х х х
Темные вальсирующие пятна. Мокрая одежда, прилипшая к дрожащему телу. Он пытается открыть глаза, но это так тяжело. И всё плывет, картинки не фокусируются и тают. Каменные конечности отказываются шевелиться. Он не понимает в чем дело. А потом снова удушающий кашель, кто-то оперативно его наклоняет головой вниз и он видит перед собой тазик, куда его рвет ровно через секунду. Кислый протухший запах. - Это вода выходит из легких, ничего страшного, о чем можно было бы беспокоиться. Мы можем…? Дальше он ничего не разбирает. Незнакомый голос. Шаги. Он наконец плюхается обратно на диван. Жжение в горле. Сухой оазис, переполненный сточной ржавчиной. - Эй. Ты как? - Митч? Имя гитариста слетает с губ Гарри паршивым хрипом. Какого черта он здесь забыл? - Да, попей. Митч придерживает его голову с мокрыми кудрями, поднося к губам стакан. Беспомощное дерьмо, а не Гарри. - Почему ты…? Кашель, кашель. И снова кашель, а потом рвота, а потом все по кругу. Вот что бывает, когда ты тонешь в бассейне. Но Гарри не хотел умирать, он просто упал. А потом он ничего не помнит. Ему кажется, что он еще недостаточно протрезвел. - Ты позвонил мне, помнишь? Качание головой в стороны. Зрение постепенно приходит в норму. Ему нужно переодеться. Ему хочется в душ. Но Гарри не думает, что способен держаться на ногах. - Ты позвонил мне и сказал, что больше не можешь так. А потом отключился. Я приехал, как только смог. А через несколько минут здесь появилась твоя мама, потому что она искала тебя, потому что… Ну, потому, - - Хаззи, детка! Энн залетает в слезах в гостиную и сразу же прижимает сына к себе. Целуя в макушку, наплевав на то, что он испачкан рвотой и зацветшей водой. - Боже, что случилось? Как ты оказался в бассейне? - Я не, я не помню, мам. Слова – пережеванная каша, вываливающиеся изо рта. Ватный язык, прижимающийся к зубам. Судороги в правой ноге. - Почему ты приехала? - Луи. Он, уже все в порядке, но он… - Миссис Кокс? Мы с вами договорились, верно? Со следующей недели. Если будут ухудшения, звоните. Мистер Стайлс, мистер Роланд. Врач прерывает беседу, сообщая о своем уходе и перекидываясь двусторонними фразами с Энн. Она кивает ему вслед, не отрываясь от зеленых стеклянных глаз. - Что такое, мам? По его подбородку стекает слюна вперемешку с слезами. Губы влажные после приступов тошноты. Голова кружится, а сердце падает в бездну. Что происходит? Почему его мама здесь, а не в больнице с Джеммой или Луи? - Луи. Выдох. Горький монолитный выдох. - Что с Луи? Он не понимает, что плачет, что дрожь начинает рассыпаться по коже, что тревога растекается по венам, отчего ощущение безысходности накрывает волной. Гарри в отчаянье. - Мам? - Уже хорошо. Он спит. С ним Лотти. - А что было? Митч вклинивается в диалог. - Пока ты, говнюк, топил себя в водке и бассейне, покуривая косяк, твой муж все вспомнил. Гарри словно ударяют под дых с оглушительной силой. Нет. Не может быть. Гарри не мог. Гарри должен был быть рядом, когда это произойдет. Гарри нужен Луи. Почему он все еще здесь? Ему нужно принять душ и поехать в больницу! Хотя к черту душ! Сейчас же! Он нужен Луи! - Эй, тш-ш-ш. Гарри, ляг! Энн сдерживает его порыв встать, толкая на подушку и беря его ладонь в свою. Прижимает к губам. Она словно постарела на двадцать лет за одну секунду от горя. - Дорогой, тебе нужно отдохнуть. Ты наглотался воды, ты, боже, почему ты вообще сбежал из больницы? Зачем тебе понадобилось ехать в «Уолмарт» за водкой? Почему ты это сделал? Да еще и без охраны! Гарри не знает. Он помнит ярость, которая захлестнула его, когда он выбегал из палаты с рисунком Хейли в руках. Он так сильно злился на Луи за его амнезию. Чувствовал себя таким брошенным. Сейчас, рационально мысля, это звучит так глупо, но тогда он не отдавал себе отчет. Гарри просто устал. И решил выпустить пар таким способом. Они с Луи иногда делали это, выпускали так пар. С косячком на заднем дворике, после того как убедятся, что Хейли спит. Только вот Хейли больше не проснется. Митч тихонько уходит, проводя рукой по плечу Энн. Оставляя сына и мать в одиночестве. У Гарри нет сил на разговор. Он закрывает глаза и представляет себе прошлую жизнь. Жизнь до аварии. Гарри вспоминает кучу всего, лишь бы не видеть слез матери, которые катятся по его вине. Действительно. Зачем он сбежал от Луи? Он так сильно облажался.х х х
То, о чем Энн говорила с врачом, оказывается наблюдением у психиатра. Потому что на бессознательном уровне Гарри хотел покончить с собой. А даже если это не так, то ему все равно нужна помощь. Потому что он потерял во всем смысл. Как будто с палитры сняли все цвета, оставив серые кляксы. Он просыпается почти в полдень на том же месте, решая встать и принять душ. Состояние по-прежнему разбитое, но физически его тело неплохо справляется с передвижением. Теплая вода окутывает паром пространство. И ему ужасно. Он не привык принимать душ в одиночку, когда он дома. Боже, с ним почти всегда был Луи. Они занимались сексом на этом кафеле бессчетное количество раз. Сломанная полка для полотенец тому доказательство.х х х
- Боже, черт, Хазз! Так нельзя, нас ждут гости! Когда ты успел напиться? Разгар свадьбы. Время перед первым танцем молодых. Но Гарри так сильно переволновался, что опрокинул в себя около пяти бокалов с шампанским, и теперь пристает к своему новоиспеченному супругу с просьбой о разрядке. Гарри нужно куда-то деть напряжение, а Луи так горяч в своем свадебном смокинге. - Твоя задница, о, Лу, ты даже не представляешь. В этих брюках. Которые я с тебя сейчас, - - Прекрати! Нас будут искать! Но Гарри хихикает и лезет за поцелуем. Им теперь можно точно. Они официально замужем. У Гарри есть муж. Фантастика. А то, что его муж еще и такой бесстыдно сексуальный – просто дар небес, не иначе. Луи целует в ответ, но быстро отстраняется, убирая огромные медвежьи ладони Гарри со своих бедер. - Потерпи до вечера. У нас сегодня первая брачная ночь, Хазз. Не порти построенный веками сценарий! - Плевать на всё! Хочу тебя, - Рука, скользящая по ширинке Луи, резко вдыхающего, почти свистящего, от приятных ласк. - Дверь. Нам нужно запереть ее. Гарри набрасывается на Луи, ведя к двери, отступая назад. Защелкивая язычок замка. Их никто не потревожит. Здесь отличная шумоизоляция. Они потеряются на десять минут ото всех, кончат, а потом пойдут танцевать. Гарри покажет на что он способен. Он способен на многое. Особенно эти руки, эти губы, дразнящие Луи, выписывающие круги, уносящие в другие измерения. Лязг пряжек ремней, расстегивающихся молний. Все вокруг пропитано пузырьками шампанского и сексом. Нос щекочет. Гарри заливается румянцем, втягивая язык Луи в свой рот. Кусая нижнюю губу. Боже, как же он возбужден. Луи просто бомба замедленного действия и Гарри правда не понимает, как ему могло так повезти. - Сюда. Командующий голос. Бас. Хрип. Кислород, окисляющийся в стон. - Минет звучит хорошо? У нас нет времени на смазку, малыш. - Мгхм. Гарри согласен на все, что ему дают. И поэтому через секунду он опирается спиной о стену, куда Луи толкает его, а потом чувствует спущенные боксеры и горячее дыхание у ствола. Вот. Же. Черт. - Пиздец, Лу. Ещё. Давай же! Пальцы зарываются в лакированные бронзовые волосы. Гарри знает сколько времени заняла укладка, но ему абсолютно похуй. Потому что ему нужно контролировать скорость Луи. Гарри хочет использовать его рот, чтобы кончить. Грязный привлекательный ротик. Луи обычно такой милашка, но когда дело доходит до секса, то Гарри лицом к лицу встречается с самим дьяволом. Дьяволом, умеющим делать самый крышесносный минет. - Быстрее! Блять, соси быстрее! Вот чёрт! Да! И Гарри вталкивается, доставая до самых гланд. Понимая, что он так долго не продержится. Он слышит шлепки своей задницы о кафель, когда делает движения бедрами назад. Он смутно вспоминает, что над его головой есть полка с небольшим оконным проемом. Гарри вытягивает левую руку, желая зацепиться за нее или хоть за что-нибудь, кроме волос Луи. Потому что Луи просто высасывает из него душу, и Гарри-то совсем не против, только этот потрясающий узел в животе не дает ему контролировать устойчивость на ногах. Он на грани. Он закрывает глаза, откидывая голову. Руки туже, сильнее натягивают локоны Луи. И причмокивающий звук становится апогеем. - Блять! Блятьблятьблять! Конвульсии в районе легких, сердце, делающее кульбит. Гарри хватается за полку для полотенец и через секунду, Она падает на Луи. - А-а-а-а! Она небольшая, пластиковая, но все равно наверняка не очень приятно, когда ты вытаскиваешь из своего рта член, глотая сперму, а потом на твою голову сваливается пластиковое нечто с горой полотенец. - Какого хрена!? Луи плюется, разбрасывая упавшее в стороны, а Гарри наконец отходит от оргазма и… Начинает смеяться. - Я пытался, мне нужно было удержаться. - Я очень рад, только теперь посмотри на меня! - Ты все еще охуительно горяч, муж. - Даже не пытайся, Стайлс. Но на самом деле Луи хочет, чтобы Гарри пытался. И Гарри прижимает Луи к раковине, забив на беспорядок. Просовывая руку в боксеры Томлинсона и начиная быстро дрочить. Луи ужасно, просто катастрофически тверд. И Гарри мурлычет ему в шею всякие грязные словечки, которые доведут Луи до пика еще быстрее. - А когда все уедут, я позволю тебе наказать меня, за то, что испортил нашу первую брачную ночь перепихоном в туалете. - О, б-блять, Хазз. Да, - - Готов, малыш? Луи отвечает трясущейся в кивке головой, жадно впиваясь в губы Гарри и выдыхая в них мучительный стон.х х х
Они так и не починили эту чертову полку. Крепления все еще торчат из стены и им уже восемь лет до этого нет дела. Потому что Гарри любит этот дом за такие мелочи. Всегда любил. Неидеальные моменты, напоминающие о чем-либо. Как например не отмывающийся маркер на его любимой гитаре, когда был день рождения Хейли и она прокралась тайком в их студию звукозаписи. Или как подранные обои, которые когда-то пытался оторвать неугомонный пес Луи – Клиффорд. Эти кусочки – их история. История, которой больше нет. Исписанные страницы календарей, сожженные в пыль. Гарри очень больно, но он продолжает механические действия. Чистит зубы, завязывает кудрявую челку на макушке, идет в гардероб за свежим бельем и одеждой. Возвращается на первый этаж, где уже все убрано, а его мама готовит ему завтрак. Гарри не помнит, когда в последний раз нормально ел. - Ох, дорогой, я не слышала, как ты встал. Убирала на заднем дворе вчерашний беспоря, - - Прости, мам. Внезапно Гарри как будто становится не больше десяти лет от роду. За эти четыре года он так сжился с ролью отца, что забыл какого это – тоже быть ребенком своей матери. Он подходит и просто обнимает ее, говоря два единственно важных слова. Кладя голову в местечко над ключицей, где шея соединяется с плечом. В детстве Гарри всегда засыпал уткнувшись сюда. Из-за этого Джемма прозвала младшего брата неженкой. Но Гарри просто сильно любил свою мать. - Ох, детка. Легкие поглаживания мускулистой спины. И несмотря на возраст, телосложение, россыпь татуировок и статус мирового секс-символа, Гарри все ещё её мальчик. Всегда им был и останется. Даже если сейчас он вдвое больше нее самой. - Я рядом. Всегда рядом, ты же знаешь, да? - Я не знаю как жить, мам. Без неё будто исчез целый мир. - Тш-ш-ш, я не могу себе представить через что ты проходишь, Хаззи. Но вы с Луи нужны друг другу. Всегда нужны. Никогда в жизни я не встречала такой бесподобной любви, ох знал бы ты, как я вами горжусь. Вы самые храбрые и сильные, знаешь, да? Не побоялись построить свое счастье, наплевали на остальных, но при этом остались самими собой. Как сильно ты меня испугал сегодня, дорогой. Ох, как сильно. - Я не хотел. Я, - - Я знаю, родной, знаю. Я просто прошу тебя. Она отстраняется, беря лицо Гарри в ладони с обеих сторон. Всматриваясь в него. Вкладывая глазами в глаза самую суть. - Не сдавайся. Прошу тебя. Ты не можешь так поступить, слышишь? Не по отношению ко мне, к сестре, к новорожденному племяннику. И особенно по отношению к Луи. Представь, ох, господи, если бы что-то случилось с тобой сегодня? Что бы он чувствовал? Гарри перекрывают поток воздуха. Гарри не хочет представлять картину, где Луи приходит в себя после амнезии, а Гарри нет. Тогда Луи теряет всё. Абсолютно. Луи теряет себя. Нет, Гарри не может так поступить. - Да. - Что да, дорогой? - Я буду. Буду пытаться. Я не, - я, мне, мне так жаль, мам. - Иди сюда. Теплые объятия. Самые ласковые руки. Пара седых волос. Гарри не заслужил такой матери. - Люблю тебя. - Ох, малыш, а как я тебя люблю.х х х
Они приезжают в госпиталь с личным водителем. Журналистов еще больше, чем было. Но в этот раз Гарри готов. Он в очках, в толстовке с капюшоном, его мама едет отдельно, чтобы избежать давки и зайти через черный вход. Как это утомляет. Пробираться через сверкающую вспышками толпу, слушать миллион вопросов за секунду, пытаться пробраться ко входу, окружившись двумя секьюрити. Нет возможности просто вздохнуть. «Мистер Стайлс», - проносится эхом по близлежащим улицам. - Фух, кажется прорвались. Тоби, один из охранников осматривает ситуацию за крыльцом. - Я вызову полицию и поговорю с главным врачом. Нам не нужна эта толпа информационных ястребов. - Спасибо, Тоб. Тоби кивает в ответ на благодарность Гарри и придавливает пальцем наушник, подсоединенный к рации. - Ваша мама уже заходит в палату. Мне проводить вас? - Нет, спасибо. Я дойду сам.х х х
Гарри хочется долететь до третьего этажа, чтобы поскорее увидеть Луи. Но одновременно он желает, чтобы ему пришлось прошагать еще пару сотен километров, потому что он не готов. Ему страшно. Мама так и не рассказала ему что конкретно произошло. Поэтому Гарри готовится к худшему. И первое, кого он замечает у палаты – Лотти. С яростным выжигающим взглядом. Ураган. - Ты снова бросил его, да? Заводится с полуоборота, как только замечает кудрявую макушку. - Какого черта, Гарри? Он звал тебя! Он звал Хейли всю чертову ночь, просыпаясь от кошмаров! Где ты был?! Где ты черт возьми шлялся и почему от тебя воняет перегаром? Что за ужасные фото по всей желтой прессе с бутылкой водки? - Мама уже внутри? - Да. Он спит. Ему вкололи успокоительное, потому что ему нужно отдыхать. Ему нужен здоровый сон, чтобы скорее поправиться, ты можешь это понять? - Я не, не хотел. Гарри никогда не видел Лотти такой. Для него Шарлотта всегда была младшей сестрой, он ни разу не слышал ее гневный крик. Который сейчас просто сшибает его с ног. Вполне справедливо. - А чего ты хотел? Боже, ты даже трубку не взял! Проверь голосовую почту, найдешь еще миллион сообщений от меня. - Мой телефон, - Он рассматривает носы своих кроссовок. Нет сил глядеть прямо в голубые глаза полные ярости. Гарри так сильно ненавидит себя за этот поступок. Он мог просто поговорить с Луи. Рассказать ему про их дочь. Но вспомнил бы ли Луи тогда всё? - Мой телефон на дне бассейна. Он выпал из моих брюк, прости, я не, - - Как чудно! И как поплавал? Позагорал? - Нет, я… Я, нет, я напился, а потом, я, я не помню. Митч вытащил меня из бассейна, когда я был без сознания. Очнулся после приезда врачей. Мне, прости, мне правда очень жа, - - Что?! - Что? - Без, без чего? Ты что…? О боже мой. - Я, я не пытался умереть, нет, я видимо оступился, я был очень пьян и накурен, я просто, я не помню, Лотс. Гарри – потерянная рыбка на суше. Ему срочно нужен океан из сине-голубых глаз. Лазурные волны утешения. Жизнь Гарри в глазах Луи. Лотти спешно обнимает его, извиняясь. - Я рада, что Митч тебя нашел. Я не знала. Твою ж! Твоя мама не могла тебе дозвониться, она уехала после того, как Луи привезли в операционную и когда пришла я. Больше мы с ней не могли связаться. Боже, Гарри… вот же! - Я могу к нему зайти? - Да, но он спит. Неловкие, шершавые из-за халатов, объятия распутываются. Гарри подходит к порогу и прочищает горло. Поворачивается. До него внезапно доходит смысл слов. - Операционная…? - Да, Лу упал в обморок в боксе. - Что? Где-где? Планета останавливает вращение. Бокс для новорожденных. До Гарри медленно доходит суть, которую никто не смог уловить. - Он хотел проведать Джемму, познакомиться с Хейзелом, но она отдыхала, а Хейзел спал в кроватке в общем боксе для новорожденных. Луи был там, а потом там же потерял сознание. Дежурная медсестра вызвала подмогу. У него была остановка сердца сегодня ночью, но сейчас все в порядке. Нет. Нет-нет-нет. Этого не может быть. Остановка сердца. Кажется, сердце Гарри действует в данную секунду с точностью до наоборот. Он моргает пару раз, после открывает дверь и заходит внутрь. Его мама сидит на привычном кресле у изножья. Луи спит. Вокруг него снова куча пикающих аппаратов, все цветы убраны, а окна плотно завешены опущенными жалюзи. Остановка сердца. - Можно, я? Я хочу побыть с ним наедине. - Конечно, дорогой, я зашла его просто проверить. - Мам? - Да, милый? - Не говори ничего Джемме, ладно? Не хочу ее расстраивать. В ответ сочувствующий кивок. Энн осторожно встает, Гарри садится на ее место, придвигая стул ближе. Она уходит, закрывая дверь. Вот и всё. Гарри и Луи наедине. И должно быть какое-то облегчение, типа Луи жив. Но мысль о том, что могло быть не так, все усугубляет до невозможности. У него была остановка сердца. - Мне так жаль, Лу. Гарри привстает, оставляя поцелуй на лбу Луи. На лице у него кислородная маска, тени под глазами, слишком впалые скулы. Как же сильно он похудел. И всё происходит само собой. Гарри разговаривает со своим мужем, зная, что тот не может ответить. Но может быть так оно и лучше. Луи не осудит Гарри, не выразит своих эмоций, ничего не узнает. А Гарри станет легче. Он выльет из себя поток того, что наслаивалось неделя за неделей. Маска счастливого мужа спадает по осколкам, по слогам, отцепляясь суффиксами от каждого слова. Его монолог прерывает лишь монотонное пищание и регулярный обход врача каждый час. И когда Гарри на исходе, он засыпает головой на коленях Луи, укрытых одеялом, но проваливаясь в сон Гарри чувствует шевеление. Луи приходит в себя. Сразу же пытаясь снять маску и ошарашенно ища глазами кого-нибудь. Находя Гарри. В эту секунду меняется всё. Буквально. Потому что Гарри подрывается с места, помогая Томлинсону снять кислородную маску. А Луи в ответ говорит лишь одно. - Уходи. И Гарри не понимает. Искренне не может понять, что это значит. Он нажимает на кнопку вызова врача, чтобы сообщить ему о том, что Луи в сознании, но Луи больше, чем просто в сознании. Он смотрит самым понимающим взглядом. Взглядом, узнающим Гарри. И повторяет еще раз. - Оставь меня. Оставь меня в покое.