Incrementum

Рев пламени, пожирающего амбар, гигантский взрыв цвета апельсина, вспыхивающий на фоне звездного неба. Дерзкий и безумный гений Полидори. Люди, порожденные искаженным ДНК животных, в безумии битвы сжимающие в руках вилы. Женщины, отравленные в собственных домах едким сельскохозяйственным анестетиком, упакованным в металлические шайбы. Настоящее племенное стадо. На их семейных реликвиях то и дело появляются таинственные царапины, и кто-то дочиста вылизывает банки из-под арахисового масла, стоящие в их холодильниках. Это дело заставляет Малдера вспомнить о способности человека творить зло во имя прогресса, творить зло во имя любви. Мутант обнаруживается в стоге сена. Малдер подсознательно ощущает родство с этим одиноким, потерянным, неуклюжим, но красноречивым созданием. Его чувство справедливости оказывается поколебленным. В проигрывателе звучит голос Шер, за окном проносятся тщательно убранные, залитые лунным светом поля. Малдер бросает взгляд на утонченный профиль Скалли, подсвеченный лампами приборной панели, и позволяет себе пофантазировать: всего один танец в каком-нибудь призрачном баре Мемфиса. Мутант кружится по танцполу со своим кумиром, и все в мире идёт как надо. Но вместо красивой мечты их ожидает бумажная волокита, тюремная камера и обещание писать. На парковке придорожного мотеля Малдер перематывает кассету и включает ее сначала. Он опускает стекла автомобиля и вытягивает слабо сопротивляющуюся Скалли с пассажирского сиденья в прохладную ноябрьскую полночь. Из-за обилия неоновых вывесок ее волосы кажутся окрашенными в цвет фуксии. Над их головами - в беспорядке раскиданные по небу звёзды. Скалли грациозно покачивается в его объятиях. Они смущённо улыбаются друг другу. Идеальный момент, один из тех, что Малдер запомнит навсегда. — Кто бы мог подумать, что ты такой романтик, — поддразнивает Скалли, пытаясь скрыть, как она очарована этим мгновением. Но на ее щеках горит предательский румянец, и она постоянно закусывает нижнюю губу. Поэтому Малдер наклоняется и целует ее, целует по-настоящему, прижимая к дверце машины, грубо захватывая своим языком ее и пробираясь ладонью под пиджак. Пожилой хозяин мотеля чуть заметно ухмыляется, наблюдая за этим действом сквозь окно своего кабинета. Его взгляд затуманивается, когда он вспоминает свою покойную жену. Они даже не потрудились внести внутрь свои сумки. Он с комфортом устроился между ее бедер на смятом постельном белье с цветочным рисунком. Даже не верится, что он никогда не делал этого прежде, ведь сейчас под его губами она так опьяняюще открыта, так абсолютно необходима ему. Ее вкус лучше, чем что бы то ни было, лучше, чем морская соль, лучше, чем нагретый солнцем персик. Упругие, влажные складки ее плоти и твердый бутон клитора скользят между его зубами. Жар и пульсация, квинтэссенция ее возбуждения на его губах. Его лицо взмокло, а язык практически болит, но он готов оставаться здесь часами — фанатик, усмиренный вульвой. — Я хочу тебя, — задыхается она и, как ни претит ему отрываться от своего занятия, такое приглашение заставляет его член подпрыгнуть и напрячься. Языком он прокладывает себе путь наверх, смачивая нежную кожу своей слюной и соками ее лона. На мгновение втягивает в рот твердый сосок. Их глаза встречаются в беззвучном диалоге: вопрос и ответ. — Все в порядке, — кивает она с оттенком грусти в голосе. Он медленно входит в нее: без всякого прикрытия, приветствуемый гладкими, упругими, медленно растягивающимися мышцами. — Ты само совершенство, — стонет он, обуреваемый чувствами. — Ты знаешь об этом? Мы с тобой чертовски идеальная пара. Они часами катаются по постели, шутливо борются, смеются и дразнят друг друга, пока не покрываются по́том с головы до ног, и, наконец, кончают. Он и забыл, что секс может быть весёлым занятием. А после, когда рыжая макушка Скалли наконец уютно располагается под его подбородком, мысли Малдера отправляются в свободное плавание. — Думаешь, у нас есть шанс на счастливое завершение истории? — шепчет он в пробор ее волос. Слегка повозившись в коконе его рук, она откидывает голову и смотрит на него из-под ресниц. — Ты болван, — слетает с ее губ, но нежная улыбка и теплый взгляд говорят обо всем, что ему нужно знать. Много лет он будет писать Великому мутанту длинные бессвязные трактаты о бытии, человечности и истине, а ещё - о прекрасной Дане, своей спутнице, своей опоре, верном партнере в путешествиях по странному и неизведанному.