Паралитическое

Вместо того, чтобы преспокойно прийти домой после работы и отдохнуть в компании любимого сериала и пачки чипсов, Ив направилась к папе. Папа встретил с радостью — даже ужин предложил. У Ив аппетита не было, но она выпила приготовленный отцом кофе. К этому у него всегда был особый талант — Ив обожала отцовский кофе с подростковых лет. Жаль, что потом они окончательно разругались, и сейчас вспоминать все это вызывает скорее отвращение, чем ностальгию. — Я так рад, что ты навещаешь меня, Ив. Мне совсем плохо без тебя. Без мамы. — Ты сам в этом виноват, — пожала она плечами. Отец с недовольством покачал головой — Ив давила на больную тему и делала это с большим удовольствием. Ей не было жалко его — совсем, он сам был виноват и сам был вынужден расплачиваться за свои ошибки. — Я часто задаюсь этим вопросом, пап. — сказала ему она. — Мне интересно, действительно ли людям воздается за все. Отец рассмеялся и ответил, что это все враньё. Никто ничего не воздаст тебе. В этом мире есть только то, что ты видишь, и никакая сила, и никакая карма не отомстит за тебя. Но если тебе легче так думать — пожалуйста. Ив понимала его — отец был ученым и ни во что не верил. Ив и сама не верила. Потому что видела. Потому что как объяснить, что за ошибки отца расплатилась мать и она сама, а он ходил перед ней, живой и невредимый, дальше занимался своими омерзительными исследованиями? Ив становилось плохо. Ей не хватало воздуха. Она решила, что на сегодня хватит. На улице ей стало лучше. Она решилась пройти до дома пешком, несмотря на то, что идти нужно было долго. Но это помогало восстановить дыхание и собраться с мыслями. По дороге домой она взяла пиццу и два стакана кофе. И вместо того, чтобы зайти в свою квартиру, она подошла к соседней двери и постучала. — А, это ты. — сказал Джейсон, когда открыл дверь. — Я не настроен на ужин. — Я хотела поговорить с тобой. Он кивнул и впустил ее внутрь. Что ж, он не смотрел на неё, как на дерьмо, — уже хороший знак. Когда они сели на диван и принялись за пиццу, Ив начала рассказывать. — Мой папа — ученый, он уже много лет работает над одним проектом, хочет создать мощный паралитик, чтобы использовать его как оружие. Говорит, это будет прорывом. — Этот паралитик должен действовать так, как твоя способность? — Да. Его целью было изобрести пули с паралитическими веществом и снабдить ими армию… или группу готэмских мафиози. Его амбиции редко совпадали с действительностью. Чаще всего он просто изобретал оружие для криминальных авторитетов. Ив не помнила этих людей, их лиц, помнила только, как они приходили в их дом — все высокие, статные, жуткие. Она бы никогда не подумала, что они преступники, выглядели они вполне… обычно. Вот только от их присутствия всегда хотелось зарыться куда-нибудь в одеяло. Поэтому, когда они приходили, мама привычно брала ее под руку и отводила в комнату. — Восемь лет назад он начал работать над изобретением паралитического газа и решил показать нам процесс, но… кое-что пошло не так. Джейсон уже догадывался, что именно. Много он таких историй слышал — про то, как его знакомые оказывались не в том месте и не в то время и приобретали не самые обычные способности. — Так твоя способность — это результат его опытов? Ив кивнула. — Во время испытания газ вырвался наружу и заполнил лабораторию. Папа сразу потерял сознание, и мама вытащила его оттуда, а потом вернулась за мной. К тому времени она уже надышалась газа, и ее организм не выдержал. Это было худшим ее воспоминанием. Комната плыла перед ней, как в тумане, она видела силуэт мамы и отца, исчезнувший в коридоре, она пыталась позвать маму, подняться на ноги… ничего не удавалось. Ив пыталась дышать, но в легкие поступал только мерзкий газ. (почему у меня нет ног и нет рук, нет лица и нет легких, почему я не чувствую воздуха, почему я чувствую только боль. почему мне дерёт глотку.) А потом перед ней возникло лицо мамы, и Ив протянула к ней руки, как к чему-то нереальному, неживому. Мама казалась ей чудом и ангелом, который пришёл спасти ее. И мама вынесла ее из лаборатории. А потом Ив потеряла сознание. Когда она очнулась, мама лежала рядом с ней. Ив с трудом поднялась и потрясла ее за плечо. Мама не очнулась. А ещё она была холодной. — Мам? Мама? Мамочка? — Ив трогала ее за щеки и поднимала за руки, но она все падала, падала, падала. И не просыпалась. — Мама! — Ив, — это был голос отца. — Мамуль, мам, очнись, прошу тебя. Папа попытался оттащить ее, но Ив упорно цеплялась за мать. Очнись, это же я, Ив. Я твоя дочь, мамуль, мамочка, мамочка, мамочка. На этот раз отцу удалось отнять ее руки. Не потому что Ив не хотела держать маму. А потому что Ив начала задыхаться. — Пап, п-п-папа, пом-м-моги. — Сейчас, милая, сейчас. — Д-дышать. Не-е мог-г-гу. Ив казалось, что ее легкие застыли. А потом она потеряла сознание от нехватки кислорода. — Когда я очнулась, узнала, что моя мать мертва. Папа подозревал, что со мной что-то не так, и провёл несколько тестов. Так мы выяснили, что я могу вызывать паралич. — Теперь понятно, почему ты не терпишь своего отца. — Я не могу его простить за это. Я не могу понять, почему человек, который продаёт оружие мафиози, жив, а моя мать, которая готова была спасти самых близких ей людей, мертва. Почему я получила эту способность? Почему именно я, а не он? — Разве тебе не нравится твоя способность? — Она крутая, — ответила Ив. — Я как героиня кино, но… м-м, как бы объяснить. — Дай угадаю, вместе со способностью тебе достался какой-то пиздец. — Ты очень догадлив, солнышко. — Ив усмехнулась. — Приступы продолжаются до сих пор. Доктора не знают, что это. Для них я абсолютно здорова. Это похоже на паралич дыхательных мышц, ну, знаешь, в один момент я просто могу перестать дышать. И я не знаю, когда это произойдет. Ив была рада, что может говорить об этом с таким хладнокровием. Она помнила первое время, ей было страшно, и плохо, и она думала, что умирает. Она в самом деле умирала. Не могла дышать. Но ей везло. Приступы заканчивались так же быстро, как и начинались. Ив замечала, что с каждым годом они длятся все дольше и дольше. Если раньше она отделывалась испугом и со временем научилась не паниковать, то теперь она едва не теряла сознание. И она понимала, что однажды наступит такой приступ, после которого она не очнется. — Спасибо тебе за то, что вчера приехал. — ещё раз поблагодарила его она. — Так ты позвонила мне, потому что едва не откинулась? — Ага, — Ив улыбнулась. — Наркотики? — Я приняла таблетку сразу после приступа. — Охуенное решение. — Зато действенное, — она пожала плечами. — Знаешь, Джейсон, какой мне смысл в этом? Цепляться за жизнь, зная, что она в любой момент оборвется? Наркотики? Серьезно? Последствия наркоты не так страшны, как эти гребаные приступы. Я просто… будто перестаю жить на некоторое время, а потом снова возвращаюсь. Это отвратительно. Джейсон понимал ее отчаяние, но не мог смириться с этим фактом. Ему-то, в целом, все равно. Ее жизнь — пусть хоть с крыши бросается. Только не перед ним. Возможно, Джейсон рассуждал эгоистично и грубо, но он не ангел-спаситель и не святая доброта, он не герой, и он не обязан вытаскивать с того света людей, которые помощи не хотят. — Почему тебя так разозлило то, что я принимаю? Ты же… ой, только не говори этого, не говори! Ты же не… не… не влюбился в меня?! Ив приложила ладони к лицу и вскочила на ноги. Джейсон закатил глаза. Отлично. Снова начался ее театр одного актера. То, что Ив придуривалась, было понятно по ее улыбке. Но это даже веселило. — Я лучше сам обдолбаюсь. — Эй, а это обидно. — Ага. Они перебрались на кухню, потому что закончили есть пиццу и выпили свой кофе, но все равно остались голодными. Джейсон вытащил из холодильника остатки мяса по-французски, индейки и картофеля фри. — Кто-то из твоих знакомых баловался наркотиками? — спросила его Ив. Догадаться было несложно, судя по тому, как он реагировал. Ив поняла, что злился он скорее не на неё, не за то, что она употребляет. В конце концов, они никем друг другу не являлись. Джейсон злился на то, что она ему напоминает. Он кивнул в ответ. — Мать. — Мне… жаль. По его лицу она поняла, что он желает ей засунуть свою жалость глубоко в задницу. Ив понимала почему. Ее жалость была неуместна. И совсем не помогала. Джейсон хорошо помнил свою мать. К счастью или к сожалению — он не знал. Он помнил, какой она была, — невероятно красивой, с рыжими вьющимися волосами, с задорной улыбкой. На такую смотришь — хотелось улыбаться самому. Он замечал это, даже когда они выходили на прогулку. Мать улыбалась людям, и те улыбались в ответ, потому что невозможно было сопротивляться ее обаянию. А потом… когда пропал ублюдочный отец. Улыбка матери пропала. Она стала бледной, депрессивной, мертвой. Джейсон не понимал, как человек может так сильно поменяться. И ненавидел своего отца. — Почему ты так убиваешься из-за этого ублюдка? Мать улыбнулась — тепло, как умела только она, — но улыбка эта была настолько вымученной и жуткой, что Джейсону казалось — Кейтлин улыбается ему перед тем, как помереть. Внезапно это все прекратилось. Она снова стала прежней — веселой, живой, обаятельной. И странной. А потом Джейсон нашел таблетки. — Мама, ты же не хочешь мне сказать, что… — Что, дорогой? — спросила у него Кейтлин, но речь ее была невнятной, как у пьяницы. Или у наркомана. Его мать подсела на наркоту. Охренительно. — Джейсон, Джейсон, мой дорогой. — говорила она и баюкала его перед сном. Она так улыбалась, так радовалась, так смеялась. Ее крыло. Она сама не понимала, что делала. Джейсону становилось страшно за неё. И сколько он не пытался изменить что-то, у него не получалось. Больная привязанность к отцу была сильнее, чем любовь к сыну. Несмотря на все это, она старалась все время быть с ним. — Прости меня, милый. — говорила мать, проводя рукой по его волосам. — Прости меня, я так стараюсь быть хорошей мамой, веселой мамой, которую ты хочешь видеть. Мам, мне не нужно, чтобы ты была веселой. Мне нужно, чтобы ты была искренней. — Конечно-конечно, — отвечала Кейтлин, но Джейсон знал, что она ничего не понимала. Медленно, но верно у него забирал мать сначала его собственный отец, а теперь и наркотики. — Джейсон, — голос Ив вернул его в реальность. Девчонка схватила его за руку и потянула на себя, он встретился с ее взглядом, когда Ив взяла его лицо в свои ладони. — Ты не виноват в том, что произошло с твоей мамой. Ты был ребёнком. — Я мог это остановить, — вдруг ответил Джейсон. Он говорил это ей. Об этом могли знать его семья, Брюс, и братья, и Альфред, — конечно же, Альфред знал обо всем на свете, — и Барбара. Ив же… была незнакомой. Не настолько близкой, чтобы посвящать ее в тайны. Око за око. Ив рассказала своё — Джейсон рассказал своё. Это было честно. — Нет, не мог. Даже взрослые не всегда могут справиться с чем-то подобным. — ответила Ив. Тодд кивнул и отнял ее ладони от своего лица. — Спасибо. — Тебе спасибо, Джейсон. — сказала она. — Для меня так… никто не делал. Отлично. Вот, в чем все дело. Тодд замечал это. Ив тянулась к нему. Навязывалась в друзья. В некоторые моменты она его опасалась, но не более. И делала она это не из искреннего желания дружить с ним, а потому что было не с кем — с отцом она не общалась, а друзей, которым можно было рассказать о способности, похоже, не было. Потому что никто бы и не понял, кроме того, кто регулярно с этим сталкивается. Поэтому, когда Ив увидела, что он тоже… необычный, она решила, что его компания будет предпочтительнее всякой другой. Джейсон усмехнулся. Ив была смешна в своей попытке найти кого-то, кто ее поймет. Ив не знала и не могла знать, что они не похожи. Джейсон был намного хуже.