Хули-цзинь спасает свой хвост

      Время шло слишком неуловимо, а заклинателей в зале становилось все больше и больше с каждой минутой. Мужчины в возрасте рассаживались по предоставленным местам, заводили разговоры с соседями из другого ордена и делились впечатлениями. Но в их беседах не было места для эмоциональности и душевности. Весь разговор составлял лишь сухие приветствия и обсуждений сугубо деловых дел связанных с собственными кланами. Эти напряженные, лишенные эмоций разговоры и сама атмосфера грядущего собрания заставляли разумного демона Хули-Цзинь чувствовать себя неуютно и словно не в своей тарелке. Место которое ей выделили было практически в уголке зала, с этого места она выглядела словно наблюдатель за всеми деяниями и разговорами заклинателей. Будь ее хвосты на месте, волоски бы на них вставали дыбом каждый раз, когда кто-то из адептов клана кидал на нее косой взгляд с немым вопросом. Обычно, участвующие в собраниях лица, знали друг друга или слышали от слов других, но даже самые любопытные люди в зале, придерживались этикету и не решались подойти к неизвестной особе.       К сожалению чай которым угощали всех участвующих в собрании людей, пока Ху-Яо тонула в своих негативных ощущениях, давно уже остыл и потерял всякий вкус. Даже горечь чайных листов, заваренная с таким профессионализмом служанки, сошла на нет от переизбытка напряженности в теле. Девушка все время расправляла подолы своего ханьфу, внутренне подготавливаясь к своему монологу перед тем, кого совсем недавно считала своими врагами и отчасти считает их таковыми даже сейчас. Обстоятельства вынуждали забыть на некоторое время все свои негативные эмоции, что до сих пор гложили душу демона. Волнение охватило ум, поэтому Хули-Цзинь глубоко дышала, стараясь унять дрожащее сердце в груди. Не смотря на потенциальных союзников, Хули-Цзинь не чувствовала под собой крепкой опоры, балансируя на краю пропасти. Пропасти между демоном и человеком. Даже если заклинатели пока что не знали о сущности девушки, она ощущала это более чем физически.       Очень страшно, хотелось покинуть зал и не возвращаться больше никогда. Вернуться в мирные деревеньки и к добродушным людям, но совесть не позволяла отступить от выбранного пути.       Все мысли вмиг вылетели из головы, когда последние представители орденов вошли в зал. То были Цзян Фэнмянь со своей супругой из клана Юньмэн Цзян и Цзинь Гуаншань из ордена Ланьлин Цзинь. Стоило принимающей стороне сесть на свои места, как в зале повисла гробовая тишина, наполненная практически осязаемым напряжением. Все знали причины собрания и каждый имел свое мнение на этот счет, а потому дискуссия обещала проходить выматывающей.       Даже Хули-Цзинь, бывавшая до этого участником собраний среди сестер, понимала всю сложность ситуации в мире заклинателей, поскольку стала невольной участницей и жертвой притеснения Верховного Заклинателя. Но из-за разности во взглядах, в мировоззрении и природе, она боялась. Она опасалась, что присутствующие сегодня в зале могут проявить агрессию, жестокость и безосновательную ненависть в её сторону, отчего ни тело, ни разум лисицы больше не сможет выдержать такой эмоциональной и физической нагрузки. — Хочу поприветствовать всех собравшихся в этот день, рад видеть что все главы великих четырёх кланов смогли посетить собрание несмотря на тяжелое время и проблемы. Так же рад приветствовать и подопечных великих кланов. — Начал Цзян Фэнмянь свою речь. Поразительная серьезность удивила Ху-Яо. Глава Цзян в глубине души любил свою семью, даже несмотря на то, что редко показывал им это в открытом виде. Хули-Цзинь видела это в недолгом разговоре, чувствовала, как менялся его тон и как блестели глаза при речи о детях. В амплуа главы целого ордена мужчина казался холодным и потерявшим всю свою мягкотелость и нежную улыбку. В уголках его глаз пролегли морщинки от прищура, а тело казалось каменным и непробиваемым. Словно мраморное изваяние, заклинатель твердо сидел за своим столом. — На повестку собрания было вынесено несколько тем. И перед началом обсуждения основных, некоторые собравшиеся отправили мне послания со своими предложениями. Для начала я дам слово представителям из ордена Гусу Лань.       Лань Минжу прочистил горло перед свей речью, привлекая к себе внимание. Старейшина с тяжелым и обеспокоенным взглядом осмотрел каждого за столами и кивнул в знак приветствия. — Мне приятно видеть здесь вас всех. Как представитель и Старейшина клана Гусу Лань, мне с прискорбием необходимо сообщить, что на резиденцию ордена напали глубокой ночью. — Произнес он с тяжелым выражением лица. — Орден Вэнь произвел инвазию на территорию под предлогом нечестивости адептов и расхождения от истоков заклинательских табу. Облачные Глубина были преданы огню, а наши заклинатели ранены или убиты в процессе защиты.       В зале поднялся шум и ажиотаж, кто-то скорее приносил свои соболезнования, кто-то просто осуждал поступок. Так или иначе, не смотря на обнародование виновника, никто не посмел сказать что-то грязное в его сторону. — Кхем-кхем, заклинатели, прошу спокойствия. — Не терял хватки Старейшина, стараясь не допустить отклонение от темы, к которой он все это время вел. — Поскольку многие здания пострадали в результате, ордену необходимы материалы для отстройки и реконструкции…       Речь старика была спокойной, а голос громким, чтобы до каждого дошел смысл. Ху-Яо отпустила голову, морщась от болезненного стука сердца. Она даже представить не могла, какой стыд испытывали заклинатели Гусу Лань, когда признавались в своей слабости перед другими. Они не были гордецами, что с трудом признавали свои ошибки, но признание в плохом состоянии ордена сейчас, все равно, что подставить грудь под меч. Поэтому, естественно, вся эта ситуация не выглядела хоть немного радостной и не несла за собой как таковых перспектив. Прося поддержки у других, они подвергают себя на возможные удары со спины маленьких орденов. Ведь сейчас Гусу был практически развален, как морально, так и в организационной структуре. Каких-либо действий против нападающих тоже не стоило ожидать, ведь их системы: экономическая, управленческая, политическая — находились в абсолютном беспорядке. Наверняка подопечные кланы, под предлогом помощи, намеревались отхватить свой кусочек от целого ордена, а потому Старейшины были более чем на взводе.       Теперь отказ от возвращения казался не простой прихотью лисицы, ведь там ее наверняка не ждали с распростертыми объятьями.       Впервые Хули-Цзинь осознала, что в нынешнем состоянии просто нуждается в отдыхе. Но на данный момент с предстоящей войной, она ещё долго не сможет сделать это, как бы прискорбно не звучало. Куда бы она не пошла, как бы не старалась утопить разум в алкоголе, ее все равно будут преследовать мысли, потому что тело будет напоминать об этом. К сожалению, воспоминания минувших дней будет преследовать, подобно охотничьим псам, она не может забыть, шрамы не дадут ей сделать этого. Обрубки хвостов не позволят забыть о кошмаре, пройденного на территориях ордена Вэнь. Возможно, в будущем, когда черная полоса в жизни пройдет, Ху-Яо так и поступит, но сейчас нужно терпеть. Стиснуть зубы, отодвинуть всю боль и усталость на задний план.       К тому моменту, как Хули-Цзинь вернулась из глубин собственного разума, заклинатели на собрании красноречиво объясняли свои причины в отказе от помощи ордену Гусу Лань. Кто-то не желал привлекать внимание ордена Вэнь, кто-то не мог помочь из-за отсутствия материалов, а кто-то просто не хотел, не посвящая в детали своего решения. Особенно трепетно к отнекиванию относился Цзинь Гуаншань, что прикрывая нижнюю часть лица расписным веером, придумывал, казалось, в торопях проблемы, что препятствовали в решении. И тем не менее он улыбался, это было видно по глазам. Словно упадок соседнего ордена радовал его жадное до денег сердце. — Несомненно, то, что случилось с вашей резиденцией — это ужасно. — Вздыхал он, но искренности в его словах даже ребенок бы не услышал. — Мне жаль слышать о потерях, но возможности в помощи у моего ордена нет. — Орден Гусу Лань готов заплатить соответствующую цену за древесину и другие материалы в строительстве. — Не сдавался Лань Минжу, оперевшись руками о стол. — Орден Ланьлин Цзинь славится как центр экономического обмена и цветок торговли. Неужели, на таком крупном рынке не найдется торговцев, что предоставят материалы по соответствующей цене или цене с процентом выше? — Если бы мы говорили о древесине, предположим, одного дома, это было бы осуществимо. Но речь идет о большой территории, Старейшина Лань Минжу, это не тот вариант сделки, когда условия решаются на раз-два. — Отнекивался глава ордена, отражая все предложения. — Каким же надо быть недальновидным, чтобы говорить нечто подобное! — Вспылил Не Минцзюэ, хлопнув ладонью по столу. — Если даже орден Цинхэ Не готов пожертвовать металлами и черепицей для отстройки, уж на складе ордена Ланьлин Цзинь точно найдется дерево. Безвозмездно, прошу заметить, возместить ущерб материалами. Не показывает ли эта ситуация, что орден Ланьлин Цзинь не рассматривает другие ордены на равном уровне? — Не поймите неправильно, но склады ордена не рассчитаны для подобного проекта!       Хули-Цзинь оставалось только скалиться от безысходности и сжимать руки до болезненных ссадин на ладонях. Она прожила в Гусу Лань больше десяти лет, наизусть знала все расположения домов и обходные пути, но все равно не считала себя частью Облачных Глубин. Но даже она, чужачка среди заклинателей, хотела поотрывать перья павлину, что увиливал гадким слизняком от предоставления помощи любыми путями. Он не хотел признаваться, что просто боится привлечь внимание ордена Вэнь, стараясь маневрировать между двумя мирами, словно это еще было возможно.       В голове Ху-Яо закрались смутные сомнения при виде Цзинь Гуаншаня, что, наверняка, вел двойную игру. И к сожалению, ее опасения подтвердились в скором времени, когда дискуссия начала разгораться с новой силой. — Поставьте себя в подобную ситуацию. — Взвывал к голосу совести Не Минцзюэ — А если бы орден Цишань Вэнь решил разрушить дома вашего ордена? Сейчас мы должны сотрудничать, чтобы не допустить подобного! — Прошу заметить, что орден Ланьлин Цзинь находится в сотрудничестве с орденом Цишань Вэнь и нет причин для беспокойства. — Прищурил взгляд глава Цзинь Гуаншань, явно хвастаясь расположением к себе Верховного Заклинателя. — Возможно, орден Гусу Лань действительно нарушил столпы поведения заклинателей. Мы же не знаем, какие рукописи они хранили в своих библиотеках. — Да как ты…       За спиной Лань Минжу что-то затрещало. То был молчаливый гнев Второго Нефрита, что с абсолютно холодным выражением лица отряхнул осколки чашки на пол, не произнеся и слова оправдания за разбитую посуду. В зале повисла тишина и даже Не Минцзюэ, собиравшийся перейти на личности и пояснить как и в каких позах он видит некоторых личностей, остановил свое негодование, усевшись на место под одобрительное кивание своих слуг. Мэн Яо с легкой и успокаивающей улыбкой начал что-то говорить в вполголоса своему главе, пока остальные согласно кивали. — Давайте успокоимся, — Спохватился Цзян Фэнмянь, растерявшись не меньше, чем остальные. — Тема действительно серьезная и требующая решения, но нам необходимо сохранять хладнокровие. Только так мы достигнем единого мнения в этом вопросе. — Предлагаю вынести обсуждение в отдельный разговор с представителями Гусу Лань, без посторонних…лиц. — Предложил Цзинь Гуаншань, обмахиваясь веером, словно вот-вот потеряет сознание от прожигающего взгляда со стороны ордена Цинхэ Не. — Возражаю! — Вмешался Не Минцзюэ, сразу осознав, про какие лица шла речь. — Если не решим дело сейчас, дальнейшее обсуждение тем более будет бессмысленным. Орден Ланьлин Цзинь просто выворачивается как может, чтобы удержатся на двух стульях. Признайтесь уже, что боитесь гнева ордена Цишань Вэнь! — Здесь многих страшит подобная мысль. — Оправдался Цзинь Гуаншань, осматривая зал с согласно кивающими из более мелких кланов. — Да и имеет ли право третье лицо вмешиваться в такую крупную сделку? — Я свое место знаю. — Прорычал угрожающе глава ордена Не, что до скрипа зубов сжимал челюсть и щурил горящий взгляд, способный расплавить вековые льды. — Сохраняйте спокойствие. — Вновь воззвал к сдержанности Цзян Фэнмянь, стараясь сохранить свое лицо. Его титаническое усердие позволяло не измениться в серьезности, потому как некоторые из зала бледнели от убийственной ауры Не Минцзюэ, не готовые столкнуться даже косвенно с гневом главы ордена.       Ху-Яо, сидевшая до этого в тишине, беззвучно скрежетала зубами, не зная за что схватиться. Непреодолимое желание кинуть не то, что чашку, а целый стол в заклинателя, одолевало с каждой секундой все больше. Противиться этому желанию уже было невозможно, но усталый голос Лань Минжу, что, казалось, постарел не несколько лет еще больше за это время, остудил пыл лисицы. — Соглашаемся на перенос сделки.       Хули-Цзинь наморщила нос от переполнявших ее чувств и бессильно отпустила голову на грудь, стараясь собрать разбитый разум воедино. Чувство безысходности переполняло ее сердце, что болезненно стучало. — С согласия двух сторон, на собрание выносится следующая тема: аномальная активность демонов с характерными чертами миграции. Нам необходимо решить как действовать в такой ситуации.       Дальнейшее обсуждение Ху-Яо проигнорировала, всматриваясь в лицо Старейшины из Гусу Лань. Словно почувствовав на себе взгляд, старик поднял глаза и постарался улыбнуться, но выглядела эта улыбка кислой и неуверенной, словно он уже сдался. Стоило сидящим за его спиной окликнуть его, как Старейшина отвернулся, обсуждая, видимо, предстоящие сделки и позволяющий на это бюджет.       Стараясь вслушиваться в отчеты представителей, Ху-Яо поймала себя на мысли, что Гусу Лань оказался не единственным орденом, который столкнулся с аномальным поведением демонов. Омут, который терроризировал маленький город несколько месяцев, наверняка был связан с попыткой псов Вэнь начать свою конфронтацию с другими орденами и вполне вероятно, что демоны-собаки к этому тоже причастны, потому что просто так гнев не сможет овладеть мертвым телом. Сначала ослабить их системы через подобные уловки, а затем добить заклинателями. Но почему Гусу Лань попал первым под раздачу? Зная их менталитет и отношение к жизни, это не те люди, которые бы в тот же миг ворвались в разгорающийся пожар войны. Несомненно, жажда справедливости могла их подтолкнуть к подобному шагу, но не сразу.       Впрочем, моральный дух ордена все равно пал. От потери дома, главы ордена и Первого Нефрита, а еще библиотеки с рукописями… Возможно ли, что проблема заключалась именно в древних письменах? Или дело в том, что орден славился своим обучением в заклинательском мире? Очевидно, что в войне первым делом постараются уничтожить инфраструктуру стороны, а после рассорить потенциальных союзников, чтобы предотвратить их симбиоз против более сильного противника.       А сейчас под угрозу встает орден Юньмэн Цзян, поскольку местная восходящая звезда, Вэй Усянь, могла подорвать авторитет Верховного Заклинателя своей выходкой против божественной черепахи. Если мир узнает о подвиге, они поверят в свои силы и все попытки заглушить уверенность пойдут лисе под хвост. Других причин нападать не было.       В то же время, почему первым делом не нацелились на Цинхэ Не? Их воинственный и вспыльчивый характер представлял наибольшую угрозу для ордена Вэнь. Особенно со знаниями Не Минцзюэ в военном деле. Особенно сейчас, когда в заклинательском мире творится подобное, этот орден первым делом направит свой праведный гнев, не боясь последствий.       Хули-Цзинь постучала пальцем по кружке у себя в руках, хмуря тонкие черные брови. Она что-то упускает и не может понять что именно. Какая-та мысль ускользает ловким червяком от нее, не поддаваясь уговорам размышлений.       Что стало отправной точкой такого агрессивного отношения к другим? С какого времени началось планирование и осуществление? И зачем псам нужен жемчуг лисиц в таком количестве, в котором они веками истребляли целый род? И почему жемчуг Хули-Цзинь во время пленения не был изъят, как это было с другими?       Без него она бы потеряла «ценность» в глазах ордена, следовательно, ее жизнь оценили больше, чем потенциальное улучшение заклинателя. Ху-Яо могла бы сделать предположение, что жемчуга использовались в другом механизме, о котором она не знает, но оснований и умозаключений для этого не было. — Если мы сейчас же не начнем собирать заклинателей, орден Цишань Вэнь так и продолжит уничтожать орден за орденом, клан за кланом! — Разрезал громкий голос Не Минцзюэ застоявшийся воздух, отчего девушка вздрогнула и подняла растерянный взгляд. Он злобно щурился, оглядывая людей в зале, а глаза его наполнились чистой яростью. — Они сожгли Облачные Глубины, посягнули на адептов в Лагере Перевоспитания, а вам все «нет повода для радикальных действий»?! Когда они уже постучатся в ваш дом, будет слишком поздно что-либо обдумывать! — Многие не готовы к подобным действиям! — Да-да, они сметут нас раньше, чем мы откроем фронт! — А как же наши семьи? Что с ними делать в подобное время, если бежать дальше уже некуда? — Мы должны первыми сделать свой ход!       Мнения в зале разделились на две стороны и каждый, даже из самого малочисленного клана, пытался внести свою лепту в обсуждение. В воздухе смешались множество голосов, где каждый старался донести свое мнение, но все они утопали в хаусе, не достигая стадии осмысления. Попытки успокоится и сбавить тон игнорировались, пока между столами воцарилась анархия, где каждый говорил что думал на повышенных тонах. — Тогда послушаем постороннее лицо! — Взревел глава ордена Не. — Уж он то точно знает как лучше поступить со стороны, будучи наблюдателем и участником.       Ху-Яо в один момент поймала на себе взгляды некоторых заклинателей, что смотрели на нее. Кто-то с сожалением, как Лань Минжу, кто-то с ожиданием действий, а кто-то с недоумением. Девушка моргнула несколько раз и встала на ноги, склонившись в поклоне с руками перед собой — базовый знак приветствия среди заклинателей. Под громкие слова глав, зал замолчал и погрузился в нагнетающую тишину. Лисице подумалось, что на пороховой бочке сиделось бы удобнее и приятнее. — Я лисица из рода Хули-Цзинь, разумный демон-оборотень в вашей терминологии. — Представилась она, выпрямляя спину под перешептывания среди представителей. Лицо ее было спокойным, но бледным — от внутренней паники ли, или от природы. — Что здесь забыл демон? — Почему мы долны слушать это существо?! — Уберите ее с глаз долой и убейте! — Уделите внимание, заклинатели. — Громко гаркнула девушка, пресекая попытки вновь начать ажиотаж в зале совета. — Некоторые из присутствующих знают меня, как лисицу из Облачных Глубин. Во время нападения ордена Вэнь, я бок о бок сражалась с адептами ордена Лань и защищала людей, не жалея своего тела и сил. До этого я курировала некровных адептов во время их обучения в ордене. Меня похитил орден Вэнь и насильно держал в плену, как знак того, что даже демоны могут подчиниться Верховному Заклинателю. Но это не так.       Ху-Яо обвела взглядом присутствующие лица и продолжила, набирая в грудь больше воздуха. Заклинатели показали свое замешательство, а у нее появилось выражение обоснованной скуки, словно говорить ей наскучило, но, тем не менее, тон Хули-Цзинь давал понять, что речь идет о серьезных вещах. В исхудавшем стане лисицы была какая-то неуловимая хитрость, но на ее лице не было никакого выражения — только холодное отношение. Это казалось чем-то большим в совокупностью с речью. — Он силен, в этом нет сомнения, но он все еще смертен и может допускать ошибки. Сейчас же он совершает крупнейшую ошибку в своей жизни, нападая не только на других заклинателей, но и на лис-перевертышей. Я терпела этот гнет больше сотни лет, мой род терпел это больше трех веков. Если сейчас мы продолжил свои распри, продолжим обвинять друг друга и припоминать давние обиды, то каждого здесь присутствующего постигнет та же участь, что и Облачные Глубины. Если вы думаете, что это вас не коснется, то сильно ошибаетесь. Вы уже достаточно в это окунулись, когда отправили своих детей и адептов в Лагерь Перевоспитания. К ним относились там, как к мусору, отобрали мечи и заставили переучиваться. Их отправляли на охоту, даже не давая элементарных средств, с голыми руками и посреди ночи. Дети мучались и боялись, и заслуга того, что они вернулись обратно домой, заключается в их объединении. Они объединили силы и дали отпор, будучи без оружия и с Черепахой в одной пещере. Так почему вы, взрослые и опытные заклинатели, отнекиваетесь сейчас и трясетесь от страха, когда имеете такую силу? Не по одиночке, а вместе. — С какой стати мы должны слушать демона?! — Да потому что я была там! — Взревела лисица, оскалив клыки с раздраженным утробным рычанием. — Я видела как страдают невинные, как они угнетаются. Я сама прочувствовала вся тягости на собственной шкуре! Орден Цишань Вэнь не остановится на одном лагере, они продолжат давить кланы страхом и угрозами. И если даже дети смогли дать отпор в безвыходной ситуации, почему вы не можете обнажить свои мечи раньше, чем это сделают адепты Вэнь? Сколько еще вам нужно смертей, чтобы осознать — Вэни не остановятся. Они закончат свое дело до конца, пока каждый орден, каждый клан на этой земле не подчинится, и ваша задача сейчас — это остановить их.       Зал обескураженно замолчал, но лишь единицы одобрительно кивнули, соглашаясь со словами лисицы. Другие же начали переглядываться, неодобрительно перешёптываясь. Но были и те кто пока что хранил нейтралитет ожидая продолжения, чтобы вынести свой вердикт. Тишина напоминала окраину плюрализма, как обрыв мысли и тянущаяся паузу. Молчание давало время обдумать выше сказанные слова, но как жаль, что не все хотели сделать это. Им не хватало рациональности чтобы допустить мысль, что к некоторым доводам, кто бы их не говорил, стоило прислушаться. Хули-Цзинь чувствовала себя так будто разговаривала со стеной, и достучатся до них было невозможно. Категоричный отказ присутствующих слушать приводило её в отчаяние. Ху-Яо захотелось ссутулиться от безнадеги, переполнявшей ее в тот момент. Словно со стеной разговаривала. Беспощадно глупой и безэмоциональной стеной. Это было не просто чувство обреченности или безысходности, но и полного отказ от любых попыток, или даже желаний, иррациональных или нет. Это не про опустошение, или разочарование — это про полную, полную отчаянность. Это как сломанная скамья во дворе — ты не можешь сесть на нее, но не можешь и избавиться от нее, потому что она вросла в землю.       Находиться тут уже было невыносимо, выражения лиц душили, их стеклянные глаза расстраивали, а молчание убивало. С каждой секундой надежда в груди болезненно отмирала, часть за частью, крупица за крупицей. Девушка хотела бы найти поддержку, хоть один понимающий взгляд, что дал бы силы вновь заговорить, дажать бы до конца смысл, который она хотела передать, но все отводили взгляд, словно пристыженные дети.       Но Второй Нефрит смотрел. И взгляд его янтарных глаз был уверенный, пока остальные жались по сторонам. Золото, что переливалось в тенях от тонких бровей, было наполнено той поддержкой, что так жаждала Хули-Цзинь. В этих глазах можно уличить и стойкость, и мягкость, и мужественность, и доброту. Они, как и само солнце, согревали… и ослепляли. Молодой заклинатель медленно кивнул и от этого жеста у лисицы нашлись силы вновь осмотреть зал и продолжить. — Если вы хотите начать, возвращение духовных мечей адептов будет подходящим первым шагом. Это станет началом войны, беспощадной и жестокой, но необходимой сейчас. Потому что в ином случае, орден Цишань Вэнь будет действовать еще беспощаднее… На этом позвольте покинуть ваше собрание.       Хули-Цзинь вновь склонилась в поклоне и после вышла, получая безмолвное согласие Цзян Фэнмяня. Только подолы ее ханьфу шуршали мягкой тканью, когда как шагов не было слышно.       Но стоило девушке остаться на улице одной, как она медленно сползла по стенке, от немоготы более держаться на трясущихся ногах. В голове не было и единой мысли, только белый шум, что перебивался стучащим в груди сердцем. Это было страшно. Так страшно стоять перед толпой заклинателей и без возможности опереться. Хули-Цзинь думала, что начнет задыхаться от душной атмосферы, если осталась бы там хоть на одни миг. Ей и раньше приходилось активно контактировать с заклинателями в Облачных Глубинах, но там были знакомые заклинатели, не жаждущие смерти лисицы. Опасались, побаивались, да, но не жаждали вонзить меч в грудь, лишь бы не слушать разумных слов.       А тем временем вечернее небо, окрашенное в лиловые оттенки умирающего солнца, напоминало спасительный оазис покоя и тишины в шумном мире. Столь чистое, не омраченное и маленьким облачком, оно оповещало о завершении долгого-долго дня. Вечернее небо обволакивало в умиротворенные объятия покоя, как мать обнимала свое маленькое плачущее дитя. Глаза Ху-Яо устали от насыщенных красок разноцветных форм, а разум — от шума и суеты в этот день, что все еще эхом отзывалось на затворках уставшего разума. Вечер, напротив, как хорошая книга с расслабляющим сюжетом романа, увлекал в мир своих оттенков и нюансов… А наутро, все повторится. Вечерняя дремота уйдет, а на ее место придет новая суета и шум дня. И так — изо дня в день. Так и можно провести всю жизнь, не зная обилие красок. И чтобы его понять… нужно просто уметь смотреть на мир с другой точки зрения. Но заклинатели не хотели видеть другой стороны такого прекрасного мира, уперевшись в свои принципы и рассуждения, а Хули-Цзинь просто устала, измотанная тяжелой атмосферой и пустыми глазами, рассматривающими ее, словно за витриной.       Но ей все еще нужно дождаться Не Минцзюэ, чтобы получить окончательные ответ: отказ от посещение Нечистой Юдоли, или согласие на посещение резиденции ордена. А до тех пор, пока она ждет конца совещания, нужно было чем-то себя развлечь. Девушка поднялась на ноги, собравшись силами, и медленно побрела вдоль здания, намереваясь пройти к мостику и насладиться безмятежной жизнью рыбок кои в садовых прудиках, но краем глаза заметила подозрительно движение со стороны.       Подняв взгляд на мельтешение, лисица тихо прыснула в кулак.       Оказывается, среди слушателей было куда больше лиц, чем можно было представить внутри. Адепты столпились у затворенных окон, прислушиваясь к приглушенным голосам, приложив уши к стенам. Поскольку было мало места, они наваливались друг на друга, иногда толкались и тихо переругивались, но тут же пресекались остальными грозным шипением. И если судить по цвету форм, незаконными слушателями были не только адепты орден Юньмэн Цзян, которых было большинство, но и другие ордены не отказались получить новейшие новости без прибегания помощи третьих лиц. Юные заклинатели шушукались между собой, но вели себя тихо, не смотря на редкие вздоры. Даже Цзян Чэн, занимающую самую выгодную позицию у приоткрытого окна, старался вести себя тише воды, но и его терпению приходил конец, когда кто-то случайно толкался локтем.       Они были похожи на любопытных маленьких зябликов, что не поделили червячка, но боялись гнева ворон.       Хули-Цзинь расправила плечи и уперла руки в бока, наблюдая за этой катриной с улыбкой. Все же было приятно видеть молодых сорванцов, что все еще сохранили свой детский настрой, не смотря на ситуацию в округе. — Вы знали, что подслушивать — нехорошо? — Не сдержалась она и наклонилась к ближайшему ученику ордена Ланьлин Цзинь. Голос ее был тихим, но хитрым-хитрым, каким разговаривают с ребенком, когда хотят показать легкий фокус. Юноша вздрогнул и от неожиданности стукнулся лбом о стену, привлекая внимание остальных. Уже все обратили внимание на постороннее лицо, а глаза их полезли на лоб от страха. Они просто не знали, что делать в такой ситуации: бежать ли или сразу принимать вину и раскаиваться. — Ху-Яо? — Опомнился первым наследник ордена Цзянь, выглядя удивленным. Обычно нахмуренный лоб сейчас был натянут от напряжения. — Она самая, вроде как. Или вы другую Хули-Цзинь хотел здесь увидеть? — Спросила девушка, вскидывая вопросительно бровь. Взгляд ее при этом был искрящимся и веселым. — Вы так сильно хотите узнать о чем говорят взрослые? — Конечно! — Тут же ответили ей жарко. — Возможно, на этом собрании решится судьба всех заклинателей! — Точно-точно, но мы все равно ничего не услышали кроме ругательств. — Да тише вы! — Зашипел Цзян Чэн, призывая к молчанию, чтобы не копать себе яму еще больше. Но было уже поздно, ведь адепты успели рассказать, что стоят здесь с самого начала.       В отличии от более опытных заклинателей, юные ученики вели себя расслабленно и открыто в присутствии оборотня-перевертыша, которую знали еще со времен обучения в Облачных Глубин. Только те не многие, что упустили возможность в свое время, смотрели с нескрываемым подозрением и осторожностью, но быстро теряли свою напущенную важность из-за поведения других. Если даже знаменитый своей строгостью и серьезностью будущий глава ордена Юньмэн Цзян вел себя более чем дружелюбно с незнакомкой, остальным не было нужды более волноваться о раскрытии факта подслушивания. — И все же вам не стоит так себя вести. — Покачала головой лисица, складывая руки на груди. — Там не место для таких юных, как вы. Поверьте, даже мне было тяжело там находится. — Расскажи нам! — Тут же потребовали юнцы, склоняясь в умоляющем жесте. Адепты с более сильной родовой кровью только закивали, соглашаясь с желанием узнать о последних подробностях на совете со стороны присутствующего там лица.       Хули-Цзинь ничего не оставалось делать, как начать свой рассказ с самого начала, стараясь не упустить и детали, чтобы уберечь учеников от кары наказания грозной мадам Юй.