2 апреля 20:48
— И как они умудряются надевать это? — возмутилась я, в усердных попытках зацепить серёжку за ухо. Пара возмущенных вздохов и восхищённый взгляд в зеркало. Серебряное платье, мерцающее на солнце, сидело на мне как влитое. Подчеркивало мою фигуру, выделяя достатки, скрывая за ними мелкие «оплошности». Подцепив бретельки платья, я посмотрела на себя с другой стороны. Прекрасные изгибы, фарфоровая кожа, редкие родинки на приятной бледности, выглядели как контрастные звезды на небе. Я взглянула на свою руку. — Слишком давно они не видели света за рукавами.. Прошло несколько лет с тех пор, а я все никак не избавилась от длинных кусочков ткани на запястьях, чтобы скрыть то, что есть на них. Точнее то, чего пусть уже и не было, но все же привычка есть привычка. Сейчас там нет и следа от прошлой моей «деятельности». Раны зажили, слезы высохли, вот только старая боль, все ещё живёт там, спрятана глубоко, вшита под кожу. Дёрнув рукой вниз, я вернула взгляд на зеркало. Выпрямленные рыжие волосы стекали по моим плечам огненным ручейком. Гладкие, изящные, элегантные, к ним так и хочется прикоснуться. Воспоминания душили меня изнутри, ох, как же сильно подначивали меня за мои медные волнистые волосы в своё время. «Ведьма» — стало вторым именем, а шутки про сжигание на огне — основой моего социального сущестования. Никто не любит тех, кто выделяется, их топят, стараются загнобить, изжить. Поэтому я всегда старалась быть такой, каких не любят. Была настоящей. Ко мне потянулись люди, были в восторге от меня и моих особенностей. Мне так казалось. Люди никчемны, лицемерны и лживы — дала мне наставление старшая школа, заставив спрятаться в серые неприметные толстовки, влезть в широкие джинсы, отказаться от любимых теплых цветов и завязать волосы в хвостик. Будь невидимкой или не будь вовсе — бестактно пнули меня воспоминания, отправив во взрослую жизнь. Не носи облегающие платья, не крась нижние ресницы, не надевай каблуки, не смейся слишком громко, не сквернословь, не веди себя импульсивно, не улыбайся так ярко, не будь занудой и все будет хорошо. А я буду. Хотя бы потому, что хуже просто уже некуда. Резкий звук звонка раздался откуда-то снизу. Увидев вибрирующий телефон и надпись «принять-отклонить», а потом и «звонок от Финн», я мигом нажала на зеленую кнопку и поднесла телефон к уху. — Готова? — послышался из динамика хрипловатый голос. — Еще бы — ответила я, скрещивая руки на груди. Усмехнувшись, я подошла к окну и увидела там своего кудрявого друга, облокотившегося на свою машину. Тот беззаботно смотрел вдаль и держал трубку у уха, явно не замечая моего пристального взгляда. Сбрасываю вызов и закидываю телефон в карман джинсовки. Свет в комнате выключен, утюг проверен и я выхожу из комнаты. Пару поворотов вправо и один влево. Быстро направляюсь к выходу из общежития слушая стук своих каблуков, с каждым звоном которых, беспощадно трескается очередное мое табу.***
2 апреля 21:03
Когда Финн остановил машину, мне пришлось вынырнуть из пучины мыслей, затягивающих всё глубже, и оглядеться. Вулфард вышел первым, а через пару секунд открыл мою дверь и подал руку. — Джентельмен, — шепчу себе под нос я и смеюсь, пока парень закрывает дверь и следует за мной. Финн оставляет мой подкол без ответа, лишь мимолётно закатывая глаза — это я заметила периферийным зрением, когда немного повернула голову вбок. Оказавшись у белой двери, я взглянула на кудрявого. Тот немного постоял, а после постучался. Стук отдался в ушах, неприятно давя на череп. Я натянула улыбку и приготовилась к заинтересованным лицам. Музыка стала сильнее, когда нам открыли дверь. Сэди Синк, поправляя волосы, что-то быстро сказала Джеку и улыбнулась, оглядев нас двоих. — Во-о-оу, чувак, так это... — Грейзеру не дали закончить, легонько ударив локтем поддых. — За что, Сэд?! — За твой шаловливый язык, — ответил Финн и рассмеялся, приобняв меня за плечи и пропустив вперёд. — Зануды, — возведя глаза к потолку, сказал парень и подошёл ко мне, ловко уводя от Вулфарда, — Я Джек Грейзер, приятно познакомиться. А ты... — Адель Грин, взаимно, — прошептала я, улыбаясь от несуразности ситуации. Кудряшки, так похожие на кудри Финна, взвились в воздух от лёгкого прыжка Грейзера, после чего он легко поднял с низкого столика два красных стаканчика, не пролив содержимое, и протянул один из них мне. Я принюхалась. — Приятного вечера, Адель Грин, — выпив до дна и подмигнув мне, Джек скрывается в толпе. И его наставление — последнее, о чем я думаю, делая шаги в сторону барной стойки.***
2 апреля 23:57
Перед глазами мерцали яркие огни от диско-шара. Громкая, оглушающая ранее музыка казалась приятным фоном. Улюлюканья и крики перестали раздражать — стали чем-то привычным. Я нахожусь здесь уже два часа, может быть больше, точно не знаю. Время тут тянется словно патока, в которой ты тонешь и забываешься. Чувство отстраненности не покидало меня весь вечер. Я будто невольный наблюдатель чего-то. Сижу на диване одна с бокалом вина в руке, закинув ногу на ногу. Люди проходят мимо меня, говорят о своем, танцуют, веселятся, обливают друг друга дешевым пивом из соседнего магазина, нагло флиртуют, обжимаются. А я как фон — меня видят, но не обращают внимание. Не то чтобы меня это не устраивало. Небольшое, почти мизерное внимание к моей персоне было на руку нашему «заданию». Мотнув головой вправо, я приподнялась на локтях и заметила танцующего друга. А вот огромное внимание к его персоне шло более, чем просто не по плану. Он решил поиграть в глупую детскую игру — бутылочку. Я, конечно, отказалась, списав это на странность затеи, а Финну подобные вещи нравятся. Они ему к лицу. Я задумалась, потирая бокал в руке большим пальцем. Что значит — «к лицу»? Его кудри развевались при прыжке, летели, словно в замедленной съемке. Яркий свет крапинками попадал на них, открывая миру новые оттенки смоляного на его голове. Улыбка не сходила с его лица весь вечер, излучая тепло и искренность. Он веселился. Шутил глупые шутки, от которых смеялись все, делал ребяческие показушные вещи, даже успел залезть на стол и станцевать чунга-чангу — честное слово, остановить смех не смогла даже я — предлагал сумасшедшие авантюры, а-ля закидать соседский дом яйцами, я предположила, что если налепить туалетную бумагу себе на лицо, то даже камеры нас не отследят. Он вселял жизнь одним лишь мимолетным взглядом. Раздавал энергию окружающим, создавал атмосферу в компании. Открытый настолько, что тело двигалось к нему само. Ты просто хочешь быть участником всего этого азарта. Хочешь, потому что этот азарт принадлежит ему. Хочешь, потому что организатор игры он. Хочешь, потому что таких Финнов Вулфардов еще поискать. И каждый раз удивляешься почему он до сих пор рядом. Почему терпит колкости и подколки. Почему разрешает грубость и надменность. Почему улыбается тебе так искренне и нежно. Почему таскается везде верно и регулярно. Почему вы уже не просто «соучастники дела», не «товарищи по цеху» и даже не «одногруппники». Мой взгляд резко упал вниз, прямо на горлышко бутылки, что крутили друзья Финна. Легкий взмах и бутылка делает свой первый круг. Тонкой частью указывает на раззадоренного долговязого парня. На Финна. Компания смеется, кто-то ударяет его по плечу и бутылка делает второй круг. Горлышко останавливается рядом со стопой Джека Грейзера. Все взрываются от хохота, держатся за живот и покрываются красными пятнами, а я неотрывно смотрю на них. Финн умиляется и расставляя руки вперед, говорит: — Ну иди сюда ко мне, мой ненаглядный! Притягивает его к себе и они сливаются в поцелуе под громкие крики остальных. — А твоя дамочка не против? — раздается из толпы в адрес Финна. А что его «дамочка»? Она крутит несчастный бокал в руке и грустно улыбается. Осознание настигает меня слишком быстро, ударяет в голову молнией, ошеломляет. Это ему к лицу. Быстрые связи, глупые шутки, тактильность, вечные вечеринки и праздник в голове — все это его составляющие. Все это — он сам. И никогда ему не изменится, не сменить свои принципы, потому что такие как он не меняются. Потому что Финны Вулфарды остаются таковыми навсегда. Но часть моей души успокаивается, сбрасывает груз. Тот поцелуй для него был вынужденным, тот поцелуй и в правду ничего не значил. Все было фальшиво и артистично. Не стоит забивать этим голову и тратить время на раздумья. Вот только остается всего один нерешеный вопрос — правда ли это был груз души, а не последний мой якорь? И я делаю неплохой глоток вина из бокала, впуская алкоголь в свой организм. Чувствую горькость на языке и морщусь. Ожидаемое тепло в горле вдруг наводит меня на одну думу — лучше бы тепло ощущалось на губах. Проглатываю эту мысль вместе с остальным содержимым бокала. — Вот они шуму навели, конечно! — поведала рыжеволосая девушка, присаживаясь ко мне на диван и откидывая роскошные локоны назад. — Они и не такое могут, я полагаю... — Ещё бы, как то раз они разбили стеклянный стол, случайно включили пожарную сигнализацию, затопили весь первый этаж и это все в один вечер — подняла палец к верху, Сэди, — не стоит их недооценивать, они просто короли вечеринок! Я слабо кивнула, фальшиво улыбаясь. Девушка рядом немного нагнулась ко мне и заглянула в моё лицо из под волос. — Что-то не так, милая? — миролюбиво уточнила девушка. — Все... все в порядке, просто ожидания не всегда сбываются — грустно и отстраненно ответила я. — Мечты имеют свойство разбиваться о скалы... — сказала она. Я печально мазнула взглядом по Финну. Его улыбка так глупо контрастировала с моим лицом и глазами, которые готовы были тут же расплакаться. — Но знаешь, может быть... реальность не так плоха? — словно мыслями из моей головы, заговорила Сэди — Может быть она даже лучше, ведь мечты не разбиваются без остатка, верно? Они всегда имеют копию в нашем сердце, а это самое главное, дорогая. Она ободряюще похлопала меня по плечу, раздавая свой позитивный заряд и мне. «Возможно она права» — пронеслось в голове резкой искрой. Я встряхнула головой, выбрасывая плохие мысли из своей головы. Все же я здесь не для того, чтобы грустить по глупым причинам. Вновь оглянув быстрым взглядом весь зал, я повернулась лицом к собеседнице. Мне нужна информация и без нее я отсюда не уйду. — Можешь рассказать о вашей компании? — резко выпалила я, моментально ловя удивленный взгляд Сэди — Чувствую себя немного чужой, хотелось бы узнать хоть что-то. — надавила на жалость я. Девушка вздохнула, а потом прыснула. Она начал искать кого-то в зале. — Я познакомилась с Финном в старшей школе, в выпускной год.. — начала она — Нас поставили организовывать какое-то школьное мероприятие в качестве наказания. Меня за ложное обвинение в распространении интимных фото, а его за прогул. Точнее прогулы, но все же — она улыбнулась, позже хихикнув. Это было похоже на правду, я даже не сомневалась. Прогул — слишком в его духе. Нарушение правил — почти черта его личности. Теперь мне стало понятно при каких чудесных обстоятельствах могли познакомиться этот божий одуванчик и мой обалдуй. — Потом все как-то закрутилось, я познакомила его с Милли, он меня с Калебом и Ноа... — пропела она, тут же одернувшись — Ну Милли ты знаешь, мы с ней знакомы ещё с пелёнок. Ноа сидит вон там, — девушка указала на русоволосого парня, что сидел в самой гуще «бутылочки» — а Калеб сегодня не пришел, но думаю, ты его видела — говоря о нем, она ускорилась и немного засмущалась. Понятно. — Все кроме Ноа поступили в один университет, он решил податься в колледж в соседнем районе — она закатила глаза — Тут мы познакомились с Джеком, Джейденом, Софией... — далее Сэди перечислила ещё парочку знакомых мне фамилий — Официально, компанию основал Финн, Джек и я — гордо заявила девушка. — Я и не сомневалась — прыснула я — Ну так вот, в компании переодически кто-то появляется, кто-то уходит, но основной состав неизменен и ты его уже знаешь. — Неплохо — подытожила я. — Неплохо? — Теперь я хоть немного вовлечена во все это — указала я. Девушка улыбнулась и вновь потрепала меня по спине, пропев что-то типа — «Не за что!». Из толпы кто-то окликнул ее и Сэди, ойкнув, быстро поднялась с дивана и попрощавшись, ушла. Снова оставшись в одиночестве, я налила ещё один бокал вина и продолжила свое наблюдение за местностью.***
3 апреля 1:26
Сидя на бордовом диванчике, вдали от эпицентра вечеринки, я допивала напиток, подобранный со столика на кухне, изредка оглядываясь по сторонам. Ничего особенного не происходило. — Приве-е-ет, — протягивает незнакомый мне парень, подсаживаясь рядом. Я инстинктивно отодвигаюсь, сверху вниз смотря на него. — Я Уильям. — Адель, — ответила я, заправив выпавшую прядь рыжих волос за ухо. Убрав напиток подальше, я стала вглядываться в лицо назвавшегося Уильямом. Что-то странное поселилось в его глазах, такое чуждое и доселе незнакомое мне. Я видела такие глаза лишь один раз в жизни. Чьи — не могла вспомнить. Разгадка была так близко, я каждый раз цеплялась за нить, которая должна была распутать клубок, но с каждым разом эта нить ускользала, не позволяя мне докопаться до истины. — И как тебе здесь, крошка? — я поморщилась из-за моего нового прозвища. Я ещё от Рыжика не отошла! — Нормально, — слишком грубо, Адель. Уильям, потрепав передние пряди пшеничных волос, выпавших из пучка, обнажил два острых клыка и белоснежные ровные зубы. Взгляд зацепился за браслет парня — чёрный, с парой поблёскивающих в свете лампы, камнями. — Чудесный вечер, не правда ли? — И чем он так чудесен? — ответила вопросом на вопрос я. Незнакомец ухмыльнулся и обвел рукой весь зал. — Людьми, собравшимися здесь. Ценность нашей жизни — люди, вокруг нас, — я легонько кивнула, как бы, соглашаясь с его словами. — Хороший вечер имеет свою значимость только этим! — Вероятно, вы правы. — Как хорошо, что вы понимаете меня, дорогая! — я скривилась от такого обращения от незнакомого человека. Он вглядывается в мое лицо, словно желает запомнить каждую его часть. Нахально улыбается, так, что мерзко становится даже мне. Оскверняет душу, заглядывая в каждый её закуток, ни капли не стесняясь. Ведёт себя там, будто желанный гость, наравне с хозяином. Меня бросило в дрожь. — Люди, по своей натуре, так глупы и эгоистичны, что в дрожь берет, — изрекает он, а у меня в голове вертится лишь мэысль о том, как удачно он подбирает слова, особенно те, что про дрожь. — Вы так считаете? — Конечно, — словно говоря что-то очевидное, пропел парень — пользуются тобой, как перчаткой, а потом выкидывают в мусор и покупают новую. Абсурд, но почему-то всех это устраивает. — Не уж то всех? — На удивление, — мотнул головой он. Разговаривает слишком по-деловому с незнакомыми людьми, дурная черта. От его речей становится спокойно, размеренный тон придает уверенность, создаёт баланс с его высокими мыслями. Не поднимает тон, говорит так, чтобы слышали, но и не шепчет. Убаюкивает, ласкает бархатистым голосом. — Даже тот, кто строит из себя героя, делает это из личных побуждений. — безразлично цокнул тот — Сказка о принце и принцессе заканчивается в тот момент, когда спаситель скармливает даму дракону, чтобы удрать самому. — жёстко решил он. Парень вздыхает, как-то наигранно весело заправляет мне прядь за ухо, заставляя меня сжаться от неожиданной близости, и шепчет: — До скорой встречи, крошка, — я мельком закатываю глаза, всё же выдавив улыбку и попрощавшись с Уильямом. Странный парень. — Аде-е-ель, — тянет подошедший Финн, присаживаясь вплотную ко мне и вальяжно кладя ноги на кофейный столик из светлого дуба, — И кто это был? — Вулфард пристально смотрит на исчезающий в толпе силуэт парня, и я замечаю играющие на его скулах желваки. Стоит, буквально нависает надо мной, занимая все мое пространство своим пропахшим алкоголем, телом. Задает четкие вопросы, диктует, взглядом говорит, что нужно ответить. Управляет, играет как марионеткой одной лишь фразой. И нет, чтобы хотя бы сконцентрироваться на вопросе. Нет, это было бы слишком легко для моего мозга. Я, черт возьми, думаю о том какой он горячий, когда пьян. Опускаю свой взгляд с карих глаз, в недрах которого разжигается золотой фитилек, на бледно-красные губы с отпечатком вина в правом уголке. Разлохмаченные кудри мельтешат перед глазами, легко проходясь по его длинной черной футболке, которая, вероятно, повидала не одну такую вечеринку. Похоже, пьян был не только Финн. — Ммм...Уильям, — спустя некоторое время отвечаю я, вглядываясь в карие глаза друга. — Уильям? Я не видел его раньше. — Ты странно себя ведёшь. Ревнуешь, что-ли? — выпаливаю я, прежде чем думаю. — Ха-ха, — наигранно смеётся Финн и резко приподнимается, а после, взяв меня за руку, тащит на второй этаж. Сжимаюсь изнутри, чувствуя чужое прикосновение на своем запястье. Тащит за собой, выглядя при этом слишком осознанно, слишком гневно. Будто отец, что увидел обжимания своей дочурки и местного хулигана. Его ладонь легко обвивает мое запястье, я даже удивляюсь тому, насколько она большая. Оглядывая его снизу вверх, я вдруг резко осознаю нашу с ним разницу. В росте, в телосложении — во всем. Держит руку крепко, уверенно, без шанса убежать, но я не чувствую себя загнанной мышкой. Стоит мне выразить протест, легонько дернуть рукой и он отпустит. Знаю, поэтому иду за ним. Потому что весь он — игра. И раз уж так вышло, то сегодня я не на скамейке запасных. — Ты чего? — Уильям, значит. Пробует имя на вкус и кривится, словно от горечи. Проглатывает противное слово, едко хмыкая. Он немного обиженно отводит взгляд, смотря на пол из под угольных ресниц и я наконец понимаю. Чёртов собственник. — Вулфард, ты идиот? Заметь, не я тусовалась в толпе подростков, где находится потенциальный убийца! — То есть, — заходя в одну из комнат и закрывая за собой дверь, говорит Финн, — это я виноват? — В какой-то степени — да. — Замечательно! А... Договорить ему не даёт крик, раздавшийся по ту стенку. Мы одновременно оборачиваемся и быстро выбегаем из комнаты. Открываю дверь и резко оборачиваюсь назад — труп посреди комнаты и Милли со слезами на глазах производят неизгладимое впечатление. Захлебываюсь воздухом от удивления, а глаза начинают немного слезиться от ужасной вони в помещении. Я медленно сглатываю накопившуюся слюну, и судорожно обдумываю, что делать. Финн молчит. И почему каждая наша совместная вылазка должна закончится чем-то подобным? — Милли, вызови скорую... — Скорее полицию. Тут скорая уже ни чем не поможет, — заявляет Вулфард, скрещивая руки на груди. Браун выбегает из комнаты, стуча каблучками. Они отдаются в голове. Стук. Стук. Стук. «Нельзя паниковать, времени мало» — показал мне последний такой инциндент, и собравшись с духом, я начинаю анализировать происходящее, на подкорке сознания все еще немного сомневаясь в реальности всего этого. Быстро осматриваю бледное тело девушки: темные длинные локоны распластаны по поверхности кровати, губы замерли в крике ужаса, глаза пустые, стеклянные, а цвет их спрятан в ночной тьме, ростом примерно с Алексу, да и телосложением тоже. Короткое летнее платье смотрится на ней впечатляюще красиво. В нем она выглядит как мертвая невеста. — Со внешностью точное попадание, — подытожила я, по воздуху обводя тело пальцем. — Причина смерти? Я приглядываюсь, пытаясь понять где источник кровотечения. Сделать это сложно — в глазах рябило, казалось, что алая жидкость везде, даже на мне. Руки тряслись. — Вспорот живот, — кротко и резко изрекаю я. — По времени, наверное, около получаса назад, — предполагает Финн. — До двух часов включительно, — выпалила я, бегло пробегаясь взглядом по трупу. — Во всяком случае, трупных пятен я не вижу. — Что? — непонимающе смотрит Финн. — Что? Оглядывая комнату и стараясь не наталкиваться взглядом на труп девушки, я случайно замечаю серёжку с небольшим рубином. Собираюсь поднять её, когда Финн меня одёргивает и останавливает, придерживая за локоть. — Следы, — напоминает он и тянет меня обратно из комнаты. Я противлюсь, и не найдя решения лучше, быстро рву кусочек своего и без этого короткого платья. Обхватываю им сережку и даю её Финну. — И никаких следов! — бормочу я, пока Вулфард прячет украшение в карман джинсов. Раздаются сирены. Мы поспешно выходим и спускаемся на первый этаж, когда полиция входит в дом. — Оставайтесь на местах! — кричит мужчина в форме и оглядывает опешивших подростков. Я заправляю прядь волос за ухо и наблюдаю за действиями Финна, который явно что-то придумал.***
3 апреля. 3:27
Спустя час нас отпускают. Сначала они собирались устроить допрос, но решив, что всех не опросить, вызвали лишь хозяйку дома, то есть Сэди, Милли и ещё пару человек, имена которых мне доселе были неизвестны. — Тебя отвезти? — уточняет парень, когда мы наконец оказываемся на свежем воздухе. — Было бы неплохо, — вяло отвечаю я, по-хозяйски заходя в его машину. Я и не заметила, как возвращаться домой вот так стало чем-то вроде привычки. Плюхаясь на сидение, автоматически смотрю влево, на водителя. Пристегиваю ремень и откидываюсь назад. Звук едущей машины в ночной тишине — это и вправду что-то невероятное. И как бы день не был ужасен, противен и жесток — такие моменты и впрямь меня успокаивают, медленно, но верно убаюкивают. Все выглядит иначе сейчас. Финн, что изредка трясет голову в такт какой-то песни, что играет сейчас в его сознании, кажется таким близким, знакомым, правильным. Чем-то, что просто есть. Чье существование нужно просто принять, потому что оспаривать не входит в перечень вариантов. Ночной холодный воздух играет с прядями моих волос, что под покровом ночи теряют свое яркое рыжее пламя, не выделяя меня из толпы. Но бледный янтарный отголосок все же выдает меня с потрохами. Кричит во все горло, что перед вами никто иной, как Адель Грин. Так громко, что все верят. Чувствую себя слишком спокойно для сегодняшних событий. Свободно и легко. Не нужна никакая музыка, никакая толпа, потому что лучший звук для моих ушей — тишина. Смотрю вверх, на молочный бледный шар в небе, ловя свечение луны на себе. Улыбаюсь так по-детски беззаботно, наклоняя голову вбок, что даже не верится. Будто возвращаюсь в прошлое, где нет место боли, которая ломает и разрушает изнутри. — Завтра идешь на первую пару? — между дела спрашивает Финн. — Луна сегодня так красива, — мечтательно заявляю я, глядя в небо. Позже, встряхнув головой, я прокручиваю слова парня в голове. — Нет. Точно нет. — Настолько красивая, что умереть можно, — выдыхает тихо Финн. Глупо пялюсь на него, отчего парень поворачивает голову, ловя мой взгляд, который так и говорит — «не догоняю...». Вглядываюсь в его злато-карий омут все больше и, кажется, понимаю. Понимаю, что пока рядом есть он, я смогу всё. Понимаю, что все остальное не важно. Медленно поднимаю голову к луне и шепчу так тихо, как только можно: — Настолько красивая, что умереть можно.