***
Схваченное пальто быстро было надето на бегу, а вся одежда утеплена одним свойством. Сердце внутри стучало, будто птица, бьющаяся о прутья клетки. Я летела пулей, не падая только потому, что хотела уйти оттуда как можно быстрее. Тусклый свет уличных фонарей разгонял мрак, но не мои мысли, полные недоумения и страха. Что я только что увидела? Ноги сами принесли меня в небольшую зону парка, что находилась рядом с нашим домом, всё же территория была благоустроена, и потому лесная зона находилась неподалёку. Но как только я перешла черту входа, лёгкие выпрыгивали через горло, стараясь меня, видимо, загнать в могилу раньше меня самой. Кое-как доковыляла до пустой скамьи, падая на неё всем своим весом. Дура я, раз убежала в одной ночнушке — ноги то голые, замёрзну тут. Но что ещё оставалось делать, когда перед глазами такой открытый скандал вырисовывается? А напряжение, оказывается, витало всё время рядом, только я его не замечала. Смахнула волосы с лица, утыкаясь взглядом в пышную крону дерева. Ага, хотела на звёзды посмотреть? Смотри лучше ты на ширму, через которую не замечала столь открытого конфликта между родителями Тэнши. Вздохнула, закрывая лицо ладонями. Сплошной маразм. В куртке пиликнуло. Ещё раз. Завибрировал. Телефон. Как я умудрилась посеять в куртке телефон, если доставала его? А, нет, это даже не мой мобильный. Звонок от номера «Момо». Подняла трубку. — Тэнши? Это ты? — Да, — ответила, выдыхая облачко пара. Ночью всё равно прохладно, да и ноги уже подрагивали. — Иди домой. Момо ушла спать, я останусь дома. Замёрзнешь ведь, — Ока звучал устало, чем-то стеклянным бряцнул, но звучал вполне ласково и заботливо. Почесала нос. — А ты мне объяснишь, что у вас вообще происходит там? Рэй несколько секунд молчал. — Не думаю, что тебе стоит это знать. — Зато слушать истерики лучше? — Нет, Тэнши, это другое. В плане, что это гораздо сложнее, чем, кажется. — Ты это уже второй раз повторяешь, — я подняла на лавку ноги, утыкаясь лицом в колени. — Я же не совсем ребёнок, чего-нибудь да пойму. Ока тяжело вздохнул. — Жду тебя дома, пока ты не простыла. Я расскажу всё.***
Рэй Ока и Момо Ито встретились впервые в университете, подавая заявления на поступление. Черноволосый, довольно неопрятный голубоглазый юный мужчина, носящий круглые очки велосипеды и яркая, нежная и красивая девушка с фиолетовыми волосами, а так же светлые пески, вместо глаз. Рэй был очарован, пусть и оставался хладнокровен по отношению к Момо, и долгое время они даже не общались, лишь изредка встречаясь глазами в коридорах. Ито пользовалась большим вниманием, оправдывая значение своего имени, сияя каждому не только глазами, но и душой. Рэй ещё не знал, что она оправдывает не только своё имя, но и фамилию, так точно описывающую его будущую жену. Первый их диалог состоялся во время планирования мероприятия, когда школьников, практически выпускников, приглашают в высшие учебные заведения, проводя и рекламу, и профориентацию. Так уж выпали карты, что им обоим, как и ещё троим студентам, пришлось работать в паре, чтобы заинтересовать будущих абитуриентов в собственном факультете экономики. Общая деятельность сближает — это известно всем, как было известно и будущей супружеской паре, имеющей симпатию уже в тот момент, медленно, с каждым шажком, перерастающей в привязанность и влюблённость. Момо видела хорошего партнёра, умного мужчину, на которого после можно будет опереться, как сделала её домохозяйка-мать, найдя сильного спутника жизни. Рэй привлекал её как внешне, так и внутренне, а искренняя забота и очаровательная прагматичность, чудным образом переплетающаяся с романтичной прогулкой под звёздным небом её влюбляли. Для Ока же девушка представляла собой ангела, который ослеплял, тянул с собой вверх, взмахивая крыльями каждое ободряющее предложение. Он старался. Учился усерднее, планировал будущее, работал для начального капитала. Правда старался. Они официально сошлись уже к выпуску, оба сверкая довольными улыбками и счастливыми глазами. Нашли своё счастье в другом. Но это лишь начало, понимает Рэй, и потому уверяет девушку, что прямо сейчас ей не стоит оставаться дома, а тоже пойти работать, чтобы поднакопить на общее жильё. В их возрасте ещё рано думать о детях, а Момо была нежной и мягкой, легко подавляя свои желания ради другого. И, пока год за годом Рэй рос в должности, хитростью и холодной головой продвигаясь вверх, Ито застряла на месте. Словно не достойная, вечно слышащая насмешки о своей неумелости, она тяжело понимала мир. Её навыки, её ум был далёк от уровня будущего супруга. Она светила только внешне. Рэй не понимает, что всё рушится, когда из чужих, но родных уст доносится первое «возможно», жалкое блеяние, наполненное лёгкой неуверенностью. Он лишь отмахивается, говоря, что всё под контролем. И ведь всё было под контролем: мужчина имел достаточно средств, что бы грамотно вложиться и получить первую прибыль. Но разве могла видеть разницу, далёкая от хорошей финансовой грамотности женщина? Ведь всё, что она делала в институте, так это сверкала во славе, достигнутой собственной красотой. Несмотря на сомнения, предательски вспыхнувшие в голове, Рэй делает предложение, а Момо соглашается, радуя мужа слезами радости и предложением завести ребёнка. Она бежала от работы, от стресса, который мучил её годами, заваливая рассудок сомнениями и неуверенностью, и так таящейся в светлой головке ещё с юных лет. Сказывалась критика матери и постоянное недовольство отца её оценками. Дела Рэй идут в гору — куплен первый магазин, а продажи успешно окупают затраты. Их экономическое положение становится в разы лучше полунищего сиротки и девочки, вышедшей из семьи среднего класса. Да вот только проблема пришла внезапно, как гром среди ясного неба. «Твой бизнес не рухнет?», «всё ли в порядке?», — Рэй теряется в вопросах, так и сквозящих параноидальным страхом жены. Ранее, вдохновившая его на создание собственного бизнеса, будто эликсир жизни, теперь она его подвергает сомнению. Человека, который долгим и упорным трудом зарабатывает им на жизнь. Момо уходит с работы, не вынося постоянного ощущения тряски и боязни колкого словца в сгорбленную спину. Семья Ока начинает ссориться, а Момо пить успокоительное, сидя ежедневно дома, заперевшись на все замки. Сомнения разрывают голову, а неуверенность переходит на собственные силы. Причуда даёт сбой впервые, когда любимый цветок начинает пахнуть разложением. Оставшуюся беременность, да и все года после, Ока проводит в очках, в обнимку с сериалами, книгами и цветами. Да и дано ли ей было смотреть на картину шире, делать то, что всегда хотела — поддерживать супруга? Рэй старается дальше, веря, что жена откроет глаза и поймёт, что позиций он не сдавал, а только наоборот — набирал. — Получается, что ваш разлад рос десятки лет? — голова уже начинала трещать от количества информации, полученной так внезапно и так резко. — И ты всё ещё её любишь? Мужчина проводит ладонью по волосам, кидая быстрый взгляд на коридор. Стукает бокалом виски по столу. — Да.