Частные конюшни
30 июля 2020 г. в 09:41
Как только я вышел из автомобиля, в мой нос ударил резкий запах конного навоза. Никогда не любил лошадей, разве что в виде колбасы. Впрочем, думаю, они меня тоже не очень любили. Говорят, что животные чувствуют отношение к ним. И пусть знают о моей ненависти. Я был ужасно раздражён. Единственное, что меня сейчас радовало — это стая грозовых туч, затмившая солнце и лёгкий прохладный ветерок, который хоть как-то изгонял лошадиный дух с частных конюшен моего приёмного отца Питера. Мне же оставалось надеяться лишь на то, что начнётся сильный дождь и нам придётся вернуться на виллу.
К слову, о конюшне. Возможно, это просто очередное дело моего отчима, но, как мне показалось, ему действительно здесь нравилось. За столом он часто упоминал о родословной какого-нибудь жеребца, нахваливая его, как любимую женщину, и восторгаясь им, словно к нему снизошёл истинный бог в белой попоне, бьющий своими копытами и ржущий добрую весть. Возможно, это действительно прибыльное дело. Когда я слышу цены на его английских чистокровных кобыл, в моих жилах стынет и без того убогая кровь.
Конюшни располагались вдали от шумных городов. Это были зелёные луга, переходящие в искусственные леса, в которых могли побывать только избранные или богатые. Нас водили сюда раз в две недели. Питер и Элис залезали на своих излюбленных скакунов и устраивали скачки по их мини-ипподрому. Кэрол же занималась со своим учителем. Мне множество раз предлагали прокатиться на лошади, и столько же раз я отказывался. На самом деле, я очень боюсь верховой езды. У меня бывают моменты в жизни, когда я себя слабо контролирую или же вовсе не могу предсказать свои собственные действия. Возьмём, к примеру, чай, который я вылил на Эшера. Думаю, с лошадьми может случиться так же. Всё, что мне остаётся делать, пока остальные веселятся — это гулять по лесу.
Дождь так и не пошёл, мои надежды обратились в прах. Это означает, что мне придётся весь день бродить без дела в печальном одиночестве. В принципе, я всегда себя так ощущаю. Наверное, привык с детства, что я брошенный. А теперь я и вовсе приёмыш, хоть это и удобнее, нежели драться за лишний кусок хлеба в приюте. Мне ещё повезло. Сперва я подумал, что меня покупают на органы. Но странное ощущение всегда остаётся. Отчим никогда мне не рассказывал о своей работе или своём деле. Да, он говорил, что имеет крупные фирмы, различные филиалы, но никогда не показывал мне, как управлять всем этим. Я не понимал, собирается ли он оставить мне это всё в наследство или завещать свои богатства Кэрол. Единственное, что приходит на ум, когда я представляю себя владельцем всего имущества — это пропить накопленные сбережения, а то, что останется, потратить на проституток.
Я бродил по лесу семьи Холланд. Он хоть и был искусственным, выглядел довольно старым. Листва уже начинала осыпаться и усеивать широкую тропинку. Ветер совсем стих, но тут он был и не нужен. Запах навоза чувствовался не так явно, как у ипподрома. Тут, среди молодых дубов, веяло приятной свежестью. Я не просто так выбрал это место. Наверное, лес мне прекрасно подходил. Мало, что могло раздражать меня в нём. Он тихий и спокойный, а главное — никаких лошадей.
Именно в эту секунду мимо меня проскочила Элис, верхом на кобыле. Мачеха потянула узду на себя, и лошадь встала. Затем гнедой скакун, ведомый своей хозяйкой, подошёл ко мне.
— Смотрю, ты тоже здесь, Дэвид.
Пока рядом нет отчима, она хотя бы не утруждает себя называть меня сыном. Элис начала слазить с кобылы, я придержал ту за узду. Экипировка всадника лишь подчёркивала её отличные формы. Конные бриджи облегали её идеальные бёдра. Расстёгнутый полуфрак открывал обзор на её поло, под которым было заметно достаточно большую грудь.
— Не желаешь прокатиться? — спросила она, встав элегантными крагами на твёрдую землю.
— Ни в коем случае, — я начал отмахиваться.
— Садись, — раздался приказной тон из её уст.
Её глаза сделались хищными. Я начал ощущать тревогу. Она прожигала меня своим взглядом насквозь. Я помнил этот взгляд. Когда рядом никого нет, она всегда так смотрит. Словно сова на мышь. В эти моменты мне сложно перечить ей, и этот день не был исключением. Я стал безвольно карабкаться на лошадь.
— Её зовут Сюзан, — объяснила Элис, указывая на кобылу.
— Как коммуну во Франции? — я слегка улыбнулся.
— Мы начнём с шага, — мачеха проигнорировала мою неудачную шутку.
Лошадь двинулась, я занервничал, мои колени начало сильно трясти. Хоть кобылу и вела Элис, придерживая её руками за узду, ко мне начинала подкрадываться паника.
— Сожми колени, держись ногами, отпусти седло, не трогай его руками, — вылетали, словно ядра из пушки, приказы моей мачехи.
— Может, я лучше слезу? — я начал жалобно стонать.
— Лучше закончить свою жизнь в седле, нежели жить без лошадей, — её голос был всё так же чёток и громок.
Прямо как тогда, когда я застал её за сексом с отчимом. От этих мыслей у меня покраснели уши.
— Что с тобой?
— Да, просто лошади это не моё, — отвёл её я от своих истинных мыслей.
— Они будут твоими, — она начала доставать корду, закрепляя её на трензеле, — теперь рысью.
Элис вывела меня на чистую и просторную лужайку. Встав посреди неё, она начала гонять лошадь шагом. Я уже стал привыкать к этому, как вдруг мачеха выкрикнула…
— Рысь!
Лошадь помчалась по кругу. Возможно, со стороны это выглядело не очень быстро, но я ощущал себя в скоростном самолёте, только без кабины. Парящее в небе сиденье, которое вот-вот рухнет на землю и разобьётся вдребезги. Кобыла подкидывала меня вверх, а затем я больно плюхался копчиком на седло.
— Держись ногами и не засовывай слишком глубоко носок в стремя, иначе лошадь тебя вместе с ним понесёт, — крикнула Элис.
После её слов, я вовсе вынул ноги из стремени, чтобы не искушать судьбу, которая явно собирается меня сегодня убить.
И я не ошибся в плане грозного рока. Внезапно лошадь остановилась, а затем вовсе помчалась в другую сторону, сорвавшись с корды, оставляя Элис далеко позади.
Она несла меня туда, куда глядели её безумные лошадиные глаза. За нами взлетало огромное пыльное облако. Я схватился за седло всем, чем только можно было схватиться. В дело шли и руки, и ноги, и даже зубы. Мне казалось, что это был самый настоящий галоп. В меня постоянно летели ветки деревьев, царапая моё лицо. Мне казалось, что я вижу свою родную бабушку, которую я никогда не знал. Вспомнились все молитвы, а те, которые не вспомнились, я сам дополнил собственными словами. В конце концов, мои руки и ноги ослабли, и я слетел с кобылы прямо в кучу листвы.
Мне повезло, я чрезвычайно удачно упал. Как мне показалось, я ничего себе не сломал. Но остался лежать в листве, переводя дух. Мои мышцы ужасно устали от такой езды.
— Всё-таки лошади — это не моё, — выдохнул я, заметив приближение Элис.
— Ты как, Дэвид?
Ни в её голосе, ни в её взгляде я не чувствовал беспокойства. Она была горделива и величественна. Как и всегда. Железная леди. Её глаза не зря такие голубые, это лёд застыл в них. Тем не менее она притягивала. Ею хотелось любоваться. Особенно теперь, когда я лежу в листве, а она наклонилась надо мной. Элис была так близко, что я ощущал её запах. Мне хотелось взять её прямо здесь и прямо сейчас. Я старался сдерживать себя и избавиться от ненужных мыслей.
— Я в порядке, пострадала только моя гордость, — улыбаясь, ответил я.
—Ты про… ? — она нахмурила брови, глядя на мой пах.
— Нет, не мужская гордость, другая, которая честь, то есть не честь, а… — почему-то я стал жутко нервничать.
— Значит, там всё в порядке? — Спокойно спросила она, а потом добавила. — Хочешь, я проверю?
— Что?
Я покраснел от таких слов и начал смотреть на деревья, скрывая свой взгляд от Элис.
— Тогда ты смотрел так же, — она скорчила ехидную улыбку.
Впервые она улыбнулась мне без свидетелей, но… Она знала, что я смотрел на то, как она занималась сексом с Питером. Она видела меня. Она ждала момента, чтобы это сказать. Господи, какой же я дурак. Я был уверен, что остался незамеченным.
— Питер никогда не смотрел на меня так, для него я всего лишь игрушка, выгодная партия, просто вещь, которой он может хвастаться перед своими друзьями, — её голос становился тише и загадочнее.
Я увидел её совсем другой. Теперь она не была так сильна. Элис тоже умеет страдать, ей тоже может быть больно?
— Дэвид, ты смотрел на меня совсем иначе, ты смотрел на меня, как на богиню.
Элис забралась на меня сверху и наклонилась к моему лицу. Её ладони прижали мои руки к земле. Взгляд всё также был хищным, и я начал находить в нём потрясающую сексуальность. Я попытался что-то сказать, но она заткнула мои губы своим нежным языком, который принялся настойчиво блуждать по моему рту. Моё тело напряглось, а сухожилия натянулись словно струны. Я взялся за её упругий зад. Она начала распутывать хвост на своей голове и расправлять свои длинные светлые волосы, а затем принялась расстёгивать мою рубашку.
— Нам ведь нельзя, — я внезапно опомнился, — вы ведь моя мать.
— Ты разве когда-то называл меня так? — она задала справедливый вопрос.
— Никогда. Ты не считал меня матерью, так что заткнись и помоги мне стянуть с тебя эту чёртову рубашку, — Элис сама ответила на вопрос.
Рубашка слетела с меня, как слетали листья с дуба, под которым мы устроили наш неожиданный привал. Она осторожно прошлась своими острыми лиловыми ногтями по моей груди, а затем спустилась к животу. По моей коже поползли мурашки. Я стянул с неё полуфрак и уже начал снимать поло. Она сама расстегнула свой красный кружевной лифчик, и он слетел на моё лицо. Предо мной открылся упругий бюст, как мне кажется, четвёртого размера. Её возбуждённая грудь была идеальна, вряд ли настоящая, но для меня это было неважно. Элис выглядела прекрасно. Она словно статуя, изготовленная талантливым мастером, что стремился добиться от неё безукоризненной красоты. Не понимаю, что она нашла во мне? Я всего лишь мальчишка. В её положении можно было найти лучшего любовника, если муж больше не устраивает.
— Почему ты застыл? — она недовольно сдвинула брови.
— У меня дальше никогда не заходило.
Моё лицо стало ещё краснее. Она рассмеялась, наверное, я впервые слышал её смех. В отличие от её голоса, он был тихим. Она наклонилась так, чтобы её губы были на уровне моих ушей.
— Я всё сделаю сама, — прошептала мне на ухо Элис, а затем просунула в него свой язык.
Я вздрогнул, в голову ударила кровь. Моё тело горело, беспощадно билось сердце. Я почувствовал тот же ритмичный стук в груди, что и у меня, когда взялся ладонью за её обнаженный бюст. Грудь была мягкой и приятной, но при этом не теряла своей формы. Не такая уж Элис и железная, как могло показаться. Даже если снаружи её плоть казалась неестественной, но внутри она была, скорее всего, таким же человеком, как и все остальные. Более того, Элис была женщиной.
Она расстегнула ширинку моих брюк и, наконец-то, освободила мой напряжённый пенис. Затем начала стягивать свои бриджи. Я помог ей. На нас оставалось всё меньше и меньше одежды. Элис взяла мой член в руки, отчего я задёргался, а затем она смочила его своей слюной и, осторожно размяв своими тонкими пальцами, просунула его в своё влажное влагалище. Я ощутил приятное тепло внутри неё. Её взгляд слегка изменился, она уже не так сильно походила на жестокого хищника, что готов разорвать свою добычу. Если и разорвать, то уже совсем в другом смысле.
Элис начала скакать на моём пенисе, делая те же движения бёдрами, которыми она недавно рысила на лошади. Прирожденный всадник делал всё искусно и страстно. Она начала громко кричать. Мне кажется, я видел, как белки, оказавшиеся поблизости, начали разбегаться в стороны. Её грудь прыгала и дрожала, пытаясь уловить ритмичные движения своей хозяйки. На её золотые волосы падала листва, а потом слетала на меня.
Движения становились всё быстрее, а стоны сильнее. Я схватил Элис за зад и крепко сжал. Он был твердым и упругим, её активный образ жизни давал о себе знать. Я начал чаще выдыхать, моё бешено бьющееся сердце заколотилось ещё сильнее.
— Дэвид, — выкрикнула Элис.
Я уже сам стал помогать своей партнёрше, двигая тазом вверх. Она же положила свою голову на моё плечо, а рукой упёрлась в мою грудь. Я чувствовал, как по члену стекает влага. Через пару мгновений последующие быстрые толчки заставили мой пенис выплеснуть семя прямо в её влагалище.
Мы остановились. Элис, чуть задыхаясь, легла на меня. Только после того, как я кончил, ко мне вернулся рассудок. Я внезапно понял, что только что натворил. Сейчас на мне жена моего отчима, а где-то там по лесу галопом бегает английская чистокровная кобыла Сюзан. Неподалёку конюшни, на которых Кэрол занимается конным спортом со своим учителем.
— Что я натворил? Как я мог поддаться, — я сам не понял, что сказал это вслух.
— Думаю, ты понимаешь, что об этом никому не стоит знать, — тон Элис вернулся в обычное состояние.
Я кивнул. Что уж там говорить, мне не то чтобы не хотелось кому-то рассказывать об этом… Я ужасно боялся, что кто-то узнает. Это просто ошибка. Случайность. Такого больше никогда не повторится.
— Забудем об этом, — я ответил резко и слегка грубо.
— Забыть я не смогу, но могу поклясться, что от меня никто ничего не узнает. Лучше подумай о своём языке, держи его за зубами. Тебя легко расколоть, — сказала она, натягивая на себя одежду.
Лишь когда мы вернулись к конюшне, я ощутил ужасную боль в ноге. Она буквально не давала мне сделать и шагу. Наверное, из-за адреналина я не смог заметить этого раньше. Элис объяснила, что пыталась обучить меня верховой езде, и результатом этого стало падение. Меня сразу же осмотрел местный доктор и обнаружил перелом. Так и закончилась моя поездка на частные конюшни семьи Холланд. И, как мне кажется, лучше вовсе не умирать, чем стараться убить себя в седле.