Без шансов

      Это странно и больно, но все вместе мы встречаемся лишь через четыре года. Я навсегда запомнила ту роковую ночь, когда стала убийцей, и сколько бы психологов не убеждали меня в обратном. Я знала правду. Это определённо не давало мне спокойно жить, хотя я и старалась делать вид, что всё в порядке. Ложь всегда всплывает, вот и для моей пришёл конец. — Милый, ты как? — я обнимаю мужа со спины и он сильнее сжимает мою ладони, а потом поворачивается ко мне лицом и внимательно вглядывается в глаза. — Он был не только моим другом, он был нашим другом. Я должен был спросить у тебя первым.       И я пытаюсь, честно пытаюсь держать на лице сочувствующую маску и не дать ей превратиться в нечто большее, но это уже слишком для меня. Это слишком для нас. — Я же знаю, — ласковым жестом провожу по его чуть шероховатой щеке кончиками пальцев. — Ты всегда переносишь смерть, хуже нас всех, хотя и стараешься держаться маску невозмутимости. — Но, Мила, я никогда не держал эту маску четыре года, практически без перерыва. Я давал себе время сначала уйти в себя, потом напиться, поорать где-нибудь и дать выход этой боли, но… — он задерживает мои пальцы своими, а потом подносит ко рту и нежно целует каждый по очереди. — С тех пор, как у меня появилась ты, и я вновь обрёл сестру, мне стало легче дышать. Прошлое больше не душит меня по ночам. — Я рада, милый…       С улыбкой тянусь к нему двумя руками, в желании оказаться в надёжных руках мужа, но он отходит от меня, качая головой. Я слышу его вопрос, он смотрит в пол произнося его, и до меня не сразу доходит, что тот был адресован мне. — Тогда почему тебе не становится легче?       Юнги уходит, а я, хоть и делаю попытку пойти за ним, на самом деле не стремлюсь к этому. Я даже не вздрагиваю, когда мне на плечо ложится чужая, женская ладонь. — Ему просто нужно время, он потерял друга. — Опять. — Мила, от этого никто не застрахован. — Лиса, как ты не понимаешь! — я разворачиваюсь к сестре мужа и резко скидываю её ладонь со своего плеча. — Я думала, что прервала этот адский круг, когда… Когда… — Я поняла тебя, ты не обязана говорить вслух. — Когда я убила Чве, — эти слова комом оседают в горле, а по ногам начинают бежать мурашки. Этот человек был настоящей мразью, так почему мне так и не удалось пережить его смерть? — Твоя проблема в том, что ты винишь во всём одного человека, — аккуратно начала Лиса. — Что? — Да, он был ужасным человеком, но жизнь, это жизнь. В ней каждый день кто-то умирает. — Он повинен в смерти всех наших друзей! — Пулю он пустил только в лоб одного из них, остальное мы надумали сами. — А то! То, что он приказал сделать с тобой…       Об этом всегда будет неловко говорить, а представлять я даже не хочу. Слишком мерзко, слишком больно, слишком… Но вот, она, передо мной. Лиса стала сильной женщиной, которая готовится к свадьбе с любимым человеком, пусть её и пришлось перенести из-за трагической гибели друга. Ощущение, что все вокруг, пережили это проще меня, хотя пережили больше. — Ты про изнасилование? — Господи, как легко она говорит об этом. — Это уже не изменить, в нужный момент рядом со мной оказался нужный человек, который не позволил мне уйти в себя и повесится на люстре. — Но, ты ведь теперь не можешь иметь детей… — и опять я ступаю на скользкую тропу и услышь меня сейчас Юнги, наверняка бы разозлился. Мне просто нужно понять, как именно они живут дальше. — Ты не права, — с улыбкой отвечает Лиса, а я смотрю на неё в шоке. — Ты беременна? — спрашиваю я шёпотом, на что она лишь смеётся. — Нет, я никогда не смогу забеременеть самостоятельно, но кто тебе сказал, что у нас с мужем не может быть детей? — всё с той же улыбкой отвечает Лиса, и это улыбка кажется мне чужеродной, как будто я не имею права смотреть на неё. — Удочерить, или усыновить — это не одно и тоже. — Кто тебе сказал? — теперь Лиса искренне нахмурилась и упёрла руки в бока. — Ребёнок — это ребёнок, Мила, и совершенно неважно рожала ли ты его сама, если любишь его всем сердцем. Неужели я должна объяснять тебе такие простые вещи?       И тут мне стало по-настоящему стыдно, я ведь и сама удочерённая, точнее, просто подкинутая одним бандитом, в душе которого была не только тьма. Я сожгла папку, которую перед смертью передал мне Чве, потому что я уже знаю своих настоящих родителей и никакие другие мне не нужны. — Ты права, прости меня. — Тебе не за что извиняться, сестрёнка, — Лиса обнимает меня и отходит лишь тогда, когда появляется Юнги и говорит, что нам пора выдвигаться.

***

      Всю дорогу Лиса держит меня за руку и даже в церкви садится рядом со мной, Юнги сидит с другой стороны, но его взгляд отсутствующий, за что, я не могу его винить. Я всегда знала, что Юнги острее всех остальных переносит утраты близких, и что хуже всего, совершенно не умеет просить о помощи. Мы вместе почти шесть лет, но даже мне, не всегда удаётся пробиться за его каменную стену. — Сегодня мы собрались здесь с вами для того, чтобы почтить память замечательного сына, друга, брата и отца — Чон Хосока.       То тут, то там, раздаются всхлипы. Семье Хосока хуже всего, но Джин обещал помогать им всем, чем они позволят, даже устроил его сестру на работу к себе в офис, где до этого работал сам Хосок. Святой отец продолжает свою речь, но я могу смотреть только на маленького ангелочка сидящего одновременно у меня и у Лисы на коленях. Минсок — дочь Хосока. У девочки нет мамы, потому что Хосок просто по пьяне переспал с иностранкой в баре, а потом она заявилась к нему с месячным младенцем. Хосок всегда был чудом и от своего ребёнка бы не отказался, но ещё он работал у Джина и многому от него научился. Девушку сразу заставили подписать документы о полном отказе от ребёнка и опекунства в будущем. Хосок не хотел, чтобы женщина предавшая своего ребёнка один раз, могла поступить так снова.       Но жизнь та ещё сука, даже когда в неё нет Чон Чве. Хосок попал под машину, абсолютная случайность, не смотря на то, как сильно я была убеждена в обратном. Джин, Аризу и Чонгук перепроверили всё — это действительно было случайностью. Водитель не был пьян, просто не справился с управлением на мокрой дороге, тут же раскаялся и его посадили. Мы позволили ему сократить срок до двух лет, так как у него есть семья и двое детей. Первое время я отказывалась разговаривать с кем-либо, ведь считала, что это не честно. Наш Хоби — мёртв, а его убийца уже через два года заживёт прежней жизнью. Я злилась до тех пор, пока Юнги не влепил мне пощёчину и схватив за плечи, сказал, что это уже не я. Тогда я испугалась, не его удара, а его правоты. В ту ночь, когда я с особой жестокостью убила Чон Чве, во мне что-то изменилось и я боялась этой внутренней «я». Юнги как мог вытаскивал меня из всего этого, но в итоге я отдалилась и от него. Никто не может помочь человеку, если он сам не хочет, чтобы его спасали. — Па-па, па… — малышка Минсок не особо понимала, что происходит вокруг неё, но постоянно звала папу. У меня сердце разрывалось от этой картины и я взяла ребёнка себе на колени, крепко прижимая её головку к своим волосам и тихо напеваю печенку на ухо. Одобрительной улыбки Юнги и растерянного взгляда Лисы — я не увидела. Сейчас мне было не до неё.       Когда служба была окончена и мы переместились в дом Джина, так как он был и большим и комфортным одновременно, за столом подняли тот вопрос, которого я боялась больше всего. — Никто из нас не позволит Минсок расти в детском доме, она наша семья и мы не бросим её. Я утряс вопросы со службами опеки, но лишь на пару дней, — начал говорить Джин, а я сидела на полу с Минсок и ласково перебирала её пряди у себя на коленях. Девочка заснула и была похожа на ангела. Нет, она была похожа на Хосока. Хотя, это по сути одно и тоже. — Среди всех нас есть лишь одна замужняя пара, которая может удочерить Минсок. Юнги, Мила, что скажете?       Я не сразу услышала их вопрос, продолжая витать где-то в облаках и наслаждаясь тем спокойствием, которое дарила мне малышка. — Детка, что скажешь? — обратился ко мне уже Юнги. Он встал из-за стола и встал возле нас на корточки, тоже легонько поглаживая Минсок, от чего она начала хмурится и я быстро и ревностно убрала его ладонь. — Ладно, ладно, понял, это ваша территория, — со смехом продолжил муж. — Так что скажешь, ты готова стать мамой? — Ты спросил лишь про меня, значит сам ты уже готов? — Уже давно, — Юнги спокойно пожимает плечами. — Я хотел от тебя ребёнка ещё в первый год нашей семейной жизни. Просто… Всегда как-то не складывалось. — Ты не говорил мне об этом, — задумчиво отвечаю я. — Мила, чего ты думаешь, Минсок ведь повторяет твою судьбу и было бы логично, если именно вы с Юнги взяли её, — Джин продолжал говорить, несмотря на все те взгляды, что обратили на него со всех сторон.        «Минсок повторяет твою судьбу», но я не хочу для этого ангела такой судьбы. Дочь Хоби заслуживает лучшего, чем сломленную мать, которая не знает, что ей делать со своей жизнью. Я очень сильно люблю Минсок и нянчила её с младенчества, Хосок тогда практически переехал к нам и бесконечно меня благодарил, но я просто наслаждалась временем с этой малюткой, но сейчас…       Я чувствую как мои глаза заполняют слёзы и знаю, что у меня вот-вот начнётся паническая атака, я ищу поддержки в ком-то, но только не в Юнги. Собственный муж не поддержит меня в этой ситуации. На помощь ко мне приходит Лиса, которая садится на колени возле нас с Минсок и с ласковой улыбкой спрашивает. — Хочешь я возьму малышку к себе на колени?       Но я лишь отрицательно качаю головой и прижимаю ребёнка ещё ближе к себе. Я не понимаю откуда взяла этот ревностный жест, но мне так не хочется отдавать кому-либо Минсок. Я не знаю откуда во мне эта ревность и куда бы она меня привела, если бы не Чонгук.       Он тихо поменялся местами и положил мне руки на плечи, слегка сжимая их и позволяя телу расслабиться. Лиса забрала у меня Минсок и не смотря на секундный порыв рвануть за ними, твёрдый шёпот на ухо, не дал сдвинуться с места. — Прямо сейчас мы проводим в последний путь нашего друга. Нашего члена семьи. Я понимаю, я правда тебя понимаю. Каждый… Кого я убил, до сих пор стоит у меня перед глазами и намеревается свести с ума, но мне есть ради кого жить, и если в какой-то момент тебе станет совсем тяжело, то обернись вокруг и поймёшь, что и тебе тоже есть ради кого.       От слов Чонгука стало легче дышать, сердце больше не планировало вырваться из груди, и я вновь смогла напомнить себе, где именно нахожусь. На похоронах Хоби, нашего Хоби, которого забрала простая случайность и некого было в этом винить.       Юнги кладёт свою ладонь на моё колено и слегка сжимая, как бы спрашивая, я в порядке ли я. В ответ я сжимаю его ладонь и немного киваю, краем глаза замечая, как Юнги поворачивается к Чонгуку и благодарно ему кивает. Странно у нас всё, я Чонгука почти не видела за последние четыре года, но наша связь остаётся чем-то нерушимым и необъяснимым кому-либо. Когда по ночам у меня случаются особенно сильные истерики, Юнги всегда набирает Чонгуку и просто уходит из спальни. У Чонгука действительно получалось успокоить меня, но потом становилось только хуже, потому что я чувствовала боль Юнги как свою собственную, и никакие его заверения о том, что он всё понимает, ведь мы с Чонгуком пережили такой ад и понимаем друг друга лучше, чем кто-либо, не помогали. Потому что каждый из нас прошёл через свой личный ад, и не спешил открывать его ворота другим.       Когда-то самые близкие друг другу люди, нет, не стали чужаками, но возвели стены и больше не показывали души.       Я свою душу впервые показала в тот день, когда взяла на руки малышку Минсок, под счастливую улыбку Хосока, и сейчас, целуя его холодный лоб и даже не пытаясь сдержать рвущихся наружу слёз, я принимаю для себя самое важное решение в жизни.       Я люблю Минсок больше жизни, но готова ли я стать матерью?

***

— Мы возьмём опекунство над Минсок, — как гром среди ясного неба звучат слова Тэхёна.       Мы все собрались в квартире погибшего друга, чтобы почтить его память и собрать остатки вещей, чтобы отвезти их его родителям. — Вы даже не в браке, вам с Лисой не позволят оформить опекунство, — деловито замечает Джин, на что Тэхён парирует. — Ради Минсок мы готовы отложить нормальную свадьбу на потом, а сейчас, просто расписаться. Джин, у тебя ведь есть связи, — Тэ поворачивает голову к Чонгуку. — А ты и Аризу можете надавить на кого надо. Выиграйте нам пару дней и у этого маленького солнышка будет семья. — У неё уже есть семья! — не выдерживает Юнги и вскакивает на ноги, повышая тон, что вообще не свойственно для него. — Да ладно тебе, хён? Мила безусловно любит Минсок, но ты спрашивал у неё, а готова ли она стать матерью, или тобой движет эгоистичное желание иметь полноценную семью, потому что Мила отказывается тебе рожать?       Среди друзей бывают не только мирные времена, но и такие. В каждом из нас море обиды и пока Джин разнимает Юнги и Тэхёна, Чонгук, всё это время стоящий в стороне и желающий оплакать друга в одиночестве с бутылкой вина, потому что крепкий алкоголь его друг не любил, обращает внимание на отсутствие ключевого персонажа. — А где Мила? — все в комнате замирают и первым конечно же начинает паниковать Юнги, но его сестра подходит к нему и кладёт аккуратную ладошку на плечо, говоря очень тихо, но что удивительно, мы все слышали каждое её слово. — Когда вы только начинали свои споры, Мила сказала о том, что Минсок устала и расстроена, так что она пошла помыть её и уложить спать. — Мы должны пойти к ней? — неуверенно протягивает Юнги, но Чонгук отрицательно качает головой. — Не мешай ей прощаться.

***

      Слёзы текли из глаз вновь и вновь, и это так сильно раздражало, ведь мне не удавалось как следует насладится этим маленьким чудом. Когда сегодня я мыла Минсок, она снова назвала меня мамой, и я не смогла объяснить ребёнку, почему плачу, поэтому мы начали войнушку и в итоге вся моя одежда была мокрой, так что пришлось взять вещи Хосока. Простые шорты и майку безрукавку, но плакать от этого хотелось ещё сильнее. — Мамочка, а папочка не вернётся?       Я склоняюсь к чужому маленькому лбу и целую его, потом бровки, носик, щёчки, губки и кусаю за ушки, добиваясь желаемого результата, Минсок начинает заливисто смеяться и у меня теплеет на душе. У неё смех и улыбка Хосока. Это правда, он не оставил нас и будет с нами ещё очень много лет. — Папочка очень любит тебя, как и все мы, — я беру малышку за мизинчик, как мы всегда делаем, когда обсуждаем что-то очень серьёзное. — Ты же знаешь, что у тебя большая семья, которая никогда тебя не бросит? — серьёзный кивок маленькой головы. — Тебе нравятся дядя Тэхён и тётя Лиса? — очередной кивок и улыбка на лице. — Отлично.       Я ещё раз целую Минсок в лобик, прежде чем развернуться и пойти к выходу из комнаты. — Ты ведь вернёшься ко мне, мамочка?       Ком в горле не даёт ответить, поэтому я лишь киваю и закрыв за собой дверь, сползаю по ней спиной, закусывая кожу ладони, чтобы не взвыть от боли.