Золотая башня

Глава 10: «Болезнь» Не бечено! — Фу Шэнь! В ушах стоял мрачный звон. Фу Шэнь был в сознании, но чувства медленно покидали его, звуки дождя отдаленно преследовали его сознание, словно тень. Кто-то наклонился, чтобы поднять его на руки, эти прикосновения были ему смутно знакомы. Они были похожи на те теплые объятия, которые он ощутил после падения несколько дней назад, он смутно вспомнил нежные руки на его спине из прошлого. Кто это был? Сначала его поместили в закрытое пространство, затем заставили покинуть те уютные объятия, которые были где-то на середине между мягкими и твердыми. Не имея достаточно времени насладиться ими, его настроение внезапно ухудшилось, и он резко потянулся, чтобы ухватиться за воротник другого человека, злобно потянув его на себя… Бум. Господин Янь, который еще не успел выпрямить спину, ввалился в карету, его тело теперь давило на хоу Цзин Нина в положении, которое полностью противоречило понятию общественной порядочности. И Фу Шэнь тут же пришел в себя от подобного столкновения. Две пары глаз уставились друг на друга. Янь Сяохань встретился взглядом с Фу Шэнем и разозлился, он не предвидел, что этот больной, потерявший сознание дьявол, дернет его словно внезапно оживший труп. На его ресницах все еще висели капли дождя, и в рассеянном свете солнца казалось, что он плачет. Даже если он хорошо знал, что это не так, огонь раздражения господина Янь все равно погас, и он поднялся, чтобы сесть. — Сначала мы поедем в мое поместье, и Шэнь Ицэ придет осмотреть тебя, хорошо? Он был немного обеспокоен состоянием Фу Шэня; если бы человек с ограниченными возможностями стоял на коленях продолжительное время, да еще и на холодных каменных плитах, то это было совсем не смешно. Не было ясно, смог ли Фу Шэнь расслышать его должным образом, он лишь смутно ответил: — Мгм. Его глаза были полуприкрыты, казалось, что у него не было сил говорить, он прислонился к деревянной стенке кареты. Основные дороги, по которым повозка ехала в поместье Янь, были ровными, но она все еще тряслась и покачивалась слева направо. Янь Сяохань довольно долго наблюдал за ним с предельным вниманием, пока, наконец, не вытянул к нему свою руку. Как и ожидалось, он даже не успел его коснутся, когда только что дремлющий человек резко схватил его за запястье. — Что ты делаешь? — Тебе где-нибудь неудобно? - спросил Янь Сяохань. След недоумения мелькнул на лице Фу Шэня. — Мне неудобно везде. А что? Пальцы Фу Шэня были холодны как лед, но в то же время его ладони испускали ненормальный жар. Янь Сяохань вздохнул, повернул запястье и ловким движением вырвался из захвата, затем поднял руку и положил ее на лоб другого человека, чтобы проверить температуру. — Ты горишь. Его лоб был настолько горячий, что можно обжечься. Но сам Фу Шэнь ничего не заметил. Он поднял руку ко лбу, чтобы проверить. — Да нет, не горячий? — Возьми мою руку, - сказал Янь Сяохань. Используя затылок как точку опоры, Фу Шэнь повернулся набок. — Ничего… - небрежно ответил он. — Со мной все будет хорошо, как только я немного посплю. Это была лишь недолгая поездка от дворца до поместья Янь, но его неизлечимые, давние травмы давали о себе знать, к тому же он замерз, после того как промок до нитки под холодным дождем. Все это вызвало обострение. Его травма, в сочетании с психологическим перенапряжением и полным истощением, вылились в лихорадку. Его морозило и когда пришло время выходить, он не мог встать, как бы его ни звали. Не имея другого выбора Янь Сяохань решил нести его на руках всю дорогу. Каждый подчиненный здесь не смел смотреть на них слишком долго. Янь Сяохань контролировал слуг со всей строгостью, при этом слуги и служанки его особняка были гораздо быстрее и эффективнее, чем то пожилое, слабое и дряхлое обслуживание в поместье хоу. Мгновение спустя ванна с горячей водой для купания, вместе с одеялами и одеждой, были готовы и слуги пригласили их в ванну. Янь Сяохань был слишком недоверчивым и решил сам раздеть Фу Шэня. Его промокшее однослойное белое одеяние прилипло к коже, давая почти полное представление о его худощавом, но мускулистом теле. К сожалению у Янь Сяоханя не было времени на фантазии в данный момент, так как все его внимание было сосредоточено на ногах Фу Шэня. Густые слои повязок промокли насквозь. Раньше их не было видно из-за верхнего красного одеяния, но теперь, все открылось взору Янь Сяоханя, и эта картина была просто ужасной. Янь Сяохань наклонился и поднял его, попутно придерживая его ноги, и осторожно положил хоу в деревянную ванну, наполненную до краев горячей водой, которая в миг переполнилась и забрызгала командира Фэйлун. — Хоу… Фу Шэнь? - он попытался его позвать, будучи не в состоянии больше смотреть на то, насколько плохо выглядел человек. Янь Сяохань убрал темные волосы хоу в сторону и его пальцы непреднамеренно коснулись шеи Фу Шэня, обнажая светлый шрам рядом с главной артерией. Рана выглядела настолько опасной, что любого, кто увидит ее, заставит кровь стынуть в жилах, ведь если бы рана прошла хоть каплю глубже, этот человек больше не смог бы спокойно лежать здесь, в этой ванне. Только теперь Янь Сяохань осознал, что все тело Фу Шэня было покрыто бесчисленным количеством шрамов, как старых, так и новых, которые никогда не были видны другим людям. Они были выгравированы на молодом хоу словно летопись об ушедшей эпохе отважного генерала. Внезапно он смог понять слова Фу Шэня - «невозможно жить только ради себя». Если он никогда не доверял императору и никогда не лелеял страну в своем сердце, то почему он должен нести бремя своей тяжелой брони и снова и снова отправляться на поле битвы - разве широкие ветви рода хоу третьего ранга не способны обеспечить богатого молодого господина, чтобы он мог жить в роскоши до скончания своих дней? Янь Сяохань вызвал слугу снаружи и указал ему на хоу Цзин Нина в своей ванне. — Следи за ним и не позволяй ему тонуть. В ванной комнате была установлена ширма, которая разделяла комнату на две части. Янь Сяохань перешел на другую сторону, вымылся с рассчитанной скоростью, вытер полотенцем свои длинные волосы, снял заколку для волос и быстро переоделся, чтобы вернуться на сторону Фу Шэня. Слуга никогда не видел его таким дотошным и был тайно удивлен его действиям. В голове Фу Шэня кипел полный хаос, лишь одна часть его сознания все еще оставалась работоспособной. Внезапно чувство погружения в теплую воду после холодного, дождливого дня оказалось очень приятным, он даже захотел вздремнуть, но мгновение спустя кто-то внезапно приподнял его и знакомый голос заговорил прямо в ухо. — Вытяни руки и крепко держись за мою шею. Когда мягко распространился аромат благовоний агара, его нотки звучали по ванной с необьяснимой соблазнительностью. Словно заколдованный, Фу Шэнь вытянул к нему свои руки. Янь Сяохань обхватил хоу за плечи, и вместе со всплеском воды вытащил его из ванны. В тот момент, когда его вытащили из теплой воды, холодный воздух осадил его со всех сторон, словно он был снова брошен в среду бесконечно пронизывающего шторма. Он издал нечеткий стон и заскулил, подсознательно пытаясь освободиться и сжаться в клубок. Янь Сяохань чуть не упал в ванну с водой из-за внезапного брыкания человека на руках, но его гнев тут же стих, когда он заметил, что беспокоит второго. Он быстро встряхнул полотенце и завернул Фу Шэня в него. — Все в порядке, не брыкайся. Тебе все еще холодно? Фу Шэнь пробормотал что-то, что Янь Сяохань не смог разобрать, поэтому наклонился немного ближе. — Хм? Фу Шэнь больше ничего не сказал, его конечности выглядывали из-под теплого полотенца, и его брови все еще были так же сильно нахмурены, как и раньше, словно он делал все, что мог, чтобы вынести это. — Где-то болит? - Янь Сяохань спросил, пытаясь понять его выражение лица. Фу Шэнь только издал смутное мычание. Изначально Янь Сяохань хотел переодеть его, но теперь он был категорически против из-за боязни задеть какие-либо скрытые раны. Так уж сложилось, что именно в этот момент его известили о прибытии лекаря Шэнь Ицэ, поэтому он понес Фу Шэня в спальню в одном полотенце. Шэнь Ицэ когда увидел, кого он держал на руках, еще и в обнаженном виде с распущенными волосами, его глаза чуть было не выпали из глазниц. — Э-эт-это … — Не заикайтесь. Это хоу Цзин Нина. Янь Сяохань положил Фу Шэня на свою кровать. — Он сидел на коленях под проливным дождем чуть меньше сичэня, и затем потерял сознание от лихорадки. Вы можете осмотреть его и сделать что-нибудь? Шэнь Ицэ вспомнил, что хоу Цзин Нина слишком часто фигурировал в разных слухах в последние дни, но не слишком задумываясь об этом приступил к осмотру. Он начал проверять пульс Фу Шэня и говорить: — Как это произошло? Он больше не может ходить, что такого случилось, что ему волей-неволей пришлось сидеть под дождем? Вы тоже промокли под ливнем, господин? Попросите слуг приготовить тарелку имбирного супа. Янь Сяохань сделал раздраженный жест, не желая беспокоиться о столь несущественном деле. Шэнь Ицэ посмотрел на него с укоризной, но больше ничего не спросил. Он сконцентрировался на тщательной проверке пульса на обоих запястьях Фу Шэня, затем поднял одеяло, чтобы посмотреть на ноги Фу Шэня и выписал три рецепта. После этого он вымыл руки крепким алкоголем и сменил повязки на ногах Фу Шэня. — Он стонал от боли. Есть ли еще другие раны? Янь Сяохань спросил, нахмурившись. Шэнь Ицэ начал подозревать, что мозг господина Посланника императорской гвардии был затуманен от прогулки в непогоду. — Сидя на коленях на холодной земле под дождем около сичэня было бы трудной задачей, даже если бы его колени были выкованы из железа, а его сломаны. Кроме того, после того, как рана промокла, она воспалилась. И это еще не все, - он указал на окно, - все те, кто вернулись живыми с поля битвы, как хоу Цзин Нин, больше всего остерегаются такой погоды, и я предполагаю, что у него много старых травм. Честно говоря, обычный человек сейчас бы катался по земле от такой боли. Янь Сяохань печально произнес. — Обычный человек не смог бы стать таким, как он. У него даже не было церемонии совершеннолетия в двадцать лет, когда он одел доспехи и ушел на линию фронта, рискуя собственной жизнью ради невероятных военных достижений и защиты мира в северном Синьцзяне в течение стольких лет. Он уклонялся от бесчисленных копий и шальных стрел, но не смог избежать удара исподтишка. Честно говоря, когда император Юань предложил ему захватить Северную железную кавалерию Янь, Янь Сяохань действительно почувствовал искушение на долю секунды. Хоть и стражи Фэйлун имеет большое влияние, они практически полностью находятся в распоряжении двора. Имперская Гвардия, пусть она уважаема и благородна, но это не было хорошим местом достижений и славы. Есть ли в этом мире человек, который никогда не представлял, что он прямо как Фу Шэнь сможет держать силу кавалерии Северной Янь в своих руках, атаковать песчаные поля варваров и сметать вторженцев подчистую? Кто не мечтал и не думал «если бы это был я», и как бы этот кто-то использовал свои интересы, отслужив отличную службу, находясь в лучах славы и имея превосходную репутацию? Однако можно ли зариться на место командующего Северной Янь, чтобы обеспечить себе хорошую жизнь исключительно благодаря вере в собственное светлое будущее? Янь Сяохань знал, что он не способен заменить Фу Шэня, и что никто в этом мире не способен. Жаль, что император Юань этого совершенно не понимает. Великая нерушимая стена будет разрушена не врагами, а своими же людьми, кирпич за кирпичом. — Господин. Шэнь Ицэ встал, быстро закончив смену повязок Фу Шэня, в то время как другой затерялся в размышлениях. — Возможно, вы не захотите принять это во внимание, но я все же должен сказать еще кое-что, выполняя свой долг лекаря. Я боюсь, что травма хоу не сможет быть полностью вылечена ​​до конца его дней. Его лихорадило уже дважды, эта лихорадка более опасна, чем предыдущая. Его здоровье не выдержит подобных мучений. — Даже если он вам не нравится, он ... герой, в конце концов. Если вы можете помочь ему, сделайте это, и не заставляйте его страдать в одиночку. Или, по крайней мере, не позволяйте ничему, похожему на сегодняшний случай сидения на коленях под дождем, случится снова. На лице Яня Сяоханя не было никаких эмоций. — Я не помню, чтобы вы были знакомы с Фу Шэнем, и я никогда раньше не видел, чтобы вы так высказывались за пациента. — Просто я сунул нос, куда не следует. Шэнь Ицэ сложил свои лекарские принадлежности, которые он разложил на столе, в свою аптечку и закрыл ее. — Лично я не знаком с хоу, но у меня иногда возникает чувство, что, пока он преуспевает в мире, в столице будет также спокойно, и мы, народ Хань, останемся победителями. Нам никогда не придется бороться за свою жизнь под железными копытами варваров. Янь Сяохань вспомнил, что Шэнь Ицэ родился в Сюаньфу [3], что когда-то была захвачена восточными татарами, а затем была возвращена Северной кавалерией Янь. Он не ответил, но тоже встал, чтобы проводить Шэнь Ицэ. Они молча шли по длинным коридорам, и, выйдя во двор, Шэнь Ицэ шагая вперед, обернулся к Янь Сяоханю, сложив руки на прощание. — Нет необходимости проводить меня дальше, господин. — Цзичжи, - крикнул ему Янь Сяохань с блеском в глазах. — Травма Фу Шэня ... насколько вы уверены, что сможете поставить его на ноги? Шэнь Ицэ мрачно улыбнулся. — Вы преувеличиваете мои умения, господин. — Скажи, что ты думаешь, - сказал Янь Сяохань. — Не нужно таить. Я хочу услышать правду. Только после долгих колебаний Шэнь Ицэ с осторожностью произнес. — Только около десяти… на двадцать процентов уверен. Легко вылечить сломанные кости, но его мышцы и сухожилия повреждены и его коленные чашечки были сломаны пополам. Потребуется около трех-пяти лет усилий, чтобы вернуть его прежнее состояние. Сумма денег, которая будет потрачена на лекарства, не стоит речи - ключевой момент заключается в том, что подле него должен быть кто-то, кто позаботится об его выздоровлении. Но даже тогда это может не сработать. Впрочем, проблеск надежды всегда лучше, чем связанные руки. Янь Сяохань кивнул, приняв решение. — В этом случае, начиная с завтрашнего дня, лечение хоу Цзин Нина будет передано вам. Приходите в мое поместье, если вам нужно будет проверить рану или приготовить лекарство. Шэнь Ицэ был поражен. — Господин?! — Не стоит так удивляться. Вы бы узнали об этом рано или поздно, - мягко произнес Янь Сяохань. — Сегодня Его Величество издал императорский указ. Мы с хоу должны пожениться. По небу разразился гром и великий лекарь Шэнь стоял на месте как вкопанный. Мгновение спустя из внутреннего двора поместья Янь взорвался ошеломленный рев. — Император сошел с ума?! Примечания: Сичэнь (时辰) — один час.