с которым были поставлены невысокие круглые столики и раскладные стулья. Здесь было тихо, посетители в основном брали горячие напитки с собой. Книга отказывалась что-либо показывать, поэтому я просто положила её на край стола. Как помогать кому-то, когда в собственной жизни всё непонятно? Связь с непонятным пришельцем, молчаливость Стива, у которого каждая тема закрыта пометкой «сверхсекретно», свадьба сестры, которую хочет расстроить мой дорогой дядя. Ирис слишком близко к моей семье, это раздражает. Неожиданно прохладное ощущение прошлось по моим рёбрам, я обернулась. Отвернувшись в сторону озера, сидела молодая девочка. Её спина была неестественно прямой. Я осторожно подвинула стул, стараясь не создавать лишнего шума, подошла к ней ближе, заглядывая со спины, что она делает. В её руках был телефон с открытым чатом с пометкой «Любимый». Неужели очередное разбитое сердце? Тем не менее, на экране появлялись подбадривающие сообщения, что не вязалось с моим предположением. Отчаяние, с которым она писала текст в ответ, ощущалось на расстоянии вытянутой руки. Только когда до моего уха донесся тихий всхлип и сглатывание, до меня дошло, что она плачет. Беззвучно и очень сильно. Так, что на тетради под её руками оставались мокрые капли. Что с ней случилось? Я вернулась за свой столик и снова открыла книгу. Строки стихотворения снова появились. На этот раз все сразу. Я внимательно осмотрела девушку со спины. Логотип её университета показался мне знакомым, а рядом с ним были ещё два производных от ВУЗовского. Видимо какое-то студенческое объединение. Я открыла снэпчат на телефоне, и сняла видео. Сначала сэлфи, а затем перевела камеру на озеро. Не привлекая излишнего внимания, мне удалось запечатлеть атрибутику на камеру. Так у меня получится найти информацию на девушку. Уходя из кафе, я ещё раз окинула её взглядом и направилась обратно в башню Старка. В голове сразу всплыли мои многочисленные конфузы прошлых заданий. Люди не доверяют незнакомцам. Каждый раз, связываясь с пострадавшими напрямую, я проигрывала более хитрым, по сравнению со мной, демонам, тратившим недели и даже месяцы на установление контакта с жертвой. В библиотеке Старка локальная сеть была расширена большими базами данных по научным заведениям, включая институты, поэтому именно туда и направилась. У меня ушло полчаса на поиск нужного университета, а вот студенческий клуб оказался слишком крупным. Среди четырехсот участников-бакалавров, двухсот магистрантов, а также нескольких десятков аспирантов найти одну конкретную девушку оказалось куда сложнее, чем я думала. — Непривычно видеть тебя за Мидгардским железом, а не за нашими книгами, — густой и тихий баритон раздался прямо над ухом. Я обернулась и встретилась с виридианскими глазами, которые оказались значительно ближе, чем я предполагала. — Доброе утро, — по какой-то причине моё приветствие вызвало в нём скептическую ухмылку. Он ещё немного покосился на меня, а затем снова уткнулся в экран моего компьютера. — Ищешь любовницу Стива? — я недоумённо уставилась на него. Что он несёт? — Нет, ну а что, — он усмехнулся, — вряд ли ты бы искала подругу таким странным способом. Я снова вернулась к студенческой базе. Но Локи, к моему удивлению, не воспринял это как конец беседы. — Тебе помочь? — Этот мужчина удивляет меня с каждой встречей всё больше. Уверена, это отразилось на моём лице. — Зачем тебе это? — Может, мне бесконечно скучно сидеть здесь на домашнем аресте? — Ты можешь ходить по всему Нью-Йорку… — недоумевала я. — Как собака на поводке, — фыркнул он, указывая на датчики на руках и шее. Не желая дальнейших препираний, он сел в соседнее кресло. — Мне нечем здесь заняться, никто со мной кроме тебя не разговаривает, а я всё-таки существо социальное. Что с ним не так? Сложно представить, что странному асгардскому созданию нужна компания. — Ты же начала с начала вашего алфавита? — увидев мой кивок, он уверенно застучал гибкими пальцами по клавиатуре. — Тогда я просмотрю с конца. Ещё два часа мы прочесывали списки участников, прежде чем наконец нашли эту девушку. Она оказалась Еленой, студенткой с довольно неплохой успеваемостью, изучавшей архитектуру. Мне не составило труда найти её расписание и адрес кампуса, оставалось только аккуратно внедриться в её жизнь. — Ты пойдёшь к ней? — спросил мужчина, закатывая рукава своей светло-бежевой рубашки. — Зачем? — Это моя работа, — я, не задумываясь, пожала плечами. И в этот момент почувствовала на себе чьё-то пристальное внимание. Это была Наташа Романофф. Её губы сжались в тонкую линию, когда её взгляд опустился на Локи. Она не моргая смотрела в нашу сторону несколько длинных секунд, а потом скрылась за стеллажом библиотеки. Одинсон фыркнул. Когда шаги агента ЩИТа окончательно стихли, он захотел остаться за компьютером. Об этом определённо стоило сказать местному Джарвису. Не имею ни малейшего представления, что там гуглит Локи, но судя по его репутации, вряд ли это что-то невинное.***
Хотя я действительно хотела побежать в университет, сначала было необходимо придумать какой-то предлог. Покопавшись в базе данных ещё довольно продолжительное время, я смогла зацепиться на проект сотрудничества фонда Старка с этим заведением. Пара дополнительных кликов мышкой и я смогла оформить себе приглашение от этого университета на мероприятие, которое было запланировано на следующий день. Однако, стоило мне выйти из библиотеки, как голова сразу закружилась. Перед глазами потемнело, а в затылке появилась неприятная тяжесть, утягивающая за собой куда-то вниз. Раньше зрения вернулся слух. И пронзительный гул автомобилей заставил вздрогнуть, а руку резко схватили и потянули на себя. Я открыла глаза. Первое, что я увидела, ошалевшие малахитовые глаза, однако объяснений дать я никак бы не успела. Потому что сразу обратила внимание на обострившиеся чувства. Раздражение, боль и злость. Я обернулась. В пяти-шести метрах от нас стояли двое. Та самая девушка из парка и какой-то мужчина лет пятидесяти с лишним. Они привлекали внимание своим контрастом. Одетая в изящные вещи девушка и потрёпанный, не самого чистого вида мужчина. — Я давал твоей матери шансы. Снова и снова! — его голос звучал странно. Мягкий тембр скошенный каким-то хрипом. — Это так ты это называешь? — Голос девушки же дрожал, казалось, она еле сдерживает слёзы. — Ты трахнул какую-то потаскушку, ушёл к ней рожать ребёнка, а теперь вернулся, когда понял, что её трахал не только ты, и тебе пытались подсунуть чужой выводок! Мужчина разозлился. — Следи за тоном, ты с отцом разговариваешь. — С отцом, от которого воняет мочой? И который спивается со старыми алкашами? Мужчина хотел было что-то сказать, но девушка сорвалась на крик. — Посмотри на себя! Тебе сорок лет, а ты выглядишь как пожилой алкаш! Поток слов оказался очень длинным. Истерика. Самая настоящая. Перед глазами сразу встали кадры утренней сцены. Слёзы этой девушки. Её боль. Книга. Слова Натаэля о том, что душа может сгореть и без прямого участия демонов. И хотя сначала Одинсон хотел меня растормошить, сейчас он тоже не мог отвести глаз от этой картины перед нами. — Мне надо идти! — девушка попыталась уйти. — Никуда ты не пойдёшь, мы не договорили! — У меня нет на это времени, — бросила она ему. — У меня завтра два собеседования, послезавтра экзамен. У меня нет сил. — Теперь она плакала. Вырвалась из хватки и быстро пошла в сторону метро. Мужчина же стоял на месте. И выражение его лица было странным. Он улыбался.