Инициатива

Море снова хмурит брови, море снова жаждет крови balisangre

Подводную базу указал именно Мефилес. Роботник подумал, что завершить проект «Солярис» там, где он был начат, будет символично. Переезд с окруженной климатическими установками базы, где он устроил вечную зиму, занял определенное время. Пока армия автоматов работала, он изучал все уцелевшие записи герцога. За это время он нарастил свое преимущество в гонке за изумрудами до пяти штук, плюс Верховный, разумеется. Те, что придержал у себя Теилз, он предпочел не трогать. Друзья Соника сидели тише воды ниже травы, пусть так и останется. Принцесса на удивление смирно сидела в своей камере, не противилась замерам и экспериментам. Во время переезда ничего не выкинула. Большую часть замеров Роботник снял еще до первого вмешательства синего упрямца, требовались лишь некоторые уточняющие параметры. Когда случилось увидеться в первый раз после переезда, она выглядела встревоженной. — Узнае́те, принцесса? — приторно спросил Роботник вместо приветствия. — Вы не смеете врываться туда, где работал мой отец, доктор Эггман, — запальчиво заявила она. Роботника передернуло, он резко досадливо крякнул: — Не перенимайте плохих манер у всяких крыс, принцесса. Эта детская кличка — то немногое, на что способны мои враги. Обращайтесь ко мне доктор или доктор Роботник, — порекомендовал он и отвернулся, колдуя над клавиатурой. Элиза победно улыбнулась, пока он не видел. — А быть здесь, — вернулся к разговору Роботник. — Мне позволяет проект, над которым я работаю. «Солярис» должен быть завершен там, где был начат. Он самолично провел ее к пневматическим дверям по коридору без ответвлений и перед уходом велел ждать, пока эти двери не откроются. Элиза осталась одна и оглянулась: видеокамеры нацелились точно на нее. Она опустила голову, прикрыла глаза. Горечь окатывала ее каждый раз, когда она задумывалась о том, как идут дела в Солеанне. Она знала, что сейчас там, снаружи, едва начинает развеиваться ночь. Знала, во сколько сменятся патрули и во сколько ворота замка откроются для туристов. В котором часу откроется рынок и со скольки первые торговцы будут стоять у ворот, карауля лучшие места. Знала, когда начнется смена фонарщиков и они пойдут гасить газовые фонари. Но погоревав над своей осиротевшей страной, на крыльях девической влюбленности она возвращалась мыслями к Сильверу и их первой встрече, которую она вспомнила в недавнем сне. Из ночной темноты своей детской комнаты она, совсем маленькая, вдруг провалилась под грозовое небо. В черных тучах темнела дырка в полу ее комнату. К дырке белела рука с мутным браслетом на запястье. Элиза кричала, проворачиваясь в падении. Воздух выл в ушах, забивался в нос и горло. Вокруг разбегались лавовые потоки, чернели руины. Элиза закрыла глаза руками. Падение начало замедляться, сквозь пальцы и веки светило бирюзовым. Она подумала, что больше не падает, хотя так никуда и не упала, открыла глаза. Нежный свет держал ее в воздухе, а потом из ниоткуда появились руки и голос: — Откуда ты? Элиза заглянула в удивленные золотые глаза и без единого слова ткнула пальцем вверх. Он прищурился, не совсем понимая, куда она указывает, но стал подниматься ближе к тучам. Элиза боялась входить в дырку, что все еще висела среди туч, ведь там была та рука. Спаситель не смог войти, ему как будто мешала невидимая стена, только подсадил ее. Элиза с ужасом вглядывалась во тьму, но здесь больше никого не было. Окно в лавовый мир стало закрываться, и она еще несколько секунд видела своего спасителя, а он смотрел в ответ. Едва оно сомкнулось и рассыпалось, Элиза позвала няньку и не отпускала, пока не заснула снова. Всё, что произошло той ночью, было слишком похоже на детский кошмар. И думать, что это был именно он, Элизе было спокойнее. Пока этот еж не появился снова в ее жизни, она предпочитала думать именно так. Она ощутила присутствие позади, оглянулась несмело. Чуть дальше по коридору неподвижно стоял Мефилес. Он впился в нее немигающим взглядом змеи, полным нетерпения и голода. Элиза вздрогнула, обернулась к нему и едва удержалась, чтобы не отвернуться, не втянуть голову в плечи. До сих пор ей счастливилось видеть его лишь издали, но даже так она узнала руку в браслете. Теперь же он стоял так близко и неподвижно, что у нее стыла кровь в ногах и горело под ребрами. Она прижала руки к груди, а он всё смотрел. Сделал шаг — и оказался слишком близко, но смотрел куда-то ей между ключиц, и заговорил медленно, вкрадчиво: — Я чувствую твое живое биение, Иблис. Уже скоро печать будет разбита, и я разрешу тебя от твоей дремы. Он ушел, не проронив больше ни слова. Элиза стояла оторопелая, пронизанная холодом. Пневматические двери позади нее открылись, и ей пришлось зайти в цилиндрическую комнатку, узкую, как пенал. Здесь было так тесно, что мысли как будто густились вокруг ее головы. Вокруг нее в ритмичном танце заскакали по невидимым направляющим белые яйцевидные видеокамеры. Когда они наконец остановили свою пляску, створки кабины открылись с другой стороны. Постояв еще немного, Элиза прошла по узкому коридору без окон. К потолку были прицеплены простые диодные лампы да вдоль верхнего угла тянулась проводка. Дверь в конце коридора открылась с продолжительным шипением. Ее неровные створки плавно разъехались и впустили приглушенный электрический свет. Эта зала тоже была цилиндрической, но много больше и светлее. Задом к ней стояло простое кресло с высокой строгой спинкой и подколотниками. — Это для вас, — приглашающе провел рукой Роботник. Его было видно во весь рост в большое окно в стене. Элиза поджала губы, стиснула покрепче кулаки и прошла к креслу. Прежде чем сесть, она еще раз посмотрела вверх, в это окно. На фоне темных панелей, перемигивающихся экранов и кнопок возвышался Роботник. Слева от него стоял Мефилес. Разумеется, он должен стоять там, в этой рубке, откуда ее можно наблюдать в профиль. И рядом с Мефилесом стоял Сильвер. Он смотрел куда-то в сторону, руки сложил на груди. Не скучает, но как будто не очень хочет здесь находиться. Элиза села, глядя на него. Металлические захваты обняли ее запястья и живот. Зала стала оживать. В рубке система женским голосом отчитывалась о запуске каждого процесса. Обратный отсчет начался с тридцати. Кресло Элизы глядело в центр залы. Перед ним амфиладой стали подниматься из пола маленькие столбики, на которых покоились изумруды. Прямо напротив нее, точно центр какого-нибудь колье, был самый массивный изумруд, остальные пять окружали его, образуя лесенку. Среди них не было синего, того, что она отдала Сонику. Элиза зажмурилась. Сверху на нескольких продолговатых плечах, что в итоге складывались гармошкой, спускалось нечто массивное, похожее на телекамеру, только вместо линзы — длинное белое острие с маленьким шарообразным наконечником. Наконечник уставился точно на нее. Звук набираемой мощности проникал даже через толстое защитное стекло, гул с самого низкого тона стал подниматься медленным гудящим шершнем. Столбики под изумрудами засветились белыми жилами, свет потек сверху вниз, по полу, от пола вверх, по стене прямо к пушке. Гул нарастал всё быстрее. Белый свет слепил сквозь зажмуренные веки. Жилы под изумрудами светились ярче, на острие заиграла голубоватая молния. «Три. Два. Один». Мощный, щедрый луч врезался в ее грудь, прямо в сердце, ударной волной разметав рыжие волосы. Она ничего не почувствовала. — Нет! — продолжительно рявкнул доктор. Луч попал точно в сердце принцессы, но вместо того, чтобы сломаться, печать отразила его, и как! Перед лицом Элизы стал накапливаться режущий глаза белый шар. Он быстро рос, но то, что доктор увидел дальше, не подчинялось ни одному закону физики. Шар почти коснулся потолка, когда вдруг издал свой луч: весь поток энергии устремился точно в Верховный изумруд. Шар стал сдуваться так же быстро, как нарастал. Приборы показывали, что приток энергии не увеличился. А значит, Верховный изумруд не отдает весь этот бешеный объем энергии в цикл, а накапливает. Сколько так могло продолжаться и что будет, когда процесс достигнет пика, доктор не знал и проверять на собственной шкуре не собирался. — Уходим отсюда! — взвыл он и рванул к дверям, не заметив, что Мефилес уже растворился чернильной дымкой, а Сильвер стоит не шелохнувшись. Сильвер сорванно дышал, глядя на всё, что происходило внизу. Очнувшись, он шандарахнул психошоком всю аппаратуру, что была в этой рубке, выбил стекло, отшвырнув осколки себе за спину, и спрыгнул к Элизе. Луч продолжал бить. Захваты Сильвер выломал силой мысли, хотя на это потребовалось времени больше, чем он думал. Пушка начала дымить от перенапряжения, что-то в ней издало неприятный треск. Сильвер неловко подлез, избегая касаться этого потока чистой энергии, осторожно подхватил безвольно обвисшую Элизу на руки, и едва только снял ее с кресла, едва только прекратил белый луч рикошетить от печати и вливаться в Верховный изумруд, пушка прошила всю базу насквозь, продержалась еще секунду на пике мощности и сдохла, а Верховный изумруд издал такой залп во все стороны, что стены моментально покрылись сажей. Сильвер окружил их двоих непривычно большим защитным пузырем, разве что не успел закрыть его со спины, и по лопаткам обдало прицельным столбом жара. Сильвер заскрипел, скривившись, согнулся вперед, бессознательно прижимая тело теснее к себе. «Ты не можешь остановиться сейчас». Он решил, что стерпит эту боль, что обязательно даст ей отболеть свое, только они сперва выберутся отсюда. Найти выход из залы эксперимента не удалось, пришлось его делать. Напоследок оглянувшись, он увидел, что Верховный изумруд расколот, а под ним быстро напухает вода — неправильна, живая, подвижная. Глубины базы шумели поступающей водой. Сильвер спешил, безвольное тело быстро стало оттягивать руки, но он боялся понести ее психокинезом, чтобы случайно не упустить, рассредоточив внимание. Бадники мирно копошились там, где он проносился. Их было не жаль. Сильвер больше боялся того, что их нагонят волны именно той воды, что он видел под Верховным изумрудом. Наверное, потому он так быстро пробил себе путь наружу. Он поднялся в красное от рассветных красок небо Солеанны кометой, повисел немного на месте и направился к горам. На воздухе Элиза пришла в себя. Сильвер вдруг ужасно смутился. Элиза взялась за его плечо, стало как-то удобнее. — Ты в порядке? — спросил он просто чтобы не молчать. — Да, благодаря тебе, — она улыбнулась, потом взглянула назад и расширила глаза: — О боже. Сильвер на ходу обернулся. Они медленно удалялись от выросшей над городом головы водного монстра. Небо на глазах затягивали черные тучи. Щупальца вырастали из океанских волн, отражая солнечный багрянец, и рубили город, как карту рубят широта и долгота. Элиза впилась в его плечо. — Поверни назад! Я нужна моему городу! — Ты не поможешь ему, если будешь просто бегать по улицам. Вода прибывает. Город под ударом, замок под ударом, — он указал пальцем вдаль. Такие же щупальца, что выросли по всему побережью, атаковали замок. — Лучше я отнесу тебя туда, где безопасно. Она долго молчала, пока наконец не подняла голову и не посмотрела ему в глаза. — Спасибо, — чуть натянуто улыбнулась и свободной рукой заправила волосы за ухо. — Ты уже второй раз спасаешь меня. Помнишь, когда-то давно? Сильвер только кивнул. Пальцами она случайно затронула ожог, и стоило напомнить о нем, спина загорела с новой силой. Сильвер ойкнул и зашипел, зажмурившись, в их полете произошла небольшая турбулентность. Когда он открыл глаза, Элиза тревожно всматривалась в его лицо. — Извини, пожалуйста, я сделала тебе больно? — пролепетала она. — Есть немного. То есть это не ты, это пока мы уходили с базы… ничего, пройдет. — Вот вы с Соником совсем не похожи, только оба ранитесь, помогая мне, — она сокрушенно качнула головой и посмотрела вниз. Под ними простиралась Королевская Долина. Сильвер решил, что они уже достаточно далеко от бушующего океана, и пошел на снижение. — Вы оба очень хорошие. Хотя мне и нельзя больше встречаться с Соником. Для блага моей страны, — твердо кивнула она сама себе. — Ты говорил о Пламени Разрушений, помнишь? Можешь рассказать мне подробнее? *** Взбеленившаяся вода мало трогала Блейз. Люди кричали тут и там, мимо пронеслась женщина, грохоча коляской с малышом внутри, Блейз обернулась на этот звук и заметила на крыше ратуши вспышку. Что-то подсказало ей: вот оно. Огненным вихрем взвившись на ближайшую крышу, она разглядела там Искру Иблиса. Синий еж смотрел на океан, из которого вырастала большая округлость. — Нашелся, — она приготовилась к реваншу, сжала кулаки, когда рядом с ним появились еще две фигуры. «Мефилес! Откуда? Они вместе? Он сейчас не с доктором? И это?» Робот, стоявший неподвижно на площади во время их первой стычки с Искрой, показался ей декорацией. Такой же декорацией он был на ее памяти в их родном времени. Только здесь не такой пыльный, и как оказалось, почти живой, насколько в понимании Блейз может быть живой ходячая груда металла. Синий еж и Мефилес стартовали с крыши. Она рванулась следом, боясь упустить, когда последовавший за ними робот обернулся и встал между ней и удаляющейся Искрой. Блейз затормозила, выставила кулаки, но робот сказал: — Огненная кошка. Я знаю, что тебе зачем-то надо преследовать Соника. Но сейчас это нерелевантно. Лучше помогай мне. — Что? — Люди, — он выжидающе уставился на нее двумя красными, яркими в предрассветной мгле лампочками. — Нужно помочь им уйти из города. Едва унявшийся сумбур разросся с новой силой. — Разве, ох, — она запуталась и спросила напрямик: — Что Искра делает вместе с Мефилесом? — Мефилеса тут нет. Мефилес — враг, — заявил робот. — Там — Шедоу. Друг. — Тогда, боюсь, наши пути расходятся, — она шагнула в сторону, чтобы обойти его. — Мефилес всем враг, никому не друг, — бросил ей в спину Омега. — Соник — всем друг, никому не враг. Ты уверена в своем выборе друга и врага? Блейз замерла спиной к нему. Что-то, накопившееся в ней после всех её прогулок по этому времени, зашевелилось в поддержку этих слов. Жители Солеанны с таким теплом упоминали Синий Ветер, а слухи о прочих его приключениях казались один другого невозможнее. Блейз понимала, что Искра может выпустить Пламя ненамеренно, но ведь любое действие — возможно, даже именно его смерть — может стать спусковым крючком. А если Иблис явился только потому, что они вмешались? А если нет? Ее настораживала скрытность Мефилеса. Он так и не объяснил, зачем помогает им, так и не открыл, как они отплатят ему за информацию. Блейз колебалась между действием, бездействием и пропастью, к которой вели оба варианта. Она видела две точки, синюю и черную, что в свете голубого луча из пасти водного монстра спрыгнули с самолета и понеслись навстречу громадине на всех парах. Хаос нависал совсем близко. Из его пасти вырвался яркий голубой луч, корона на голове заметалась. Шедоу привычными плавными движениями шел над водой. Соник выбрал путь по крышам. — Да ладно, ты же можешь бежать по воде! — подзадорил Шедоу. — Так скорость нужна, разогнаться негде! — А как тогда справлялся? — С семью, черт бы их побрал, изумрудами Хаоса! — оба проводили глазами очередное гигантское щупальце, обрушившееся на город справа от них. Они уже запыхались, давным-давно промокли насквозь, не раз упав в воду и подсобив друг другу. В кулаке Шедоу тихо звенел зеленый изумруд, Соник держал при себе синий. Остальные, как объяснил Теилз, — у Эггмана. На улицах бушевали волны выше человеческого роста, течения хаотично носили обломки стен и кровель, мебель, фонари и клумбы. Цветастая толпа еще скапливалась у ворот к лесу, но в остальном город обезлюдел. Сквозь улицы и дома, прорубленные беспощадной силой, тянулись незаживающими рубцами перекрестья от ударов: низверженные стены и мосты, раскрошенная мостовая, быстро пропитывающийся влагой грунт. Хаос снова сбросил их, будто надоедливых мух. — Долго, слишком долго! Город уже почти уничтожен, — разозлился Соник, едва они снова встали рядом, и неосознанно потер ожог. — Почему на него не действует всё, что я делал тогда? — Потому что у тебя при себе всего один изумруд? — напомнил Шедоу, пристально вглядываясь в Хаоса. — Да, плюс и он не такой. — В плане? — Голубой он был. И не такой пудинг, а вода водой — бррр! А что, если?.. — он аж выпрямился, так ему приглянулась мысль, и озаренно уставился вдаль. — Ударим разом? Что если нам удастся совместить спиндэш и ударить двойным? — Безумие, как и любая твоя идея, — качнул головой Шедоу. — Давай попробуем. Двойной спиндэш понесся по руслу, ввинтился в шею Хаоса, спиралью взвился выше, достиг мозга и вылетел прочь пушечным ядром. Хаос отчаянно завизжал, послал в небеса истончающийся голубой луч и шумно осел. Вокруг разошлись высокие волны, последний раз страстно омыли уцелевшие остатки побережья и утонули в толще спокойных вод. Патрулировавший небо Солеанны Циклон подхватил героев, те снова устроились на крыльях самолета. Едва успокоившийся океан снова взбурлил. — Разве не всё? — простонал Соник. Но это был не Хаос. Синие воды выпускали из себя что-то более вещественное и значительно более длинное. Потоки срывались с огромных форм, из океанских глубин поднялся вой моторов. Все трое переглянулись. Эггман, повисло в воздухе. — Подбрось нас туда, Теилз. Мне кажется, это еще не всё. Циклон полетел пристраиваться к воздушной крепости. Последние водопады скатывались по ее бокам, на красном блеснула знакомая рожа — усатая и очкастая. Оповещение Циклона принялось попискивать. — Там большое скопление энергии, — пояснил Теилз, пытаясь перекричать нарастающий шум. Она поднималась всё выше, и Циклону тоже пришлось задрать нос, чтобы оставаться над ней. Самолет затрясло, пассажирам пришлось держаться крепче. — Это там торнадо кружат? — выдохнул Теилз. Вокруг определенного центра крепости носились каждый по своей траектории узкие, как веретено, вихри. Тучи вокруг ползали, завивались и клубились как живые, стрекотали молнии. — Нам туда, — сказал со всей определенностью Соник и адресовал Шедоу взгляд, мол, ты со мной? Тот кивнул. — Сбрось нас на крепость, а сам улетай. *** Элиза благодарно обняла его, но едва Сильвер болезненно зашипел, отдернула руки и еще раз извинилась. Она решила, что доберется до Нового города в одиночку — нужно узнать, как там дела. Сильвер собирался в Старый — искать Блейз. — Удачи, — улыбнулась Элиза на прощание. Сильвер проводил ее глазами, задрал голову к небу. Достаточно светло. Она дойдет. И он тоже. Идти будет больно, но он справится. Сильвер едва только ковыльнул в сторону моста, как услышал рядом голос: — Ну почему ты такой доверчивый? — Мефилес, — он повернул голову. — Ты тоже спасся! — Ты знаешь, где сейчас Искра? — вместо ответа спросил тот. Когда Сильвер качнул головой, Мефилес вздохнул с явным разочарованием, протянул ему руку с изумрудом, и тот красиво потемнел, зависнув над ладонью. — Он вернулся. Вот, смотри. Сильвер взял изумруд, сосредоточился. — Но… я ничего не вижу. — Сейчас я тебе помогу. Их сокрыла чернильная дымка, а когда рассеялась, только примятая трава напоминала, что здесь кто-то стоял. — Сильвер! Блейз затормозила, запыханная, торопливо огляделась, досадливо топнула. Она была уверена, что он только что стоял тут! Ее пробрала дрожь холода, и она провернулась на месте в огненном торнадо. Жар мгновенно высушил ее мех и одежду. Крикнула еще раз: — Сильвер! — Я не знаю такого, но, возможно, видела, — прозвучал голос с небес. — Меняю на информацию о других двух индивидуумах. По земле стукнули каблуки. Блейз обернулась. Фигура в чем-то бесформенном остановилась совсем рядом, сложила крылья и сбросила капюшон, и из-под него выпростались большие уши. Блейз подозрительно оглядела незнакомку в человеческой толстовке с подкатанными рукавами, закрывавшей ее всю почти до колен. «Что мне терять?» Блейз неловко описала Сильвера. — Боюсь, что нет, — та мотнула головой. — Но, может, ты видела моих друзей? И Блейз услышала описание того самого робота, которому помогала в эвакуации. Она кивнула, и глаза незнакомки загорелись. — В Старой Солеанне. Мы вместе вытаскивали людей из воды. Он улетел куда-то в этом направлении. И Шедоу там был. Но они вместе с Искрой… с Соником улетели в море. Незнакомка задумчиво потерла подбородок, поправила съехавший рукав. — Спасибо. Не люблю чувствовать себя должной. Но поскольку прямо сейчас твоя информация мне мало поможет, я, пожалуй, могу подсобить тебе преследовать Мефилеса. Раз ты говоришь, они были вместе, значит, этот гад должен знать хоть что-то. Есть только одна проблемка. Она не успела договорить. Проблемка объявилась в лице небольшого отряда тяжеловооруженных дронов. Эмблема с белой G в центре щита не оставляла сомнений в их принадлежности. — Вот даже сейчас, да, гады? Вот вы-то уж точно знаете, что они здесь! Можно было и отстать от меня! — она обернулась и кинула Блейз: — Если ты не хочешь принимать мою помощь, я пойму. Блейз на секунду склонила голову к плечу. — Одна голова хорошо, а две лучше, — решила она. — Тогда нам стоит убраться с открытой местности. Как тебя звать? На бегу разговаривать было неудобно, так что Блейз молча припустила, тем более, что незнакомка также не дожидалась ответа на вопрос, снялась и заскользила над поверхностью земли. Блейз увидела на толстовке явно рукотворные прорехи для крыльев. Первый ряд дронов пустил по ним очередь, скашивая травинки. Они ступили под полог высоких деревьев — дроны следовали по пятам. Девушки петляли, укрываясь от метких выстрелов. Дроны рассредоточились, ускользать стало сложнее. Незнакомка мелькнула в стороне, в другой, Блейз потеряла ее из виду, когда ее вдруг подхватили под мышки и резко рванули вверх. Она стала было отбиваться, но полет закончился быстро, она увидела лицо новой знакомой перед собой. Та жестом показала сохранять молчание. По носу наискось у нее набухал каплями крови глубокий шрам. Проследив за ее взглядом, Блейз нашла на своем кардигане след просвистевшей мимо смерти. Они сидели вплотную, как птички на жердочке, в тесном пространстве, которое новая знакомая умудрилась выискать в плотной листве. Дроны еще несколько раз небольшими группами пролетали под ветвями, а потом их гул стих вдали. Обе молчали, вопросительно поглядывали друг на друга и лишь через час тишины спустились с дерева. Так и познакомились.