Каким образом Пак вернулся домой, он не знал. Сам волк вёл его обратно, завывая простую истину, что он оказался не нужен. Впервые в его сознании вырисовывалась картина не счастливого конца своей жизни, а несчастного.
Можно ли считать это кармой за своё сучье поведенье? Наверное, да. И если уж это расплата, то Чимин ничего с этим не сделает. Обещание, данное четырнадцать лет назад, все еще крутилось на языке. И собственный волк никогда не давал его забыть, в тяжелые минуты жизни подкидывая воспоминания, как спасательный круг:
— Обещаешь?
— Обещаю! — сказанны слова, еще писклявым и детским голоском.
Но ведь мальчишка из Тэгу в свою очередь тоже обещал найти. И… не нашел? Забыл? А ведь другом был. Но несмотря на то, что со временем старый друг стал никем, тот мальчишка с черными волосами и розовыми деснами, по-прежнему живший в памяти, все еще хотел защищать Чимина и просил пообещать не плакать. А Чимин верил в то, что его кто-то хотел защитить, потому что делать всегда всё самому слишком тяжело для омеги.
Но из-за своего обещания Пак больше не плакал. По крайней мере старался.
Хоть кто-то из них двоих человек-слово.
Утро выдалось тяжелым. Похмелье? Нет. Пока он шел домой, сопровождаемый холодным ветром, не надев даже куртку, и размышлял о том, что произошло, то успел протрезветь десять раз.
Причина тяжелого утра была в том, что был выходной, а телефон трезвонил без остановки, словно начинался конец света. На пятнадцатый раз блондин не выдержал и взял трубку, рыча недовольное: «алло».
— Чимин, блять! Мать твоя в гробу перевернется! Ты где? — вот так без приветствия крикнул в трубку Тэхён, да так сильно, что пришлось отодвинуть динамик от уха.
— Как где? Дома, — он потер свои сонные глаза маленькими пальчиками и нахмурил брови,
что за странные вопросы в выходной день, да еще и в восемь утра? Где ему еще быть, как не дома!
— Какой нахрен дома! — телефон снова пришлось отодвинуть от себя. Ким явно был в ярости.
Но сам Пак ничего не говорил, ведь так бесстыдно орать на Чимина имел право только его лучший друг.
— Ты долбаеб или как? У нас соревнования через тридцать минут, а капитана еще нет! Хочешь, что бы Минги занял твоё место? Баран?!
И тут тело окотило с ног до головы ледяной водой.
— Бля-ять, — единственное, что успел сказать блондин перед тем, как скинуть с себя одеяло и рвануть в душ.
— Я заказал тебе такси, через десять минут машина должна подъехать, — уже спокойно проговорил рыжий, а у Чимина в груди разошлось тепло.
— Спасибо.
— Ага, не за что, только заплати за него сам, пожалуйста, — это была скорее всего не просьба, а вежливый приказ.
— Хорошо.
На ходу Чимин кидал форму и кроссовки в сумку, параллельно пытаясь запрыгнуть в обычные спортивные штаны, чтобы хотя бы добежать до стадиона. Проведя пару раз расческой по волосам и накинув на футболку и курту, Пак вылетел из дома, не забывая закрыть его на замок. А пока спускался с десятого этажа вниз, вспомнил, что забыл наколенники и шлепнул себя по лбу.
— Сука, — прошипел полушепотом, но времени бежать наверх не было.
Тогда он просто набрал номер.
— Тэ, запасные наколенники с тобой?
— Да, а что?
— Я свои забыл, через пять или десять минут буду, смотря, как идет движение на улицах.
И блондин вышел из подъезда, замечая, что никакой машины еще нет, и времени ждать ее нет тоже.
Но на самом деле Пак не представлял, как доберётся до школы за пять минут без машины, если только бегом.
И, о черт, это как вариант, потому что в ту же секунду Чимин подорвался с места и побежал к переулкам, шлепая своими новыми кроссовками по грязи и перепрыгивая через лужи. Хочешь сократить путь — будь готов за это поплатиться.
Как и предполагалось, ровно через пять минут прибежать не вышло, зато через восемь — очень даже.
Переобувшись на входе и пихнув свои грязные кроссы под лавку без страха, что их кто-то упрет (их забирать никто не захочет, а после такого кросса уж точно), парень рванул в сторону стадиона.
— О, а вот и наша восходящая звезда, — усмехнулся Чонгук. — Выглядишь хуже, чем обычно.
— Гук! — и привычный укол локтем под ребра от Тэ.
— Успел, — сказал Чимин, встав рядом с друзьями и оперившись руками о колени, пытаясь отдышаться. Ох, как не любил он бег. Особенно без остановок, когда появлялось желание выплюнуть легкие.
— Ага, успел, как раз за считаные минуты до нашего выхода, — сказал Ким, глядя в телефон. — У тебя есть время, чтобы переодеться, пока идет разминка, наколенники возьми в моей сумке.
И Чимин на эти командования никак не отреагировал (опять), хотя про себя отметил, что надо будет отвесить Тэхёну подзатыльник.
Залетев в раздевалку, он только и успевал, что снимать вещи и надевать форму. Легкие шорты не обтягивали, но и не болтались мешком, очерчивая накаченные ягодицы и бедра. Футболка приятным холодком легла на тело, эластичная повязка синего цвета была надета на правую руку, наколенники пока что болтались у щиколоток, а последним штрихом были кроссовки. Блондин вылетел из раздевалки и направился к Тэ, который разминался в одиночку.
— Чтоб я без тебя делал, — сказал Пак, похлопав по плечу друга и пройдя мимо для того, что бы встать напротив.
— Был бы лохом, — честно признался Ким и кинул мяч. Началась разминка. — Сегодня все наши тут, — прошептал он на приветственном построении.
— Кто бы сомневался.
— И вчерашние альфы тоже, — два слова — и воздух из легких выбит, будто бейсбольной битой. Нос снова предательски дернулся, но ничего не почувствовал. Врал ли Тэхен, чтобы посмотреть на его реакцию, или нет? Но лицо блондина как выражало безразличие, так и продолжало его излучать.
— Эх, ледяная ты принцесса, — пара хлопков по плечу и громкий свист, что означает начало игры.
Все шло более-менее хорошо, но Чимин почему-то чувствовал дикое волнение, —
это из-за того альфы? Бред какой!
— Твой какао-парень сидит на третей трибуне слева за нашей спиной, — сказал как-то Ким, проходя к подаче, и Чимин резко обернулся, чтобы увидеть два карамельных глаза, губы, сжатые в одну линию, и серьезный взгляд.
Парень сглотнул, а каждая мышца в его теле натянулась. Он развернулся лицом к полю и попытался сосредоточиться, но вдруг мяч прилетел прямо в лицо без шанса на уклонение. Отбить-то отбил, но позорно шлепнулся на пятую точку.
— Ай! — все, что выплюнул блондин, схватившись за лицо и осев на пол.
— Ты как?
Хотелось реветь от боли, обиды и позора. Его альфа смотрел, а он так лошарски упустил мяч, да еще и долбанулся в него лицом!
Браво! Вот это триумф!
Его сознание было на грани истерики, пока тоненькие голоса в голове не заговорили:
— Обещаешь?
— Обещаю-хён!
— Все в порядке, — и на лице ноль эмоций, даже признака на боль не было, но душу рвало и метало в разные стороны. Тогда до рецепторов дошел успокаивающий запах холодного какао, и Чимин наконец-то смог сосредоточиться, полностью погрузившись в игру.
Все шло на удивление хорошо: они выигрывали. Счет 2:1 и шел третий сэт. На табло было 21:19 (в их пользу). Было,
пока.
— Минги, соберись, осталось добить их, и мы в финале, — ругался Пак, а малец только цокнул.
— Сам соберись, раз такой уж умник! — фыркнул, как оскорбление, но цифры уже сменились 25:24. До победы им не хватает одного очка, одной ошибки противника и не дай боже своей.
— Минги, я серьезно!
Но времени отвечать у парня не было, так как тот уже принимал мяч. Однако приём был не очень удачным: мачик отлетел за их спины и направился в аут. И все бы ничего, но в трудный момент Тэхён орал одно единственное слово, которое перевернуло ход событий с ног на голову:
— Чимин! — и Пак подорвался с места, потому что этот крик давно служил сигналом «sos» у команды. И звучал как вызов для самого блондина, словно: «а ты догони! Сможешь?».
И блондин догнал.
Упал на спину, ударился локтем и ребрами, но максимально точно передал мяч для удобной атаки нападающему, чтобы тот забил последний гол…
По стадиону проходит громкое «би-ип».
И действительно. Табло показывало 26:24. Три сэта было выиграно, и, считай, победа в сухую, размазали врагов, как соплю после пьянки о стену.
— Вставай, победитель, — усмехнулся Тэхён, протягивая руку поддержи Чимину. — Ты снова смог!
— Если бы ты крикнул немножко пораньше, то я и не падал бы так сильно: теперь вся спина болит, — пожаловался тот, хотя его вроде как похвалили, но к руке потянулся не для того, чтобы подняться, а чтобы повалить Кима рядом.
— Вот же сучка, — усмехнулся рыжий, развалившись звездой рядом.
— Я знаю, Чон не устает мне об этом говорить, — блондин прикрыл глаза и глубоко вдохнул запах пота, грязи, вонючих ботинок и…
какао.
Как только волейболисты переоделись, их ждали у выхода.
— Ну, спортсмены наши! Уделали, так уделали, — хвалил Хосок, показывая палец вверх.
— Чимин, ты был бесподобен, после второго сэта так сильно погрузился в игру, что я только и успевал следить за тобой и как ты мячи спасал, — восторгался Намджун, раскидывая руки в стороны. Хвалить он мог лучше всех.
— Ты тоже, Тэхён, красавчик, здорово нападал, удары были такие сильные, что отлетали от пола чуть ли не до потолка, аж страшно, что в омеге столько мощи! — восхищался Кай, корчась немного: запах вишневого Тэхена был перекрыт ароматом кофейного Чонгука. Собственник и жуткий ревнивец. — Ты, кстати, как, Чимин? — Кай резко перевел тему на другого парня. Блондин лишь похлопал глазами. — Спина не болит? Ты в последний момент команду из такой жопы вытащил, так еще и подать умудрился Тэхёну так, чтобы тот пробил блок и забил гол! — шатен восхищался, как ярый фанат, чуть ли не крича и не требуя расписаться на груди, хотя в глазах читалась и такая мысль.
— Все нормально, — соврал, все еще ощущая дискомфорт в области спины; кажется, он содрал плечо и не только его.
— Тогда предлагаю сегодня отпраздновать победу, — сказал Намджун, повиснув на плечах Чимы и Джина, первый стиснул зубы от боли, но улыбнулся.
— Опять попойка, Нам? Вчера ж вроде пили! — усмешка со стороны Чимина.
— Вчера мы праздновали победу баскетболистов, а сегодня волейболистов. Я не виноват, что у нас команда спортивная! А то гляди, и у Гука соревы скоро начнутся по его футболу — и снова бухать пойдем, — широкая улыбочка и ямочки на щеках вызывали братское доверие, но...
— Опа-на, — протянул Чимин, доставая телефон из кармана и резко меняясь в лице, — Походу, накрылась наша попойка, — с печалью в голосе проговорил блондин и отошел в сторону от ребят, ведь на экране высвечивалось «Тетя Ан».
— Да, нуна? — попытался как можно более ласково произнести блондин; мало ли, может она опять в бешенстве?
— Чимин~а, — протянула женщина по телефону, и Пак напрягся. Что-то случилось, потому что тетя обычно его так не называет. — Как игра?
— Эм, все хорошо, выиграли.
Даже было странно делиться с ней чем-то своим. Нет. Было странно вообще то, что она проявляла интерес к его жизни в девятнадцать-то лет.
— Молодцы, а ты сегодня сможешь ко мне зайти? Я… Хочу тебе кое-что передать и поговорить, — Пак уже думал как вежливо отказать, но: — Это касается твоих родителей и бабушки Сью, — блондин застыл, а доброе имя прокрутилось в голове и легло неприятным осадком на душу.
— Хорошо, зайду к тебе на работу в ближайшие пару часов.
— Давай, буду ждать.
И вызов был сброшен. Когда парень обернулся назад, то на месте, где только что были все, стоял один Тэхён.
— Знаешь, а этот Мин Юнги довольно угрюмый, — сказал он, потягивая из трубочки содержимое стакана, — и откуда только у него взялся коктейль? Но насторожило совсем не это, а фамилия, которая сорвалась с губ младшего. Вроде уже перестал искать, вроде наплевал, но все равно как-то не спокойно
— Мин? Это фамилия какао-мальчика?
— О, ты тоже проникся к его прозвищу?! — Тэхён состроил хитрый прищур, а-ля я знал, что все так и будет. — Да, это его фамилия, ты не знал?
— Нет, а ты откуда знаешь?
— Чонгук рассказал, — легко и просто пожал плечами.
— А что еще Чон тебе о нем рассказал?
— Ну типа то, что Юнги-хён долгое время пытается найти кого-то, что родом он из деревушки возле Тэгу и всю свою школьную жизнь любил баскетбол, — тараторил рыжий, а Пака передернуло, и он закрыл ладонью ему рот.
— От-ку-да он? — по слогам произнес блондин, заставляя Кима забеспокоиться.
— Из деревни возле Тэгу… А что? — как можно медленней и разборчивей проговорил друг, а тело Чимина размякло, как печенье в горячем молоке. Не может этого быть. Этого просто не может быть… Нашёл…
— Я его знаю…
— Ну, да, вы недавно познакомились.
— Нет, мы с ним были знакомы четырнадцать лет назад, до того, как я приехал в Сеул.
— То есть тот первый друг, о котором ты трещал все начальные классы — это тот Мин Юнги?! — вскрикнул Тэ на всю улицу, что аж прохожие начали косо смотреть.
— Не ори, болван. Да, наверное… именно так, — повисла минутная пауза.
— И ты ему об этом расскажешь?
— Не знаю, захочет ли он слушать: он такой невыносимый!
— Кто бы говорил, — усмешка наперекор и злобный взгляд в его сторону. — Молчу-молчу!
— Сначала схожу к нуне, она говорила, что нужно поговорить о моих родителях, — упоминание семьи заставило Кима стать серьезней. Эта тема не обсуждалась обычно в их кругах. — Если успею, то скажу в клубе. Не смей ничего ему говорить вперед меня! Понял?
— Да, понял, принял и переварил.
Чимин усмехнулся, после чего омеги разошлись в разные стороны.
***
Постучав три раза и услышав заветное «можно», он с замиранием сердца подошел к стулу, что стоял напротив рабочего стола тети Ан и присел.
— Нуна, ты что-то хотела?
— Да, — ее голос был строг, не таким как ранее по телефону. — Я хотела извиниться за всё. Не скажу, что это будет легко, но надеюсь мы наладим с тобой отношения...потому что ты прав. Смысла мстить уже нет...— тихий и ровный тон нуны заставлял кровь в венах бегать с нереальной скоростью.
— Такое сложно простить, — честно признался он, отвернувшись и не желая смотреть в сторону своей тети. Противно.
— Вот, — она протянула ему папку с бумагами и какие-то ключи.
— Что это?
— Это наследство, которое завещала тебе бабушка Сью. Ее дом в Тэгу принадлежит тебе по праву Чимин, — а руки Пака, тянувшиеся к папке, неожиданно дернулись.
— И когда я могу съездить туда? — вопрос полный надежды.
— Да хоть завтра, — усмешка слетела с ее губ, а глаза блондина полезли чуть ли не на лоб. Впервые в жизни тетя Ан улыбнулась не на публике, а лично да так искренне.
— Даже если я пропущу занятия?..
— Даже если ты их пропустишь, – она снова по-доброму улыбнулась.
— Спасибо, — с души упал давнишний груз обид и боли. Стало даже легче дышать.
— И вот еще, Чим, — тетя отодвинулась от стола и открыла ящик, – навряд ли он тебе понадобится, но... — она вытащила небольшого плюшевого медвежонка, — он по праву принадлежит тебе.
И Пак был готов разреветься на месте. Этот мишка — символ дружбы между маленьким омегой и альфой. Этот мишка — вся его прошлая жизнь, его опора, поддержка и память.
— Ты забрала его у меня через неделю, когда я приехал в особняк Паков, — прошептал блондин, осматривая хорошо сохранившуюся игрушку. — Спасибо.
Он прижал плюшевого мишку к груди, совсем как в детстве, и ощутил старенький, такой тоненький, почти еле уловимый запах прошлого. Это был бабушкин аромат: мармелад. Тогда на глазах навернулись слезы.
***
В своей квартире счастливый Чимин посадил плюшевого медвежонка на полку, что была ближе к кровати, а бумаги положил на тумбочку, решив, что завтра утром отправится в деревню незамедлительно. Но это завтра, а пока...
Громкая музыка отбивала свой ритм по стенам. В ушах гремело настолько громко, что казалось песня сливается в одну сплошную неразборчивую ноту. Биты били с такой силой, что ударная волна легкой дрожью доходила до танцующих тел, заставляя те двигаться все быстрее, свободнее, интимнее...
— О! Ты все-таки пришел! — обрадовался Хосок, и пьяненький Тэ закричал во все горло: «Ура~а».
— Ты как раз вовремя, Юнги как раз нам проспорил и теперь должен осушить бутылку коньяка за пару подходов в одно рыльце, да, сахарок? — усмехнулся Намджун, а сам брюнет слегка поморщился от данного предвкушения.
— Меня разнесет, ты же знаешь, я не пью много, а меня там Юнджи дома ждет, — у Чимина закололо пальцы от чужого имени. Какая, мать вашу, Юнджи?!
— Ты проиграл, прими поражение, — Чонгук лишь пожал плечами.
И делать было нечего. Мин прижался тонкими и слегка обветренными губами к горлышку бутылки и стал жадно пить, редко останавливаясь, чтобы вдохнуть воздух и затем продолжить, выпивая все до последней капли. Алкоголь неприятно жег горло, было отвратительное ощущение, что сейчас всё пойдет обратно, нежели зальется и кое-как утрамбуется в желудке, но нет. Бутылка была пуста, Мин необлеваный, и все счастливые. Веселье продолжалось. Ближе к двум ночи, Пак собрался уходить.
— Эй, Чимин~а, — окликнул блондина Намджун.
— Что такое, Нам?
— Можешь этого к себе домой прихватить? — Ким жестом указал на ¾ части пьяного Юнги, хотя нет, тот явно был в бревно.
— А что сразу я?
— Ты живешь один, это уже огромный аргумент!
А ведь правда из них всех в собственной квартире жил только Пак.
— Ладно, помоги затолкать его в такси.
Дело было за малым. Альфу пихнули на заднее сидение машины, где он развалился на всем пассажирском, а Чимин сел на переднее место рядом с водителем.
— А вас как зовут? -поинтересовался молодой таксист, тоже альфа. — Вот меня Гюбом.
— Чимин.
— Красивое имя, а это ваша пара, ваш альфа, я верно понял? — взглядом таксист дал понять, что речь идет об алкаше на задних сидениях.
— Нет, мы не пара, — и он печально посмотрел в окно, «к сожалению» осталось при нем.
— Тогда, может, познакомимся поближе?
Чимин вскинул брови к небу от удивления, но даже не успел он ничего сказать, как за спиной послышался рык. Грозный и собственнический.
— Видимо нет, остановитесь, я пересяду назад, — и таксист послушно сделал остановку, выпуская омегу и давая тому шанс устроиться рядом с головой Мина, предварительно положив ее на колени. Альфа прекратил рычать и сжал ладонь блондина в своей большой и теплой.
До здания они доехали за пятнадцать минут. Таксист предложил помощь дотащить пьяное создание на нужный этаж, ведь не гоже омеге таскать тяжести, ну, а Чимин как бы и не был против. Добравшись до дверей квартиры, Чимин поблагодарил за помощь, и, перекинув руку альфы на свое плечо, достал ключи.
— Надеюсь, у вас все будет хорошо, – он помолчал пару секунд, а затем продолжил, – истинные, — усмешка сорвалась с его губ, и, махнув рукой, альфа скрылся за дверцами лифта.
Кое-как дотащив Мина до своей кровати, Пак швырнул его на мягкую поверхность.
— Иди ко мне, — прошетал Юн, хлопнув пару раз по матрасу рядом с собой.
— Ну, уж нет, предлагать ложиться рядом будешь своей Юнджи, а не мне.
— Юнджи?
— Ага.
— Не-е-е.
— Что так? Омега есть, но не привлекает?
— Она моя младшая сестра, а с сестрами низя, — причмокнув, ответил Юнги, и кажется, заснул, а у Пака ревность превратилась в бабочки. Значит… Юнджи не омега Мина? А всего лишь сестра? Какое облегчение...
На кровате спал альфа, а на столе лежали бумаги с адресом и ключами; завтра он едет в Тэгу, и это не поддаётся повторному обдумыванию. Даже если Мина придется оставить у себя дома, Пак уедет, все равно ничего ценного, кроме одежды в шкафу, у него нет.
И со светлой мыслью посетить родные места, парень заснул на диване и в неудобной позе.
