Твой страх накормит мою кровь

На несколько секунд яркий свет поглотил мое зрение. Глаза за время блужданий по слабоосвещенным закоулкам настроились на эту мрачную волну, и теперь контраст лишил меня возможности сориентироваться. Я часто-часто заморгала в попытках сфокусироваться на чем-нибудь, но несколько секунд видела только темные пятна, выплясывающие на светлом фоне. – Guten Abend, Frau Harris*. Добрый вечер, – прозвучал приятный мягкий голос. – Здравствуйте. Дверь за моей спиной хлопнула. Я сделала пару аккуратных шажков вперед. Пелена стала растворяться, давая шанс более подробно рассмотреть силуэт возле окна. Это был молодой мужчина, его, кажется, серо-зеленые глаза спокойно и открыто рассматривали меня. Голова, покрытая густыми волнами русых кудряшек, аккуратно убранных назад, была слегка наклонена влево. Почти прожигающий яркий свет комнаты подсвечивал бледные веснушки, хаотично разбросанные по переносице и щекам. Тонкие губы расплылись в приветственной улыбке, по бокам от них подрагивали две точки-ямочки. – Мисс Харрис, спасибо, что пришли. Как вы уже знаете, меня зовут Мартин Люгнер, – представился мужчина, ловким движением рук затягивая галстук. Он улыбнулся еще шире, отчего ямки на щеках превратились в крутые впадины. На ходу надевая пиджак на стройное тело, расправляя его в области ровных широких плеч, Люгнер подошел ко мне. В каждом его движении, в походке и даже мимике было столько уверенности и спокойствия, что собеседник как будто попадал под гипноз мирно раскачивающегося маятника. Я смотрела, не моргая, даже когда он своими длинными пальцами осторожно обхватил мою ладонь, потянув ее вверх, к своим губам. Легкий поцелуй, словно по коже провели перышком. – Простите, что пришлось вас потревожить, – сказал Люгнер, все еще не отпуская мою руку. Я рассматривала небольшой шрам на его переносице. – Меня и так сегодня растерзают за опоздание. Но помилование от вас – и не страшна любая казнь. – Я не стану на вас обижаться, если расскажите, в чем дело. – Конечно, мисс Харрис, – Мартин легонько потряс мою ладонь, сжимая ее еще крепче, и, не отрывая взгляда от моего лица, добавил: – Очень рад знакомству, Агата. Я чувствовала, как мои щеки пылают, мне казалось, что по ним пляшет резвое пламя, поджаривая их до корочки. Левой рукой я пыталась удержать безнадежно соскальзывающий с моих плеч пиджак, но тут мой кулак накрыла теплая ладонь и разжала побелевшие от напряжения пальцы. Я растерянно и чуть заторможено повернула голову. Александр подхватил ткань на лету и, сначала расправив ее, резким движением закинул себе за плечо. Моя спина, усеянная крохотными капельками пота, тут же покрылась пупырышками, отреагировав на вновь окутавший мое тело легкий холод. – Толпу я возьму на себя, Марти, – сказал Александр, игриво подмигнув Люгнеру. – Только поторапливайся. Меня, конечно, обожают, вот только я не готов тратить этот вечер на них. На последней фразе он скосил взгляд в мою сторону, как будто хотел еще что-то добавить, но застыл, явно засомневавшись. Свои колебания Александр тут же спрятал за хищной улыбкой. Ледяные глаза пожирали огоньки, попадавшие в их холодную ловушку. – До встречи, – он кивнул головой и, развернувшись, направился к двери. – Arschloch**, – шепотом произнес Люгнер, и я рассеяно посмотрела на него, пытаясь понять: я не расслышала его слов или это все-таки был немецкий? – Sug meg***, Марти, я все прекрасно слышу, – ответил Александр. Он уже почти закрыл за собой дверь, но перед громким хлопком последовал его низкий голос: – Последнее слово всегда остается за мной, пора бы уже запомнить. – Ему я доверяю больше, чем себе. Мартин смотрел мимо меня, из его глаз куда-то пропала зелень, осталась только серость предгрозового неба. Он сдвинул густые брови, между ними барьером возникла глубокая морщинка. Люгнер все еще пожимал мою ладонь, как будто это была маленькая безделушка, которую вертишь в руках в минуты задумчивости, даже не обращая внимания. Его отрешенность практически сразу улетучилась, когда он перевел взгляд на мое обеспокоенное лицо. Мартин сильно покачал головой, словно отгоняя сон. – Простите мою наглость! Присаживаетесь, – сказал он чуть сипло и тут же закашлялся. Я села на пододвинутый им стул. Люгнер мерными шагами обогнул стол и устроился с противоположной от меня стороны. Большим пальцем он провел по аккуратной щетине, обрамляющей его подбородок. Черты лица заострились, и оно больше не выражало приветливость, скорее усталость и безразличие. – Аннет говорила вам, что не просто так приняла приглашение? Моя бровь тут же взлетела вверх. Аннет изобретала правила на все случаи жизни. Все те, кто хотел сотрудничать с ней или просто подносить кофе в обеденное время, должны были знать, как функционируют многочисленные требования и уставы во всех сферах ее жизни. Для родной племянницы они были еще строже и практически всегда касались ее бизнеса. Аннет умело закидывала удочки, когда увлеченно рассказывала об их с дядей Чарльзом работе. В такие моменты она всегда внимательно следила за моей реакцией, угадывая, смогла ли она меня заинтересовать, ведь тетушка жила мыслью, что когда-нибудь она сможет передать дело в мои руки. Аннет рассказывала о мелочах и рутине, капризных клиентах и многообещающих сделках. Но даже тут она старалась скрыть большую часть информации, многое утаивала – специально или нет, я не знала. Точку она ставила фразой: «Все всегда должно оставаться за семейной дверцей, Агата». Ту крупицу, что Аннет доверяла мне, я должна была беречь, как масоны хранят свои тайны. Приглашение в Бад-Херренальб, которое она получила неделю назад от Мартина Люгнера, очень удачно совпало с ее планами на этот период. Совсем скоро в Германии должна была состояться сделка, на которую тетушка с дядей чуть ли не молились. «Мы нашли идеального клиента. Столько времени пришлось потратить на бумаги, чертовы бюрократы! Но это того стоит. Сделка на его территории. Ну что же, Агата, тебе нужно больше путешествовать и учиться понимать, что к чему. Коллекционер из Баден-Вюртемберга. Совсем недалеко от особняка Люгнеров. Мартин очень похож на отца, только печальнее. Жаль, улыбка так ему идет!» По лаконичным рассказам тетушки, отец Мартина был ее немецким бизнес-партнером и хорошим другом, но одиннадцать лет назад погиб в ужасной автокатастрофе. – Тетя очень хотела увидеться с вами, – сказала я, расправляя плечи и стараясь не отводить взгляд. – Это место ей по-своему дорого. Я всего лишь приложение к нему, – на лице Люгнера промелькнула улыбка, а его глаза, по-детски широко раскрытые, смотрели на меня внимательно, словно я пришла на исповедь. – Только я имею в виду ее планы продать картину. Очень ценную картину, которую когда-то вероломно вывезли в Лондон. – Об этом я ничего не знаю. Это бизнес тетушки, почему бы вам не спросить у нее? Люгнер склонил голову влево, взъерошивая и снова приглаживая волосы. – Агата, Аннет грозит большая опасность. *Guten Abend, Frau Harris – Добры й вечер, госпожа Харрис (нем.) **Arschloch – Мудак (нем.) ***Sug meg – Соси (норв.)