Там, где за слёзы платят смехом

Дорога бежала вперед, извиваясь, будто змея, среди относительно невысоких, всего лишь в полтора раза выше человеческого роста грибов. Видимость была ужасная — кусты и сплетающиеся паучьей сетью низкорослые деревья закрывали обзор, а потому приходилось продвигаться медленно, постоянно прислушиваясь к звукам окружающего мира. Птицы пели и надрывно кричали где-то в траве, ветвях деревьев, на огромных валунах, разбросанных тут и там, разбитых древних колоннах и даже памятниках воинам ушедших времен, от которых ныне остались лишь воспоминания, да и те начинали стираться. Воду приходилось экономить, ведь после ручья у лагеря на пути так и не встретилось ни единого водоема, и теплая погода становилась пыткой, особенно учитывая, сколь непривычны были организмы городских жителей к длительным походам, да еще и в столь тяжелом облачении, пусть даже они активно занимались спортом. Джексон держался лучше остальных, потому пытался их подбадривать, но и сам начал выдыхаться через три часа слишком медленного продвижения по странному лесу, до которого пришлось довольно долго идти мимо холмов. Хотелось ускориться, чтобы добраться хоть куда-нибудь или, по крайней мере, выйти на открытое пространство, но грибной лес не собирался исчезать. Правда, справа явно появилось поле, вот только до него пришлось бы пробираться через заросли, а дорога могла уйти в совершенно ином направлении… И тут со стороны полей послышался крик. Полный возмущения, ярости и ненависти женский крик: «Помогите! Спасите! Кто-нибудь!» Как можно звать на помощь таким тоном? Как можно рассчитывать, что кто-то купится на столь неумелую попытку заманить в ловушку? — Хреновая из нее актриса, — пробормотал БэмБэм, напрягаясь. Друзья замерли, прислушиваясь к крикам, но Джинён, полночи проведший в размышлениях над словами Безумного Бога, вдруг встрепенулся. — «Услышать»! Он сказал, что мы должны что-то услышать! А что, если это и есть второе испытание? — воодушевленно протараторил он, но затем закусил губу: рисковать не хотелось. А крики всё приближались, и по мере приближения становились всё яростнее. — Надо помочь, если женщина действительно в беде, — пробормотал Джексон. — Но это всё как-то странно… Давайте поглядим, что там как, и после этого решим, что делать. Ввязываться в серьезный бой не будем, хорошо? Попытаемся вытащить дамочку и сразу отступаем. — А что, если там чудовища пострашнее жаб? — нахмурился Бэм, лихорадочно вглядываясь в сторону поля. Джексон помедлил. Джинён понимал, что друг должен ответить, но также понимал, что не в его характере бросать нуждающихся в помощи, а потому поспешил вмешаться: — Не будем строить предположения. Бежим посмотрим. — Ладно, — выдохнул Бэм, по лицу которого одновременно пробежала волна облегчения и волнения. Он не знал, что выбрать: спасение человека, злобно призывавшего на помощь, или безопасность друзей, но ведь можно хотя бы взглянуть одним глазком?.. Кусты трещали, ломаясь, и парням казалось, что на этот треск сбегутся все окрестные чудища, но таковых почему-то не наблюдалось, а вот поле вскоре наконец показалось. Равнина с высокой травой и невероятными цветами всех форм и размеров раскинулась справа до самого горизонта, и любой бы невольно залюбовался пейзажем — буйством красок никогда не кошеной травы, похожей на осоку, но довольно высокой, до колена, серыми валунами, местами искрившимися разными цветами, невиданными растениями безумных форм, вроде спирально закрученного радужного цветка… Но красоту пейзажа скрыло уродство сцены, развернувшейся на нем. Четверо граммитов, потрясая мечами, гнались за странной низкорослой женщиной лет сорока на вид, нацепившей поверх платья костюм игральной карты — червонной пятерки. Две огромных картонки закрывали грудь и спину, свисая до колена, но не мешая бежать, а в руках странной беглянки был длинный меч. И она кричала, кричала непрерывно, но словно не звала на помощь, а проклинала преследователей. — Что делать? — растерялся БэмБэм, последним вываливаясь из кустов. — Может, попробуем помочь? Хён, ты сможешь справиться, или лучше?.. — Попытаюсь, — перебил его Джексон. — Но вы должны будете отвлечь одного. — Сделаем, — кивнул Джинён, и они, больше ничего не обсуждая, ринулись на помощь незнакомке. «Помощь ближнему» — странное понятие. Ее считают чем-то достойным похвалы, ее пропагандируют, ее приверженцев ставят всем в пример, но как быть, когда ты и сам можешь погибнуть или покалечиться, помогая другим? Эти трое свой выбор сделали и не мечтали о награде, славе или похвале. Возможно, кто-то бы привел их в пример мужества и доблести, а кто-то покрутил бы пальцем у виска из-за их безрассудности, и в интернете долго обсуждали бы правильный или глупый поступок трех звезд, которые чуть не лишили фанатов своего существования ради незнакомой безумной женщины, но интернета здесь не было, как не было и судей. Лишь внутри что-то шептало каждому, как поступить, и этот шепот отчаянно боролся с прожигающим душу насквозь страхом. «Справимся ли мы?..» Но вы ведь уже ввязались в это. Отступать поздно. Да вы и не смогли бы… Джексон подлетел к женщине и сразу же проткнул бедро жабы, почти догнавшей ее. Хриплый визг стал ему наградой, а спасенная остановилась и обернулась. Круглое полное лицо выражало крайнее удивление, каштановые волосы, заплетенные в толстую косу до пояса, растрепались, тяжелые картонки бились о ноги при каждом движении. Джексон сделал еще один выпад, но двое граммитов проворно отскочили, а Джинён и Бэм накинулись на третьего. Отбивая атаки меча щитами и пытаясь хоть иногда делать взмахи клинками, правда, ни на что не надеясь, они сделали то, что от них требовалось — задержали врага. — Ну, теперь вы попляшете! — рявкнула женщина и, схватив меч двумя руками, парировала удар, предназначавшийся спасителю. Парировала ловко, но тяжеловесно, словно с мечом управлялась довольно плохо. Взмах шпаги, рассеченный воздух, и вот на землю вновь падают багряные капли, а рев отчаяния разрывает барабанные перепонки. Но на этот раз раненный в руку граммит не остановился — напротив, кинулся в атаку, рубя мечом всё, что попадалось под правую, здоровую лапу, и Джексон начал отступать. Шаг за шагом, метр за метром он сдавал позиции, а друзья с трудом сдерживали натиск еще одного монстра, в то время как женщина, потная, грязная, с полной ненависти безумной ухмылкой на крупных растрескавшихся губах, наступала. Ее противник подпрыгнул, и она, слегка присев, рубанула мечом над головой. Над полем разлился протяжный, полный ненависти и боли вой. Перепончатые лапы упали в траву, а следом и лишенное возможности подняться тело. Кровь хлестала из ран, а граммит подвывал, потрясая мечом и силясь доползти до обидчицы. Но она оказалась быстрее — секунда, и пронзенная мечом голова с ярко-алыми, будто заплывшими кровью глазами замерла, пригвожденная к земле. Джинёну показалось, что на поле рухнула тишина. А затем громовой раскат привел его в чувство — меч обрушился на его щит, заставляя пошатнуться. «Или ты, или тебя, третьего не дано». Собственная мысль показалась мерзкой, липкой, удушливой, как глоток болотной жижи, но такой нестерпимо правильной. Или ты, или тебя — выживает сильнейший, таков закон всех миров, Пак Джинён, и ты это знаешь. Всегда знал. Он не заметил, как рубанул мечом, но инстинкты сделали свое дело куда лучше скоординированных, запланированных действий — граммит взвизгнул и отпрыгнул подальше. Юркий длинный язык высунулся наружу, прошелся по оцарапанному локтю и исчез в клыкастой пасти. Его обладатель закричал. Яростно, зло, словно проклиная своего противника, и с клыков упала на траву кровавая слюна. Джинён почувствовал, как подгибаются колени, в висках стучало, глаза заволакивало дымкой, но в следующую секунду его прикрыл БэмБэм. Отразил брошенный тварью нож щитом, а затем гаркнул: — Не спи, хён! Двигайся! Двигаться. Идти вперед, не останавливаясь, даже чтобы посмотреть на погребальные костры. Только так и никак иначе, правда? Или придется сгореть самому… «Лучше сжигать, чем сгорать», — рассмеялся хриплый голос, которому Джинён отчего-то не удивился. Да, он сходит с ума. Ну и что? Разве здесь это не будет нормой? А ему всегда говорили, что необходимо быть нормальным… «Да что, черт возьми, я творю?!» — он встряхнулся и поднял щит. Вовремя — очередной удар меча заставил пошатнуться, но травм не нанес. Разве что на руке потом останутся синяки… Краем глаза Джинён нашел Джексона. Тот пустым взглядом смотрел на катившегося по траве врага, подвывавшего на одной ноте, держась лапами за пронзенный живот. А затем меч опустился на толстую шею, превращая вопль в приглушенный хрип, почти сразу затихший. Странная женщина смахнула пот со лба, ухмыльнулась и отправилась добивать третьего поверженного противника. И Джексон не мог ни остановить ее, ни помочь ей. Просто не мог. Джинён отвернулся. Он чувствовал, что когда-нибудь им всем придется стать такими, как эта сумасшедшая. Но, может, они всё же сумеют сохранить самих себя?.. Отвлекаться во время боя — слишком дорогостоящая ошибка. Но он этого пока еще не знал. Граммит взвился в воздух эффектным пируэтом, и Джинён почувствовал, как падает. Полная ненависти безумная морда, оскалившаяся в предвкушающей ухмылке, оказалась совсем рядом — слишком близко. «Да спали ты его уже!» — отчаянно подумал Джи. Клинок не отозвался. Будто смеясь, он холодил кожу ладони никогда не согревающимся сплавом, а затем граммит взвизгнул. Шпага пронзила его бок, и Джексон оттеснил чудовище от друга, а БэмБэм с воплем ярости ударил того щитом по голове. Монстр закачался и упал. — Ну что, сами добьете? — спросила спасенная, подходя к парням сзади. Дрожь пробежала по спине, и Джинён мгновенно подскочил, а его друзья резко обернулись. — Кажись, нет. Значит, новички. Ну, ничего, скоро привыкнете. Если не скопытитесь. Ладно, не переживайте, я всё сделаю. Безразлично, будто прикалывая бабочку к картону, она выбросила вперед руку. Мягко, словно нож в масло, меч вошел в череп. Полная ненависти ухмылка на пухлых губах сказала куда больше любых слов, а небо безмолвно смотрело на буйство красок внизу, добавившее в палитру темно-багряные мазки, лужицы, потеки, брызги… Поле украшали — уродовали, уродовали, уродовали! — четыре трупа и растекавшаяся вокруг них темная, почти черная кровь. Джинён подавился собственным дыханием. Сердце гулко ухало где-то в горле, ноги дрожали, руки отказывались держать кинжал, но сжимали его так отчаянно, будто важнее него сейчас не было ничего на свете. Джексон поджимал губы и неотрывно смотрел на багряные мазки, осквернившие его шпагу, БэмБэм, закрыв рот ладонью, пытался сдержать рвотные позывы, а местную жительницу, казалось, эта сцена развеселила. Она рассмеялась, похлопала Джексона по плечу, а затем вдруг перевела взгляд на Джинёна и, тут же изменившись в лице, прокричала: — Непорядок! Непорядок, непорядок, непорядок! Все вздрогнули, но среагировать никто не успел: она подскочила к парню и начала поправлять сбившиеся ремни его доспехов, приговаривая: — Ужас какой, как так можно?! Весь вид портит, кошмар! Нельзя быть таким безолаберным, надо следить за порядком! Всё должно быть ровно, аккуратно, правильно. Всё должно быть правильно. И не забудьте по приходу домой почистить вещи! Чистота тоже важна! Аккуратность и порядок, да… Парни не могли вымолвить и слова. Они стояли, ошарашенно глядя на женщину, которая, тщательно поправив доспехи Джинёна, взялась за остальных, но не способны были издать хоть звук. Перепачканное кровью поле и оружие в ее собственных ножнах казались гротескной насмешкой над ее манией. Но ведь это мир безумия, не так ли? Значит, здесь ничему нельзя удивляться! — Спасибо, — пробормотал Джинён, стараясь не смотреть на тела врагов. — Вы сами-то в порядке? — О, я сейчас и свою одежду поправлю! — ласково улыбнулась женщина, заканчивая выравнивать пряжку ремня БэмБэма. — Нет, я о нападении. Не ранены? — «Не удивляться, только не удивляться…» — А, нет. Спасибо вам, если бы не вы… Вот говорили мне другие садовники: не ходи, подожди остальных, пойдем толпой! Но что сделано, то сделано. Нам ведь ой как краска нужна! Королева опять велела перекрасить розы, так что мы, садовники, в ужасе — краситель-то белый вчера еще закончился! А всю ночь мы перекрашивали розы в алый, сходить за ним было некому. Но ничего, теперь-то я наберу самоцветов, приготовим красочку. — Простите, что? — не удивляться было невозможно. — Ах, да, вы же новички! А вы не очень спешите? Самоцветы тут, неподалеку, на краю поля. Если сопроводите меня, я вам заплачу! Парни переглянулись. Привыкшие к жизни в достатке и давно забывшие, что значит сражаться за каждые десять вон, они вдруг почувствовали, как земля уходит из-под ног. Стартовый капитал не входил в базовый комплект экипировки, выданной заботливым Лордом Безумия, и теперь перед ними во всей красе встал очень насущный вопрос: как выживать без денег? До сих пор этот мир казался им совершенно диким, и они подсознательно склонялись к мысли, что им придется лишь охотиться, искать питьевую воду да убегать от граммитов, а общение с местными представлялось исключительно разговорами ради поиска информации, но… здесь была цивилизация. Своя особая, странная, безумная, но цивилизация. А значит, чтобы получить некоторые ответы, вполне возможно, понадобятся деньги, ведь там, где они есть, всё превращается в товар. — Конечно, с радостью, — мгновенно среагировал Джинён, лишь только осознание происходящего осело в его разуме. — Какие милые мальчики. А вы откуда? Я вот из Грузии. Пять лет назад сюда затянуло, даже не знаю, как. — И вы не пытались выбраться? — воскликнул Бэм, судорожно отшатнувшись. — Нет, а зачем? Мне здесь нравится! Идеальный мир! Был бы, если б не монстры… ну, и если б Королева подобрее была. Но этого вы не слышали, ха-ха! — Тогда, может, по дороге расскажете нам об этом мире? — решил брать быка за рога Джинён, убирая кинжал в ножны. Краем глаза он успел заметить, что крови на лезвии отчего-то не было, но, возможно, он просто слишком быстро нанес порез, потому она и не успела остаться на клинке?.. — Да без проблем. Идемте. Меня, кстати, Нина зовут, а вас? — Джинён, Джексон и БэмБэм, он таец, так что у него имя жутко неудобное, вот мы и зовем его по прозвищу. А так мы прибыли из Кореи, живем и работаем там. — О-о, как здорово-то. А из Северной или Южной? И как дела в мире обстоят? — Из Южной, а дела… Да ничего, мы вам подробнее на обратном пути расскажем, а то любопытство дико снедает — нам ведь вообще ничего не объяснили! — Да? Странно, — озадачилась Нина, направляясь к дальнему краю поля. — Я когда сюда попала, да и остальные рассказывали, что с ними так же было, нас встретил дворецкий Королевы, он сразу проверил наши навыки и распределил по замку, каждому дали работу. Живем мы в городе вокруг замка, наружу редко выходим, а то тут твари всякие, сами видели. Граммиты — это зло! Есть еще несколько опасных видов, но эти редко встречаются или неагрессивные, потому как травоядные, а вот граммиты — бич какой-то! Как мы ни стараемся, извести не можем. Плодятся, твари такие, с бешеной скоростью! Хотя, может, это мы просто виноваты… У нас ведь как? Червонная Королева правит, Короли, Дамы и Валеты — знать, Тузы — генералы, от десяток до шестерок — гвардейцы, от пятерок до двойки — слуги. Я вот дослужилась до пятерки червей, так что я теперь один из трех главных королевских садоводов! — самодовольство в голосе было настолько явным, что Джинён поспешил дипломатично восхититься: — Ого, это дорогого стоит! — О, ты не представляешь, насколько! Королева меня ценит, потому как я умею предугадывать ее желания, жаль, в этот раз вот опростоволосилась. — Кто не ошибается? — улыбнулся Джинён очаровательно, но тут же улыбка превратилась в жуткий спазм, ведь Нина с усмешкой объявила: — Кто ошибается, того казнят. Голову с плеч — и нет человека. Ой, то есть карты… Вот потому я и говорю, что Королева наша несколько… перебарщивает. Говорят, раньше здесь было не так. — А как было? — вклинился БэмБэм, прибиваясь слева от Нины, тогда как по правую ее руку шел, внимательно оглядывая окрестности, Джинён. Джексон брел где-то сзади, протирая выдранной с корнем травой шпагу, которая не хотела оттираться, ведь вчерашняя кровь давно успела засохнуть. Тепло летнего дня казалось адской жарой: в горле нещадно пересохло, но последние капли живительной влаги из фляг необходимо было экономить, и парни старательно делали вид, что не мучаются от жажды, в то время как горло саднило от нестерпимого жара. После боя жажда усилилась в разы, и теперь совладать с ней стало почти невозможно, но они всё же берегли остатки воды во флягах. — Ой, говорят, — перейдя на заговорщический шепот, начала рассказ Нина, — шесть лет назад здесь правил Принц Безумия Шеогорат. Острова были поделены на две области, «Манию», яркую и веселую, да «Деменцию», мрачную и депрессивную, а в центре был замок с городом, в котором мы и живем, и там тоже всё было поделено напополам. Собственно, это единственное, что осталось с тех времен, потому как поменять природу Королева не может, да и устраивает ее (и нас всех) такое деление. Веселые живут в Мании, грустные — в Деменции, и стараются не пересекаться. Так ссор меньше. Ну так вот, говорят, монстров здесь было куда больше, и они были куда страшнее, но и жители были сильнее, с мечами отлично управлялись почти все, а кто не умел, тот из города носа не высовывал. Говорят, за преступление Стража бросала в тюрьму, пока сам не выберешься, а это было сложно, надо было по подземным катакомбам идти, а там монстров — тьма тьмущая! Кто выбирался, того прощали. А вот казни были редкостью, разве что когда саботажи пытались устроить, тогда заговорщиков казнили. Ну и еще незваных гостей убивали, потому как обычным людям тут не место. Лорд в дела Островов почти не вмешивался, точнее, в дела населения, потому как он-то как раз и создавал Острова — менял погоду, ландшафт, в общем, всё! Хотела бы я это увидеть… ну да ладно. В общем, правили от его имени два наместника — Герцоги Мании и Деменции, каждый из которых старался не особо вмешиваться в жизнь людей. Тут все зарабатывали как могли, работали кем хотели. Мне вот повезло, что садоводом назначили, а многих ведь совсем не по профессии отправляли: один инженер стал поваром и, конечно же, его тем же вечером казнили, поскольку суп получился невкусный. Но инженеры тут почему-то не нужны, не хочет Королева ничего изобретать. Говорят, она не хочет сюда технологии того мира перетаскивать, а ведь автоматы-то нам бы ой как помогли… Хотя тут же кто-нибудь междоусобицу начал бы, так что нет, ни к чему это. — А что, неужели стража справляется с граммитами мечами? — Мечами и магией. В гвардию берут тех, кто физически силен или тех, кто предрасположен к магическим искусствам. Гоняют их на тренировочном поле за городом, конечно, но как-то всё равно не особо хорошо удается рейды на логова граммитов устраивать. Наши стражники… в общем, безоружных горожан гонять — это их любимое занятие, а вот в поле выйти да по-настоящему с врагом подраться… с парой жабок сладят, конечно, но, если кто посильнее нападет или толпа этих тварюшек, пишите письма. Только я вам этого не говорила. Да и потом, граммиты ж живут в основном в руинах, там под землей катакомбы с древних времен, и в них этих жаб тьма-тьмущая. Несколько раз пытались руины зачистить, да все погибли — с тех пор не суются. А старожилы смеются, говорят, мы слабаки. Они-то с пеленок бою на мечах обучались, конечно, им смешно! — А что за «старожилы»? Кто они? — озадачился Джинён, подумав, что эти люди как раз могли бы стать их союзниками, раз не признают новую власть. — Так это те, кто до нас здесь жил. Я плохо во всем этом разбираюсь, но, вроде как, этот мир раньше был связан с миром людей, похожим на наш средневековый, только кишащий монстрами, и вот оттуда-то безумцы сюда попадали, если заинтересовывали Лорда Шеогората. Вроде как, он им убежище здесь давал, что ли, точно я не поняла. Ну, они и жили здесь мирно, с тварями сражались, а кто не хотел, жил в городе. Остальные на фермах работали, а если на ферму крупное нападение совершалось, Стража на помощь приходила, она очень сильная была. Я-то сюда попала в числе первых новичков, в первый год правления Королевы… — голос Нины вдруг стал тихим и мрачным. — Мало кто с тех пор остался. Почти всех казнили, ну, или они из города ушли, так что мы теперь не видимся. — А куда они ушли? — На фермы. Местные их приняли. Ну, или в банду Гусеницы. А некоторые подались к Черному Чаепитию, то есть к Шляпнику с Мартовским Зайцем. Нам, знаете ли, только Чеширского Кота и Сони не хватает, из-за этого Королева очень печалится, — усмехнулась Нина, вновь приходя в позитивное настроение. — У вас тут прямо «Страна Чудес» Кэрролла, — осторожно отметил Джинён, и женщина рассмеялась. — Ага. Странно это. Я, знаете ли, себя картой не считаю, но если Королева хочет, чтобы мы ими были… Знаете, я неплохо в городе устроилась, работаю изо всех сил, как и всегда — к труду-то приучена. Разве что сражаюсь плохо, но мы, садовники, всегда группами выходим, вместе с парой стражей, так что обычно вылазки проходят без потерь. Тут неплохо живется, если приспособиться. Проблема только в граммитах да в казнях, но, если хорошо работать, никто тебя не казнит. Поэтому мне тут нравится. Нравится, что никто на твои странности внимания не обращает, всё равно здесь все странные, даже психи полные есть. Но, думаю, раньше эта страна всё-таки свободнее была. Говорю же, тут позволялось почти всё! И никому роли не навязывали. Считал ты себя зайцем — пёс с тобой, считай. Хотел строить летучий корабль — строй, если материалы найдешь. Каждый работал кем хотел, выживали тоже все как хотели, но, так как охотиться почти все умели, с этим проблем не было. А кто не умел, тот овощи растил под присмотром Стражи. Ой, я последних Стражников-то видела! Вроде, как люди, а не совсем. Часть синекожие, часть золотокожие, в зависимости от того, какую сторону охраняют, и в основном у них женщины генералами были, что удивительно. Сражались они — у-у! Видела я, как они гигантомаха впятером завалили. Это такая полуптица-полузверь, огромная, что три грузовика вместе спаянные! А в том бою только одна Стражница погибла. Но буквально за пару месяцев те Стражи, последние, что были, исчезли, причем непонятно, куда и как. Говорят, Стражи вообще начали постепенно пропадать после соприкосновения миров, вроде как, проблема в том, что они ослабели, а главное, воскресать теперь не могут, но разве ж так бывает? В общем, исчезли они, а мы продолжили играть в «Страну Чудес». Да и чего бы не поиграть? Всяко лучше, чем когда тебя подростки избивают ни за что… Нина опустила взгляд и поджала губы, а Джинён подумал о том, насколько же тяжело живется людям «со странностями» в их мире, если они готовы предпочесть ему мир, полный чудовищ и казней. Как же такое возможно?.. Но его мысли прервала спутница, встряхнувшаяся и вновь вернувшаяся к разговору. — Знаете, до вас тут были уже те, кто приходил не сам по себе, как мы, а по зову Лорда Шеогората, но они все погибли. Так что я понимаю, чего вы хотите — домой попасть. Только помочь ничем не могу, простите. Хотела бы, да нечем. Я правда не знаю, ни где сейчас Лорд, ни как вернуться можно, отсюда еще никто не возвращался. — А вы не могли бы помочь нам попасть в замок? — осторожно спросил Джинён, почувствовав, как сердце учащенно забилось. Возможно, вот он, тот шанс, который должен был им выпасть за то, что они держали ушки на макушке?.. — В замок? Да зачем? Вас там сразу же казнят, вы же из чужих, а чужих Королева опасается почему-то. Вам лучше пойти на ферму какую и там остаться. Сольетесь с населением, никто и не узнает, что вы не обычным способом прибыли. Я-то могила! — она улыбнулась и потрепала Джинёна по плечу, а тот попытался надавить: — И всё же нам сказали, что в замке есть артефакт, который поможет выбраться. Может, поможете? — Но это же верное самоубийство! — вплеснула руками женщина и поправила слегка перекосившиеся карты. — В замок не попасть незамеченными!.. А хотя… — Хотя? — с надеждой повторил Бэм. — Ну, я не знаю, как там сейчас, но, вроде, тюремные катакомбы не заделывали, поскольку там монстров живет видимо-невидимо, а тюрьма как раз в подвале замка находится, и ее никто не охраняет, потому что провинившихся тем же вечером казнят, а до тех пор держат в клетке на площади. Но это же еще хуже! Мимо граммитов как пройти?! Парни переглянулись, Джексон нахмурился еще сильнее, а Джинён решил, что пока об этом думать рано, главное, выяснить все возможные подробности, и потому уточнил: — Мы что-нибудь придумаем. А где находится вход в катакомбы? — Вход? Ой… Вот чего не знаю, того не знаю. — Ему показалось, как камень падает в желудок, а затем придавливает тот к земле, но Нина поспешила воскресить убитую надежду: — Правда, один из старожилов точно знает. Они ведь все по фермам разбежались, не желая служить Королеве, у них с ней вроде перемирия что-то — она их не трогает, они поставляют в город продукты. Защищать-то фермы теперь самим фермерам приходится, потому как мы, новички, на это просто не способны, вот и установилось у старого и нового населения что-то вроде равновесия сил. Правда, герцогов Мании и Деменции Королева казнила, но зато начальника тюрьмы не тронули, потому как Королева другим занята была, ей было не до подчиненных, когда она верхи власти зачищала. — А как же она сумела старожилов казнить, если тут и Стражи были, и сами старожилы отлично мечами владеют? — Хах, так Королева — очень сильный маг! Вообще, когда она появилась, Стражей уже было мало, они отчего-то постепенно исчезали, и поговаривают, будто это происходило потому, что они связь с этим миром потеряли. А появилась Королева не одна, прибыли сразу она, Шляпник, Мартовский Заяц, Соня, Чеширский Кот и Гусеница, и все они были сильными магами, возглавившими остальных новоприбывших, которые немногих сопротивляющихся массой задавили. Соня и Кот погибли в сражениях со Стражами и теми немногими радикально настроенными жителями, что решили поднять оружие, остальные же почему-то просто ушли на фермы, сказав, что, видимо, Лорду это угодно, раз он такое допустил. Вот теперь всё как-то так, а те первые прибывшие — главы областей, потому как переругались. Шляпник и Заяц устроили в глубине Деменции логово, нашли какой-то полуразвалившийся замок и приглашают к себе лишь избранных из тех, кто не хочет служить Королеве. Ну а Гусеница вообще стала местной мафией, к ней бегут все, кто хочет «беззаботной» жизни, и их банда фермеров порой трясет, набеги на всех подряд устраивает. Только между собой главы почему-то не воют, словно их сдерживает что-то, а вот что — так никто и не понял. — Значит, Королева всё же не самая главная? — Главная. Потому что у нее людей точно больше. Но те две группы ей не подчиняются и, несмотря на поступки Гусеницы, у них мир. Никто не знал, как использовать подобную информацию, но что-то в ней казалось неправильным, нестыкующимся, и это точно стоило того, чтобы обдумать вечером на привале. День клонился к вечеру, звезды лукаво подмигивали с небес, грибной лес окончательно приблизился, как и валуны, что стояли перед ним. Нина приободрилась и ускорила шаг. Выудив из вторых ножен короткий клинок, заменявший ей нож, она сняла «карты», поясную сумку, подошла к одному из валунов, искрившемуся перламутром, и начала скрести его кинжалом. Белый переливающийся порошок посыпался на заботливо расстеленную под валуном ткань, и Джинён предложил помощь. Горло саднило, попытка слегка смочить его лишь разожгла жажду еще сильнее, но он старательно улыбался, выуживая из ножен клинок, который только недавно спас ему жизнь, а теперь вот должен был превратиться в промышленный инструмент, и почему-то это одновременно казалось правильным, понятным, и вместе с тем ужасно бессмысленным. Тщательно соскребая краситель с камня, игнорируя капли пота, ручьем стекавшие по лицу, БэмБэм уточнил, не затупятся ли клинки, но Джексон, давно уже скинувший шлем и сейчас орудовавший ножом с таким остервенением, будто хотел стереть камень полностью, ответил, что надо копировать его движения, тогда лезвия наоборот лишь заточатся, поскольку структура валуна подозрительно напоминает точильный камень. — А это он и есть, — хмыкнула Нина. — Тут всё не так, как там, привыкайте! Всё не то, чем кажется на первый взгляд. Хотя нет, не всё, конечно, но многое. — А что здесь можно есть? — уточнил БэмБэм, которого давно волновал этот вопрос. — Да почти всё, разве что одеревеневшие грибы есть не советую, ибо дерево не угрызешь, даже разварив, — хохотнула Нина. — Проблема только в том, что на вкус оно всё, мягко говоря, не очень. Поэтому лучше вам таки пойти на ферму, там овощи выращивают. Ну а еще рыбу ловят, тут рыба — объедение! А вот мясо — довольно редкая штука, потому как домашние животные мало у кого есть, говорят, раньше народ предпочитал охотой промышлять, а мы вот как-то пока не справляемся, слишком уж живность местная грозно выглядит, к ней даже подойти страшно, хоть и говорят, будто она травоядная. Да какая ж травоядная, если кучу стражников порешила?! Но, в любом случае, безопасно только за стенами города и на фермах, так что вам точно надо туда, там сытнее и спокойнее. — А если мы всё же не хотим на ферму, куда нам следует идти? — уточнил Джинён. — Где найти того тюремщика? — Да он не очень далеко от замка живет, на ферме. Обратно пойдем, я вам покажу, на какую дорогу свернуть, чтобы к его дому выйти, там же и расстанемся, а то к замку вам лучше не приближаться. Ну а тот тип… Эх, одиночка он до мозга костей, так что участок у него маленький, скот не держит, да и вообще больше охотится, нежели что-то выращивает. А потому не бедствует, мясо-то нынче в цене. Как зовут на самом деле, понятия не имею, но… он это… того. С головой не дружит, — пошевелив бровями, словно по секрету прошептала она. — Считает себя героем древних легенд того мира, откуда пришел, но даже по расе не совпадает. Ну, что уж, у каждого свои странности! Только вы ему не говорите, что он не Ауриэль. Я не особо в этом разбираюсь, но, вроде бы, был какой-то бог у эльфов, звали Ауриэль, и он был их расы, а вот наш — человек, норд, то бишь северянин. Но вы сделайте вид, что не в курсе, ладно? Он ведь даже сражается с помощью лука, как в легендах, так что вы поуважительнее. Хороший он мужик, не раз выручал садовников, когда нам надо было что-то редкое добыть. Но он негостеприимный, потому как сами понимаете — вроде как божество, спустившееся в мир смертных, потеряв бессмертие. Так что с ним трудно. Но найти подход к любому можно, это я точно знаю, так что вы постарайтесь! Но лучше всё-таки не рискуйте, незачем вам такими молодыми погибать. — Не волнуйтесь, мы приложим все усилия, чтобы не погибнуть, — улыбнулся Джинён особой улыбкой «для любимых фанаток». Обычно подобное вызывало у девушек восторженные вздохи и даже визг радости, потому как он умел быть невероятно милым, однако в этот раз ответом ему стало возмущенное фырчание и тычок локтем в бок. — Не охмуряй меня, красавчик, я не поведусь! Прибереги эти фирменные улыбочки для хрупких дев, мечтающих о принце. Ты со мной лучше по-дружески общайся, я ж ведь и не охмуренная помочь готова. Потому как вы мне — я вам, всё честно. Да и хорошие вы ребята, не злые. Чего б таким не помочь? — Спасибо, — растерянно пробормотал Джинён и потер кончик носа. На душе заскребли кошки, сердце будто прокололо раскаленной иглой, а смутное, неясное ощущение вгрызалось в душу, шепча, что, возможно, вызубренные им правила поведения могут оказаться бесполезны… Нет! Нет-нет-нет, ни в коем случае! Те навыки общения, что он оттачивал с детства, не могут быть бессмысленны! Надо просто успокоиться и взять себя в руки, один человек — не показатель!.. Только вот интуиция отчего-то с подобным выводом не согласилась. — Вот так, хён, не все женщины готовы на тебе повиснуть. Как ты с этим смиришься? — рассмеялся БэмБэм. Привычное ехидство мгновенно успокоило, вызвав еще более привычную реакцию — сарказм в ответ на сарказм. Бить в ответ на удар было нормой его жизни, разве что удары почти всегда оставались словесными… — Так я же не Принц Ван, очаровывать всех подряд. Мне хватит моих маленьких агасэ, любящих милоту. — А его любят фанатки бруталов, так что тоже не все! — Значит, не судьба. — И то верно. — Эй, хорош мне кости перемывать! — возмутился Джексон, и парни получили в награду тычки под ребра. — Эх, молодежь, — умилилась Нина, продолжая работать, пока парни весело балагурили. Что-то привычное, что-то родное, такое необходимое ворвалось в их покрытый скользкой пленкой страха мир и заставило ненадолго забыться — покой. Они так ждали его и вот внезапно обрели! А может, бросить всё и податься к фермерам, выращивать батат?.. Джинён поморщился, отгоняя от себя странные, неуместные мысли. Он вернется домой. Они все вернутся. Надо только придумать, как уничтожить толпу граммитов, пройти по замку незамеченными и найти необходимый артефакт. Всего-то, правда?..