Тот самый день в Японии, когда Чимин должен был утонуть
Мои глаза блуждают по кромке воды, а сердце отбивает сумасшедший ритм. Парни снова и снова пытаются бросаться в воду, и я успеваю краем сознания осознать, что кажется Джину очень плохо и что уже приехала скорая. Всё это проплывает где-то на задворках, я не могу думать ни о ком, кроме Чимина. Ко мне по очереди подходят Аризу и Чонгук, но я едва ли слышу о чём они говорят, лишь обхватываю себя руками покрепче и подхожу к воде ближе, огибая мост по которому можно пройти дальше и прыгнуть сразу в глубину, а потом на секунду дыхание прерывается и я возвращаюсь к началу моста. Всего на одно мгновение, но мне показалось, что я увидела светловолосую макушку Чимина, которая мелькнула из воды, и она мелькнула как раз там, где заканчивался мост. В том самом месте, откуда обычно люди прыгали в спасательную влагу и охлаждались от жары. Сейчас же конец моста выглядел жутко даже с того расстояния, с которого смотрела я. Небо почернело и тучи всё больше сгущались на нём, я отчётливо понимала, что ещё немного и гроза усилится, а за ней и шторм. Я не могла этого допустить, не могла стоять и ничего не делать. Сознание кричало «да что ты можешь сделать, маленькая и хрупкая глупышка», но я игнорировала его крики. Собравшись с мыслями, я аккуратно ступила сначала на первую ступень лестницы, а за ней на вторую, третью и постепенно забралась на мост. Бросила один боязливый взгляд назад, и убедившись в том, что за мной никто не наблюдает, аккуратной поступью направилась вперёд. Знала, если меня сейчас заметит кто-то из ребят, особенно, если меня сейчас заметит Чонгук, то мне не дойдут дойти до конца моста, потому что то, что я собираюсь сделать, можно считать таким же самоубийством, как и то, что Чимин решил залезть в воду в шторм. Я старалась настроить себя на боевые мысли, думала о том, как буду отчитывать Чимина за глупость снова и снова, как будет разрываться моя глотка от криков, а грудь и голова от гнева. А следом в голове появлялась картина уже совсем другого масштаба. В неё был Чимин, такой маленький и беззащитный, кардинально отличающийся от себя сейчас. В нём не было никакой уверенности и напускной дерзости. Он был продрогшим и полностью мокрым, но самое страшное в этой картине было то, что его глаза были закрыты, а тело было бледным и явно не живым. Как только эта картинка появилась в моей голове, то я услышала оклик за своей спиной. Голос принадлежал Чонгуку и моё сердце предательски дрогнуло. Я обернулась и посмотрела влажными глазами на мужчину, которому отдала сердце ещё в семнадцать лет. Уже тогда я знала, что буду любить его чёртову вечность, но прямо сейчас, смотря в эти чёрные глаза, я как будто мысленно отрывала себя от него. Ниточка за ниточкой, кусочек за кусочком. Было очень больно, в какой-то момент боль стала настолько невыносимой, что мы с Чонгуком одновременно вздрогнули и в его глазах появилось осознание. Он сказал лишь одними губами: — Прошу тебя, не делай этого. А я одними глазами попросила прощения и отвернувшись от него, рванула к концу моста. У меня не было времени рассуждать о том, что именно означали слова Чонгука. Чего именно он просил меня не делать. Просил ли не прыгать в холодную и такую опасную сейчас воду, или же просил не рвать между нами эти нити? В любом случае, сейчас это не имело значения, потому что я собиралась сделать и первое и второе. За спиной я уже слышала громкие крики призывающие меня остановится и топот чужих ног, но они бы не успели, у меня была фора, я оказалась на мосту раньше, чем любой из моих друзей. Всего секунда и солёные слёзы на моём лице, смываются солёной водой. Прыжок оказывается слишком неожиданным, буквально выбивает из лёгких весь воздух. Меня моментально прошибает холодом и двигаться становится очень сложно. Я сильно корю себя за то, что не додумалась скинуть с себя одежду заранее, а в воде это сделать очень сложно, да и времени у меня нет. Мне приходится открыть глаза и внутренне заорать от боли, но другого выхода нет. Опять же, корю себя за то, что не додумалась стащить плавательную маску у спасателей. На самом деле, я ничего заранее не продумала, действовала на эмоциях, поддалась импульсу, который звал меня к Чимину. Пока я пыталась разглядеть хоть что-то в толщи тёмной воды, я молилась, Господи, как же много я тебе молилась и клялась, что если ты поможешь мне его спасти, если он будет жить, то я никогда в жизни не покину его. Наверное, в тот день ты всё-таки услышал меня, впервые в жизни по-настоящему ответил на мою молитву, потому что в тот самый момент, когда я почувствовала, что кто-то прыгнул в воду за мной, то мой взгляд зацепился за какое-то мерцание в воде. Сначала я начала мотать головой из стороны в сторону, понимая, что меня вот-вот возьмут за шкирку и вытащат из воды, это конечно в том случае, если меня и моего спасителя не унесёт течением, да и воздуха в лёгких оставалось всё меньше и меньше. Опять же, я прыгала на эмоциях и с разрывающимся сердцем и совсем не подумала о том, чтобы глотнуть побольше воздуха. Отчаянье накрывает с головой, и в ту же секунду, когда чужие руки обхватывают мою талию и собираются тащить наверх, примерно на расстоянии метра от меня, чуть левее и ниже, я замечаю странный блеск. Сначала думаю, что мне это показалось, но присмотревшись я понимаю, что это… Кулон Чимина! Как только осознание приходит ко мне, я тут же начинаю вырываться из чужих рук и указываю своей в ту сторону, где точно должен быть Чимин. Руки на моей талии разжимаются и мужчина равняется со мной, внимательно следя за направлением моей руки и пытаясь разглядеть, на что я указываю. Моим спасителем оказывается Чонгук и чёрт, я бы никогда не смогла описать радости которую испытала в тот момент, когда мужчина заметно оживился и начал плыть в ту сторону, где я точно видела блеск кулона принадлежащего моему парню. Правда, радость была не столь долгой, ведь Чонгук быстро оборачивается и было уже тянет руки в мою сторону, очевидно для того, чтобы сначала заставить меня подняться на поверхность, в чём собственно был смысл, так как я всё сильнее ощущала огонь в своих лёгких, а тёмная вода вокруг меня теряла всякий свет и я чувствовала, что вот-вот отключусь. Вот только я так же понимала, что каждая секунда драгоценна, ведь Чимин в воде гораздо дольше меня, так что если Чонгук потратит время на то, чтобы вытащить меня на поверхность воды, наши шансы на спасение Чимина уменьшаться. Но, видимо Бог услышал мои молитвы, потому что Чонгук резко отворачивается от меня и ныряет глубже, а меня в ту же секунду обхватывают сзади за талию и тянут на поверхность. — Почему Чонгук остался в воде? Моим спасителем оказался Тэхён, и меня дрожь пробирала от того, что уже трое близких мне людей прямо сейчас находятся в воде и подвергают себя опасности. — Та-аам, Чим… Чим… Губы безбожно тряслись, лёгкие горели, а горло болело так сильно, как будто я на завтрак сегодня ела наждачную бумагу. — Чимин? Там Чимин?! — вопрошает Тэ громко, на что я могу лишь кивнуть. — Отлично, сможешь пробыть на поверхности ещё минутку? Лодка со спасателями сейчас приплывёт за тобой, когда я бежал к мосту, они уже погружались в неё. — Д-да, думаю, что с-смогу. — Отлично, если почувствуешь, что тело совсем отказывается тебя слушаться, ложись на спину и максимально расслабься. В этот раз друг не стал дожидаться от меня какой-либо реакции и просто нырнул обратно в тёмную воду. Я решила сразу воспользоваться советом Тэхёна и легла на спину, расставляя ноги и руки в стороны, позволяя воде удерживать меня и вместе с этим уносить всё дальше от берега…***
— Ты должна жить дальше, Мила. Чимин улыбается так ярко, так искренне, что его глаза превращаются в две маленькие щёлочки, а щёчки так и манят к себе. — Я не понимаю, о чём ты говоришь? Тянусь к своему парню с улыбкой на лице, желая осуществить задуманное, но стоит мне только приблизится ладонью к его лицу, как он отдаляется от меня всё дальше. В какой-то момент на пляже поднимается сильный ветер, который то и дело бросает мне пыль в глаза, заставляя меня жмуриться. — Чимин, что происходит? — Всё хорошо, любимая. Просто отпусти меня. Я пытаюсь посмотреть на своего парня, пытаюсь подавить в себе желание треснуть этого дурака за такие слова, но могу лишь видеть его размытый силуэт, а когда я понимаю, что парень уже по колено стоит в воде, меня охватывает настоящий животный ужас. — Что ты творишь?! Ты же видишь, что погода портиться, немедленно вылезай из воды! — Всё хорошо, я просто хочу поплавать. Ты можешь не ждать меня, возвращайся в особняк. — Чимин, пожалуйста, прекрати, ты меня пугаешь… — на моих глазах наворачиваются слёзы и я оседаю на уже полностью мокрый от дождя плед. Меня всю трясёт, но я больше не могу вымолвить не звука, лишь наблюдаю за тем, как очертания моего парня становятся всё дальше и дальше. Я начинаю захлёбываться водой и не понимаю, что происходит. Буквально мгновение назад я была на суше, а теперь в воде, но всё это отходит на задний план, потому что позади себя я ощущаю присутствие любимого человека, да, именно так, любимого. — Чимин, я люблю тебя. Родные руки, которые почему-то ощущаются так легко на моей талии, прижимают меня к себе крепче и я позволяю своему телу расслабиться, а воде продолжить заполнять лёгкие. — Это же прекрасно, я тоже люблю тебя. — Мне страшно. — Почему? Я же рядом с тобой, — Чимин оставляет нежный поцелуй за моим ухом и ведёт себя так, как будто вокруг не происходит ничего ненормального. — Если любишь меня, то пошли со мной. В голове слишком много вопросов, но кислорода совсем не остаётся, я чувствую как моё сознание уплывает от меня, но какая разница, если ОН рядом? Я окончательно позволяю воде вытеснить кислород из лёгких и лишь слабо киваю, потому что да, неважно куда и неважно зачем, я пойду с тобой Пак Чимин, пойду хоть на край света.***
Два месяца спустя
— Мне кажется, или ты поправилась? Первые мгновения я даже не знаю как реагировать на странное высказывание своего парня, потому что я проснулась десять минут назад, с ужасной истерикой и Чимину пришлось в который раз успокаивать меня после ночного кошмара, и сейчас я слышу от него вот ЭТО? — Я вот понять не могу, тебе что, жить надоело?! Последние слова я произношу на повышенном тоне и для наглядности своего возмущения, бью Чимина пяткой в грудь, потому что слишком уж он удобно устроился у меня в ногах, млея как кот и поглаживая мой живот. — Ну правда! Ты только посмотри на свой живот! — Чимин смеётся, а я вот его радости совсем не разделяю. — Ты что, головой двинулся? Милый, я всё понимаю, ты чуть не погиб два месяца назад, но сегодня ты слишком странный. Дай мне хотя бы проснуться нормально и привыкнуть. — Мила, если ты не забыла, то это ты, а не я, пережила клиническую смерть, потому что бросилась спасать меня. Тон Чимина покидает всякая непринужденности и я опять стыдливо отвожу взгляд. Нет, на самом то деле мне ничуть не стыдно за то, что я бросилась в воду за Чимином, в конце концов, если бы я не сделала этого, то его бы просто не спасли, а я даже не хочу представлять жизнь, в которой Чимина просто нет. Его больше не существует. Нет, даже думать не хочу. Но всё же у моего порыва и правда были серьёзные последствия, так как я пережила клиническую смерть и три недели провалялась в коме, так что вместо того, чтобы дать Чимину нормально оправится после несостоявшегося утопления (пусть и случайного, как он поклялся мне), я заставила его больного сидеть у моей больничной койки и просто ждать. Я слишком хорошо помнила те ужасные минуты ожидания, когда не знала, найдём ли мы Чимина и удастся ли его спасти, и какого же тогда было ему самому, когда он остался наедине с чувством вины и неизвестностью будущего? Эмоции настолько переполняют меня, что я не выдерживаю и притягиваю парня к себе за волосы, впиваясь в его губы пылким поцелуем который со стороны мог бы показаться проявлением страсти, но на самом деле он был наполнен отчаянием и тысячей невысказанных страхов. — Да, я тоже тебя люблю, — шепчет Чимин в мои губы, прислоняясь лбом к моему и прикрывая глаза, когда я всё же разрываю наш поцелуй. — Я призналась тебе во сне, — так же тихо шепчу я, боясь испортить интимность момента. Интимность не тел, но душ. — Ты о чём? — Ну, этот сон отличался от предыдущих кошмаров. Всё конечно было так же ужасно, но в этот раз ты позвал меня с собой. От моих слов Чимин резко распахивает глаза и приподнимается надо мной, удерживая своё тело на локтях. — Я позвал тебя утопится вместе с собой? — Не могу объяснить, но я не думаю, что это означало утонуть вместе. Несмотря на то, что я действительно чувствовала как мои лёгкие наполняет вода, мне всё-таки показалось, что твои слова знали нечто большее. — Я всё ещё не понимаю, в чём таком ты мне призналась, что я позвал тебя с собой? Обычно в твоих кошмарах я отпускаю тебя и прошу забыть. Я очень стремительно заливаюсь краской по началу, но потом натыкаюсь на нахмуренный взгляд Чимина и вся нервозность куда-то испаряется. Нежно провожу кончиками пальцев по ложбинке между его бровей, а он перехватывает мою ладонь и оставляет нежный поцелуй на кончиках пальцев. Да, сейчас всё именно так, как и должно было быть. — Я люблю тебя, Пак Чимин. — А? — переспрашивает он глупо, и мне не удаётся сдержать счастливой улыбки. Следуя за своим мужчиной, я приподнимаюсь на кровати, заставляя его растерянно сесть на пятую точку, а следом я забираюсь к нему на колени и обхватываю ладонями несомненно любимое лицо. — Прости меня за то, что я думала, что не смогу полюбить тебя так же, как и ты меня. прости за то, что для того, чтобы понять эту простую истину, мне пришлось практически потерять тебя. Я пойму, если ты не захочешь со мной «долго и счастливо» после всего того, через что я заставила тебя пройти, после всей той боли, что я причинила тебе, но если ты всё-таки захочешь остаться со мной… — Что тогда? — спрашивает парень серьёзно, но его серьёзность не заставляет меня сбиться. — Тогда я была бы счастлива, провести с тобой всю свою жизнь. Ну, если мы конечно выживем, а то, знаешь ли, у нас определённо проблемы с инстинктом самосохранения. Наконец-то на лице Чимина расцветает улыбка, а его руки окольцовывают мою талию, прижимая ближе к себе. — Скажи это ещё раз. — Сказать, что? — игриво переспрашиваю я. — Признайся ещё раз. — Я люблю тебя, Пак Чимин, я правда, бесконечно люблю тебя. Я знала, что навсегда разбиваю сердце Чонгука, знала, что наконец-то отпускаю его и несмотря на лёгкую боль где-то в сердце, я всё-таки почувствовала долгожданное облегчение. Наша история слишком затянулась для того, чтобы у нас был шанс на «долго и счастливо», и я не собираюсь винить себя за то, что полюбила Чимина, потому что в любви не бывает вины, её нельзя описывать как что-то плохое, нет. Люди могут причинять боль и нести за собой разрушение, но не любовь. Так что, я не буду просить у тебя прощения Чон Чонгук, потому что и тебя я тоже когда-то любила, мне лишь нужно будет постараться донести до тебя, что нет ни моей, ни твоей вины в том, что мы не смогли сберечь нашу любовь. — Знаешь, — начинает Чимин всё с той же глуповатой улыбкой. — И всё-таки, очень хорошо, что ты осознала свои чувства ко мне. — Мм? И почему же? — Детка, ты правда поправилась. — Пак Чимин! Я только что говорила тебе об отсутствии инстинкта самосохранения, неужели ты хочешь умереть так быстро?! Чимин ничего не отвечает, вместо этого лишь кладя ладонь мне на живот и как-то слишком нежно его поглаживая. Осознание, что именно он имеет в виду, острой стрелой пронзает мой затылок. — Ох. — Мы справимся, мы же вместе.***
— Вам нужно уйти от нас, сейчас я не могу гарантировать вашу безопасность, а беременность Милы очень сильно осложняет положение. Именно такой вердикт выносит Аризу через две недели после нашего разговора с Чимином. За это время мы успели убедиться в том, что я действительно беременна и между прочим, я уже на третьем с половиной месяце. В любой другой жизненной ситуации я искренне бы удивилась тому факту, что так долго не обращала внимание на отсутствие критических дней, но учитывая как нам приходится жить, нет ничего удивительного в моей невнимательности. Оставался правда вопрос о том, почему врачи в больнице не сказали о моей беременности, но Аризу обещала разобраться с этим самостоятельно. — Я могу поехать с ними, — заявляет Юнги и выходит чуть вперёд, оставляя остальных друзей позади и оказываясь прямо перед столом Аризу. Говоря это, он смотрит только на неё, не поворачивая голову в сторону нас с Чимином. — А может уже хватит? — безапелляционно заявляет Джин, заставляя меня нахмурится. — Что ты имеешь в виду, хён? — спрашивает такой же не понимающий ничего Чимин. — Эй, в таком случае и я мог бы поехать с ними, в конце концов, Чимин мой лучший друг! — вклинивается Тэхён. — Ну да, а давайте все разъедемся и бросим Чонгука одного. Может вы и забыли, но нам безопаснее находится вместе, чтобы Чве не смог отловить нас по одному, — голосом разума вступает Хосок. — Но Чимин и Мила всё равно уедут. Они не могут оставаться тут, когда она родит ребёнка, на нас в любой момент могут напасть, — продолжает гнуть своё Юнги. — Но ты с ними не поедешь, — строго говорит Джин. — Хватит уже, ты не сможешь всю жизнь быть третьим. Слово «лишним» не прозвучало вслух, но кажется это осознали все вокруг, кроме меня. Юнги был и остаётся моим лучшим другом, и конечно же я была бы рада, если бы он поехал с нами, но это и правда неправильно. Мы не должны разъединяться настолько сильно. — Юни, — я постаралась придать голосу максимум нежности и подойти к другу, но стоило мне только коснуться его локтя, как мужчина напрягся и когда он посмотрел на меня, взгляд его на секунду был каким-то очень острым, но быстро сменился на уставший и обречённый. — Это же не навсегда, мы уезжаем не навсегда. Вот увидишь, ты даже соскучиться по мне не успеешь, как мы снова встретимся. Я понимала, что мои слова навряд-ли принесут должное утешение, но мне не хотелось терять с лучшим другом, хоть я и понимала, что на какое-то время это просто неизбежно. — Значит решено, — громко сказала Аризу и встала со своего кресла. — Мила и Чимин покидают нас, чтобы родить и вырастить ребёнка в нормальных условиях. Как только история с Чве закончится, мы выйдем с ними на связь и вся ваша компания сможет воссоединиться. Для всех нас слова Аризу звучали как приговор, и та тишина, что повисла в комнате, казалось душила нас всех. Первым не выдержал Хосок, который подошёл к нам с Чимином и порывисто обнял, прежде чем покинуть кабинет. Я его не винила и даже очень хорошо понимала. Если затягивать прощание, то будет только больнее. — Ты, блять, не имеешь права вот так меня бросать. Мы с тобой ещё в пятнадцать лет поклялись друг другу, что ни одна женщина нас не разлучит, — слова Тэхёна были шуточными и всё же, в том, как он обнял Чимина и в его взгляде направленном на меня, была невероятная тоска. — Но я понимаю тебя, правда. Мила хорошая девушка и я надеюсь, что ваш ребёнок будет больше похож на неё. После того, как я бросилась в воду чтобы спасти Чимина и в последствии сама чуть не умерла, наши отношения с Тэхёном вновь потеплели и теперь он не опасался, что я разобью сердце его лучшего друга. — Если у нас родится сын, я назову его в твою честь, — абсолютно серьёзно заявляет Чимин. — Блять, а я ведь собирался сдержать слёзы, — с улыбкой говорит Тэхён, но глаза его всё-таки начинают блестеть. Вслух я не собираюсь говорить о том, что мы с Чимином не обсуждали этого и что я впервые услышала о его намерении назвать нашего будущего ребёнка именем его лучшего друга, но вообщем-то я не была против. — Я надеюсь, что мы скоро встретимся, — с улыбкой говорит Джин и по очереди обнимает нас с Чимином, а потом останавливает взгляд на мне. — Береги его, Мила, он тот ещё раздолбай. Напоследок Джин ерошит волосы Чимина и оставляет лёгкий поцелуй на моей щеке. Он и Тэхён выходят из кабинета вместе. — Я не буду с вами прощаться. Нахер это, просто ты, — Юнги показывает пальцем на Чимина. — Не забывай своих хёнов и заботься о будущей жене и матери вашего ребёнка. Ты меня понял? — Да, хён, — с улыбкой отвечает Чимин, ведь мы все ждали примерно такого прощания от Мин Юнги. — Я серьёзно. Если с ней что-то случится, то я тебе яйца вырву. Перед тем как покинуть кабинет, Юнги крепко обнимает меня и пожимает ладонь Чимина. Я недовольна таким прощанием и просто очень надеюсь на то, что перед нашим с Чимином отъездом, у меня ещё будет время поговорить с лучшим другом и попрощаться как следует. — Я пойду проверю готова ли ваша машина, увидимся на улице, — говорит Аризу и покидает кабинет. — Чонгук… — начинает было Чимин, но друг просто поднимает руку вверх. — Не надо. Я знала, что это будет больно. Это как отклеить пластырь с больного места, я годами отрывала его по миллиметру и постоянно мучилась от боли, сейчас же пришёл тот самый момент когда нужно просто сделать один рывок, и избавить от боли нас обоих. — У нас ведь на самом деле никогда и не было шанса, — шёпотом говорю я, потому что знаю, эти слова ранят сразу двух дорогих моему сердцу мужчин. — А я всё равно всегда надеялся. Когда Чонгук подходит ко мне, я закрываю глаза, потому что посмотрев в них даже секунду, я чуть было не захлёбываюсь от боли, которая плескается на дне его зрачков. — Лучше не возвращайтесь. — Но… — снова пытается начать Чимин, но Чонгук на него даже не смотрит. — Заживите нормальной жизнью, поженитесь и нарожайте детей. Забудьте всё это дерьмо, которое вам пришлось пережить из-за меня. — Я не хочу, чтобы ты винил себя до конца жизни, — мои глаза наполняются слезами под закрытыми веками, но я не собираюсь открывать их. Чонгук больше ничего не говорит и последнее, что я чувствую перед тем, как навсегда потерять его, это как его ладонь ласково ложится на мой живот и поглаживает его, следом я слышу звук закрывающейся двери и больше не сдерживаю рыданий. Чимин обнимает меня и позволяет мне оплакивать свою несостоявшуюся любовь на его плече. — Он улыбался когда уходил, — зачем-то говорит мне Чимин. — Я люблю тебя, — говорю я единственно верное, что можно сказать в данную секунду. — Я люблю тебя, — вторит мне Чимин. Да, всё именно так, как и должно было быть.***
4 года спустя
«Аутизм — тяжелое психическое расстройство, крайняя форма самоизоляции. Выражается в уходе от контактов с действительностью, бедностью выражения эмоций. Аутисту свойственно неадекватное реагирование и дефицит социального взаимодействия.» Эти строки я знала наизусть, тысячи раз проговаривая у себя в голове простую фразу, которую сказал нам доктор ещё около трёх с половиной лет назад: «Это не приговор, просто наберитесь терпения». Поначалу тебе страшно, ты боишься что не справишься, но если рядом есть любимый человек готовый поддержать тебя в любую секунду, то кажется, что ты можешь справится с любой проблемой в мире. Следом приходит ощущение безнадёжности, когда тебе начинает казаться, что если ты не справишься, то просто сломаешь жизнь человеку, но и это чувство проходит. Примерно через два года родители детей больных аутизмом, становятся похожи на терминаторов, нам всё нипочём. «У мальчиков аутизм диагностируется в три раза чаще, чем у девочек. Статистика показывает, что лица мужского пола более уязвимы ко всем психиатрическим нарушениям, кроме депрессии.» Я не могла говорить о жестокости статистики, ведь это счастье, что у нас с Чимином родился сын, мы оба желали его и с нетерпением ждали. Признаться, наверное месяцев семь беременности, я вообще не осознавала, что происходит с моим телом и что внутри меня кто-то живёт и развивается. Чимину постоянно приходилось напоминать мне, что я не должна таскать тяжести и проводить больше времени на свежем воздухе. Но в тот момент, когда я всё-таки признала, что да, я вот-вот стану мамой, мир для меня изменился, заиграл новыми красками, я не могла объяснить это ощущение. Когда наш мальчик появился на свет, а через полгода ему поставили тот самый диагноз, про который врачи твердят «это не приговор», я начала корить себя за то, что мы всё-таки назвали нашего сына Тэхён. Благо, что Чимин тогда стал гораздо ответственнее меня и быстренько успокоил мою истерику, сказав, что диагноз ничего не меняет и наш друг Тэхён ни капельки не расстроится. Друг кстати не только не расстроился, но ещё и стал крёстным отцом своего тёски. «По последним данным каждый 54-й ребёнок рождается ребёнком дождя.» «Дети дождя», даже сейчас я не понимаю, почему этих детей называют так. А может быть просто не хочу понимать. — Ну же, Тэхён~а, нужно покушать. Этот ритуал продолжается каждое утро нового дня и у меня уже руки трясутся из-за нервов, но я не имею право опускать эти трясущиеся руки, ведь кроме меня сейчас больше некому позаботится о сыне. — Неприятно, — хнычет маленький мальчик, хотя я не делаю буквально ничего, что могло причинить бы ему дискомфорт. Последние несколько лет мы с Чимином усиленно пытаемся научить Тэхёна кушать ложкой самостоятельно, вилку мы ему не даём, потому что он её боится и этот столовый предмет покинул наш дом, чтобы не провоцировать новые приступы паники у сына. — Ну же, сынок, вот так, — я в который раз показываю сыну как правильно держать ложку, показываю на своём примере, но это ничего не меняет. Тэхён по прежнему правильно набирает еду в ложку, но каждый раз мажет ей мимо рта. Я чувствую как закипаю и поднимаюсь из-за стола, отходя от него на несколько шагов и мысленно велю себе успокоиться. Сын смотрит на меня так спокойно и холодно, как будто робот, как будто он вообще не знает как это, любить меня. Мне каждый раз хочется плакать от этого взгляда. Это стыдно, признаться самой себе, что собственный ребёнок мучает тебя, но признаваться приходится, именно так мне советует делать психолог. — Мама, хочу чтобы папа покормил меня. Ох, если бы ты только знал, как сильно я этого хочу. — Милый, папочка ещё не приехал домой, давай сегодня я тебя покормлю, а завтра я обещаю уговорить нашего папочку сделать это… — я стараюсь, чтобы мой голос звучал максимально нежно и успокаивающе, но кажется, что каждый раз это оказывает только обратный эффект. — Нет! Хочу чтобы папа! — Тэхён отбрасывает ложку в сторону, а та слишком громко бьётся от плиточное покрытие пола, чем пугает сына. — Папа! Папа! Где папа?! Тэхён начинает снова и снова кричать это, он зовёт Чимина, а я не могу сдержать слёз и не могу удержаться на ногах. — Пожалуйста, хватит… За что ты так со мной… Это даже не вопрос, прост шёпот в тишину. Как я могу всерьёз спрашивать такое у больного ребёнка? У больного! «Это не приговор» — твердят врачи. «Тогда что это?» — снова и снова мысленно спрашиваю я. И вот снова, я теряю контроль. В последнее время это происходит слишком часто, я даже не замечаю как отключаюсь. Тэхён находит меня зажавшейся в углу кухни и закрывшей руками уши. — Мила! Ау, очнись! Где Тэхён~а? Я смотрю пустыми глазами на друга и пытаюсь осознать, что же он у меня спросил. Благо, друг не собирается со мной церемонится и даёт отрезвляющую пощёчину, наконец-то заставляя меня выйти из транса и посмотреть на него более осознанным взглядом. — Я спросил у тебя, — повторяет он, смотря мне прямо в глаза и крепко удерживая за плечи. — Где твой сын, где мой крестник? Бросаю испуганный взгляд на детский столик, за которым казалось ещё мгновение назад сидел мой сын, но сейчас там лишь тарелка с перевёрнутой кашей и валяющейся на боку детский стульчик. — Я… Я не знаю. — Чёрт! Тэхён ругаясь убегает куда-то вглубь дома и уже через секунду я бросаюсь следом за ним. Это плохо, мои приступы панических атак стали повторяться, а Чимина почти никогда не бывает дома. Страшно это осознавать, но сыну становится просто опасно оставаться со мной дома наедине. Тэхёну уже почти четыре года и меньше всего я ожидала, что этот всепоглощающий страх вернётся. Я не ожидала столкнуться с новой трудностью. Господи, сколько же ещё их будет? — Нашёл! — поначалу начинает громко кричать друг, всего на секунду повернув голову в мою сторону, но к концу слова его голос сходит на шёпот. Каждый, кого мы с Чимином пускаем в наш дом, знает, что шуметь здесь нельзя. Я не успеваю вовремя затормозить и едва ли не влетаю в друга, но тот во время отходит в сторону и картина которая предстаёт перед моими глазами, заставляет сначала моё сердце зайтись от страха, а потом облегчённо выдохнуть. Мой сын был болен, он боялся многих вещей и с трудом проходил даже минимальную социализацию в обществе, но самым удивительным было то, что он умел успокаивать себя сам. В каком-то смысле, каждый ребёнок больной аутизмом и правда был гением. Когда Тэхёну становилось слишком страшно и тревожно, а взрослые не могли ему помочь, то он находил своё успокоение в… Джони. Джони — это соседский доберман, который прорыл яму под забором наших соседей и приходил в наш двор, чтобы поиграть с Тэхёном. Удивительным тут было так же и то, что Джони не был доброй собакой, он был самым настоящим сторожевым псом, который вообще не подпускал к себе никого, кроме хозяев. Поначалу мы с Чимином очень переживали из-за вот такой вот дружбы нашего сына и очень агрессивной собаки. Мы пытались засыпать дыру под забором, но Джони снова и снова прорывался в наш двор. В итоге, когда мы увидели как сильно нашему сыну необходим Джони, мы просто смирились с этим. Первое время постоянно наблюдали за играми Тэхёна с Джони, а потом перестали, потому что быть может это магия или дружба свыше, но мы убедились в том, что Джони никогда не причинит вреда Тэхёну. — Он под надёжной защитой, — говорит Тэ и приобнимает меня за плечи, уводя в дом и возвращая на кухню. — Я заварю тебе травяной чай. Ты принимала сегодня лекарства? Я лишь молчаливо киваю на вопрос друга и устало опускаю голову на столешницу. Когда я закрываю глаза, то перед моим взором появляется мой любимый сынишка, который ласково гладит Джони по голове, а верный пёс в то время вылизывает его лицо и ладони. — Может быть вам всё-таки завести собаку? — Я уже много думала об этом, но… — Но? — Тэхён возвращается за стол с двумя кружками ароматного напитка и пододвигает мою кружку ближе ко мне. — Во-первых, я уверенна в том, что Тэхёну нужен именно Джони, а во-вторых… Тэ, ты посмотри на меня. Я же с ума схожу, уже не могу уследить даже за родным сыном, какая мне собака? — Ну, ты ведь не одна… — Не одна? А с кем я? Да, у меня есть ты, единственный, кто тоже переехал в Америку. Честно, я всегда буду благодарна тебе за преданность Чимину, но мне нужен мой мужчина рядом, а не его лучший друг. — Я стараюсь привести его в чувство, думаю, что скоро он вернётся. Глаза друга светятся искренностью, но мы оба слышим эту неуверенность в его тоне. — Уже полгода прошло, Тэ. Я всё меньше верю в то, что он вернётся к нам. — Мила, ты и Тэхён — смысл его жизни. — Правда? А я то уж подумала, что смысл его жизни находится на дне бутылки, — горько усмехаюсь я. Полгода назад случилось то, о чём мы когда-то думали с Тэхёном, ещё в те времена, когда я даже не успела осознать как сильно люблю Чимина. Мой мужчина просто сдался и начал пить. Сначала это было просто пиво после работы, но с каждым днём количество бутылок увеличивалось. Точкой невозврата стал тот день, когда выяснилось, что Чимина уже два месяца как уволили с работы, и я выяснила, что каждый день он уходил по утрам не на работу, а в бар. Вся моя жизнь была как-будто взаймы. Дом, в котором жили мы с сыном, был куплен и подарен Аризу, хотя я не сомневалась в том, что её сын приложил к этому руку. Машина, на которой я ездила за продуктами и возила сына по врачам, была подарена Джином. И даже сейчас, я не могла работать и лишь жила за счёт Юнги и Джина. Совесть не позволяла мне больше принимать помощь от Аризу, а Чонгук… Он всё-таки стал тем, кто убил своего отца и в итоге всё закончилось тем, что мечта Чве осуществилась. Чонгук стал главой мафии и хотя друзья говорили, что он сделал мафию более законной, всё-таки он оборвал связи со всеми нами. Я хранила в тайне лишь то, что Чонгук исправно звонил один раз в месяц, в последнюю пятницу каждого месяца. Каждый раз мы говорили не больше двух минут. Он задавал стандартный список вопросов, по типу: как я, здоров ли Тэхён и нужна ли мне помощь. От помощи я отказывалась всегда, за исключением одного раза. Это был первый и последний раз, когда я согласилась принять помощь от корейской мафии, о чём я сразу предупредила Чонгука, зная, что причиняю ему боль своими словами. Это может прозвучать жестоко, но когда у тебя растёт больной ребёнок, то чужие чувства перестают играть для тебя роль. Чонгук в моей памяти остался девятнадцатилетним парнем, чьё лицо я уже начала забывать. Так уж вышло, что у него связей оказалось больше, чем у Джина и он действительно смог найти хорошего специалиста… Не для моего сына, а для меня. Я не могла рисковать, если бы власти нашего штата узнали о том, что я хожу к психологу, принимаю седативные препараты и переживаю панические атаки, то меня запросто бы лишили родительских прав. А Чимин… Мы с ним даже до сих пор не поженились, что тоже являло собой огромную проблему. Как так вышло? Этот вопрос я задаю себе уже четыре года, и если полгода назад, до того, как Чимин сорвался и начал пить, я ещё и жалела о том, что заупрямилась и не захотела выходить за него замуж будучи в положении, а потом у нас родился сын и я хотела прийти в форму, а потом эта болезнь… Вообщем, нам было как-то не до свадьбы, а теперь я понимаю, что может оно было и к лучшему. — Я уеду Тэ, если Чимин не придёт в себя, то я возьму сына и уеду. — Что ты такое говоришь? Тэхён и его сын тоже, тем более ты просто не можешь так поступить с Чимином. Ты же обещала ему, что пойдешь с ним. — А он может так поступать с нами? Тэ, посмотри на меня, — я протягиваю обе руки к другу и хватаюсь за его ладони. — Я боюсь, мне очень сильно страшно, ты даже не представляешь себе насколько. Моё состояние ухудшается и я просто становлюсь опасной для собственного сына. От Чимина сейчас нет никакой помощи, а ты не можешь находится здесь сутками. У тебя есть работа, а дома живёт вечно пьяный Чимин. Тэ, ты ведь даже не можешь заняться своей личной жизнью, а годы идут, и я знаю о том, что тебе уже давно нравится девушка из той булочной через дорогу от твоего дома. — И куда ты поедешь? — обречённо, но понимающе спрашивает друг. — Вернусь в Корею, к родителям. Я больше не могу жить за ваш счёт, — Тэ пытается было возразить, но я не даю ему и слова вставить. — Не надо, я знаю, что сейчас ты начнёшь говорить, что все мы одна семья и что вы никогда не бросите меня и сына в беде, но я не хочу так жить. Не хочу ощущать себя настолько беспомощной. Мои родители уже на пенсии и сейчас переехали за город, они смогут сидеть с Тэхёном, а я наконец-то смогу вернуться на работу. — Но тогда ты будешь гораздо меньше времени проводить с сыном. Ты же знаешь, что говорят врачи. Ребёнку с аутизмом гораздо спокойнее, когда кто-то из родителей рядом. — В любом случае, бабушка с дедушкой рядом, гораздо лучше чем крёстный отец, — говорю я, и тут же прикусываю себе язык. — Я не то имела в виду, Тэ. — Не извиняйся, я всё понимаю, правда. Наверное, во мне взыграл эгоизм, — грустно усмехается друг. — Если ты и Тэхён уедите, то я просто убью Чимина, потому что не смогу простить его за то, что он просрал свою семью, и в итоге я останусь тут совсем один. Всё, что я могу сделать в данной ситуации, это лишь крепче сжать ладони друга. Уехать отсюда, вернуться в Корею… Это значит снова начать всё сначала, но я должна в первую очередь думать о сыне. — Мама? Я опускаю взгляд вниз и вижу сына, который весь измазался песком и травой с заднего двора, а теперь грязными ладошками вцепился в мои белые спортивные штаны. Мне плевать на то, что эти пятна могут не отстираться, но Тэхён может испугаться грязных разводов на белоснежной ткани, поэтому прежде чем он успевает заметить это, я быстро присаживаюсь на корточки перед сыном и ласково обхватываю его щёчки. — Что такое, солнышко? Джони позвали домой? Тэхён редко сам подходит ко мне, предпочитая оставаться в своём собственном мире и играя с игрушками, поэтому сейчас я просто предполагаю, что хозяева Джони позвали пса домой и поэтому Тэхён вернулся, он наверняка голодный, ведь так и не позавтракал. — Папа ушёл насовсем? Я с трудом удерживаю нервный вздох, ведь боюсь того, что у сына опять начнётся истерика, и даже не смотря на друга всё ещё сидящего за столом, я ощущаю, как он напрягся, тоже ожидая новой истерики от крестника. — Детка… — Это неважно, — вдруг, очень серьёзно заявляет мой сын. — Что? — Я люблю папу, но это неважно, если он не вернётся, потому что у меня есть ты. Я люблю тебя, мама. Мои глаза наполняются слезами, но я знаю, что Тэхён может испугаться есть увидит их, он может подумать, что расстроил меня, поэтому я быстро целую его в обе щёчки и крепко сжимаю в объятиях. — Я тоже люблю тебя сыночек, больше жизни люблю. Подняв взгляд выше, я натыкаюсь на улыбающегося друга. Он, как и я знает, как важен этот момент. Мой сын впервые сказал мне о том, что любит меня. Он впервые сказал о любви к своим родителям. «Аутизм — это не приговор, ваш ребёнок может расти и вести обычную жизнь» — говорили врачи. «По другому и быть не может» — отвечала я.***
Это происходит почти через две недели после того дня, когда сын впервые сказал мне о любви. Сегодня ночью у Тэхёна случился приступ, поэтому мне пришлось перенести его спать в свою кровать, и сейчас во сне, эта кроха так трогательно прижималась ко мне и прятала свою голову у меня на груди, что мне не хотелось чтобы этот миг заканчивался, но ближе к утру, когда я так и не смогла сомкнуть глаз, я ощутила чужое присутствие в спальне. Как только я вдохнула воздух полной грудью, то присутствие сразу стало родным. — У него был приступ? — шёпотом спрашивает Чимин и подходит к кровати со стороны сына. Я киваю головой и молчаливо наблюдаю за тем, как любимый мною мужчина, стоит возле нашей с ним кровати и неуверенно мнётся. Я понимаю, что ему стыдно и неловко, и что он не уверен в том, что имеет право просто взять и лечь к нам с сыном, но я не собираюсь ему помогать. Он сам для себя должен решить, кто он для нас. На данный момент он не заслужил помощи и мне остаётся только надеяться на то, что он найдёт в себе силы перешагнуть через собственную трусость и вернётся к нам. Время тянется мучительно медленно и в итоге я зажмуриваюсь, потому что не могу просто наблюдать за тем, как теряю любимого человека. В эти страшные минуты мне казалось, что вот-вот Чимин просто развернётся и выйдет из спальни, но когда вместо этого я ощутила как прогибается кровать под чужим весом, то не смогла сдержать всхлипа. — Тсс, тише-тише, я тут, я больше не оставлю вас, я клянусь. Я боялась разбудить сына, боялась напугать его, боялась потерять Чимина, я просто боялась, но четыре года назад я сделала свой выбор и была уверена в том, что он единственный верный, я просто должна продолжать верить в это. Чимин аккуратно притягивает меня к себе так, чтобы не раздавить лежащего между нами сына. Я утыкаюсь лицом в изгиб родного плеча и стараюсь не зарыдать в голос. — Я знаю, что поступил как самая настоящая скотина. А ещё, мне об этом не забывал каждый день напоминать Тэхён. Каждый день мне звонили Юнги, Джин и Хосок, последний правда был помягче и старался достучаться до меня ласково, но всё равно называл муд… — я быстро щипаю мужчину за руку и он тут же осекается. Я не приемлю, чтобы при ребёнке ругались, даже, если он спит. — Чудаком, короче. И даже один раз мне позвонил Чонгук, там я не буду передавать, что именно он мне сказал, но я тогда даже протрезвел. — Зачем ты вернулся? — тихо срывается с моих губ. Мне очень горько, потому что этот вопрос я считаю ужасно неправильным, но не задать его я не могу. Это касается не только меня и Чимина, у нас растёт сын, больной сын, Чимин уже однажды предал моё доверие и если я приму его обратно, то должна быть уверена в том, что предательство не повторится. — Потому что я хочу быть со своей семьей. Я хочу быть с тобой и Тэхёном. Я слабак, и никогда не смогу вымолить у тебя прощения за это. И я знаю, что у тебя нет причин доверять мне снова, но я клянусь, больше ни капли алкоголя не окажется в моём организме. Я готов не пить даже по праздникам и записаться в группу к анонимным алкоголикам, но честно говоря, после того как Тэхён сказал мне, что ты собираешься забрать сына и уехать, я больше не выпил ни капли. Это сработало как очень болезненная и полезная пощечина. — Ты вернулся только поэтому? потому что думал, что я уеду? — Конечно же нет, если бы ты и Тэхён уехали бы, я бы просто последовал за вами. Я бы согласился жить как собака на улице, лишь бы быть рядом с вами. Я испугался, боялся быть плохим мужем и отцом, но я больше не боюсь. Честно. — А я боюсь, и ты мне не муж. — Ну, это мы легко можем исправить. Честно говоря, я и кольцо уже купил… — Чимин! — максимально тихо, насколько это возможно, шиплю я, и максимально аккуратно щипаю его ещё раз. — Мне нужен отец моего ребёнка рядом, мне нужна помощь, а не чёртова свадьба! — А сама меня ещё щипает за ругательства… — недовольно бормочет Чимин, морщась от неприятных ощущений, а я не могу сдержать улыбку. — Такой ты всё-таки дурак, я не могу, — всё же дико влюблённым голосом, говорю я. — Дуурраак, — растягивая буквы, повторяет Тэхён, отчего мы с Чимином одновременно отодвигаемся друг от друга, и следовательно и от сына, но когда последний начинает хныкать, мы тут же плотным кольцом сжимаем его в объятиях с двух сторон. — Всё хорошо сыночек, мама и папа рядом, — говорит Чимин и целует сонного сына в лобик. Тэхён поворачивает свою маленькую головку в сторону отца и несколько минут просто рассматривает его, чтобы в конце концов спросить: — И так будет всегда? Нам с Чимином хватает лишь одного взгляда друг на друга, чтобы определится с ответом, который будет действителен всю нашу жизнь. Это как подписать сделку с дьяволом, душу после этого уже не вернуть, а мы не собираемся возвращать сердца друг друга. — Всегда, — одновременно с Чимином отвечаю я. — Всегда, — повторяет маленький Тэхён, и перевернувшись к отцу всем телом, прижимается к нему. — Люблю тебя, папа. И я счастлива, что прямо сейчас могу наблюдать в глазах Чимина то, что и сама испытала две недели назад. Да, всё именно так, как и должно быть.***
12 лет спустя
— Всё ещё не могу поверить, что ты беременна третьим, — сокрушался подвыпивший Тэхён, который умудрился надраться на пикнике и от одного только пива. — Да, есть тут один виновник торжества, — с усмешкой говорю я и бросаю немного усталый, но счастливый взгляд в сторону мужа, который в этот момент был слишком увлечён жаркой стейков. — И всё же, а ты не слишком… Ну того… — Чего? — подозрительно спрашиваю я и поглаживаю свой, пока ещё плоский животик сквозь ткань летнего сарафана. — Старая что-ли… И прежде чем я успеваю запустить в уже бывшего друга одной из его бутылок пива, мимо нас ураганом проносится Тэхён, который кружит на руках двухлетнюю Лилу. — Милый, не кружи её слишком сильно, она может срыгнуть, совсем недавно же поела. — Ничего страшного, мам, я не брезгливый, — улыбается мой сын и я не сдерживаю счастливой улыбки. Врачи оказались правы «аутизм — это не приговор». Тэхён вырос очень общительным мальчиком, который в свои шестнадцать был уже заядлым сердцеедом и был очень похож на отца. Одно было жаль, щёчек Чимина он не унаследовал, так что прикалываться у меня не вышло. — Так мой крестник и правда сдал экзамены экстерном? — Ага, тот ещё гений, — подходит к нам Чимин, который услышал вопрос лучшего друга. — Я тебя уверяю, он это сделал только ради того, чтобы поскорее поступить в колледж и начать ухлёстывать за девчонками постарше. — Эй! Не говори так про нашего сына! — в шутку возмущаюсь я и дотягиваюсь до мужа, чтобы ущипнуть его за бок, на что он болезненно шипит и отскакивает в сторону, угрожающе направляя в мою сторону щипцы для жарки мяса на гриле. — Это вообще никогда не закончится, на мне уже живого места не осталось! — Чувак, ты её в третий раз обрюхатил, меньше возмущайся, ей предстоит снова из себя человека вытолкнуть, — говорит Тэ и сам же начинает ржать со своей фразы, правда Чимин его в итоге поддерживает, а мне остаётся только качать головой смотря на этих «великовозрастных детей». На самом деле, когда два года назад я рожала Лилу, я боялась не боли от схваток и потуг, я просто очень сильно боялась, что и ей поставят диагноз аутизм. Врачи конечно уверяли меня в том, что такое очень маловероятно, настолько, что в практике практически не бывает семей, в которых больше одного ребёнка аутиста и всё-таки страх было побороть слишком сложно. Это сейчас Тэхён научился контролировать свои приступы и направляет всю энергию на спорт и учёбу, но первые лет шесть были очень сложными и вряд ли я когда-либо смогу их забыть. Лилу к счастью оказалась полностью здоровой малышкой, и сейчас, когда спустя всего два года, Пак, мать его, Чимин, как выразился Тэхён «обрюхатил» меня в третий раз, я больше не боялась. А почему я должна? Даже если у ребёнка будут какие-то отклонения, то теперь я точно знаю, что никогда не останусь одна и у меня есть большая и любящая семья. — Тэ, дружище, ты бы так не налегал на пиво, когда Марту отпустят с работы и она приедет к нам, тебе не поздоровится. — А я что виноват, что мой лучший друг чёртов трезвенник, а его жена то беременна, то кормит грудью и мне не с кем выпить? — возмущается Тэ, и мы с Чимином начинаем громко ржать над ним. Марта — жена Тэхёна, та самая девушка, которую он встретил работающей в булочной напротив его дома, когда только переехал вслед за нами в штаты. Профессия у неё может и была милая, повар-кондитер, плюшечки вкусные печёт и торты такие, что пальчики оближешь, но характер у неё оказался ого-го, и Тэхёна она строит на раз-два. — Крестный, — подбегает к нам забегавшийся с сестрой сын и передав «груз» на руки отцу, опускается на покрывало рядом со своим тёской. — А Джису придёт? — А что? — подозрительно щурится Тэ, а мы с Чимином переглядываемся и оба понимающе улыбаемся. Джису старшая дочь Тэхёна, которой недавно исполнилось четырнадцать и мы с Чимином давно заметили, как наш сын поглядывает на неё. — Просто спросил, — пожимает наш сын плечами и улыбается так же лукаво, как Чимин в молодости, когда соблазнял меня. — Мы с ней неплохо ладим. — Неплохо… Эй, малец, я тебя люблю конечно, но ей всего четырнадцать! Смотри у меня, если что, яйца оторву. Пока два Тэхёна в шутку бранятся, я поднимаюсь с пледа и подхожу к мужу, кладя голову ему на плечо и протягивая ладошку к дочке, чтобы та могла зацепиться за мои пальцы, как она очень любит делать. — Чувствую я, что через пару лет, мы с Тэхёном правда породнимся. — Мда уж, вы реально соулмейты друг друга ребята, всю жизнь вместе. Может мне начать ревновать? — игривым тоном спрашиваю я. — Знаешь, до тех пор, пока ты будешь выкидывать такие выкрутасы, то так и будешь продолжать беременеть, — то ли в шутку, то ли всерьёз заявляет мой муж. — Ну, сейчас мне это не грозит, так что у нас есть парочка месяцев на то, чтобы как следует поиграть друг с другом. — Чёрт, — Чимин ещё договорить не успевает, как уже получает «излюбленный» щипок. — Это одна из причин, почему я люблю тебя беременной ещё больше. — Мм, и что это за причина? — Ты становишься такой ненасытной в постели, — я поднимаю голову с плеча мужчины и вижу как он якобы сексуально поигрывает бровями, на что я лишь закатываю глаза. — Я определённо стану ещё более ненасытной после того, как ты сделаешь для меня кое-что, — тяну я томный голосом и подцепляю кончик футболку у мужа на животе, стараясь не рассмеяться, ведь флиртовать с мужем, пока он держит на руках нашу двухгодовалую дочку, смотрящую на нас как на идиотов, реально очень смешно. — И что же я должен сделать? — включается в «игру» Чимин. Я наклоняюсь ближе к мужу и шепчу ему на ушко, а потом со смехом отбегаю. — Тебе реально нравится издеваться надо мной, — говорит Чимин и чуть-чуть отодвигает от себя дочку, держа её теперь на вытянутых руках. — Поменять подгузник Лилу, серьёзно? — Я вообще не понимаю, как ты запах не почувствовал. Я из-за этого к вам и подошла, — всё ещё смеясь, говорю я мужу, а сама направляюсь к грилю. — Иди и займись делом, детка, а я пока присмотрю за стейками. В тот день мясо сгорает ко всем чертям, потому что вместо того, чтобы следить за ним, я стараюсь как можно отчетливее запомнить этот день и отложить каждый его маленький пазл в голове. Теперь я знаю, что такое счастье. Да, всё так, как и должно было быть.