Попурри

      — Вы распустили Орден храмовников от имени Инквизиции?! — ахнул командир Каллен.       Первым делом после прибытия в Убежище, согласно традиции, верхушка управления собрала совет. И крайне была не довольна внезапными новостями. Хотя, что-то мне подсказывает, они были бы недовольны любым раскладом. Тут как ни глянь у добровольного союза слишком мало давления, а роспуск храмовников — даже на словах звучит жестковато. Но, все мы знаем, что решения легче принимать сидя в кресле перед столом с фишками чем, когда ты по самые уши перепачкан в крови врагов и своем собственном поту.       — Вас там не было командир… — справедливо заметила Кассандра, устало опершись руками о край столешницы. — И вы не видели, что они натворили…       — Вы с Вестницей сражались храбро, Искательница. Но это решение должна была принять Инквизиция сообща, а не вы одни, — холодно отрезал Каллен.       — Послушайте, нам нужны были храмовники, готовые помогать с закрытием Бреши? Пожалуйста, вот они, — нахмурилась я, скрестив руки на груди и стрельнув возмущенным взглядом в командира. — Что-то не устраивает? Хорошо, выход из положения: кажется, у магистра Алексиуса была в кармане временная магия? Одолжите, отмотайте на пару дней и примите решения сообща.       — Я бы предпочла добровольных союзников, но Орден верит в нашу Вестницу. — Мягко вклинилась Жозефина, видя, как Каллен начинает закипать, — мы ведь этого хотели, верно?       Повисло напряженное молчание. В конце концов, игру в гляделки Каллен не выиграл, отведя взгляд в сторону. А следом тишину нарушила Лелиана, едва оторвавшись от рапортов разведчиков:       — Несколько десятков ветеранов вышли раньше остальных, чтобы помочь закрыть Брешь. Думаю, они прибудут в Убежище…       — Достаточно скоро, — раздался неожиданный голос.       Внезапно сверкнувшая вспышка ослепила на долю секунду всех, заставив отшатнутся от стола. А когда я приоткрыла один глаз, пытаясь понять, что произошло, мои брови подпрыгнули от удивления. На столе, скрестив ноги, сидел Коул и наклонив голову рассматривал деревянную фишку, крутя ее между пальцев.       — Храмовники не любят опаздывать, — как ни в чем не бывало продолжил он.       — Создатель! — Каллен сразу же выхватил меч, направив его на парня. Кассандра последовала его примеру. Жозефина испуганно отступила на пару шагов, и только Лелиана продолжала стоять как стояла: с пачкой рапортов в одной руке и кучкой скрученных птичьих писем в другой.       — Стойте! Стойте-стойте-стойте, — я затараторила, резко выскочив вперед и встав между столом и Кассандрой, пока она чего не наворотила. — Он мне вообще-то жизнь спас. Еще в Теринфале! Он помог мне выгнать демона из головы. Так что опустите мечи, немедленно!       — Ди, отойди в сторону! Этот… это существо не то что ты… Может быть тогда он тебе помог, но он следовал за нами втихую от самой крепости! — прорычала Кассандра сквозь зубы. — Не думаю, что кто-то с добрыми помыслами стал бы скрываться…       — Легко сделать так, чтоб о тебе забыли, когда тебя не ждут, — Коул приподнял голову, взглянув на меня сквозь челку. — Я бы сказал раньше, но ты была занята.       — Обожди кидаться, Кассандра, — встряла Лелиана, с плохо скрываемым любопытством разглядывая незнакомца. — Я хочу послушать, зачем он здесь.       Искательница тяжело выдохнула, бросила хмурый взгляд на тайного канцлера, но в конечном счете вернула меч в ножны. Каллен предпочел пока так не делать, жестом попросив Жозефину спрятаться у него за спиной. Карие глаза перебегали с Коула на меня и обратно. Видимо мысленно командир сочинял план, как бы перехватить «врага» до того, как он бросится на дуру-Вестницу в попытках убить. Ничего такого не случится, Каллен, Коул хоть и странноватый для вас, но это лишь потому, что он — дух или что-то наподобие. Может быть это и вправду наивно с моей стороны, брататься с кем-то вроде него, особо не имея знакомств среди духов, но… чуйку не обманешь, Коулу можно доверять.       — Я пришел с тобой, помочь, — Коул аккуратно вернул фишку на место, затем развернулся и слез со стола. — Ты помогаешь, спасаешь тех, кто умер бы. Я тоже хочу так делать. Я умею помогать.       — Какое бескорыстие! — фыркнула Кассандра, всплеснув руками. — Конечно, а мы то подумали…       — Хорошо, парень, — я слегка склонила голову, стараясь заглянуть ему в лицо. — Это прекрасно. Но почему ты решил пойти именно с нами, в Инквизицию? Есть уйма других мест, где помощь была бы кстати.       — Дыра в небе очень огромная. Духам тяжело и трудно думать. Она затягивает глубоко, выплескивает боль… — Коул запнулся, подбирая слова. — Хочу это прекратить. Я умею быть незаметным, когда нужно. Могу убивать то, что вредит людям. Мешать не буду. Я маленький, безвредный, никакого внимания, пока не захотите сами.       — Пока вы не приняли очередное своевольное решение… — встрял Каллен.       — Ну, мы здесь все вместе, так что давайте порассуждаем сообща, — широко улыбнулась я. — Коул пришел помочь. Он вполне доходчиво объясняется на всеобщем. Умеет исчезать и появляться внезапно. А теперь поспорьте с Лелианой о том, какая это сияющая жемчужина — абсолютно невидимый союзник.       — Вы всерьез предлагаете разрешить ему разгуливать по лагерю? — командир взглянул на Лелиану, которая улыбалась, словно хитрая кошка, сумевшая поймать самую жирную мышь в деревне.       — Ну может быть, не совсем свободно, — мягко заметила Жозефина, сделав шажок к столу, — но было бы глупо… стойте!       Легкий ветерок едва ощутимо пробежался по коже, зашелестел бумагами в руках Лелианы и заставил дребезжать пламя свечей. Коул испарился, словно его и не было. Кассандра, настороженно озираясь, вновь схватилась за рукоять, а Каллен сжал губы плотнее, недоверчиво перебегая от одного удачного места для атаки к другому.       — Милый фокус, верно? — спросила я, оглядев напряженных товарищей. — Скоро привыкните. В любом случае, нам лучше вернуться к делам насущным, чем беспокоится о Коуле.       — Надо спросить, не может ли он кого-нибудь этому научить, — лукаво улыбнулась Лелиана. — Я отряжу людей наблюдать за мальчиком, а сейчас, действительно, не будем отвлекаться от Бреши.       — Не только от Бреши… — я нахмурилась, ощущая, как на плечи вновь начинает давить что-то тяжелое.       То, что мы отыскали в кабинете лже-Лорда-Искателя, заставляло задуматься. Глубоко задуматься. Из важных документов или отчетов, к сожалению, не было ничего путного. Демон зависти не удосуживался вести даже дневник, но зато украсил все стены кровавыми письменами, непонятно для чего предназначенными. Единственная записка, обнаруженная на столе, была сложена в несколько раз, словно ее долгое время носили с собой, в кармане: «Будьте осторожны. Каждый храмовник будет пристально следить за вами. Лорд-Искатель никогда не должен показываться на людях без церемониального доспеха. И помните: искателям нет места в новом мире, который строит наш господин. История прежнего Люциуса Корина закончена.». Этот маленький текст вносил немного ясности в то, куда же подевались остальные искатели. Старший и здесь постарался. После появления Бреши Кассандра неоднократно пыталась связаться с ними, но у нее так ни разу и не вышло. Разведчики Лелианы тоже не нашли никаких следов, так что оставалось только гадать, куда запропастился целый Орден.       Кроме записки, сильнее внимание привлекал только бюст императрицы Селины. Он возвышался на столе, среди спекшихся огарков свечей и луж воска, словно какой-то алтарь. Только «дары» этому алтарю подносили в виде кинжалов… в голову. Уж не знаю с какой силой нужно метать кинжалы, чтобы они входили в камень на три сантиметра в длину. Лицо главы Орлея стало абсолютно неузнаваемым, наполовину осыпавшись мелким щебнем на пол. Складывая этот факт с навеянными демоном эпизодами «будущего Инквизиции», нетрудно оказалось понять, что у Старшего на Селину зуб. И немаленький. Возможно даже не один, а целая челюсть…       Столкнувшись лбом с угрозой, пострашнее чем Брешь, я невольно начала задумываться: а с каких пор Старший держит спицы в руках, и плетет свои каверзные планы? Случай в Теринфале вырисовывается как отлично спланированная операция, и, если бы Инквизиции моча в голову не ударила ехать на переговоры — у него получилось бы подсадить всех храмовников на красный лириум. А с учетом того, к каким мутациям может привести его употребление — это серьезная военная сила, надо сказать. Мы фактически выдрали кусок пирога из-под носа. И это не очень хорошо. Старший этого так просто не оставит, и сейчас Инквизиции необходимо максимально готовится к обороне.       Пока мы решали вопросы с храмовниками в Теринфале, здесь, в Убежище, а конкретно во Внутренних землях, события тоже на месте не стояли. Лелиана зачитала нам доклад от группы разведчиков, что следили за обстановкой в деревне Редклиф. Мятежные маги как-то ни с того ни с сего поутихли, куда-то пропал Феликс и сам магистр Алексиус. Это настораживало, поэтому было принято решение отправить Боевых Быков разведать обстановку и выяснить что случилось. Мне эта новость не очень понравилась. Я про исчезновение. Мало ли что магистру взбрело в голову намутить с магией, искажающей время, но новых «нестандартных» разрывов в деревне и ее окрестностях найдено не было, так что можно было вздохнуть спокойно… Наверное…       Да что там говорить о спокойствие, когда буквально каждый новый нежданный сюрприз, любезно подкинутый мне матушкой-фортуной, буквально выдирал очередной пучок нервов. Появление Коула я предугадать не могла, хотя и было странно то, что он помог только в Теринфале а потом испарился. Как какой-то ангел-хранитель, спустившийся на землю в минуту нужды. Все-таки мы, простые смертные. Все и всегда преследуют личные цели, помогая или причиняя вред каждый ищет в первую очередь выгоду из этого для себя или своей организации. Может поэтому Кассандра ставила его бескорыстие под сомнения, но с другой стороны Коул дух — и его желание разобраться с Брешью весьма просто и понятно. По крайней мере мне.       Остальные напарники восприняли нового члена Инквизиции с глубокой настороженностью, особенно Вивьен и Сэра. Сэра просто шипела, называя его «жутью», а Вивьен устроила мне часовую лекцию в стиле Круга о том какие бывают демоны, как они опасны и коварны, и чтоб я глаз не сводила с этого «мальчика». Ну что за люди! Подумаешь, в голову залезать умеет и мысли читает, ну еще и появляется, и исчезает внезапно, из-за этого сразу надо в крайности бросаться? Из всех только Варрик и Солас первыми пошли на контакт с Коулом. Гном скорее из-за неуемного любопытства, а Солас в силу своих знаний, был единственным, кто не боялся и понимал духа. Из-за этого я поначалу чувствовала себя неуютно и немного напряженно, опасаясь того, что Коул может разболтать лишнего. Все же он был у меня в голове и, если бы в разговоре с Соласом прозвучал «холодный светящийся шкаф с мертвой рыбой», эльф бы не на шутку задумался, а потом не отстал бы с расспросами. Но к счастью, этого не происходило. Они обычно болтали о чем-то малопонятном и отвлеченном, часто околачиваясь либо рядом с домом эльфа, либо прогуливаясь по берегу озера.       Храмовники прибыли в Убежище через полтора дня после нашего приезда. Дабы принять такую прорву новых солдат, Инквизиции пришлось чутка расползтись: вокруг озера построили на скорую руку длинные бараки, свернули большую часть палаток и по возможности расселили рекрутов напополам с остальными солдатами. Строительство продолжалось — лес медленно редел, а утро теперь начиналось с петушиного «ку-ка-ре-ку» под аккомпанементы задорного стука молотков.       Время потихоньку приближалось к развязке. Я это чувствовала, каждый раз идя после очередного совета к себе, или направляясь вместе с напарниками в таверну, или прерываясь на тренировках. Все чаще останавливалась, на долю секунды подымая глаза в небо, на Брешь. Уже скоро, уже можно сказать завтра, все решится. Получится ли у меня на этот раз? Хватит ли помощи храмовников? Сумеют ли они подавить Брешь настолько, чтобы метка сработала?       — Lethallan? — раздался совсем рядом знакомый голос.       — М-м-м? — я отвлеклась от разглядывания мелких шрамов на своих пальцах, обернувшись. Передо мной стоял Солас. В ладонях он держал дымящуюся на морозе кружку, и как только мои глаза вопросительно соскользнули на нее, мужчина мягко улыбнулся, протянув мне:       — Я подумал, могу выкрасть у тебя пару минут в обмен на чай.       — Определенно можешь, — довольно заулыбалась, грея замерзшие ладони о теплые жестяные бока кружки. Аккуратно попробовала сделать маленький глоток, но тут же ошпарилась и высунула кончик языка, чтобы ветер остудил.       — Не спеши, он только-только с огня, — Солас подошел ближе, и облокотившись о деревянную ограду, принялся наблюдать за тем, как мать Жизель вместе с Аданом и деревенскими ребятишками раскладывают собранные травы на больших деревянных досках для сушки.       Мы некоторое время стояли молча. Я невольно вслушивалась в обрывки фраз и звон мечей, доносимых ветром с тренировочной площадки, и следила, как крутятся маленькие листики на поверхности чая.       — Завтра, да? — Солас нарушил тишину. — Храмовники приложат все силы к тому, чтобы закрыть Брешь.       — Угу, — кивнула я. — Надеюсь, у нас все получится…       — Сомневаешься? — он взглянув на меня.       — Не то чтобы сомневаюсь… Но, помнишь, что было в прошлый раз?       — Слишком хорошо помню, — кивнул Солас, сделал небольшую паузу, отведя взгляд в сторону, куда-то за заснеженные хребты гор. — Бояться нормально. Конечно, никто не сможет с точностью предугадать что произойдет, когда храмовники попробуют воздействовать на Брешь. Но я почти полностью уверен, что все пройдет хорошо.       — Думаю, ты прав. Но я ничего не могу поделать с этим страхом. Может у меня кончились купоны на «божественное выздоровление» и в этот раз с концами, — виновато улыбнулась я. Н-да, вышло очень натянуто и к шутке свести не получилось. Немного поразмыслив, я вдруг вспомнила, что хотела кое-о-чем спросить давно, но никак не находила время на разговор. — Скажи, Солас… Нет не так, начну по-другому. Когда демон Зависти затащил меня в ловушку, внутри, в своей голове, я немного отличалась от себя настоящей. И когда попадала в Тень — тоже…       Эльф взглянул на меня с искоркой интереса в голубых глазах. Но он не спешил отвечать, и я решила немного дополнить, чтобы было понятнее:       — Это незначительные изменения. Всего-то моложе выгляжу чем обычно, одежда слегка другая, та что носила, когда еще была связной в Хартии, — немного привру, ничего страшного. — И нет метки на руке, это… не знаю даже как вопрос задать… что-то значит? Это нормально или что-то не так?       — Нормально, — кивнул Солас. — Это всего лишь отличие фактической тебя от ожидаемой. Многие отличаются от тех, кем чувствуют себя в душе. Часто эти изменения мы сами отказываемся принимать, — Солас отстранился от ограды, шагнул ко мне и дотронулся до левой руки. Он аккуратно развернул пальцы, обхватив ладонь своими, и легонько погладил блеснувшую метку. — Потому что они причиняют нам боль, или же мы просто не хотим мириться с тем, что стряслось с нами в жизни. Те, кто прячут свои шрамы за одеждой, те кто смотрят в зеркало и рисуют воображаемую, лучшую версию себя, обычно такими и оказываются в Тени. На свете существует очень мало людей, кто принимает себя таким какой он есть. Без прикрас или жалости.       Солас умолк, завернув пальцы на моей ладони в кулачок, и отступил назад.       — Получается это те люди, кто нашел в душе равновесие? Внутреннее умиротворение? — переспросила я.       Легкая тоскливая улыбка тронула губы мужчины, и на секунду мне показалось, как в голубых глазах промелькнуло что-то невыносимо грустное и тяжелое.       — Да. Именно так. То, что ты отличаешься от себя внутри, говорит лишь о том, что ты не можешь принять себя настоящую. Но если когда-нибудь у тебя получится, ты станешь многим сильнее, lethallan.       — Вот как, — протянула я, разжав пальцы. Метка таинственно поблескивала, ловя на себе лучи солнца. — А у тебя как? Ты больше всех тех, кто встречался мне на жизненном пути, похож на шамана-отшельника, который прерывает свои медитации только чтобы перекусить, а потом обратно ныряет в Тень.       — Неужели, я действительно произвожу такое впечатление? — рассмеялся Солас.       — Конечно! Словно какой-нибудь мудрый наставник из филь… рассказов о тибетских монахах, — опять! Ди, вот опять ты подробностями сыплешь! Научись уже вовремя прикусывать язык.       — Тибетских? — переспросил Солас, слегка прищурившись. Заметил-таки, что я замешкалась. Хотя, тут бы и дурак понял… Могилу роешь себе, Ди. Без чьей-либо помощи!       — Да-а, они давно жили далеко на востоке… или на западе? Не припомню. Мне о них как-то один наемник рассказывал. Правда он был изрядно подвыпивший, так что может быть название совсем другое, — пожала я плечами, продолжая глупо улыбаться как ни в чем не бывало.       — Хорошо-хорошо, — мягко сказал Солас, верно решив не набрасываться с вопросами. — Со мной дела обстоят немного по-другому, за время изучения Тени я научился самую малость изменять ее и подстраивать под себя. Эти легкие манипуляции, конечно, не сравнить с мастерством сновидцев, но на простые фокусы, вроде изменения своего облика, они способны.       — Правда? — изумилась я. Помню, дух мудрости говорил, что в Тени нет рамок и оков плоти. Рамки всегда только у нас в голове. — Все-таки…       Я задумчиво пробежалась взглядом по мужскому профилю, примечая маленькие царапинки и ссадины над бровью, полученные в Теринфале. Темная корка, покрывающая их, судя по виду, была скорябана не один раз. Пятнышки веснушек стали намного темнее с момента первой встречи. Да, за время нашей беготни, уходящее летнее солнце успело оставить свои отпечатки на лицах, Варрик даже пару раз облазил, но так по мелочи — то нос шелушился то шея. Губы слегка обветрились и растрескались, совсем как у меня, только я свои в отличие от Соласа часто обгрызаю до кровавых ранок. Вредная привычка, еще с прошлой жизни притащила, никак не могу избавиться. А когда нервничаю, это вообще до абсурда доходит — горячего чаю хлебнуть невозможно становится.       Поймав себя на мысли, что уж слишком долго и пристально пялюсь на чужие губы, я быстро отвела глаза. Еще поймет не так, а мне потом отпираться. Не то, чтобы я вообще не думала об этом, уверенна, каждой девушке лезут в голову навязчивые мысли и образы, особенно когда рядом есть кто-то привлекательный. Но зачем забегать вперед, когда были только саркастические намеки, чтобы потешить Варрика? Или… постойте, я ведь не совсем с дуба рухнула, чтоб задумываться об отношениях, когда может быть завтра мне кердык настанет? Хотя, переспать по-дружески перед смертью было бы очень даже неплохо, ведь кто знает, справлюсь я с Брешью или нет. Но сердце подсказывает, что Солас не из тех, кто согласится на подобную авантюру…       — Все-таки? — неожиданно спросил мужчина, выведя меня из раздумий. — Ты замолчала на полуслове, — пояснил он моим глупо хлопающим глазам.       — А! Точно ведь, совсем из реальности выпала. Хотела сказать, что все-таки ты удивительная личность, Солас. Каждый раз в разговорах я словно бы по крупицам собираю мозаику, и каждый раз ты мне открываешь все более и более интересные кусочки…       — Тогда, у тебя впереди еще много удивительного, — лукаво улыбнулся Солас. Подождите… мне показалось или это легкий флирт? — Я это к чему… будь готова, lethallan.       — К чему же это? — немного не понимая, приподняла одну бровь. Резкий скачек, не смогла проследить и предугадать его мысли.       — К Старшему. Ты уже дважды вмешалась в его планы. Сначала в храме Священного Праха… а теперь с храмовниками. Тот, кто претендует на богоподобие, вряд ли закроет глаза на такое оскорбление, — сказал Солас.       — Думаешь, конклав и Брешь его рук дело?       — Думаю, да. По крайней мере я не знаю еще кого-то, кто так же тесно связан с красным лириумом. Рискну предположить, что именно Старший виновен в смерти Верховной жрицы и во всех наших бедах с Брешью… — Солас замолчал, взглянув в небо.       — Это… имеет смысл, — пробормотала я себе под нос. И как сама два плюс два не сложила? Весьма очевидно его участие в этих событиях, но… все ради чего? Никогда до конца не понимала мотивацию злодеев, особенно их решимость и уверенность в своих действиях.       — Я, пожалуй, пойду, — вздохнул Солас. — Лелиана недавно передала отчет. Кажется, ее разведчики все же обнаружили древний эльфийский артефакт, о которых мы говорили. Они должны были доставить его в Убежище. Думаю, придется хорошенько помучиться, чтобы заставить его работать снова.       — Хорошо, — я мягко улыбнулась. — Спасибо за чай, Солас.