Incrementum

Гибсон Прайз слишком мал ростом для своих двенадцати. У него слабое зрение и неестественно активный «модуль Бога» (1) в височной доле мозга. И, как это часто бывает с теми, кто обременен редким даром, он выглядит измученным и утомленным. Вялый маленький мальчик — идеальный подопытный кролик, чье совершенство практически недоступно для осознания человеческим разумом. Ребенок, лишенный детства. Скалли жаждет взять один из тех суперсовременных нейрохирургических инструментов, что выпускает компания «Страйкер» (2), и вырезать эту часть его прекрасной височной доли. Она хочет отвести Гибсона на самый лучший пляж и позволить ему кидать гальку, распугивая чаек. Она готова убить любого, кто попытается причинить ему вред. И ещё больше усложняют ситуацию великодушие и доброта, которые Малдер проявляет к этому мальчику, и не только к нему — к любому ребенку. Это вновь вызывает в ней тот почти позабытый трепет, что пробирает до мозга костей: Вы — родители? Диана Фоули всплывает из трясины небытия. У нее мягкий голос, печальные глаза и красная полоса скошенного рта. Она верит и хочет знать истину. Несмотря на уклончивость Малдера, избегающего прямых ответов, Скалли чувствует, что между ним и Дианой есть что-то давнее и прочное. Что-то не до конца зарубцевавшееся. Она застает их сентиментально держащимися за руки и улыбающимися словно влюбленные. Неожиданный приступ боли заставляет ее бежать прочь. Что еще он скрывал от нее? Похоже, его шкаф на поверку может оказаться настоящим склепом. Диана истекает кровью на жестком гостиничном ковре, а мальчика похищают. Шишки из министерства юстиции, рассвирепев, выпускают распоряжение о перераспределении агентов отдела Секретные материалы. Подвальный офис поглощает пламя. Малдер все еще не произносит ни слова, когда она привозит его домой. Он опускается на диван, обхватив голову руками. Его грудь часто и прерывисто вздымается. Скалли на мгновение сжимает его плечо и идёт кормить рыбок. Ее завораживают их зияющие полупрозрачные рты, безмолвно возникающие над мозаичной рябью воды. Остро ощущая собственную бесполезность, она варит кофе на его маленькой холостяцкой кухне, размышляя о стоящих на полке японских ножах, которые он никогда не использует, о висящих тут же деревянных ложках. Кухонный стол завален обрывками газет, наспех нацарапанными записями, скукожившимися от воды старыми номерами Fortean Times (3). Кофеварка, закипая, булькает. Из груды посуды в раковине Скалли выуживает две грязные кружки и ополаскивает их. Малдер остаётся неподвижным, когда она ставит перед ним на журнальный столик дымящуюся чашку. Скалли садится рядом — осторожно, словно приближаясь к раненому лосю. Бедром она прижимается к его бедру, а ее ладонь поглаживает его спину вдоль позвоночника. От нежного прикосновения он наконец начинает оттаивать, и она наклоняется ближе и кладет голову ему на плечо, вдыхая запах огня, горелого пластика, горького кофе, теплого мужчины. — Если она умрет… — начинает он и захлёбывается тихим яростным рыданием. Скалли утыкается носом в изгиб его шеи, не в силах найти слова утешения. — Она была рядом, когда я обнаружил секретные материалы. — Я знаю, — кивает Скалли. — Фрохики сказал мне. Воспоминание об откровениях Стрелков отзывается болезненным уколом в груди. Малдер резко втягивает воздух и выпускает его сквозь сжатые зубы словно из воздушного шарика. — Я многим обязан ей, Скалли. Она сыграла важную роль в открытии Секретных материалов. Она была первым человеком, который поверил в эту работу и боролся вместе со мной. Мы были напарниками. Скалли кажется, словно в ее желудок упал огромный камень. В глубине души она всегда верила, что до нее Малдер был одинок в своих поисках, что она была его единственным соучастником, единственным союзником. Верила, что этот ужасный и волшебный мир принадлежит только им двоим. — Мы были женаты. Она застывает от ужаса. Перед внутренним взором возникает кольцо, лежащее на ее прикроватной тумбочке. Малдер отстраняется с улыбкой на губах. Выглядит он скверно. — Она бросила меня. Он когда-нибудь нагибал Диану над своим столом? Правила ли она его отчеты? Привозила ли холодный чай, когда приезжала подменить его на слежке? Он когда-нибудь будил ее в полтретьего ночи, чтобы расспросить о квазарах? Прежде чем Скалли успела остановить себя, перед ее мысленным взором возник образ Малдера, который ласково касается лица Дианы, заправляет ей за ухо растрепанную прядь цвета воронова крыла, проводит большим пальцем по ее скуле. Значит, Диана сама выбрала его. Выбрала Секретные материалы. А Скалли просто назначили. Шпионить. Малдер прислоняется лбом к ее лбу и закрывает глаза. — Но ты не бросишь меня, — шепчет он. — Ты никогда меня не бросишь. Искры гнева вспыхивают в ней. Откуда ты знаешь, на что я способна, Малдер? Его сухая ладонь скользит под ее свитер, пальцы задерживаются на том месте, где, как он знает, находится татуировка, на том участке ее поясницы, которого он касался тысячи раз в порыве гнева и страсти, защищая, любя, скрепляя дружеские чувства. Где он любил прикасаться к Диане? В этом же самом месте? А потом он толкает ее назад, вниз, врываясь языком ей в рот. Его наполовину затвердевший член прижимается к ее бедру. Как он трахал Диану в первую брачную ночь? Диана когда-нибудь касалась того кольца? Скалли отворачивается в новом порыве гнева. На лице Малдера на мгновение возникает выражение ужаса и вины, а затем — отчаяния. Он крепко сжимает ее и медленно закрывает и открывает глаза. — Я… наверное, мне просто нужно немного времени, — выдыхает она. Он долго смотрит на нее, и его странный зрачок расширяется. — Останься со мной, Скалли, — шепчет он. — Пожалуйста. И, несмотря ни на что, она понимает, что не может ему отказать. Диван узкий, а Малдер большой и горячий, и он цепляется за нее как гигантский ленивец. Но, несмотря на это, Скалли быстро засыпает в его объятиях, опустошенная бушующими в ней эмоциями. Утром она выскальзывает из-под него, делает глоток холодного кофе из стоящей на столе нетронутой накануне чашки, и уходит прежде, чем успевает передумать. Едва она пересекает коридор, раздается звонок телефона. — Привет, это Джанет из офиса доктора Паренти. Могу я поговорить с Даной?  — Это я, — сжав ладонь так, что холодные металлические зубцы ключей впиваются ей в кожу, Скалли нажимает кнопку «Вниз» на панели лифта. Кажется, она разучилась дышать. — Отлично! Дана, у нас есть результаты анализов тех образцов, которые вы оставили нам для проверки. Не беспокойтесь, новости хорошие! Но мы хотели бы пригласить вас, как только вы будете готовы, чтобы обсудить варианты дальнейших действий. Мы открываемся завтра в 9:30, вам подходит это время? Двери лифта открываются, но Скалли не может двинуться с места.  — Дана? Она несколько раз сглатывает, пытаясь заставить себя ответить. — Хм… Да. Да, завтра я буду. Спасибо. В состоянии, близком к трансовому, она выходит из дома и по заледеневшей лужайке бредёт к своей машине. Утреннее небо окрашивается в цвет яйца малиновки.