Ты видишь лучше зрячих

      — Ты что?! — Услышав про планы подруги по поводу порисовать, Скрофано была, мягко говоря, удивлена. — А Кэт зря времени не теряет.       — Мелани! — Подняла тон на подругу. — Я же сказала, что только порисовать иду к ней.       — Говорят, — усмешка появилась на лице голубоглазой, — художники могут всю ночь.       — Ты же знаешь, — нервно застёгивала пуговицы на широкой красной клетчатой рубашке.       — Да-да, знаю, но, — поиграла бровями, что Доминик уловила по голосу, — всё бывает в первый раз.       — Мелани, нет, — чем ближе приближался час встречи, тем раздражительнее и более нервной становилась зеленоглазая.       — Ты же не собираешь так и помереть девой девственной? — Пошла за девушкой в ванную.       — А может и собираюсь, — начала чистить зубы.       — Тогда зачем щёткой орудуешь?       — Я недавно ела шоколад.       — А почему нервничаешь?       — Не нервничаю, — её движения уже не были такими плавными, как обычно.       — Конечно нет, — было сказано с сарказмом. Вдруг раздался стук в дверь, — я пойду открою.       — Привет, — за порогом двери стояла Кэт засунув руки в задние карманы джинс.       — Проходи, — пропустила девушку вовнутрь, — Доминик губы накрасит и придёт.       — Мелани! — Послышался недовольный голос зеленоглазой с другого конца квартиры.       — Куда делась вся твоя доброта? — Скрофано крикнула в ответ.       — Туда же, куда и твоя трезвость, — Чалкли зашла в гостиную, где сидели на диване девушки.       — Ну вот зачем ты на больное давишь? — Взялась руками за свою пульсирующую от боли голову.       — А потому, что надо было думать прежде, чем мешать пиво с водкой, — руки в бока.       — Буэ, — у голубоглазой проснулся рвотный рефлекс, который ей удалось сдержать, — идите уже. Глаза мои не выносят вас сейчас.       — Ты готова? — Кэтрин не спеша подошла к зеленоглазой, попутно продолжая её рассматривать.       — Да, — повернулась на голос девушки и улыбнулась, — можем идти. А Мелани пусть пожинает свои плоды, — показала язык в сторону подруги.       — Топайте отсюда, — начала быстро хлопать в ладоши, якобы подгоняя их.       Когда пара подошла к двери и собиралась было выйти, сзади послышалось цоканье Сухарика. Доминик присела на корточки и погладила пса за ухом, затем коснулась его лбом.       — Сегодня без тебя, дружок, — тихо говорила с собакой, — скоро увидимся.       Ещё раз попрощавшись с сожительницей, Провост закрыла за собой дверь. Так как Доминик оставила своего поводыря дома, то ей пришлось держаться за рыжую, которая в этот раз вовремя предупреждала девушку о всех ступеньках и притормаживала перед ними, что очень забавляло невидящую. Так как Сесон город маленький, они быстро добрались до железнодорожной станции. И к их счастью, поезда не пришлось долго ждать. Проехав пару остановку, девушки вышли в Мелёне и Кэт, по пути к её дому-студии, рассказывала и описывала места, через которые они проходили. Здание суда в современном стиле — стекляшка, двухэтажные дома из кирпича и черепичными крышами, круглосуточная пиццерия, которая выручает девушку в часы, когда она забывает поесть и вспоминает об этом ночью. Мечеть, где по утрам созывают на службу, а днём поют песни на мусульманском, аптека, которая как-будто пропитана спиртом, библиотека, стены которой сделаны из метала, но выглядят как дерево. И после 15-минутной экскурсии они оказались в студии. Большая металлическая дверь с грохотом отъехала в сторону и в нос сразу же ударил запах краски, а через окна залетал тёплый ветер и пение птиц.       — Тут небольшой беспорядок, так что не обращай внимания, — хозяйка стала немного поправлять рядом стоящие картины.       — Хорошая шутка, — Доминик тихо посмеялась и стояла на месте, заведя руки за спину.       — Ой, — сразу же ринулась к девушке, — прости, пожалуйста, — обхватила её руками за талию и осторожно повела к мольберту.       — Всё в порядке, — накрыла руки Баррелл своими, — это даже забавно.       — Вот сюда можно сесть, — усадила девушку на круглый деревянный стул без спинки, на котором можно крутиться, что и стала делать зеленоглазая, — удобно? — С радостью в глазах наблюдала за «ребёнком», который пытался всё быстрее и быстрее разогнаться.       — Очень, — продолжала вращаться, держась за стул, — только голова начинает кружиться.       — Тогда лучше сейчас не вставай, — остановила девушку, взяв за плечи, — а то можно упасть. Проверено.       — И часто ты так падаешь? — Сидела вцепившись в стул.       — Ну, — принесла холст и поставила на мольберт, — я падаю из-за долгого сидения, — теперь несёт столик и нагружает его необходимыми материалами, — а когда резко встаёшь, то кровь от головы уходит и ты теряешь сознание не надолго.       — Но это же не безопасно, — повернулась на голос девушки.       — Да, ты права, — принесла ещё один табурет и села на него рядом с шатенкой, — но иногда так увлекаешься, что не замечаешь как часами сидишь.       — Искусство требует жертв, — грустно вздохнула, — и если долго играть на инструменте, то можно травмировать руки, да и не только.       — Думаю, везде есть боль, — говорила не спеша, обдумывая слова наперёд, — а ты просто выбираешь какая боль стоит цели, которую ты хочешь достигнуть.       — Хорошо сказано, — улыбнулась, — надо записать, — и девушки посмеялись. — Так, что будем рисовать?       — Сначала я тебя познакомлю со всеми инструментами, а потом будем импровизировать, — небольшая пауза, — готова?       — Да, — зеленоглазая была взволнована.       — Для начала, — взяла с мольберта холст натянутый на раму и осторожно положила на него руку Чалкли, — надо познакомиться с холстом. Понять его текстуру.       — Шершавая, — осторожно водила рукой, — как очень грубый лён, такие же ощутимые пересечения.       — Да, — внимательно наблюдала за мимикой ученицы, — верно.       — Такой большой, — одной рукой вела по раме, чтобы оценить размер.       — Это ещё не самый большой, — посмеялась.       — А какой самый большой? — Склонила голову в сторону рыжей.       — Пределов особо и нет, — задумчиво посмотрела вверх, — вопрос в том, насколько хватит у художника и сил, и вдохновения.       — А какая твоя самая большая картина?       — Примерно две тебя в высоту, — посмотрела через плечо назад, на тёмную картину, закрывавшую часть окна, которая стояла в самом углу, заваленная другими шедеврами, — и ещё в два раза больше в ширину.       — Ого, — было сказано с восторгом, — а долго рисовала?       — Нет, — тембр голоса опустился из-за воспоминаний связанных с картиной, — она написана на эмоциях, — погрузившись в воспоминания, Баррелл не сразу заметила, что Доминик положила свою руку на её колено и немного сжала.       — С прошлым всегда тяжело прощаться, но оно и остаётся в прошлом.       — Иногда просто сложно начать двигаться дальше, — ещё раз кинула горький взгляд на картину и резко выпрямилась, — так, поехали дальше, — поставила холст на мольберт, — кисточки, — взяв самую маленькую кисточку, провела по предплечью девушки.       — Щекотно, — рука дёрнулась.       — Ты боишься щекотки?       — Жутко и моя чувствительность прямо таки совсем не играет мне на руку, — Доминик почувствовала, как рыжая чуть сильнее сжала её запястье, — Кэт? Что ты собираешься делать? — В голосе чувствовалась нотка беспокойства.       — Прости, — выдавила из себя извинение и начала активнее водить кисточкой по руке.       — Кэт, — Провост смеялась и пыталась вырваться, — прекрати, щекотно, — девушка уже вскочила и хотела было отойти, но рыжая бестия притянула её обратно и зеленоглазая села к ней на колени, — Кэт, — Баррелл уже откинула кисточку в сторону и продолжала мучить голыми руками, — ну, пожалуйста, — «палач» прекратил свою пытку и просто обнял свою жертву.       — У тебя никогда не было такого ощущения, — начала неуверенно рыжая, — что ты знаком с человеком 5 минут, но как-будто знаешь его вечность?       — Мхм, — согласилась Доминик, — и как-будто ваша встреча была только вопросом времени.       Кэтрин уткнулась носом в шею шатенки, наслаждаясь приятным ароматом девушки. Она тонула добровольно и не думала даже выбираться. Когда-то разбившееся сердце, начало склеиваться по кусочкам, а старые раны затягивались. Провост оказалась для Баррелл и спасательным кругом, и грузом, тянувшим вниз. На душе становилось легче, лучик света появился на горизонте, но всё остальное уходило далеко назад. Мысли были только об этих зелёных глазах и улыбке, которая может развеять любые тревоги и переживания, а всё остальное не важно. Кэт прикрыла свои глаза и провела кончиком носа по тонкой и длинной шее Доминик. На момент Чалкли расслабилась и дала волю чувствам, наклонив голову, давая Баррелл больше пространства, но это длилось недолго. Провост встала и найдя рукой крутящийся стул, села на него.       — Продолжим? — Грустная улыбка проскользнула на её губах. — Только в этот раз просто дай мне кисточки в руки, — и девушка протянула руку ладонью вверх.