Там, где за слёзы платят смехом

Темное бездонное небо улыбалось россыпью звезд, собиравшихся в странные, невероятные созвездия и словно целые галактики, освещая мир неровным тусклым светом. Ночь была совсем не темной, хотя парни опасались, что, если дневным светилом являются звезды, ночью такового вообще не будет, однако небо почти не изменилось, разве что потеряло часть красок, потемнев, да светить стало гораздо меньше, и всё же, хотя травинки было не разглядеть, общие очертания крупных предметов угадывались без проблем, даже легче, чем в самое ясное полнолуние на Земле. Да, «на Земле» — все уже поняли, что это не полигон для испытаний, а самое настоящее чуждое измерение, вот только смириться с этим так пока никто и не сумел. Джексон делал вид, что всё в порядке, с головой окунувшись в роль добытчика огня, БэмБэм старался «мыслить позитивно» и активно строил теории о том, что как только они найдут Хаскилла, сразу же заставят его вернуть их домой, к родным, друзьям, а его еще и к любимым кошкам, хотя и сам явно не слишком в это верил, а Джинён хотел взять на себя быт и глобальное планирование, потому метался между такими вопросами как «где искать Хаскилла с его хозяином» и «как развести костер, учитывая, что ни один из нас не курит, а потому не носит с собой зажигалку». Остановились они в небольшой лощине с ручьем, из которой открывался отличный вид на окружавшие ее холмы, а потому внезапное нападение было исключено, крышей же стала шляпка гигантского гриба, и Джинён впервые подумал, что флора здесь не так уж плоха, раз могла дать надежное укрытие даже в ливень, ведь простуда им сейчас была нужна меньше всего. — Что-то никак не получается. Как древние люди это делали? — посетовал Джексон, вот уже пару минут как вертевший в ладонях палку, поставив ее на камень, предварительно положив на него сухой мох. Хворост парни собрали по дороге к «убежищу», а потому от недостатка горючих материалов не страдали, но вот заполучить искру оказалось куда труднее, чем они думали. Сидя вокруг небольшой кучки хвороста, расположившейся у обычного, ничем непримечательного серого камня размером с пару кулаков, они мечтали о тепле и сытости, но не могли ничего поделать. БэмБэм разделывал у ручья пойманную еще днем рыбу, периодически жалуясь на то, что огромным кинжалом Джексона это делать довольно неудобно, однако теперь и он притих: есть сырую рыбу неизвестного происхождения не хотелось никому. — Может, мечом по камню постучать? Вдруг искра появится? — отчаявшись, предложил Джинён, доставая свой странный, совершенно фантастически выглядевший кинжал. — Вряд ли. Хотя попробуй, конечно, — проворчал неудачливый скаут, продолжая вращать палку и морщась от боли — ладони горели огнем, в отличие от мха. Джинён подошел к кострищу и слегка ударил изогнутым лезвием по камню. Ничего. И еще раз, и еще, и еще… Нетерпение сменилось яростью, отчаяние подкрадывалось к горлу, хотелось запустить этот дурацкий нож куда подальше и крикнуть, что это всё какой-то чертов бред, но он упорно стучал по камню, меняя угол наклона лезвия, и злился. «Ну давай, пожалуйста, нам так нужен огонь! Мы тут с голоду подохнем без него!» Удар. Сноп рыжих искр вырвался из острия кинжала, уже отлетавшего от камня, а затем слабый язычок пламени взвился в воздух и мгновенно погас. — Это еще что?! Выронив оружие, Джинён буквально отпрыгнул от камня, на котором тлел, быстро догорая, сухой мох. — Скорее, скорее! — закричал Бэм и тут же прикрыл рот ладонью. Он хотел было кинуться спасать слабые искорки, но Джексон, очнувшись от оцепенения, быстро подхватил пучок сухой листвы и подкинул к огню. Пламя занялось. Еще пара веточек, а затем крошечный факел перенесли к хворосту, и огонь, мерно потрескивая, залил всё вокруг ровным оранжевым светом. — Что это было? — пробормотал Джинён, глядя на собственный кинжал как на змею, готовую в любой момент ужалить. — Понятия не имею, но оно нам помогло, — нахмурился Джексон, отрываясь наконец от костра и с опаской поглядывая на черное лезвие с будто горевшими во тьме кровавыми прожилками. — Не нравится мне всё это, — проворчал Бэм, возвращаясь к рыбе и стараясь не смотреть ни на огонь, ни на орудие, его добывшее. — Эта штуковина опасна. Что, если полыхнет прямо в ножнах? Хотя… Огонь нам нужен, очень. Так что, наверное, хорошо, что она с нами. Джинён кивнул и опасливо приблизился к кинжалу. Шаг, еще один — медленные, неуверенные движения, полные немого вопроса: «Что будет, когда я тебя коснусь? Ты ведь никого не сожжешь, правда?..» Клинок молчал. Лишь играли рубиновыми бликами яркие, словно живые прожилки, манившие своей красотой и одновременно пугавшие. «Разве может у ножа быть кровь?» — промелькнуло на задворках сознания, и в ответ на это кто-то в глубине души хрипло рассмеялся. Только вот кто?.. Джинён тряхнул головой, изо всех сил сжал кулаки, благо, перчатки снял еще по прибытии на место ночлега, а затем одним рывком поднял странное оружие с земли. То не вспыхнуло. Ничего не сожгло. Даже малейшей искорки не вырвалось из черного лезвия, которое, казалось, насмехалось над незадачливым владельцем. Тот отошел подальше от друзей и махнул рукой. Еще и еще. Раз за разом он повторял движения, виденные когда-то в приключенческих фильмах о рыцарях, но клинок молчал. — Может, он помог, потому что нам это было нужно? — с сомнением протянул БэмБэм, и друзья шокированно на него воззрились. — Нет, ну а что? Вы сами велели принимать всё как данность и ничему не удивляться! Вот — перед вами магическая железяка, которая плюется огнем, как гребаный дракон, когда ее «папочке» нужна зажигалка. А как еще вы можете это объяснить? — Никак, — пробормотал «папочка», вспоминая собственную просьбу, обращенную к кинжалу. — Ладно, ты пока потренируйся, — вмешался Джексон, усаживаясь поудобнее у костра, — а мы пожарим рыбу. Попробуй вспомнить положение рук, может, там есть какая-то кнопка или типа того. Или, в конце концов, может, эта штука реагирует на какие-то определенные движения, так что надо им махать не абы как, а по-особому. Попробуй воспроизвести то, что было. Не спеши. Мы займемся ужином. — Но я могу помочь… — Джинёна перебили: — Да, но оружие, стреляющее огнем, нам бы очень пригодилось. Если поймешь, как обращаться с этой штукой, мы получим отменный бонус. Давай, не думай о рыбине, сосредоточься на огне. В конце концов… даже если это «магия», вызвал ее в любом случае ты. Клинок не сам вспыхнул, точно нет. Вот и подумай, как это повторить. Правильные мысли, правильные слова, вот только как повторить то, что было сделано на эмоциях и абсолютно неосознанно? Да и, быть может, БэмБэм прав, и дело не в пассах или кнопках, а в желании оружия помочь? Джи внимательно осмотрел рукоять, но никаких потайных рычажков не обнаружил, а расположив на ней пальцы примерно так, как десять минут назад, не добился ровным счетом ничего, и оставалось лишь поверить в теорию о движениях, но их он совершенно не помнил, а потому просто начал вновь махать клинком так, будто хотел высечь искру. «Со стороны я, наверное, кажусь полным идиотом, — подумал он, в очередной раз нанося удар по воздуху. — Хотя, раз хуже уже некуда, попробую попросить эту штуку снова загореться!» Минута сменяла минуту, время бежало вперед, аппетитные ароматы привлекали к костру, но кинжал никак не реагировал ни на вежливые просьбы, ни на приказы, ни на угрозы, и Джинён начал сомневаться, что чего-то добьется — кажется, был некий секрет, но вот какой? Как угадать, чего ждет от него этот кусок металла? «Совсем спятил, разговариваю с ножом, уламывая его воспылать. Это какой-то театр абсурда!» Вот только выживать сейчас надо было именно в этом театре, а значит, приходилось принимать правила игры. «Хах! „Вкусите этот мир” — так сказал тот тип. Кажется, он хочет, чтобы мы спятили, раз уж это мир безумия. А с другой стороны, может, он хочет, чтобы мы поняли окружающее безумие? Вот хоть этот нож. Он помог, но теперь молчит, а почему? Я пытаюсь действовать логично, обдуманно, пусть и глупо, но что, если нужно нечто совершенно иное? Если мы на самом деле в мире безумия, обычная логика тут не сработает, а значит, надо понять логику безумцев. Но как? У них ведь ее абсолютно нет!» «У безумия своя, особая логика. И она вам понадобится», — полыхнули в памяти слова Хаскилла, человека, умевшего исчезать и превращать камни в бабочек. «Что, если надо просто захотеть? Как в сказках. Там магия, волшебство основываются на желании что-то сделать. Может, мне не хватает именно этого? Я ведь так хотел поджечь костер!» — возликовав новой идее, Джинён сосредоточился и подумал о друзьях, о том, как им необходима защита, наполняя собственное сердце желанием вновь разжечь пламя ради них — тех, кто был так ему дорог. Взмах! Полет лезвия, улыбка на губах, отчаянное желание израненного сердца… темнота. «Какая глупость», — сказал бы Хаскилл, если бы его попросили прокомментировать происходящее, а впрочем, к человеческой глупости он давно привык, и потому не ждал от смертных ничего иного. Полный разочарования стон сорвался с губ. Джинён упал на траву, крепко сжимая клинок в руках и проклиная момент, когда попал в этот странный, абсолютно непонятный и нелогичный мир. Бесконечное небо спокойно смотрело на него в ответ, будто в насмешку. Небу были ведомы все тайны, все секреты, все безумные и логичные средства выживания, но оно молчало. И ничто бы не заставило его разговориться. Разве что, может быть, Лорд Безумия… — Надо найти этого Шеогората или как там его на самом деле зовут, — буквально выплюнул Джинён. — Надо вытрясти из него правду — зачем он нас сюда притащил?! «Вкусить этот мир» — ни капли не понятное объяснение! — Не получается? — со вздохом уточнил Джексон, внимательно вглядываясь в темноту вокруг. — Совсем. Я чего только ни пробовал. Не понимаю, как оно работает, просто не понимаю! Моя логика тут бессильна. — Я же говорю, — вмешался Бэм, запекавший рыбу на углях, не отвлекаясь от этого важного занятия, — вдруг этот нож сам полыхнул, потому что нам помощь была нужна? — Я уже готов и в это поверить, — вздохнул Джинён, успокаиваясь. Что ж, в конце концов, здесь всё может быть, сам же сказал! Значит, можно пока принять на веру эту теорию, не прекращая попытки добиться результата другим способом. — Спокойно, парни, не впадайте в крайности. Давайте перекусим и ляжем спать, я подежурю первым, потом ты, Джи, потом Бэм. Следите в оба и поддерживайте костер, здесь довольно прохладно, так что можем без огня заболеть. А пока надо ужинать! — И то верно, тем более, рыбка уже готова! Испробуем же трофей рыцаря, что спас нас от голодной смерти! — Надеюсь, не отравимся, — фыркнул «рыцарь», и Бэм, уже поднесший кусок рыбы к губам, закашлялся. — Не пугай нашего младшенького, ему надо подкрепиться, — ухмыльнулся Джинён, пряча клинок в ножны и усаживаясь у костра. — Да-да-да, как я мог? Теперь придется нам первым пробовать! — Что ж поделаешь? Ваше здоровье! Отсалютовав куском рыбы, Джинён первым впился зубами в подгоревшую плоть. Казалось, сейчас придется морщиться, плеваться, мечтать о соли и специях, но… рыба была сладкой. Не приторной, но всё же сладковатой, будто слегка подслащенная паста из красных бобов. Проглотив кусочек, он откусил еще один и медленно его разжевал. Обуглившаяся кожица, лишенная чешуи благодаря стараниям БэмБэма, горчила, но мякоть! Нежный, мягкий сладковатый вкус растекался по языку небесным нектаром. Джинён ошарашенно посмотрел на мясо в своих руках. — Такая гадость, что у тебя аж лицо вытянулось, хён? Мог бы хоть притвориться, что вкусно, я же так старался, готовил! — притворная обида в голосе младшего товарища заставила вернуться к реальности и посмотреть на друзей. Те явно ждали вердикт, но портить им удовольствие первооткрывательства он не собирался. — Пробуйте, мой вам настоятельный совет! Пробуйте. — Да что ж такое-то? — пробормотал явно заинтригованный Бэм и впился зубами в рыбу. Пару секунд тишины, а затем его ошарашенное, полное бескрайнего возмущения мычание огласило округу. — Тише, не зови гостей, — хмыкнул Джексон и тоже откусил кусок. Джинён с удовлетворением отмечал, как вытягиваются лица друзей, как неверяще они смотрят на мясо собственного приготовления, как кусают его еще и еще, не в силах принять существование подобного, а затем тихий, но искренний смех залил лощину. Огонь мерно лизал погибавшие деревяшки, небо безразлично наблюдало за их неспешной агонией, а люди смеялись, с аппетитом поедая добычу, радуясь тому, что судьба наконец-то подкинула им приятный сюрприз, а еще, возможно, празднуя, что сегодня убивали они, а не их. Они и сами не заметили, как съели бо́льшую часть добычи, а затем Джинён всполошился и завернул остатки в крупные листы, чтобы приберечь их на завтрак. Пора было ложиться спать, и парни начали укладываться вокруг костра, как вдруг неподалеку раздалось настойчивое покашливание, будто аристократ пытался привлечь внимание неблагодарной толпы. Они вскочили мгновенно, тут же обнажая оружие, однако из темноты в залитое рыжим светом пространство вышло не чудовище. Человек. Вот только выглядел он настолько странно, что мечи опускать не хотелось. Короткие седые волосы обрамляли смуглое худощавое лицо с лукавым прищуром тигриных глаз. А впрочем, нет, не тигриных: желтая радужка, абсолютно черный белок и вертикальный зрачок, пугающий, будто провал в бездну, не могли принадлежать ни одному живому существу… обычного мира. Короткая седая борода и элегантные усы, зеленоватые облегающие штаны, справа расшитые золотом, слева — черной нитью, фиолетовый камзол с изящными узорами, невероятным абстрактным отложным воротником, словно ежесекундно менявшим форму, и короткими рукавами, позволявшими увидеть болотного цвета рубашку причудливого фасона, которая так же выглядывала на свет Божий воротником, больше похожим на шейный платок. Левую руку экстравагантного визитера украшала фиолетовая перчатка без пальцев, а правую — массивный перстень с изображением трех лиц, распахнувших пасти, тех же, что и на фляге. Мужчина неопределенного возраста, который то казался семидесятилетним, то сорокалетним, поскольку черты его лица никак не хотели складываться в определенный, неизменный образ, опирался на деревянную трость, больше похожую на грубо обтесанный сук дерева с набалдашником в виде огромного алого глаза. Глаз был живым. Он вращался в искусственной глазнице из дерева и внимательно вглядывался куда-то вдаль, не интересуясь сиюминутными проблемами, которые для него попросту не существовали. — Приветствую, мои оголодавшие чайки! Вы первые так быстро сориентировались, в тот же день выполнив условие. Надеюсь, рыбка пришлась вам по вкусу, потому как ежели нет, наш егерь будет в ярости. А в ярости он стра-ашен, уж поверьте мне, я знаю, что значит быть страшным, — бархатистый мягкий тенор, казавшийся немного усталым и отчего-то полным мудрости, лучился жизнью. Интонации менялись часто, подчеркивая все «важные» слова, посмеиваясь над «не важными», угрожая, подбадривая, но неизменно насмехаясь. И Джинён понял, кто стоит перед ним. Понял, потому что логика безумного мира была логикой Безумного Бога и всё же имела разгадку. — Так нам надо было в буквальном смысле «вкусить» что-то из этого мира?! — ошарашенно уточнил он. — Конечно! Это ведь так просто! Неужели не ясно? Мой расторопный Хаскилл всегда выполняет указания в точности, а вот вы, пожалуй, решили, будто вашим мозгам подойдут более сложные загадки. Ну разве можно быть чайкой, мнящей себя драконом? — укоризненный тон мгновенно сменился воодушевленным: — Конечно же, да! Здесь можно всё! — и тут же вкрадчиво: — Вопрос лишь в том, во сколько вам это обойдется. Но я пришел не выставлять счета, пока нет. Я зашел поздороваться! Добро пожаловать на мои драгоценные Дрожащие Острова, рыбки мои! — Вы — Лорд Безумия, Шеогорат? — пробормотал Джинён, будучи полностью уверенным в сказанном. По щеке скатилась соленая капля. Что делать? Что же делать? Как выудить из этого существа ответы?! Ведь он явно пришел лишь затем, чтобы загадать очередную загадку! — Я? Я. Возможно. А возможно, и ты. Или он, — кивок в сторону Бэма. — Или она, — еще один кивок в сторону рыбьих потрохов, валявшихся под кустом неподалеку. — Все мы безумны в той или иной степени, значит, все мы немного правим этими Островами. Проблемка в том, что кое-кто хочет править ими больше остальных, в то время как законный архитектор и создатель, то есть я, скучаю вне собственного замка. А знаете, как это тяжело — скучать? — тон стал наигранно трагичным и полным сочувствия к самому себе: — О-ой, вы не представляете! Ни танцовщиц позвать, ни казнь объявить, ни пир устроить, гадая, кто кому подсыплет яд! Ну никако-ого удовольствия! Даже артефактами особо не побаловаться. Вот вы хотите заполучить артефакт, неправда ли? Ой, не отвечайте, оно и так понятно. Но! Услышите ли вы его зов? Мне нравится одна фраза, пришедшая из вашего мира, который я успел немного изучить: «Те, кто танцевали, казались безумцами тому, кто не мог услышать музыку». Как это справедливо! А вам, похоже, ушки еще не прочистили. Но ничего, граммиты очень постараются, они любят ковырять дырочки от уха до уха, правда, обычно немного перебарщивают. — Так это вы натравили на нас тех тварей?! — вспыхнул Бэм, и Джинён тут же положил руку другу на плечо. Скандал с тем, кто мог прояснить ситуацию, им ничем бы сейчас не помог. — Ну что ты, травят тараканов в дорогих тавернах, — умиленно ответил Шеогорат, начиная перекатываться с пятки на мысок, — а вы пока не доросли до звания созданий с настолько значимым существованием, что их необходимо истребить. — А вы, значит, доросли? — Я перерос! И теперь в моих руках метла. А ты хочешь немедля оказаться за порогом? Ух, какой прыткий! Мне такие нравятся, — зловещая улыбка и лукавый взгляд. — За вами забавно наблюдать. Жаль, концерт длится всего-ничего. — Мы умирать не собираемся! — О, я нисколько не сомневался в том, что вы не суицидники! Иначе какой смысл был бы вас выбирать? — И по какому же критерию мы подошли? — вмешался Джинён. — По важному. Или не очень. Тут уж как посмотреть. Но вот ты хорошо поешь? Или танцуешь? Или шутишь? — Джинён опешил и неуверенно кивнул. — Вот видишь! Твоя самоуверенность уже может стать отличным поводом! «Да как с ним говорить?! Он всё с ног на голову переворачивает!» — мысленное возмущение, впрочем, не отразилось на привыкшем носить маски лице, а другу на выручку тут же пришел Джексон: — Может, просто скажете, чего от нас хотите? Мы сделаем и вернемся домой. Так всем будет проще. — «Всем»! Какое занятное слово! А откуда тебе знать, чего хотят все? Вот, скажем, граммиты, которых вы сегодня так добросердечно ранили, бросив на съедение товарищам, — парни передернулись и тут же переглянулись. — Они бы точно не хотели, чтобы вы спокойно вернулись домой! Да и вообще, «покой» — скучное слово, а я не люблю скучать. У вас здесь важная миссия, цель! Вы должны спасти Дрожащие Острова! — Парни вновь переглянулись. Шеогорат разулыбался. — Или помочь фермерам собрать урожай. Без еды пропадут жители, а без жителей пропадет мир, знаете ли. — Нет, серьезно, мы должны спаси мир?! Мы же просто певцы! — возмутился Джексон. — А ты не верь всему, что слышишь. Подвергай сомнению. Или не подвергай, но тогда тебе могут наговорить противоположных вещей, и ты разорвешься. Эффектно будет, о-ой! — протянул Лорд Безумия. — Но мне пока удобрения не нужны, скорее, это вам надо удобрить почву. О-очень надо. Иначе хорошим плантатором не стать, неправда ли? А артефакт ждет не дождется, когда снова с вами объединится, так что поторопитесь! Создайте благодатную почву для вашего воссоединения. И выращивания батата. Я, знаете ли, люблю батат. Как и многие здесь. А вы? — Любим, — кивнул Джинён. — Только вот выращивать его у нас времени нет, нужно возвращаться домой. — Ах, время! Непостоянная субстанция! Вот оно есть, а вот — оп! Его уже нет. — Лорд взмахнул руками, а затем вновь оперся на так и не покачнувшийся посох. — Но ты прав, действительно не стоит терять времени, оно не любит валяться в темных углах. Так что пойду его поищу. И вам советую. — Подождите, мы не!.. — полный отчаяния крик утонул в безмолвной тишине. Протянутая рука застыла в воздухе, будто прося подаяния. Лощина была пуста, и только вонь рыбьих потрохов начинала заполнять пространство, угрожая привлечь внимание врагов и не дать выспаться, но об этом пока никто не задумывался. — Сбежал! — возмутился Бэм, упирая руки в бока. — Он от нас просто сбежал, ничего толком не сказав! — А я вот думаю, что он очень многое сказал, — прошептал Джинён. Его рука безвольно упала вниз, так и не получив ни ответа, ни милостыни. — Только нужно понять, что именно. — Думаешь, он говорил аллегориями? — уточнил Джексон, сосредоточенно хмурясь и внимательно вглядываясь в то место, где минуту назад стояло на первый взгляд безобидное, но такое пугающее существо. Даже у него, опытного фехтовальщика, было ощущение, будто он смотрит на удава перед броском! Он передернул плечами. Всё же подобные ощущения были мало того, что крайне непривычны, так еще и совершенно отвратительны. — Не знаю. В том-то и дело, он мог сказать всё прямо, а мог что-то зашифровать. С одной стороны, он назвал нас глупцами, которым можно давать лишь простые загадки, но с другой, уверен, он не будет повторяться, так что понятия не имею, что мы должны сделать, но, полагаю, наша цель — замок. Надо хотя бы попытаться двигаться в том направлении. — Вопрос в каком, нам ведь не дали карту. — Да, но, если идти по дороге, придем к поселению, а там можно будет расспросить… — Джинён замер с раскрытым ртом. Джексон удивленно вскинул бровь, но торопить друга не стал, зная, что тому всегда нужно несколько мгновений, чтобы переварить новую важную информацию. И он был прав. — Точно! — ликующе. — Если расспросить жителей, то много интересного «услышишь», возможно, даже историю о том, почему правитель был выселен из своего замка! Возможно, слова о спасении мира не бред, вопрос лишь в том, что такого в нас есть, что были выбраны именно мы. Он говорил про танцы… Но не может же быть всё так просто? Да и есть группы лучше нашей… — Эй! — возмутился Бэм, и Джинён повел плечами. — По крайней мере, популярнее — точно. Да и взяли не всю группу. Почему? И почему именно мы? Что в нас такого особенного? Ёндже — наш главный вокалист, Югём — ведущий танцор, почему не взяли их? Не думаю, что от нас требуется танец или песня. Но тогда что? — Думаю, это мы узнаем, когда попадем в замок, — хмуро подытожил Джексон. — А пока пора спать. Гадать, конечно, хорошо, но слова этого психа мы вряд ли расшифруем, он слишком странный, так что давайте ложиться спать. В конце концов, уже явно заполночь, а нам необходимо хоть немного отдохнуть. Джинён, ты слишком взбудоражен, так что не заснешь — патрулируй первым. — Хорошо. Попробую всё же обдумать слова этого типа. — Главное, врагов не проморгай! — Конечно. Всё, спокойной ночи. — Ага, спокойной, как же, — фыркнул Бэм, но начал укладываться. — За что нам всё это, а? Спать на земле, драться с монстрами, выслушивать издевательства психа в стрёмном карнавальном костюмчике, да еще и носить дико тяжелые «доспехи», из-за которых нас любой современный человек засмеял бы даже больше того типа: у него костюм хоть на театральный похож, концертный, а мы — грязные и вскорости вонючие пехотинцы! — А ты хочешь быть генералом? — хмыкнул Джи. — Дослужись. — Ага, всенепременно. Уже бегу приносить присягу местному царьку. — Да похоже, что мы его вассалами и без присяги стали. Вот она, истинная власть. — Посмотрим, — нахмурился Джексон. — Я плясать под его дудку не собираюсь. А теперь отбой! — Спокойной ночи, — повторил Джинён, усаживаясь у костра, и на этот раз ему ответили нормально. Ночь обещала быть долгой…