***
Один из наушников Микасы выпал, когда та врезалась в кого-то. Девушка сразу же вытащила второй и сунула свой музыкальный плеер в карман, когда поняла, что только что произошло. Она была готова извиниться, когда человек, в которого она врезалась, повернулся к ней, держа кулаки на уровне груди в боевой готовности. Микаса на уровне рефлексов сама встала в боевую стойку, увидев смертельный взгляд в глазах невольной жертвы. Она остановилась на секунду и слегка склонила голову из любопытства. Она уже видела эту девушку... это была бариста из кафе, в котором она была недавно. Странное совпадение. С поднятыми кулаками она осмотрела девушку напротив себя, заметив ее влажные волосы и покрасневшие щеки. Она была невысокой, по крайней мере, на пять дюймов ниже ее самой, может быть, даже больше. У нее также были шлепанцы. По сути, они лишали ее скорости и силы удара, делая его бесполезным. Если бы им пришлось сражаться, Микаса была уверена, что она победит. Микаса отвлеклась от своих мыслей, когда поняла, что ей следует сказать что-то человеку, который собирается ударить ее в лицо. — Привет, — сказала Микаса как можно спокойнее, медленно опуская руки. По крайней мере, они знали друг друга. Микаса не столкнулась с убийцей или кем-то в этом роде. Но на лице бариста ни один мускул не пошевелился, кулаки не опускались, а ее глаза источали опасный блеск. Возможно, пока рано вычеркивать "убийцу" из списка. — Привет? — девушка повторила за Микасой, ее глаза сузились на долю секунды от подозрения, очевидно, она не узнала ее. Верно. Бариста обслуживала много клиентов каждый день и вряд ли помнила лицо Микасы. Микаса прокашлялась. — Прошу прощения. Меня зовут Микаса. Я узнала тебя, мы виделись сегодня утром, в кафе. Я была с Эреном и Армином, они заказали фраппе. Бариста изучала ее лицо некоторое время. Должно быть, у нее что-то щелкнуло, потому что она осторожно опустила кулаки и немного расслабила осанку. — Не узнала тебя без шарфа на пол-лица. Она снова окинула взглядом Микасу и вскинула бровь при виде черного спортивного костюма для пробежки. — Ты собираешься кого-то убить или что? — Нет, — ответила Микаса. Ей нравилось носить черное на ночных пробежках. Благодаря этому, она чувствовала себя так, будто была частью ночи, как тень, мелькающая в окнах и гасящая свет. Она незаметно сливалась с темнотой, как кошка, преследующая свою добычу. Конечно, носить белое или что-то светлое было намного безопаснее, но Микаса не заботилась о безопасности. Она могла постоять за себя. Бариста продолжала смотреть на нее. — Очень убедительно. Микаса отмахнулась, не желая дальше конфликтовать с девушкой, но она решила, что будет полезно узнать ее имя, чтобы еще раз извиниться и продолжить свой забег. — Как тебя зовут? Бариста развернулась и пошла за своими ключами, которые приземлились в нескольких шагах от места столкновения. Она ответила Микасе не оборачиваясь: — Кого это волнует? Микаса моргнула, застигнутая врасплох. Она думала, что ей на самом деле все равно, это была просто формальность. Она пыталась побороть раздражение из-за грубого ответа девушки. — Просто скажи мне свое имя, — твердо сказала Микаса. Бариста усмехнулась и подобрав свою сумку, подошла обратно к Микасе. Она раздраженно вздохнула и уставилась на нее недовольным взглядом. — Ладно, Энни. Сказала так, как будто делала одолжение. Как будто ей требовалось приложить немало сил, чтобы раскрыть эту информацию. Словно Микаса спрашивала ее о смысле жизни. Она задумалась, как бы девушка ответила на подобный серьезный вопрос, если ей требовалось так много усилий, чтобы просто назвать свое имя. Основываясь на том, как их короткий разговор (если его можно таковым назвать) проходил до сих пор, Микаса поняла, что ответ будет включать в себя множество скучающих взглядов, саркастических комментариев и/или молчания. Микаса кивнула. — Хорошо, Энни. Прости, что врезалась в тебя. Хорошего тебе вечера. Она обошла Энни, копаясь в своих карманах в поисках наушников, но остановилась, когда та позвала ее. — Погоди. Микаса повернулась. — Мне было интересно, почему ты дала мне три доллара. Типа, спасибо, конечно. Но почему? Это же не обязательно, — Энни замолчала, разорвав зрительный контакт с Микасой. Микаса моргнула, пытаясь вспомнить, была ли конкретная причина для чаевых. Обычно она давала хорошие чаевые, но полагала, что три доллара были исключением. Она ведь заказала только черный кофе, так что Энни не сделала для нее ничего особенного, за что можно было бы дать такие хорошие чаевые. А потом она вспомнила о своих лучших друзьях, Эрене и Армине, которых обнаружила в кофейне. Микаса знала, как эти двое могут досаждать, Эрен со своей нерешительностью и Армин с его иногда слишком чрезмерной радостью. Они пришли на десять минут раньше Микасы и до сих пор не сделали заказ к тому времени, как она пришла в кафе, так что девушка решила, что это, скорее всего, раздражало Энни, поэтому она оставила чаевые, чтобы сгладить ситуацию. — Я предположила, что Эрен и Армин раздражали тебя, так что, думаю, это было что-то вроде извинения. Спасибо, — сказала Микаса, надеясь, что такого ответа будет достаточно. Выражение лица Энни совсем не изменилось, когда Микаса ответила, так что она подождала еще несколько секунд, чтобы узнать, собирается ли Энни сказать что-нибудь еще. Микаса оттянула рукава немного ниже, когда подул легкий ветерок, заставив ее слегка вздрогнуть. Ей нужно было бежать, чтобы согреться, но она снова остановилась, когда увидела, что Энни тоже дрожит. Эрен недавно перенес простуду и, когда болел, выглядел очень несчастным. Тем не менее, Микаса подозревала, что он тратил свои силы на выздоровление, так что она продолжала следить за тем, чтобы ему было комфортно. Она готовила горячий чай, чтобы успокоить его горло, следила, чтобы у него всегда было дополнительное одеяло, дабы предотвратить озноб, и даже сделала суп, чтобы помочь ему быстро выздороветь. Несмотря на довольно высокую вероятность того, что он преувеличивал некоторые симптомы, Микасе все равно было неприятно видеть, что он не чувствует себя полностью здоровым. Она ненавидела видеть кого-то больным, так что девушке не нравилось смотреть на Энни в прохладную погоду с мокрыми волосами. Поэтому ей пришлось это исправить. Она просто надеялась, что не получит за это по морде. Микаса сократила дистанцию между ней и Энни и бесцеремонно натянула капюшон девушки на ее мокрые волосы. У нее не было достаточно времени, чтобы придумать изящный, менее неловкий способ сделать это, но, по крайней мере, теперь она была защищена от простуды. Энни выглядела не столько рассерженной, сколько слегка удивленной этим поступком, но после нахмурилась. — Какого черта? Микаса пожала плечами. — У тебя волосы мокрые. Можешь простудиться, так что я надела тебе капюшон. — Я могла бы сделать это сама. — Я знаю, — сказала Микаса, опуская часть "но раз ты этого не сделала, тогда я сделаю", которую хотела добавить. Ей уже нужно было уходить, поскольку разговор и так длился дольше, чем ожидалось, и она очень хотела согреться и закончить свой забег. Она достала наушники и прошла мимо Энни. — Увидимся. Она не слышала, что ответила Энни, поэтому включила свою музыку и вернулась к своему бегу в среднем темпе, желая почувствовать от этого тепло. Энни смотрела вслед Микасе, пока та не исчезла в ночи. Покачав головой, она сняла капюшон. Микаса была такой странной. Носить все черное в поздний вечер и вторгаться в личное пространство Энни было верным путем к смерти, так что Энни оставалось удивляться, почему она не надрала ей задницу. Если бы это был кто-то другой, у Энни нашлось бы пару ласковых для того, кто врезался в нее, но с Микасой все сложилось иначе. Она решила, что, возможно, это потому, что она устала от тренировок и не хотела ко всему прочему начинать драку. В любом случае, несчастный случай не был преднамеренным. Но он все равно доставил неудобства. Возможно, Энни уже была бы дома, если бы Микаса ее чуть не сбила. А если серьезно, Энни беспокоила одежда девушки. Вырядиться с головы до ног в черное? А если ее собьет машина? Что за тупица. Энни села в свою машину и повернула ключ, почти закричав "блять!", когда колонки подали признаки жизни, напугав ее до усрачки. Она опять забыла уменьшить громкость музыки, когда закрывала машину, что происходило по меньшей мере два раза в неделю. Слава Богу, Микаса не видела этого. Энни выключила колонки и медленно выехала с парковки, направляясь к своему дому. Значит, чаевые были благодарностью. Энни размышляла над ответом Микасы на свой вопрос. Таким образом, она могла сказать Леви, что это было не из-за жалости к ней. Это замечательно, потому что девушка всегда любила доказывать, что Леви не прав. И если Микаса когда-нибудь вернется в магазин и снова даст ей чаевые, она сможет ткнуть ими ему в лицо. Может быть, Энни даже надеялась, что она придет снова. Просто чтобы она могла показать боссу и взять эти славные чаевые, которые Микаса, видимо, была готова дать. И, может быть, она могла бы пошутить по поводу ее одежды для бега. Просто может быть.Часть 2
8 августа 2020 г. в 15:00
— Леонхарт, не сбей грушу с петель! — предупредил ее тренер после того, как Энни сделала резкий удар по ней и та начала раскачиваться. Девушка подняла голову, услышав, как опорная балка издает скрип. Она мысленно похлопала себя по спине за силу и точность удара, прежде чем подойти к снаряду и выровнять его. В течение последних полутора часов она выбивала дерьмо из боксерской груши, вкладывая все свое раздражение из-за грубой клиентки, встреченной раньше, в каждый удар и пинок. Вероятно, пришло время сделать перерыв, хотя скорее это нужно было боксерской груше, нежели Энни. Она могла бы заниматься этим всю ночь, если бы была возможность, но девушка знала, что уже поздно и тренеру нужно будет закрываться.
Этот старый тренажерный зал не был оборудован новым современным снаряжением, каким были снабжены более известные места. Он был небольшой и неплохо сохранился, так что Энни даже и не задумывалась о недостатке всяких вещей профессионального уровня. Плюс ко всему, тренер разрешал ей заниматься в зале даже после закрытия, понимал ее сарказм и никогда не досаждал ей навязчивыми разговорами. Она не могла сказать такое про любой другой тренажерный зал, в котором она побывала, пока не наткнулась на этот самородок.
— Может, пришло время установить оборудование получше? — предложила Энни тренеру, методично просматривая свой список упражнений для растяжки после тренировок.
— Неа, мои вещи в порядке, чего не скажешь о твоих перчатках, — прокомментировал он, мельком взглянув на избитую пару перчаток, которую Энни откинула в сторону.
Энни взглянула на перчатки, прежде чем наклониться и потянуться к пальцам ног, почувствовав жжение в руках и ногах.
— С ними все в порядке.
На самом деле, нет. Перчатки выглядели так, будто их бросили на улицу и несколько раз сбили, прежде чем на них напало дикое животное или еще кто похуже. Ремешок на левой перчатке едва держался, несмотря на многочисленные попытки Энни вдохнуть жизнь обратно в износившиеся липучки. Обивка снаружи была потрепана и стерлась из-за бесчисленных часов использования. Они уже не были такими упругими и не отскакивали, когда Энни била по груше, что уж говорить о смягчении ударов. Она подумала, что ей очень повезло, что она еще не сильно повредила свои суставы и запястья. Ее единственным спасением было то, что она обматывала руки. Она вкладывалась в качественный материал и старалась убедиться, что ее руки были правильно и удобно замотаны, прежде чем надеть перчатки. Ее бюджет позволял покупать самый качественный материал за пятнадцать или двадцать долларов. Но перчатки? Энни знала, что ей понадобится как минимум сорок долларов за хорошую пару высокого качества.
Девушка понимала, что для нормального человека сорок долларов — не так уж и много. Но поскольку Энни жила одна (по собственному желанию), ежемесячная стоимость аренды не позволяла лишних расходов. Она прекрасно понимала, что иметь соседей по комнате было бы гораздо выгодней, но Энни не собиралась отказываться от своего здравомыслия и независимости только для того, чтобы сэкономить немного денег. Никакие дополнительные деньги не стоили того, чтобы иметь дело с шумными людьми, их привычками, друзьями, которых они неизбежно будут приводить, их любопытными вопросами, надоедливыми комментариями, общей ванной... Эти мысли заставили Энни содрогнуться.
В данный момент Энни понимала, что перчатки могут подождать. Тем более, что в этом месяце она, возможно, потратила немного больше, чем нужно, на аппарат для приготовления попкорна. Магазинный для микроволновок в последнее время начинал ее раздражать — слишком много вкусовых добавок. Попкорн был верным спутником девушки, когда она устраивала себе киномарафоны. Она решила приобрести перчатки в следующем месяце, увидев, сколько денег у нее осталось после оплаты всего необходимого. А до тех пор ей придется обходиться своей дерьмовой парой.
Тренер скептически поднял брови и со вздохом скрестил руки.
— Хорошо. Когда закончишь, я закроюсь на ночь, так что постучи в дверь моего офиса, когда будешь уходить.
— Как скажешь, — ответила Энни, ее голос напрягся, когда она сделала несколько растяжек трицепса.
Энни была не из тех, кто ленится после тренировки убрать все вещи, что она использовала. После того, как ее ноги сошли с мата и вошли в раздевалку, ей не потребовалось и десяти минут, чтобы принять душ, снять полотенце и одеться перед отъездом домой. Сегодняшний день не был исключением, так как Энни быстро собрала свои вещи и была готова уйти чуть позже полдесятого.
— Я ухожу, — сказала она, проходя мимо тренерского кабинета, и, ударив кулаком в дверь, вышла на улицу.
Когда она услышала, что за ней закрываются главные двери, Энни почти вздохнула с облегчением и направилась к своей машине. Легкий вечерний воздух обдувал ее лицо, покрасневшее от интенсивного темпа, который она держала во время тренировок. Солнце уже давно село, и Энни окунулась в чернильно-черное небо, освещенное рассыпанными звездами и ясной луной. Приглушенный свет уличных фонарей дал ей успокаивающее чувство того, что солнце больше никогда не встанет, а прохладная температура была противоположна той духоте в раздевалке.
Она хотела, чтобы на улице всегда было темно. Солнечный свет, казалось, оказывал на нее противоположное воздействие, чем на большинство людей. Для населения в целом, теплая, солнечная погода означала веселье. Загорать на солнце, плавать, устраивать пикники: семьи и друзья собираются на природе, чтобы посмеяться, приготовить что-то и насладиться компанией друг друга. Энни тошнило от всего этого. Казалось, что они не могли комфортно провести время, если, не дай бог, оставались дома и были вынуждены найти себе занятие. В тот момент, когда солнце выглядывало из-за облаков, казалось, что всем, мать твою, просто нужно было найти повод слоняться по улице. Может, это была биологическая предрасположенность или что-то в этом роде. Что у каждого была подсознательная потребность впитывать витамин D при удачной возможности.
Энни подумала, что это, должно быть, не так уж ужасно. Может быть, раздражающая часть была в том, что люди все загрязняли и вели себя так, будто это был последний день в их жизни. Она вспоминала об этом почти каждый день на работе, когда клиенты говорили о прогулках, которые они устраивали в выходные, как они счастливы выйти на улицу, как будто кто-то держал их в плену в собственных домах. Типа, и что с того? Энни насрать. Когда она просыпается и видит солнце, она сразу же закрывает шторы.
Ночное время было лучшим. Люди никуда не выходят. Семьи укладывают своих детей в постель, старики за рулем не видят, куда едут, и люди, как правило, боятся выходить поздно, потому что их могут убить. Все это было замечательно. Это означало меньше людей в продуктовом магазине, ни одного человека на улицах, никакого шума. Тишина и покой. Приятным бонусом была низкая температура. А вот влажность была заклятым врагом Энни, и ей было очень трудно выжить в ее уютных толстовках. К счастью, осенняя погода становилась все более щадящей, и Энни больше не придется беспокоиться о душном воздухе и ярких, солнечных днях. Когда все остальные впадают в спячку осенью и зимой, Энни процветает. Она всегда старалась действовать по-другому, в отличии от большинства людей. Таким образом, она могла свести к минимуму свои человеческие контакты и обеспечить себе мирную, тихую и достойную жизнь.
Энни начала искать ключи в своей сумке и подумала, что стоило бы держать их в кармане отдельно от всего остального хлама. Хоть девушка и знала, что они где-то там, часть ее все равно начинала волноваться, что ключи были потеряны, к примеру, где-то в спортзале, когда она не могла найти их сразу. К счастью, как только Энни подумала об этом, страх испарился, и она, нащупав ключи, достала их из сумки.
Внезапно Энни выронила ключи и чуть сама не потеряла равновесие из-за того, что кто-то врезался в нее сзади.
Энни уронила сумку и обернулась, готовая к бою.